Сашка, как всегда, заржал…

– Нет, Танюш, к некоторым вопросам мы еще даже не приступали. Хотя, надо отметить, ученица мне досталась о-о-очень темпераментная.

Он двинулся на меня с явственным желанием обнять и, может, даже наглядно продемонстрировать те секс-упражнения, которые мы еще не успели освоить. Но в последний момент остановился, злобно глянул на людей, которые зачем-то в этот прекрасный солнечный день тоже решили посетить музей ковра, грустно вздохнул и нервно сжал мои пальчики… А я затряслась, ведь он опять одним своим касанием пропустил через меня ток. Чертов электрик.

Сашка отсутствовал не больше пяти минут.

– Танюш, вот тебе диск, тут все подробно рассказывается, причем на русском, азербайджанском и английском. И прошу, пойдем в номер, меня уже мутит от ковров, да и квалификация гонки скоро начнется.

Конечно, я сжалилась над Шуваловым, кроме того, несмотря на удобную обувь, от ходьбы гудели ноги и очень хотелось прилечь, а еще искупаться, летом в Азербайджане намного жарче, чем в средней полосе России. Изможденные, мы вернулись в номер смотреть квалификацию Формулы 1. А вот на саму гонку у Алекса были билеты почти в ВИП-местах на трибунах, где происходит, по словам Шувалова, самое интересное, а именно старт.

– Саш, а ты за какую команду болеешь?

Шувалов включил телевизор и распахнул на всю окно, выходившее на трассу, где должны были проезжать болиды, участвующие в гонке.

– Я люблю немецкие машины, поэтому болею за Мерседес.

– Мне тоже нужно за них болеть?

– Нет, лучше вообще не болеть, – улыбнулся Алекс, – а вот поддерживать можешь любую команду без оглядки на мое мнение.

– Тогда я буду поддерживать вон те красненькие машинки.

– Типично женский ответ, – задорно рассмеялся Шувалов.

– Зря смеешься, я, конечно, пока не дока в гонках Формула 1, но представляешь, знаю, что красные машинки – это прославленная команда Феррари. И за них когда-то ездил Михаэль Шумахер. А еще, помнится, на прошлой работе девочке нравился один испанский гонщик… Как же его зовут…

– Фернандо Алонсо, видимо.

– Да, точно, красавчик, прямо ммм…

– Да так себе… Фраерок, – кажется, Шувалов был недоволен тем, что я посмела похвалить в его присутствии красоту другого мужчины.

– Ну конечно, с падишахом Александрином ему не сравниться.

Теперь Сашка лыбился довольным мартовским котом.

Потом послышался автомобильный рев.

– Кажется, начинается квалификация.

Шувалов подтащил меня к окну, под ним с бешеным ревом на огромной скорости промчался один из болидов Формулы 1. Но мне было совсем не до гонки, я, уткнувшись носом в подмышку Шувалова, хмелела от смеси чуть терпкого запаха одеколона и пота своего любимого мужчины, и сейчас хотелось одного – мурлыча ласковой кошкой, тереться о его сильное тело, пытаясь как-то выразить свою любовь, нежность и страсть. Алекс сосредоточенно смотрел на трассу, в комнате раздавались голоса ведущих, рассказывающих что-то о пилотах, приводящих статистику и дающих оценку того или иного круга. Их разговоры, рев машин, тихое дыхание Шувалова, ритмичный стук его сердца – все это сливалась в какую-то необъяснимую какофонию звуков – мелодию моего счастья. Ведущие формулы все говорили и говорили, всегда удивлялась этой способности людей болтать без умолку, болиды ревели, а руки Шувалова медленно опустились с моих плеч и талии чуточку ниже. Пальцы одной из них накрыли левую грудь, другой – оказались в непосредственной близости от моего лона. Там сразу же что-то дрогнуло, сжалось в раскаленные жгуты, запульсировало. Мне показалось или дыхание Шувалова изменилось, став более тяжелым и напряженным? Руки, лежавшие на моем теле, палили огнем… И кожа словно болела от этих прикосновений. Мужские пальцы легонько сдавили грудь, внутри живота случился резкий жаркий спазм. Прямо почувствовала, как увлажнились трусики.

– Сейчас Хэмилтон будет ехать, он молодец, который год хорошо катается. У команды Мерседес есть все шансы снова стать чемпионами Формулы.

Рука Шувалова опять легонько сжалась на моей груди.

– Ахм… – застонала мышкой, тихо-тихо, – ау-у-у… Фер-рари? Есть шансы?!

– Есть, детка, шансы у всех есть… – зашептал Шувалов мне на ухо, как-то особенно проникновенно, и я вздрогнула в его объятьях.

Чертов электрик!

Мужская ладонь накрыла венерин холмик.

– Феррари всегда были сильны… Думаю, в этом году борьба развернется именно между этими двумя командами. Поэтому, скорее всего, мы будем конкурентами в наших командных предпочтениях, – ласково шептал мне на ушко Алекс, а я продолжала топиться, плавиться, становиться мягкой пластичной глиной в его объятьях.

– Льюис – красава, какой хороший круг проехал.

– Ахм, – вторила эхом голосу Шувалова, дрожала осинкой в мужских руках, словно его тихое дыхание мне на ушко вызывало вокруг нас сильнейший ветер.

Пальцы Шувалова сжалась на моем лоне. В ягодицы явственно уперлось доказательство его ответного зашкаливающего возбуждения, и моя плоть пульсировала в ответ, источая новые порции любовной смазки на ткань трусиков. Зачем я их вообще надела, глупенькая.

– Та-аня-я-я… – голос Шувалова был глухим и тягучим, словно мед, – за Феррари тоже катаются опытные и талантливые гонщики. Причем им несколько лет не удавалось выиграть в кубке конструкторов, наверное, в этом году они попытаются взять реванш.

– Да-а-а? – смогла прошептать одно-единственное коротенькое слово, причем мой ответ прозвучал с некоторой долей изумления.

В самом деле, меня безмерно удивлял тот факт, что Шувалов может так спокойно говорить об амбициях команды Феррари, когда в его объятьях плавится, истекая соками, готовая к употреблению женщина.

– Но я надеюсь, Мерседес сможет удержать свое лидерское положение, – продолжали шептать мужские губы прямо мне в ухо, вызывая рябь возбуждения по телу. – Таня, я хочу тебя трахнуть…

– Да-а-а? – в моем голосе снова было изумление, теперь меня удивил такой резкий переход в темах. А еще, пожалуй, в ответе слышалось нетерпение, желание быть взятой немедленно, прямо сейчас. – Да-а-а!

– Согласна, на все согласна, ты идеальная наложница, Таня, – усмехнулся Шувалов и совершенно бессовестным образом начал задирать вверх подол надетого на мне белоснежного гостиничного халата.

– Я-я сегодня госпожа, – срывающимся голосом лепетала вредная феминистка, пытаясь доказать свое право быть главной.

– Ну, тогда повелевай, госпожа! – смеялся Алекс, а потом замер, ожидая моих приказаний.

Я же хотела одного – продолжения… Жаркого, интенсивного, приносящего телу сначала сладостное ожидание, а потом яркий взрыв удовольствия.

– Повелеваю, трахни меня, трахни меня немедленно! – развратница одержала верх над всеми другими девочками.

Мужская рука, лежащая на моем лоне, импульсивно сжалась, немного больно зажимая волосики. Впрочем, легкая боль не вызвала дискомфорта, наоборот, лишь увеличила желание.

– Пожалуйста, прошу тебя… – жалобно заскулила я.

Вот вам и госпожа…

– Всегда знал, что реальная власть принадлежит вовсе не верхам, а низам, – саркастично прокомментировал сегодняшний наложник мои умоляющие приказы.

Послушалось небольшое шебуршание, это Шувалов завозился, расстегивая молнию на ширинке своих брюк, о ягодицы стал тереться горячий, упругий, налитый возбуждением член. Дрожь волной мурашек прошлась по телу. Выпятила попку, чуть сильнее расставила ноги, подаваясь навстречу мужским движениям, стремясь с лихвой измазать его липкой влагой между губками промежности, а потом и вовсе захватить в плен своей пульсирующей глубины. Сильные пальцы распустили пояс белоснежного гостиничного халата. Трусики поползли вниз по ногам… Давно пора было от них избавиться.

– Саш, пожалуйста, – срывающимся голосом снова приказывала-просила госпожа Татиания. – Не могу больше терпеть…

– Сейчас, Таня… Секундочку

– О-о-о! – вырвался вопль из горла, когда головка его члена коснулась алчущей проникновения щелки. – А-а-а!.. – продолжился мой крик, ведь Алекс одним мощным ударом вошел внутрь. – У-у-у… – протяжно скулила я, поскольку Шувалов начал медленно толкаться вперед, загоняя свой член в мою трепещущую вагину, протыкая внутренности тысячей маленьких электрических зарядов.

– Райкконен тоже неплохо едет, – как-то обидно буднично произнес Шувалов, монотонно толкаясь вперед.

А я распадалась от этих движений на мелкие желающие бешеного траха частички, вылетала через стекла окна прямо к проносящимся на огромной скорости болидам и так же яростно ревела, как эти мощные машины.

– Кто, черт возьми, эт-тот Райкконен? О-о-о…

Шувалов ответил не сразу, немножко увлекся процессом заколачивания в мою промежность своего раскаленного, распухшего от притока крови члена.

– Таня, ты же поддерживаешь Феррари. Райкконен и Феттель – это пилоты, которые ездят за их команду в этом году. Стыдно не знать такую малость, – голос Алекса был спокойный, и лишь небольшая хрипотца выдавала в нем возбуждение.

Удивительно, он еще мог здраво соображать. Я же, после того как мужские пальцы легли мне на клитор и начали неторопливо выписывать на нем круги, не способна была больше мыслить и уж тем более наблюдать за гонкой. Все окружающее богатое восточное великолепие размазалось белесой пеленой в глазах, где, словно прожилки, чернела дорога и иногда проносились рычащие цветные букашки – болиды Формулы 1. Прогнулась еще сильнее, делая себя более доступной для ударов члена, орудующего в моей желающей наслаждения, фейерверка, запредельных скоростей промежности. Толчки активизировались. Как же хорошо Шувалов меня чувствует.

– Быстрее, Кими, давай! Очень хороший взял темп, у него может получиться весьма неплохой круг, – кричал ведущий.

– Быстрее! Черт возьми, быстрее!.. – приказывая, хрипели мои губы, потому что я тоже вышла на новый круг, лучший виток, на финишную прямую, ведущую к оргазму.

Мужские пальцы клещами вцепились в мои бедра, толчки стали озверелыми, нереально скоростными. И звуки наших любовных скачек, криков и стонов тяжелого дыхания на миг заглушили в моих ушах рев моторов.

– Молодец, Кими… О да, это лучший круг! – неслось из телевизора.

– О да, Шувалов, ты лучший любовник, – всхлипывая признавалась я… – О-о-о… – все, финиш, лучший оргазм, до разноцветных летящих машинок в глазах.

Ноги подкосились и я, жадно хватая ртом воздух, стала медленно оседать по стеклу к ногам Шувалова.

– Боже, как хорошо!!

– Таня, – Шувалов попытался меня приподнять, конечно, ему хотелось продолжить движения, ведь он еще не получил разрядку.

– Подожди, Саш, подожди…

Развернулась, повернулась, стала перед Алексом на колени. Падишах Александрин и его наложница. Да, он навсегда сделал меня своей наложницей, заложницей своих чувств, ведь только с ним я испытываю все эти ощущения: полета, скорости, безмерного удовольствия.

Потянулась к нему руками, обняла мужскую талию. Могучий, блестящий от следов моего оргазма член Шувалова требовательно торчал вверх прямо на уровне моих губ. И мне вдруг, наверное, впервые за все время моей сознательной интимной жизни захотелось взять мужское достоинство внутрь своего рта. Осторожно дотронулась языком до лоснящейся налитой краснотой головки… А Сашка завыл, словно это нежное, несмелое, едва слышное касание доставляло ему боль.

– Таня, млять, что ты делаешь?!