По традиции свадьба Коул Шаэлинсан, Шелеста Равнинного клана и внучки Факела Кекона, должна была бы пройти в храме Божественного возвращения, с роскошным банкетом в отеле «Главная звезда». Но вместо этого решили устроить относительно скромную церемонию в кругу семьи, в поместье Коулов. Жених и невеста согласились пожениться быстро и безыскусно из уважения к родственникам Кийи, которые, хоть и имели невысокий ранг в клане, тем не менее не заслужили публичного унижения.

* * *

С детьми легче вести трудные разговоры. Нико любил жареные хлебцы, и Хило отвез его в забегаловку «Горячая хижина» в Доках, хотя и знал, что Вен считает такой завтрак неподходящим для ребенка. Они сели на скамейку с видом на гавань и ели горячие хлебные трубочки, только что со сковородки. Нико бросал в воду крошки для птиц. Утреннее солнце уже частично прожгло висящую в воздухе морось. Вокруг толпились продавцы уличной еды, сувениров и турагенты в надежде продать что-нибудь туристам, которые скоро начнут сходить с круизных судов, вставших на якорь ночью.

Ни одно судно не пришло с островов Увива – уже вступило в силу торговое эмбарго.

По сравнению с предыдущим годом положение клана улучшилось. Горным пришлось отказаться от попыток переманить Фонарщиков Равнинных, которые, в свою очередь, почувствовали себя увереннее на волне успехов Коулов. Конфликт в Луканге еще не разрешился, но ситуация стабилизировалась, и Цзуэн даже отозвал обратно в Жанлун нескольких старших Кулаков, и в их числе Йин и Лотта, оставив достаточно бойцов для поддержки отделившейся фракции Единства шести рук. Пока что сражения привели к очередной патовой ситуации, но Хило уже не так злился по этому поводу, как когда-то. Давным-давно он надеялся уничтожить Горных каким-нибудь быстрым и смертельным ударом, даже ценой собственной жизни, но теперь смирился с тем, что для победы потребуется гораздо больше времени. А ему нужно уцелеть и пережить всех врагов.

Чтобы запить жареные хлебцы, Хило купил две чашки горячего сладкого молока с лотка поблизости и выпил свою, пока остужал вторую для Нико.

Мальчик был в восторге от безраздельного внимания Хило и их вылазки, но понимал, что для этого есть какая- то причина, и вел себя тише, чем обычно, сосредоточенно ел, часто поглядывая на дядю.

– Ждешь не дождешься Лодочного дня? – спросил Хило.

– Ага, – ответил Нико.

По мнению Хило, он был необычным ребенком: редко расстраивался, но и бурно веселился нечасто. Внимательный и умный, лучший в своем школьном классе, но слишком много в нем было меланхоличности Лана.

– В Лодочный день мы сюда вернемся и посмотрим, как топят корабли. Закажем сладкие жареные орехи, как ты любишь, и арбузный лимонад, и можешь остаться допоздна, если хочешь.

Глаза Нико засветились от радости:

– А дядя Анден придет?

– Конечно, если не будет занят. Нико-се, – сказал Хило тем же легким и полным нежности тоном, – я слышал, что позавчера сыновья Цзуэна наговорили тебе всякого и ты расстроился. Хочешь, я расскажу тебе о том, что случилось на самом деле?

Улыбка Нико потухла, и он шаркнул мыском ботинка по земле под лавкой.

– Наверное, ты слышал, что другие ребята болтают о нашей семье, – мягко продолжил Хило. – Возможно, даже говорят какие-то гадости или привирают. Это вполне понятно, учитывая наше положение в клане. Когда ты слышишь что-то, в чем не уверен, то не отвечай сразу же. Сначала спроси меня или маму. Тетя Шаэ или дядя Анден щадят твои чувства из любви к тебе, а дядя Тар любит рассказывать грандиозные истории, иногда слишком грандиозные. Но я всегда скажу тебе правду.

– Они назвали меня дураком, потому что я считаю, что моя мама, не наша мама, а моя первая, умерла при пожаре.

– Ты совсем не дурак, – заверил его Хило. – Просто люди любят потрепать языками о чужой трагедии. Мы не рассказывали тебе подробности о том, что случилось с твоей мамой, потому что ты был слишком мал и не понял бы, или бы это тебя расстроило или напугало. Но теперь ты достаточно взрослый и готов это услышать.

Хило слегка помедлил, доедая свой жареный хлебец и собираясь с мыслями.

– Твой папа, мой старший брат, был хорошим человеком и сильной Зеленой костью, но иногда слишком мягкосердечным. Раньше я этого не понимал, но теперь, став старше, думаю, что понимаю его гораздо лучше. Когда он стал Колоссом клана, его жена ушла к другому, и они сбежали в очень далекую страну.

Нико выжидающе посмотрел на него с тем же сосредоточенным выражением, которое Хило видел на лице мальчика, когда тот рисовал, конструировал или погружался в книгу, но сейчас Хило Чуял, как колотится маленькое сердце. Хило похлопал по карманам, но потом опустил руки. Он старался не курить перед детьми.

– Обычно, когда кто-то предает Колосса, эти люди должны быть наказаны – убиты, даже если когда-то были друзьями или любимыми, – объяснил Хило. – Твоей тете Шаэ пришлось убить прежнего Шелеста, потому что он пошел против твоего отца. И вспомни, что рассказывал тебе дядя Тар о том, как он убил человека по имени Фуинь, который раньше был нашим Кулаком, но потом переметнулся к Горному клану. Я не хотел его казнить, но если бы не сделал этого, то не исполнил бы свой долг Колосса, а в итоге любой бы решил, что может нас предать.

– Папа убил мою маму? – в ужасе спросил Нико.

– Нет, Нико, твой папа был мягкосердечным, как я уже сказал, и он их отпустил. Хотя это было неверное решение для Колосса, но оказалось удачным, потому что в то время она носила тебя, и ты родился уже в Степенланде. Ты уже знаешь, что мы вели войну с Горным кланом и твой отец погиб, когда ты был еще маленьким. Он даже не знал о твоем существовании. Мы узнали об этом почти два года спустя. – Хило внимательно оглядел племянника. – Когда я узнал о тебе, то поехал в Степенланд вместе с дядей Таром, чтобы поговорить с Эйни. Ради твоего блага я простил ее предательство и сказал, что она может вернуться в Жанлун и жить здесь вместе с нами, чтобы ты не рос на чужбине, вдали от тех, кто так тебя любит. Сначала она и ее друг согласились, но они солгали и попытались снова тебя выкрасть. Их невозможно было вразумить. Мало того, что они опозорили твоего отца, так еще хотели увезти тебя подальше от родной страны и семьи. Теперь ты понимаешь, что я не мог такого допустить.

Губы Нико задрожали, а в глазах набухли слезы.

– Она правда была такая плохая, что тебе пришлось ее убить? – жалобно спросил он.

Хило было больно видеть стыд и злость в глазах мальчика, когда тот узнал, что его мать совершила низкое предательство.

– Я сделал это очень быстро, Нико-се, она даже не успела испугаться, ей совсем не было больно. Люди, совершающие плохие поступки, необязательно плохие в душе. Хороший человек может попасть в определенную ситуацию или столкнуться с плохими людьми, и это повлияет на его решения. К сожалению, так произошло и с Эйни. Если бы она увезла тебя, ты бы никогда не познакомился со мной или с мамой, с двоюродными братьями и сестрами и с другими родственниками. Ты даже никогда бы не узнал, кем был твой отец. Не поступил бы в Академию и не стал Зеленой костью. Разве ты хотел бы так жить?

Нико с мрачной решимостью покачал головой. Хило крепко обнял его и притянул к себе. Нико был уже слишком большим, чтобы посадить его на колени, как когда-то, и Хило удивлялся и жалел, что дети так быстро растут, а время бежит так быстро.

Нико потерся заплаканным лицом о плечо Хило.

– Если моя мама была предательницей и ее пришлось убить, я тоже стану плохим человеком, когда вырасту?

– Выкинь это из головы, – резко ответил Хило, отстраняясь, и посмотрел мальчику в глаза. – Дети не обязательно идут по стопам родителей. Вообще-то, мы учимся на их ошибках и не склонны их повторять. Твоя настоящая мама – та, которая тебя вырастила. Отца твоей мамы, дяди Тара и дяди Кена, который погиб, когда ты был еще совсем маленьким, так что ты плохо его помнишь, казнили, а их семья была опозорена. Но они все изменили, и теперь семья Маик стоит на вершине, их имя произносят с таким же почтением, как и наше. Ты сам делаешь себе имя, Нико. Вокруг тебя люди, которые любят и гордятся тобой. И все говорят, что ты похож на отца. Поэтому не думай, будто случившееся с твоей матерью имеет отношение к тебе. Хорошо?

Нико засопел и кивнул, Хило снова его обнял и поцеловал в макушку.

– Теперь ты понимаешь, почему мы не рассказывали тебе об этом, когда ты был маленьким, – сказал он. – Ты бы просто не понял и испугался. – Наверное, мальчик и сейчас был немного напуган и сбит с толку, признавал Хило, но это неизбежно, его боль облегчат только любовь и поддержка. – Если ты когда-нибудь захочешь снова поговорить об этом, сразу приходи ко мне или к маме.

– Ты когда-нибудь переживал из-за того, что убиваешь людей, дядя? – тихо спросил Нико. – Наверное, я бы не смог убить своих друзей, например Ритто или Дина, что бы они ни сделали, даже если бы они спалили дом дотла.

– Я не переживаю, убивая врагов, которые хотят навредить нашей семье. Но людей, которых ты знаешь и которым доверял, убивать гораздо труднее. В этих случаях мне очень тяжело, но все равно приходится это делать.

Они молча посидели несколько минут, Хило гладил племянника по голове, а тот прижимался к нему, переваривая все сказанное дядей. Хило чувствовал облегчение оттого, что наконец-то поговорил с Нико, и мог лишь надеяться, что сделал все правильно, разговаривая с ребенком на такую болезненную тему. Хило был Коулом, Зеленой костью и Колоссом клана, но сейчас понимал, что гораздо важнее быть честным и любящим отцом своих детей. Нико был старшим сыном. Если однажды он станет Колоссом, его следует воспитывать как полагается, поддерживая, но не ограждая от жизненных трудностей.

– Я тебя люблю, Нико, никогда об этом не забывай.

– Я тоже тебя люблю, дядя, – сказал Нико, вытирая слезы.

При взгляде на мальчика Хило переполняли любовь и гордость. Он должен передать по наследству детям сильный Равнинный клан, это гораздо важнее, чем нефрит или месть, даже чем собственная жизнь. Когда они шли обратно к машине, Хило подмигнул и сказал:

– Не говори Рю и Цзае, что мы ходили в «Хижину», а то они умрут от зависти.

Глава 14
Зелень почернела

седьмой год, восьмой месяц

Посреди ночи Хило разбудил неожиданный телефонный звонок. Поначалу Хило не узнал голос Тара. Тот что-то неразборчиво бормотал в панике. Хило сообразил, что Тар звонит из таксофона перед своим домом в Согене.

– Никуда не уходи, – приказал Хило. – Ты меня слышишь? Оставайся там до моего приезда.

Он повесил трубку и оделся. Вен тоже проснулась и села в постели, глядя на него с немым вопросом в испуганных глазах.

– Что-то случилось, – объяснил Хило. – Я найду его и привезу домой, как только смогу.

Он разбудил Цзуэна и трех Кулаков – Лотта, Вина и Тона – и через пятнадцать минут был уже у Тара. В телефонной будке того уже не было. Они пошли по кровавым следам на тротуаре. Помощник Колосса пробежал три квартала и рухнул за углом. Он находился в полузабытьи, одежда пропиталась кровью. Его руки и грудь были исполосованы ножом. Когда Тар увидел Хило, на его лице отразились облегчение, мольба и страх.

– Хило-цзен, помоги мне, – взмолился он, задыхаясь. – Я натворил что-то ужасное.

Хило не верил своим глазам. Его самый преданный и грозный помощник лежал в переулке весь в крови и содрогался от рыданий. Это казалось совершенно невозможным. Цзуэн и Лотт опустились на колени рядом с Таром и Сконцентрировались, чтобы остановить кровотечение, а потом отнесли его на заднее сиденье машины.

– Отвезите его домой, – велел Хило Лотту и Тону. – Вызовите Андена, чтобы он его подлатал. Не оставляйте его одного, не позволяйте куда-либо звонить, и чтобы никто больше его не видел – ни моя жена, ни дети.