– Как вам, так и нам. Вместе мы делай как Осама с его мученики одиннадцатый сентября, – она придвинулась ближе и сказала: – Твой товарищ, Ясон Тедеску, связался с моя вождь, чтобы заключить союз между МЕК и 17N для операция «Зубы дракона».

– Не понимаю. Мы маленькая группа. А у вас хорошо вооруженная армия. Четыре тысячи? Пять?

– Без разницы. Мы все знаем, ООН не будет отстранять президент Буш. Если Америка нападай на Ирак, их ВВС сто процентов бомбить нашу базу Ашраф. Мы должны ударить первый.

Она была чертовски убедительна. Немигающий змеиный взгляд и гипнотический голос. Вероятно, ей не составляло труда уговорить кого угодно на что угодно. Он представил, как сжимает ее в объятиях, но вспомнил ее руки, клещами сжавшие его за плечи, и стал думать о другом.

– Что вам от нас нужно?

– Ясон Тедеску передал нам информация, что много лет назад он делай ячейки 17N в американские города. Он рассказал нам про операция «Зубы дракона».

Алексий поднял чашку к губам и пробормотал:

– Каким образом?

– Было совещание, перед тем, как ты застрелил Тедеску, он послал нашей генерал Хассан второе письмо и предлагал союз.

– Зачем нам МЕК? Как ты сказала, они внедрили в Америке наши спящие ячейки.

– Проблема в том, – сказала она шепотом, – что это спящие старики, может, уже слабоумные. Жаль, если они умрут, не выполнив долга.

– Что предлагают твои люди?

– Вы знаете города, но не цели. Мы имеем оружие, но наши ячейки «Хезболла» в Америка под постоянным наблюдением. Наше оружие и ваши спящие – мы можем нанести большой удар.

Она говорила чертовски серьезно.

– Так, вы предлагаете…

– Политика разрядки. Когда Госдеп США назвал нас террористы, они забрали все наши деньги из «Канадский фонд помощи голодающим исламским детям». Мы имеем оружие, спрятано в Ашраф.

– Что за оружие?

– Сперва вы плати нам пятьдесят тысяч долларов.

– У нас нет таких денег. Наша группа маленькая.

– Но дерзкая. Укради из банка, который делай бизнес с американцы. Когда вы получить деньги, передашь их наш курьер, который дашь тебе упаковка.

– А где мы будем меняться?

– Около Кентский университет, перед мемориал студентам, убитым Национальный гвардия Огайо.

– Очень символично. Но как мне связаться с курьером?

– Иди на Даффодил-хилл и клади на монумент стакан кверху дном со свеча без огня. А сверху клади камень. Наш курьер подойди и скажи: «Зубы». А ты отвечай: «Дракона».

Глупо использовать название операции. Он пожал плечами.

– Ты давай ей деньги. Она давай тебе упаковка.

– Я выскажу твое предложение моим людям. Как мне связаться с тобой?

– Я звоню тебе. Я должна знать твой ответ раньше, чем Америка вторгайся в Ирак. После этого будет трудно. И еще одно. Ты приручил Рэйвен?

– Я приучаю ее к нашим взглядам.

– Стокгольмский контроль разума?

Он улыбнулся.

– Рэйвен теперь ненавидит Америку не меньше, чем мы.

– С ней нельзя быть уверен. В лечебнице я ухаживай за ней во время обострений шизофрении. Режет себя. Боится быть одна. Суицид. Фобии высоты и огня. Ты можешь думать, что можешь промыть ей мозги, но доктор Слэйд внушил ей под гипнозом забыть послание Тедеску.

– Ты была там. Что ты узнала?

– Тедеску велел ей говорить по памяти. Это были загадки.

– Мой отец говорил, товарищ Тедеску всегда считал себя пророком, вроде Нострадамуса.

– Только Тедеску не предсказывать будущее, – сказала она. – Он создавать его.

В этом как будто был смысл.

– Но Нострадамус делал свои пророчества туманными, потому что боялся инквизиции. Зачем Тедеску делать что-то подобное в наше время?

– Он не доверял ЦРУ. Перед тем как он умер, я слышала только две строки, который Рэйвен читать вслух: «В башне на семи ветрах безликая богиня устремила в будущее взор. И, зверея царственно, она терзает всех и каждого, точно мясник». Эти образы что-то значат для тебя?

– Нет.

– Тогда это загадки, которые надо решить. Пытайся вытянуть из нее остальное. Если ты не сможешь, я возьму ее в Ашраф. Я была медсестра с доктор Слэйд и знаю, как иметь дело с такой разум, как ее. Оставь ее с нами недолго, и ты узнаешь, она за тебя или нет.

– Я обсужу это с товарищами и сообщу тебе.

Фатима встала, и подвеска с полумесяцем снова выскользнула из-за края блузки. Уверенно пройдя между шумными столиками, она села в такси.

Поехать за ней? Ни к чему. Она свяжется с ним. Только одно его беспокоило. Он слышал, что МЕК – это не просто террористическое ополчение исламистов-марксистов, а культ, возглавляемый оголтелыми феминистками. Он позволит майору Фатиме раздать карты, но будет бдительно следить за колодой в ее бывалых руках.

Оплатив счет, он вышел через переулок к своему «Харлею». Трогаясь с места, он внимательно огляделся. Но зачем? Она уже знала, где их хата.

Фатима сказала, что пациентки вроде Рэйвен не выносят оставаться одни. Склонны к членовредительству и суициду. Что, если она была не полностью в его власти? Что, если его навыков было недостаточно, чтобы вытянуть из нее остальные пророчества Тедеску?

В таком случае он отправит ее в Ашраф, как предложила Фатима. Пусть ей займутся МЕК – они умеют (как и «Хезболла», и «Хамас», и «Аль-Каида») промывать мозги своим безмозглым террористам-смертникам.

Глава двенадцатая

Уэйбридж, Огайо

Дуган выплыл из забытья, ощущая пульсирующую боль в голове. Он покачивался взад-вперед. Что за черт! Эта сука, Салинас, пыталась убить его. Зачем? Он с трудом встал, держась за стену. Поискал глазами мятый листок. Наверное, она взяла его. Что там было такого, чтобы она так взбеленилась?

Он закрыл глаза. Слава богу, удар не вышиб эти строчки из его памяти.

Семена медленной смерти в наших норах…
Мы покараем крестоносцев. Иншалла…

Вероятно, с одной из лекций Тедеску. Вторая строчка была вполне ясной: исламский лозунг джихада против христиан. Иншалла – это упование мусульман на Аллаха.

Что-то стекало у него по щеке. Он прекрасно знал, что это, и старался держаться на ногах, покачиваясь взад-вперед.

Зазвонил его секретный телефон. Он достал его окровавленными пальцами.

– Слушаю.

– Безопасный режим, Дантист.

Его еще мутило.

– Чего?

– Используйте ваш чип для шифрования. Безопасность прежде всего.

Он сунул руку в карман и, покопавшись в автомобильных ключах, вынул чип. Нажав кнопку безопасного режима, он сказал:

– Ну, вперед.

– Это Кимвала.

– Все еще не перерезали пуповину, здóрово. Что нового?

– Харон получил сигнал от Палаточника. Один из офицеров «Моджахедин-э халк» сейчас в Афинах, подтверждает союз с 17N.

– Есть догадки по временным рамкам?

– Разведка доложила, что президент Буш отдаст приказ о превентивном ударе по Ираку. Палаточник говорит: если МЕК не достигнут понимания с 17N, они сами нанесут превентивный террористический удар – против нас.

– Когда я вылетаю в Грецию?

– Немедленно.

– Я поеду в Цинциннати и соберусь.

– Нет времени. Уэйбриджский университет имеет летную школу и аэропорт.

– Наверное, маленький.

– Достаточно большой для СТЗИГ.

Он покачал головой, чтобы прояснить сознание. Все его тело пульсировало. Воздушный флот Системы транспортировки заключенных и иностранных граждан использовался судебными органами для транспортировки заключенных и иностранцев, совершивших преступление, между судебными округами, исправительными учреждениями и зарубежными странами. С недавних пор Управление юстиции международных дел стало использовать их для чрезвычайной экстрадиции подозреваемых из зарубежных стран.

– Почему СТЗИГ?

Лиз не отвечала дольше обычного. Он почувствовал, как вращаются неизвестные ему шестерни.

– Произошло изменение в планах. Директор хочет внедрить вас в Грецию в секретном порядке, минуя таможенные и миграционные процедуры. Вам не нужно обращаться в наше посольство как атташе по правовым вопросам. Капитан Элиаде подозревает, что одна из причин того, что никто из террористов 17N так долго не был пойман – даже вычислен, – в том, что им симпатизируют многие греческие профессора, влиятельные политики, даже судьи.

«Тогда все понятно с мисс Салинас», – подумал он.

– Один из его агентов уже живет среди студентов под прикрытием, – продолжила она. – Директор поручил мне перечислить средства в евро в афинский банк «Олимпия» на имя Спирос Диодорус. Я вышлю вам удостоверение в офис «Американ-экспресс» на площади Конституции, Синтагматос.

– Какое удостоверение?

– Магистранта Политехнического университета, откуда берет начало 17N.

– А что насчет…

Но телефон смолк. Дуган подождал две положенные секунды и извлек свой чип. Хорошо хотя бы, что скелетина Салинас не забрала его портфель. Он поднял его с пола и вышел нетвердой поступью из кабинета Тедеску. Вниз, через холл, на парковку. Он пристроил портфель на пассажирское место и осторожно сел за руль «Мазерати». Со скрипом съехав с тротуара, он принялся вилять по обеим полосам. Как ни странно, он сумел доехать до аэропорта университета без перекуров.

Он подъехал к реактивному самолету на взлетной полосе. Едва он вышел из машины, как к нему подошел человек в куртке судебного пристава, проворно завел ему руки за спину и надел наручники.

– Какого черта!

– Спокойно. Так надо.

– Что происходит?

– Рейс ИТП.

– Что?

– Иммиграционная и таможенная полиция. Стандартная процедура, чтобы отсечь ваших возможных преследователей. Извините за неудобство. Я сниму наручники на борту.

– Стандартная, блин, процедура!

– Сила привычки. Обычно мы раздеваем подозреваемых в терроризме и надеваем на голову мешок.

– Давайте без этого. У меня травма головы, и я наверняка отключусь. Браслеты можно было послабее застегнуть.

– Теперь уже не будем ослаблять, чтобы не вызвать подозрений.

Он заметил, что еще один пристав сел в его «Мазерати» и поехал куда-то.

– Куда, черт возьми, он уводит мою машину?

– В гараж в Цинциннати, пока вы не вернетесь.

Ему помогли подняться по лестнице в самолет и пройти в салон.

– Ну то есть… если вернетесь.

– Эй, полегче!

Внутри с него сняли наручники.

– Извините, но это университетский городок. 17N и МЕК могут иметь информаторов среди студентов по обмену. Все должно было выглядеть натурально.

– Я ничего не ел сегодня, – сказал Дуган.

– Я принесу вам еду, когда наберем высоту. Пока не хотите чего-нибудь выпить?

– Есть бурбон?

– «Джек Дэниелс» пойдет?

– Двойной будет в самый раз.

Вскоре пристав появился из бортовой кухни с бутылкой и двумя стаканами.

– Не против, если я себе налью? Не люблю пить в одиночку.

– Вы, надеюсь, не пилот?

– Ну нет. Я ваш охранник.

– Тогда ладно.

Они чокнулись.

– Удачи в Греции, каким бы ни было ваше задание.

– Спасибо.

Самолет взмыл в воздух, и Дуган посмотрел в окошко. Аэропорт скрылся из вида. Они поднялись над облаками.

Когда самолет набрал высоту, пристав сказал:

– Отдайте мне ваш бумажник и личные вещи.

Дуган вынул все из карманов.

– Оставьте секретный мобильник и чип.

Пристав протянул ему сумку.

– Переоденьтесь в передней части.

Дуган окинул взглядом свой пиджак, галстук и слаксы.

– А что не так с моей одеждой?

– В Греции лучше не выглядеть американцем.

Это разумно. Он взял сумку и пошел переодеваться. Он облачился в потертые джинсы, черную хлопковую футболку, замасленные сандалии, поношенный свитер и кожаную куртку с протертыми локтями. Увидев себя в зеркале, он подумал, что с двухдневной щетиной сойдет за студента. Свою одежду он скатал и засунул в сумку.

Когда он вернулся на свое место, пристав кивнул.

– Теперь вы, пожалуй, похожи на не американца.