Рэйвен закрыла глаза и стала дышать. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Помоги, сестренка. Нет ответа. Где же ты, когда нужна мне?

– Давай кружным путем, на хату, – прокричал Алексий водителю.

Она почувствовала, как машина повернула, накренилась, снова повернула.

– За нами минивэн, – сказал водитель.

– Давай через переулок.

– Отвязался.

Она почувствовала, как машина сбила мусорные баки. А затем остановилась. Человек с костылем, которого Алексий звал отцом, вытащил ее из машины.

– Хочешь жить, не упирайся.

Он проверил повязку на ее глазах. Она услышала, как хлопнула дверь машины, звук мотора и почувствовала выхлопные газы.

Ее втащили на тротуар. И в здание. Она насчитала, что костыль отшагал двадцать семь ступенек. Услышала, как ключ повернулся в замке. Дверь со скрипом открылась, затем закрылась за ними. Ее потащили по ковру к другой двери и попытались втолкнуть. Она вывернулась. И получила под дых. Упала на спину и услышала, как захлопнули дверь.

Что-то касалось ее. Одежда на вешалках. Шкаф. Негде шевельнуться. Она стащила повязку с лица. Никаких окон. Темно. Душно. Нечем дышать. Мысли разбегались. Накатывала паника. Главное, не отключиться. Держись.

– Я тут не могу! – прокричала она.

Кулак ударил по закрытой двери.

– Сиди тихо.

– Ты ублюдок!

– Следи за словами, ты говоришь с греческим патриотом.

«Сестренка, – подумала она, – ты нужна мне».

«…дыши медленно, рэйвен. один вдох. еще один. вдох и выдох, как папа учил. сохраняй спокойствие. они не могут держать тебя здесь вечно. играй по их правилам, пока не узнаешь, что они планируют делать, ты умеешь заставить мужчин сделать, что ты хочешь…»

Она услышала, как открылась и закрылась внешняя дверь.

– Василий думает, за нами был хвост, – сказал Алексий.

Скрип костыля.

– Тогда лучше убить ее сейчас.

– Сперва я поработаю над ней, чтобы узнать, что она знает.

– Не возражай мне, Алексий. Почему ты думаешь, что можешь управлять ей?

– Помнишь, как в Америке наследница Патти Херст сошлась с похитителями?

– Ты про стокгольмский синдром? Думаешь, сумеешь заставить ее влюбиться в тебя?

– Стоит попытаться.

– А если не сумеешь, Алексий?

– Тогда избавлюсь от нее, как собирался Тедеску.

– Если бы только Тедеску прожил подольше, чтобы передать нам план.

Рэйвен стукнула в закрытую дверь.

– Выпустите меня!

– Не обращай внимания. Сосредоточься на взрыве в Пирее.

– Меня это по-прежнему тревожит, отец. В терминале точно будут женщины и дети.

– Побочные последствия – на войне как на войне. Ну, ступай.

Послышались шаги. Открылась внешняя дверь. Затем закрылась. Кто из них остался? Она подергала ручку. Пихнула закрытую дверь.

– Выпустите!

Нет ответа.

Ей стало трудно дышать, и она улеглась на одежду. Затем послышался стук костыля – ближе и ближе.

Сестренка, что, если он захочет меня изнасиловать?

«…я дам ему по яйцам за тебя…»

А если он станет пытать меня?

«…боль всегда дает тебе ощущение реальности. худшее, что он может, это убить тебя и избавить от проблем. сколько раз ты пыталась покончить с собой, как мама, и все без толку. так пусть он это сделает за тебя. тогда мы снова будем вместе, неразлучно…»

Звук ключа в дверном замке. Слепящий свет из-за скрипучей двери. Ее схватили за ногу.

«…лети, сестрица-ворон, лети…»

Глава третья

Цинциннати, Огайо

В отделении анализа разведданных ФБР оперативного отдела Цинциннати прозвучал сигнал. Фрэнк Дуган отложил чизбургер и повернулся от стола к консоли. Он включил закрытую связь и прочитал на мониторе сообщение:

ОТ: Защищенный узел Интерпола Афин

КОМУ: Всем международным оперативным отделам

ТЕМА: Террористы 17 ноября

Изображение сфокусировалось на беловолосом мужчине с густыми усами, надевающем черную повязку на правый глаз. На стене за ним виднелись надписи:

ГРЕЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА

МИНИСТЕРСТВО ОБЩЕСТВЕННОГО ПОРЯДКА

ГЛАВНОЕ УПРАВЛЕНИЕ ПОЛИЦИИ ГРЕЦИИ

ОТДЕЛ ПО СОТРУДНИЧЕСТВУ С ИНТЕРПОЛОМ

Раскатистый голос произнес:

– Это капитан Гектор Элиаде, глава афинской оперативной группы полиции Греции по борьбе с терроризмом. Два дня назад неуловимая леворадикальная группировка «17 ноября» совершила налет на афинскую психиатрическую лечебницу. Убиты двое американцев, один ранен. Директор по лечебной работе, Роджер Слэйд, покончил с собой. Его дочь, Рэйвен Слэйд, пациентка этого учреждения, похищена нападавшими. Одним из убитых оказался Ясон Тедеску, который содержался в изоляторе, преподаватель античной культуры из Уэйбриджского университета в Огайо. Наша оперативная группа по терроризму получила разведданные о том, что во время эмиграции в Америке он создавал террористические ячейки среди местного населения. Свежая наводка указывает, что Тедеску пытался образовать альянс между 17N и некой террористической группой с Ближнего Востока. Для совместного удара по целям в Соединенных Штатах. Кодовое название операции «Зубы дракона». Другие пациенты в афинской лечебнице слышали, что Тедеску говорил с Рэйвен Слэйд, а затем напал на нее. Последнее, что он сказал своим убийцам: «Рэйвен знает». Задача номер один: заполучить заложницу для собственного расследования. Мы должны узнать, что знает Рэйвен Слэйд о планах предполагаемой атаки до того, как 17N вытянут из нее все под пыткой. Если это окажется невозможным, она должна будет замолчать, чтобы террористы не смогли ничего узнать от нее.

Экран погас.

Дуган всмотрелся в карту мира на стене над консолью. Когда он только перевелся из Нью-Йорка в Цинциннати, он обвел балканский регион, порученный ему, желтым маркером. Теперь же он протянул руку и, вынув красную булавку из столицы Словении, Любляны, переместил ее на Грецию и воткнул в Афины.

Зажужжал его интерком. Заместитель директора, Мэйсон, хотел знать, получил ли он сообщение из Интерпола.

– Получил.

– Быстро в мой кабинет.

Не прошло и минуты, как он вышел из лифта на шикарный синий ковер и постучал в дверь Мэйсона.

– Входи!

Он приоткрыл дверь и увидел начальника с его седой шевелюрой, зачесанной, как всегда, в духе Элвиса. Мэйсон сидел, сцепив кулаки на большом столе красного дерева.

– Что ты думаешь, Дуган?

– Капитан Элиаде предполагает, что если греческая полиция сумеет спасти Рэйвен Слэйд, из нее постараются вытянуть все, что можно. Она ведь американка за пределами Штатов. Это дело ЦРУ.

Мэйсон кивнул, и его седой кок свесился со лба. Он пригладил его назад.

– Учитывая, что полицейские атташе ФБР могут теперь расследовать преступления против американцев в любой точке мира, это становится таким же нашим делом, как и ЦРУ.

– Значит, мы включаемся в похищение Рэйвен Слэйд боевиками 17N?

– Несомненно. Более того, ты специалист по Балканам. Расскажи мне о 17N.

– Это греческая леворадикальная террористическая группировка. До нападения на афинскую лечебницу они совершили более шестидесяти терактов против европейцев, турок и американцев.

– Чем они отличаются от других европейских террористов?

– Много чем. За двадцать восемь лет их существования ни один из террористов первого или второго поколения 17N не был задержан или хотя бы выявлен.

– Значит, теперь они пожилые люди. Как же их до сих пор не поймали?

– Они обычные доктора, профессора, механики, скульпторы, простые граждане. Но, неведомо для остальных, они продолжают мстить за своих убитых и раненых товарищей, совершая изощренно спланированные теракты.

– Я слышу уважение в твоем голосе?

Он пожал плечами.

– Когда студенты афинского университета Техникон устроили демонстрацию против жестокого режима полковника Георгиоса Пападопулоса, полиция и военные жестоко расправились с ними 17 ноября 1973 года.

– Так откуда агрессия к нам?

– Как я сказал, они леворадикалы. Во время противостояния коммунистов тиранической монархии короля Константина многие считали, что за поражением левого крыла стоит ЦРУ. Такой внезапный поворот привел к власти Пападопулоса. Студенты – теперь уже пожилые люди, как вы заметили, – так и не простили этого американцам, европейцам и современному греческому правительству. Отсюда эта подпольная живучесть двух поколений 17N.

Мэйсон хрустнул костяшками и сказал:

– Это коммюнике о возможном слиянии 17N с исламистами-фундаменталистами для очередного большого удара по нам всполошило Вашингтон. Звонил директор. Он хочет, чтобы ты вернулся в нью-йоркский оперативный отдел для переговоров с их ведущим аналитиком по Ближнему Востоку.

Он почувствовал, как у него задрожали поджилки. Он сжал колени руками, чтобы унять дрожь.

– Назад в Нью-Йорк?

– Извини, Дуган. Я знаю, ты просил о переводе из Манхэттена после одиннадцатого сентября. Но это всего на день или два.

– Почему я?

– Балканы – твой конек. Ты жил в Греции и изучал теракты 17N. Мы должны выяснить, что знает Рэйвен Слэйд, пока она не выдала это под пыткой террористам. Нью-йоркский аналитик по Ближнему Востоку может помочь тебе вычислить фанатиков-исламистов, связанных с ними.

– Чтобы греческие православные христиане, такие, как 17N, – сказал он, – сошлись с мусульманами… Это странная парочка.

– Тогда твоя задача вынюхать, какой у них, так сказать, половой интерес.

Глава четвертая

Афины

Фэй Сойер смотрела за Рэйвен сквозь окно сестринского поста, когда вдруг услышала выстрелы. Увидев, как новый пациент стянул с лица бинты, она заподозрила в нем члена 17N. Ну а собственную личность раскрывать было еще рано.

Она быстро сняла форму и надела юбку с блузкой. На столе лежала открытая медицинская карта Рэйвен. Схватив ее, она выбежала через черный ход. В переулке стоял ее каштановый минивэн. Ей не составит труда скрыться, но сперва она проследит за ними, чтобы узнать, куда 17N увезут Рэйвен.

Выключив фары, она объехала лечебницу сзади и остановилась вблизи главного входа. Открыла бардачок. Достала пистолет.

Когда черный седан отъехал, она двинулась следом. Он несколько раз поворачивал, запутывая следы, и наконец остановился перед неприметным зданием с комиссионным магазинчиком на первом этаже. Она припарковалась, не включая фар. Двое мужчин затащили Рэйвен в подъезд, и машина уехала. Через пару минут зажегся свет в окне второго этажа. Теперь она хотя бы знала, где будут держать девушку.

* * *

Она доехала до безлюдной местности на окраине Афин и остановилась у обочины. Достав один из одноразовых мобильников, позвонила по международной связи в Ирак.

Звонок приняли.

– Кто звонит?

Фэй узнала голос Набилы, личного секретаря генерала Риханы Хассан.

– Это майор Фатима Саид.

– Аллах акбар, – сказала Набила.

– Да славится Аллах. Соедините меня с генералом Хассан.

– Она на танковых маневрах. Я переключу вас на ее защищенный номер.

Вскоре раздался властный женский голос:

– Салям алейкум, майор.

Она представила розоволицую предводительницу в буром хиджабе, из-под которого выбивались белые пряди волос, и ее крепкую фигуру в тесной форме.

– Алейкум салям, генерал.

– Рада слышать тебя, Фатима. Приятно знать, что ты в порядке. Аллах-акбар.

«Да, Бог велик»^[4], – подумала она и быстро ответила:

– Аллах акбар.

– Ты подтвердила наш союз с «17 ноября»?

– Еще нет, генерал.

Она рассказала о случившемся в лечебнице.

– Перед тем как его застрелили, Ясон Тедеску попросил свою протеже, Рэйвен, что-то процитировать ему. После этого он попытался задушить ее. Я не думаю, что нам следует входить в контакт с 17N, пока мы не узнаем, что они узнали от нее.