Только сейчас я заметила Кассандру, появившуюся за спиной отца. На ее лице виднелись следы слез. С нашей последней встречи она очень изменилась. Похудела, а от носа к уголкам рта тянулись ниточки морщин. Хотя она была лет на десять моложе мамы, сейчас она выглядела лет на десять старше. Кассандру не спасал даже пестрый балахон, который она постоянно носила. Темный макияж на глазах поплыл, а губы были искусаны. Хотя на них еще виднелись остатки темно-красной помады.

– Ты умеешь готовить? – спросил папа.

Фрейзер покачал головой, и я закатила глаза. Это же могло стать нашим пропуском в дом.

Папа обернулся к Кассандре.

– Тебе что-нибудь нужно? Ты несколько дней не выходила на улицу.

– Корм для кошек, – прошептала она. – И масло, и яйца.

Папа вытащил бумажник и протянул мне пятьдесят фунтов.

– Купите самое необходимое и несите сюда. А я попрошу бабушку приготовить суп для Кассандры.

– Хорошо. Мы постараемся побыстрее, – отозвался Фрейзер.

Я засомневалась, услышал ли папа его слова, потому что дверь за ним уже закрылась.

Мы одновременно выдохнули, и Фрейзер отпустил меня.

– Страшновато. Я уж подумал, что твой отец втащит меня в дом и запрет в комнате ужасов.

– Если не поторопимся, так и будет. – Я бросилась бежать и остановилась только у стены, окружавшей кампус. – Могла бы и догадаться, что с ней будет папа. Она же сама ему звонила. Иногда я слишком медленно соображаю.

Фрейзер провел рукой по волосам, и они встали дыбом.

– Тебе не кажется, что вид у Кассандры был жуткий?

– Нет. Мне она показалась печальной. Неудивительно. Отец умер, Кассандра теперь осталась одна.

– У нее больше никого нет? Никаких родственников?

Для Фрейзера это было на грани фантастики. В Сент-Андрусе у него на каждом углу жили дядюшки или тетушки. Семья Вайльдгузов жила в этом городе с незапамятных времен и росла.

Я покачала головой.

– У профессора не было семьи. – Мои родные порой действовали мне на нервы, но я была счастлива, что они у меня есть. – Я думаю, папа с бабушкой позаботятся о Кассандре.

– Но он же после похорон вернется в Перу.

– Наверняка. Сможет ли Кассандра остаться в особняке?

– Разве он не принадлежал ее отцу? Тогда она должна его унаследовать, – размышлял Фрейзер, пока мы шли через парковку к супермаркету «Скотмид».

– Понятия не имею.

Я взяла небольшую синюю корзинку, и мы сложили в нее яйца, хлеб, корм для кошек и фрукты.

– Чипсы? – спросил Фрейзер.

Я пожала плечами.

– Кажется, она вегетарианка.

– Они не едят чипсы?

– Мне откуда знать? – Я взяла пачку у него из рук и положила на место. – Давай возьмем еще сыр.

– Как скажешь. – Фрейзер скривился от отвращения. – Когда мне грустно, я поглощаю чипсы тоннами.

– Ты и грусть так же совместимы, как вода и пустыня.

– Ты ничего обо мне не знаешь. – Он едва улыбнулся уголками губ. – Это всего лишь фасад, ведь вы, девочки, не любите парней, которые тоже иногда плачут.

– Будь это так, тогда ты как актер только бегал бы туда-сюда и плакал.

Фрейзер ударил меня по руке.

– Ты видишь только то, что хочешь видеть. В глубине души я чуткий.

– Ну… Когда дело касается тебя, – заметила я, потянувшись за кусочком «Аппенцеллера»^[1]. – На самом деле это относится к каждому моему знакомому парню.

– И каждому эльфу, – прошептал Фрейзер мне на ухо.

Я не могла с ним не согласиться.

– Привет, – раздался голос Скай позади нас.

Мы одновременно обернулись, и я виновато посмотрела на нее. Сама не знаю почему. Ходить с друзьями за покупками не запрещается. Я подняла корзину.

– Мы делаем покупки. Для Кассандры, – запоздало добавила я.

– Для Кассандры Галлахер?

– Хм-м, – я перевела взгляд на Фрейзера. – Мы пошли к ней узнать, как у нее дела, а мой папа попросил нас купить кое-что.

– Мы хотели позвать тебя с нами, но у тебя была математика, – наконец пришел мне на помощь Фрейзер.

– А у вас была история, – сказала Скай, прищурившись и оглядывая его. – Мисс Кларк по вам скучала.

Фрейзер почесал затылок.

– Мне ты сказал, что ее отменили. – Я неодобрительно смотрела на него.

– Я не хотел, чтобы ты потом пошла к этой ведьме одна.

– Кассандра не ведьма. Просто немного странная.

– Признай, ты обрадовалась, что я пошел с тобой. Вдвоем веселее. – Фрейзер подмигнул Скай, которая раздраженно закатила глаза.

– Ладно, но прогуливать из-за этого я не хотела.

– Завтра я поговорю с мисс Кларк. Я ей нравлюсь, так что она поймет.

– Почему я не могу так дурить своих учителей? – задала я риторический вопрос.

– Потому что у тебя не получается состроить такое невинное выражение лица. – Скай развернулась и направилась к кассе. Ой. Кто-то чертовски разозлился.

– Я разберусь, – Фрейзер побежал за ней, а я осталась одна, держа корзину. Теперь мне придется тащить все это к Кассандре.

– Где твой друг? – Отец огляделся, пока я, краснея, стояла перед дверью.

– Он не мой друг, он просто друг, – заявила я. Когда я наконец расплатилась, Скай и Фрейзера уже и след простыл. Сама чуткость.

– Именно это я имел в виду. Ты еще слишком молода, чтобы иметь того самого друга.

– В моем возрасте нормально иметь того самого друга. – Я протолкнулась мимо него и прошла в тускло освещенный коридор.

– Я так не думаю, – пробормотал отец мне в спину, но для разговора на эту тему у меня не было настроения.

В нос ударил затхлый запах, и я принюхалась.

– Что так воняет?

Я огляделась, но в тусклом свете ничего нельзя было разобрать.

Папа пожал плечами.

– Не представляю. Не удивлюсь, если тут где-то валяется дохлая кошка.

Я в шоке уставилась на него.

– Я пошутил, – успокоил меня отец.

– Раньше у тебя были шутки получше. – Я прошла на кухню и покачала головой, увидев царивший там хаос. Я не отличалась особой аккуратностью, но тут будто бомбу взорвали. В раковине громоздилась посуда, на столе лежала куча раскрытых книг. Ящики выдвинуты, дверцы шкафчиков распахнуты. На полу валялась куча всякого хлама. Ручки, батарейки, квитанции и скрепки лежали среди панировочных сухарей и остатков еды, которую я даже не могла определить. Несколько цветов, украшавших подоконник, засохли, а клетчатые занавески висели криво. Я не помню, чтобы в доме царила идеальная чистота, но все-таки всегда было прибрано. Такая уютная барахолка, если определять стиль.

Поставив пакет на пол, я прошла в комнату. Вид у нее был еще более запущенный. Здесь находилось по меньшей мере пять кошек, которые, увидев меня, замяукали. Кассандра сидела в центре комнаты, держа на коленях кота цвета ржавчины. Казалось, беспорядок ее нисколько не беспокоил, впрочем, как и зловоние. Я подошла к двери на террасу и, отдернув тяжелые шторы, распахнула ее. Комнату наполнил свежий, прохладный воздух, а свет рассеял темные тени по углам. Я даже не успела заметить, как быстро кошки шмыгнули на улицу. Только рыжий кот сидел на коленях Кассанды, мурлыкал, позволяя себя гладить.

Пораженная, я обернулась к папе.

– Что произошло? Кажется, тут прошла битва. Как здесь можно жить?

Я шептала, но даже если бы заговорила в полный голос, Кассандра меня вряд ли бы услышала. Она сидела на диване, покачиваясь и напевая. До сих пор я видела такое только в фильмах, и в жизни это выглядело довольно пугающе.

– Ее состояние гораздо хуже, чем я думал. Интересно, почему профессор не пошел с ней к врачу. Очевидно, что ей нужна помощь профессионала.

– Ты вообще никаких лекарств не нашел?

Я чувствовала себя настолько неуютно, что хотелось сбежать, но нельзя же оставлять здесь папу одного. Я осторожно перешагнула через книги, разбросанные на полу.

– Может, она забыла их принять. Такое вполне возможно. Она же в состоянии шока. Что будем делать теперь?

Папа беспомощно пожал плечами. Возможно, он был отличным археологом, но опыта в общении с людьми ему явно не хватало, особенно с больными людьми. На его лице читалось, что ему некомфортно. В дверь постучали. Папа глубоко вздохнул и пошел открывать, я последовала за ним. Ни при каких обстоятельствах не хотела оставаться наедине с Кассандрой, которая начала тянуть себя за волосы и тихонько петь. В дверях стояла бабушка с горшком в руках, и меня охватило облегчение. Она точно знала, что делать.

– Где она? – как всегда решительно спросила бабушка. Никто бы и не подумал, что она страдает из-за смерти профессора. Ее выдавали лишь темные круги под глазами, но в остальном все было как обычно.

– В гостиной, но она будто не здесь, – пояснила я. – Ей нужно к врачу или в больницу. Точно не знаю.

Бабушка успокаивающе погладила меня по щеке.

– Бедный ребенок. Кассандра страдала, потеряв мать, но она была куда сильнее привязана к отцу.

Только бабушка могла называть женщину за тридцать ребенком.

Бабуля поставила горшок на кухню и прошла в гостиную. Она села рядом с Кассандрой и заговорила с ней тихим ободряющим тоном. Спустя некоторое время пение и покачивание прекратились. Бабушка убрала растрепанные волосы со лба Кассандры.

– Я отведу тебя наверх, ты примешь душ и вымоешь голову, – проинструктировала ее бабуля и дождалась ответного кивка. – Сама увидишь, после этого тебе станет лучше. А мы здесь немного приберемся.

Кассандра снова кивнула. Взявшись за руки, они пошли к лестнице, а я смотрела им вслед с открытым ртом. Бабушка ее действительно успокоила, и я надеялась, что Кассандра останется в таком состоянии какое-то время.

Вернувшись, бабушка прошла на кухню, надела фартук и принялась за работу. Похоже, она была уверена, что Кассандра справится самостоятельно. Я взглянула на потолок, слышалось, как по старым трубам ровно бежит вода. Мне ничего не оставалось, кроме как помочь бабуле, пока папа наводил порядок в гостиной. Я сгребла кучу битого фаофора в корзину и поставила научные труды обратно на полки. В любом другом доме было бы странно видеть их на кухне, но здесь книжные полки занимали каждый дюйм стен. Пока я подметала полы на кухне и в коридоре, папа в гостиной орудовал пылесосом. Никто из нас не входил в кабинет, хотя я не удержалась от искушения и нажала на дверную ручку. Как и ожидалось, комната была заперта. Напоследок я сполоснула кошачьи миски и наполнила их кормом. Будто учуяв запах, кошки на мягких лапках проскользнули обратно в дом и с возбужденным мурлыканьем сновали у меня под ногами.

Позже Кассандра спустилась по лестнице и опустилась на диван. Она заплела косу и сразу стала выглядеть моложе. Надела свежий балахон, на шее у нее звенела цепочка. Она не возражала против нашей уборки, но и не помогала устранять этот хаос. Она оставалась в своем мире. Только когда бабушка присела рядом с ней и взяла за руку, Кассандра пришла в себя.

– Тебе нужно поесть. Я приготовила суп.

Кассандра посмотрела на бабулю.

– Перловый?

Бабушка кивнула.

– По рецепту твоей мамы.

– Его всегда папа готовит, – откликнулась Кассандра. – Ты же знаешь, как он по ней скучает?

Я задрожала, поняв, что она говорит об отце как о живом.

– Можешь сказать мне, получилось ли у меня так же вкусно, как у него, – мягко предложила бабушка.

Кассандра подошла к чисто вымытому кухонному столу. На тарелках были щербинки, а столовое серебро потускнело, но ничего другого я не нашла. По всей видимости, ни профессора, ни Кассандру такие бытовые вопросы не волновали.

По крайней мере, Кассандра съела суп и похвалила бабушкину стряпню. Щеки у нее порозовели, да и в целом она уже выглядела получше. Никто из нас не упоминал о смерти ее отца. С бабушкой папа обсудил погоду, а меня спросил о школе. Мне было неловко, хотя они с бабушкой, подшучивая, пытались сохранить видимость обычного ужина. Почему-то мне показалось, что сегодня стемнело гораздо быстрее, чем обычно. В комнате царили чистота и порядок, но уюта не чувствовалось. Я проверила мобильник. Фрейзер прислал голосовое сообщение, но прослушать его я не осмелилась. Папа терпеть не мог, когда за столом доставали телефоны.

– Тебе пора идти, – окликнул он меня через некоторое время. – Иначе будет уже поздно, а тебе еще уроки делать.

– А как же вы? – растерянно спросила я.