– Как ты посмела зайти в мой кабинет и без спроса рыться, Алия!? О, Аллах, – причитает отец и крутит в руках чётки. Алия рыдает не переставая, вся косметика размазалась по лицу, но ни мать, ни отец не замечают её одеяние в такой поздний час. – Что тебе надо было здесь? – немного успокоившись, задал вопрос папа, была очевидна разница, как он говорит со мной и как с остальными детьми. Сердце щемить начало от понимания моей участи в этой семье.

– Меня Амина заставила, – девушка надула губы и жалобно уставилась на мать. В эту секунду я точно стояла, как вкопанная с открытым ртом, весь воздух покинул мои лёгкие. Чувствую, как во мне закипает кровь со злостью, срываюсь с места и набрасываюсь на свою младшую ядовитую гадину сестру. Рамиля, видя меня в бешенстве, отскочила в сторону от неожиданности. Я повалила Алию на пол, оказавшись сверху на ней, со всего размаху залепила пощёчину, звук эхом раздался по комнате, как немного ранее, только от отцовской руки по моему лицу. Рамиля пришла в себя и начала разнимать нас, сестрёнка стала пинаться и пытаться тоже сделать мне больно, мы сцепились с ней, как кошки, сражаясь за своё место.

– Сука, – кричу на неё, а отец смотрит на нас и никак не реагирует на устроенное представление. – Пусть Аллах поджарит тебя на костре и сократит твои дни, дрянь.

– Сама виновата! – кричит мне в след.

Я снова бросаюсь на неё, но Рамиля уже стоит между нами. Сестрёнка встаёт, затем стирает кровь с губы, зло смотрит на меня. Гадюка.

– Ахах, Аллах видит, как ты своим телом налево и направо раздаёшь, и это он тебя накажет, а не меня, – смеётся, затем поворачивается к отцу и заявляет: – Амина заставила меня надеть этот танцевальный костюм, чтобы я пошла в дом Самира в качестве подарка.

Мы обе с Рамилей в буквальном смысле замерли на месте, не веря в происходящее. Отец встал с кресла, подошёл к Алие, берёт ту за подбородок, вглядывается в глаза, проверяя дочь на честность.

– Солжёшь ещё раз, – начинает говорить отец, сжимая девушке в руке лицо, – поведу на площадь. И тогда посмотрим, как вы обе, – теперь обращает внимание на меня, – получите по заслугам. Одна за неповиновение, другая за лживый язык.

Отталкивает младшую дочь и Рамиля моментально берёт ту в объятия, затем выводит из зала. Я продолжаю сверлить взглядом эту парочку, провожая до самых дверей. Отец подходит ближе ко мне, берёт за руку, чем пугает, ведь он никогда не прикасался ко мне так ласково по-отцовски.

– Амина, Амина, – протягивает моё имя. – Ты вся в свою мать, – затем отходит чуть поодаль. Я приглаживаю рукой растрёпанные волосы после стычки с Алией, от чего-то мне стало стыдно за своё поведение, за то, что не содержалась. Но больше всего меня задел факт упоминания имени Самира. Эта коварная гадина не просто так задевает меня, зная, что я среагирую на её слова. Отец снова садится в кресло, – Ты посылала сестру за документами?

– Нет, – утвердительно отвечаю ему. Отец согласно кивает мне и просит удалиться в свою комнату. Почти закрывая дверь, слышу от него то, что никогда бы не подумала услышать.

– Я дам завтра согласие на ваш брак, Амина. Лишь потому, что хочу объединить семьи, и только.

Ничего не отвечая ему, ухожу. Рамиля перехватывает меня на полпути, и заталкивает в комнату Алии, тем временем девчонка отмывает свою косметику. Скептически настроилась на них обеих, скрестив руки.

– Я не намерена сейчас оправдываться, Рамиля, – сразу высказываю своё мнение.

Женщина устало опускается на кровать своей дочери, и начинает рыдать. Сжалившись, присаживаюсь рядом с ней и обнимаю.

– Вы обе сведёте меня раньше, чем Аллах уготовил мой день. – Рамиля стирает слёзы, но я никак не отвечаю ей, лишь покачиваю нас, как когда-то моя мама в аэропорту. Вновь приходит чувство одиночества и ненужности. Выпускаю из рук Рамилю, встаю, затем подхожу к ванной комнате, чтобы Алия тоже слышала.

– Не я начинала эту игру, но, если уж приглашаешь вступить в партию, будь готова, что соперник может оказаться сильнее тебя.

Алия, замотанная в банный махровый халат, проходит мимо меня, задевая плечом.

– Это мы ещё посмотрим.

– О, Аллах, девочки, – взывает Рамиля. – Вы точно выпросите удары плетью от отца, и я не смогу вас защитить. Не ройте себе яму там, где она уже есть.

Я оборачиваюсь и выхожу, уношусь подальше от этого змеиного логова. Теперь Алия далеко не наивная девочка, в ней засело чувство зависти и гнева, за то, что её мать за нас обеих, а не просто исключительно за неё. Если раньше мне было этого не видно, и я всё воспринимала в шутку, любой её выпад, то теперь, будто глаза раскрылись, представив мне сестру в качестве мстительницы.

Войдя к себе в комнату, закрываю на замок дверь и подставляю под ручку кресло, приперев ту, чтобы теперь точно никто не проник ко мне в спальню. Где только Алия сумела добыть ключи от моей двери, неизвестно, но одно я точно поняла, что она давно планировала воспользоваться ими. Вот только не повезло ей, что я не спала в эту минуту.

Вся эта ситуация напоминает бред сумасшедшего. Отгоняю худшие мысли прочь. Роюсь в своей сумке, достаю мобильный телефон, время уже позднее, но почему-то я знаю, что Самир сейчас не спит. Мне так необходимо услышать его. Набираю ему сообщение, а сама улыбаюсь, но и волнуюсь, что с моей стороны – это будет выглядеть не прилично. Только нажимаю кнопку отправить, как вдруг, в руках зазвонил телефон, испугавшись, роняю его, затем мигом опускаюсь на пол за ним и принимаю вызов.

– Амина, рухи (душа моя) – взволнованно зовёт Самир.

– Да, я здесь, прости, что так поздно написала сообщение, – оправдываюсь, а в сердце тЕплица надежда, что я всё-таки наберусь смелости на авантюру.

– Ну что ты, Амина, – посмеивается мужчина, – я рад твоему сообщению и, конечно согласен.

– Хорошо, – тихо произношу слово.

– Будь готова, через десять минут жду у ворот. И не беспокойся, машина будет стоять дальше от дома. Я встречу тебя.

Нажимаю на кнопку, завершая наш разговор. Теперь осталось незаметно исчезнуть из дома, спасибо Алие за прекрасную идею.

Спустя некоторое время мы с Самиром оказываемся на берегу моря. Расстелив покрывало на безлюдном пляже и подальше от городских огней, мы оба погружаемся в стихию взволнованного моря, слушаем, как волны одна за одной, нахлёстывают друг на друга и выбрасывают на берег мелкие ракушки. Самир сжимает мою руку, и я не сопротивляюсь, наоборот, внутренний трепет так и рвётся наружу, желая показать всю страсть, которую я готова подарить своему мужчине. Наверное, я улыбнулась от этой мысли, потому как Самир придвинул меня к себе ещё ближе и обнял, делясь своим теплом.

– Амина, дорогая, – очень тихо произносит слова, – если бы я мог только представить, что однажды буду сидеть на этом берегу вместе с тобой. – Я немного отстраняюсь лишь для того, чтобы видеть его глаза. – Почему я раньше не разглядел тебя, рухи?

– Наверное, было не время, – отвечаю, вторя его шёпоту.

Самир берет меня за лицо обеими руками, затем целует нежно, словно я сделана из фарфора, боясь, что в руках распадусь на части. Я обнимаю его за шею, притягиваю к себе ближе, настолько, насколько позволяет нам обоим та поза, в которой мы сидим полу боком. Затем Самир падает на спину, а я оказываюсь сверху на нём. Оба рассмеялись, но затем страсть с новой силой охватывает обоих, напоминая, что сейчас не до смеха. Здесь есть только я и он – наши души и тела, тянущиеся друг другу с тех пор, как познакомились у меня на работе. Мы сливаемся в страстном поцелуе ещё сильнее, исследуем друг друга, покусывая и посасывая губы. Самир проводит руками по моей спине, не решаясь переступить запретную грань между нами, то, к чему мы определённо придём однажды, возможно, даже сейчас. Я разрываю наш поцелуй, и, сидя сверху, расстёгиваю на нём рубашку, мой Самир не сопротивляется, лишь наоборот, наблюдает за моими действиями, давая время на обдумывание. Глажу по груди, затем опускаюсь и целую прям напротив сердца, слышу его протяжный стон, затем вновь нахожу его губы. Обняв меня, Самир переворачивается так, что теперь я под ним. Я чувствую, как его возбуждённый член упирается в меня, просится на свободу, но только хозяин не спешит нарушать правила, томится не только сам, но и испытывает меня.

– Амина, – протягивает имя. – Если мы сейчас не остановимся, боюсь, я не сумею обуздать в себе то напряжение, которое чувствую рядом с тобой.

От его слов, словно таю, ощущаю, как кровь приливает к тем местам, о которых я не знала вовсе, внизу всё пульсирует, жажда познать Самира в чувственной страсти возрастает ещё сильнее. Сжимаю ноги у него за спиной, будто беру в оковы. Прикасаюсь к любимому лицу, и вглядываюсь в затуманенные вожделением глаза своему мужчине, будущему мужу.

– Если я попрошу сделать это сейчас, – начинаю я, а Самир слегка приподнимается, смотрит в упор, вслушиваясь в каждое моё слово, – Самир, – глажу по щеке, – я хочу, чтобы это случилось здесь, где никто нам не указ. Только ты и я. Под этим ночным небом, лишь Аллах станет свидетелем нашего соединения.

Самир находит мои губы, таким образом соглашаясь со мной, опускается ниже, оставляя мокрую дорожку поцелуев по шее, груди, на ходу расстёгивая мою блузку, высвобождая груди, принимается за них, мучает и мнёт. Я полностью ухожу в свои ощущения, извиваюсь, наслаждаюсь этой пыткой. Затем чувствую его ещё ниже, он с осторожностью снимает мою юбку, давая ещё время, чтобы я передумала, но я не хочу. Оставшись в одних трусиках, вдруг начало трясти от волнения, увидев Самира обнажённым, его стоящий член, готовый войти в меня, так как во сне, но это теперь реальность, вдруг охватила паника.

– Мы можем остановиться, Амина. Только скажи.

Я вновь смотрю на любимого и отрицательно мотаю головой, как болванчик. Во рту пересохло, от учащённого дыхания смешанного с желанием поскорее быть единым целым.

– Нет, – притягиваю его за руку к себе, Самир опускается на меня, прикасаясь своими телами, ощущаю жар, охвативший меня в сию секунду. – Не давай мне возможности передумать…

Самир легонько тянет за ткань трусиков, разрывая те по шву, затем гладит по бедру, где шрам, отстраняется, разрушая волнительный момент. Чёртов шрам. Я прикрываю руками грудь и только собираюсь сесть, Самир ладонью в живот прижимает меня, чтобы я оставалась в том положении, что сейчас.

– Однажды ты расскажешь мне, что произошло с тобой.

Затем Самир раздвигает мои ноги и сгибает в коленях, открывая меня для себя, кажется начинаю заливаться краской от смущения. Он опускается и целует меня туда, так же исследуя, пробуя, изучая. Хочу сжать ноги вместе, потому что для меня все ново, все такое запретное, никогда ещё не познавшее. Самир держит меня за бёдра, не даёт этой возможности, скрыться от него, ощущаю нарастающую во мне бурю эмоций, тех, что прежде я не испытывала. Хватаюсь за его волосы, тяну Самира на себя, и он не сопротивляется, что я делаю ему больно. Он вновь находит мои губы, чувствую на них свой вкус, воспламеняющий во мне противоречивые чувства, будто познав себя от мужских губ это нечто невероятное и такое постыдное, такое личное.

– Амина, – разрывая поцелуй, Самир произносит моё имя, словно мантру, смотрит в глаза, затем чувствую, как он приблизился, прикосновение тесное и тёплое. – С этой секунды ты навсегда только моя.

– Да, – постанываю почти у его губ. Я вновь обнимаю его ногами, Самир слегка приподнимает меня за талию, обеспечивая себе лучшую позу для проникновения в меня, в моё естество. Один резкий толчок, и я ощущаю жжение, жмурю глаза.

– Ааа…

Ещё один толчок, и он полностью погружается в меня, давая мне возможность привыкнуть к длине. Самир гладит меня по щеке, я раскрываю глаза, на моем лице проявляется робкая улыбка.

– Сейчас я начну двигаться, если почувствуешь дискомфорт, останови меня, рухи (душа моя).

Я молча киваю головой, затем мы погружаемся в самые невероятные ощущения, которые могут испытать мужчина и женщина, отдаваясь любви без остатка.

– Амина, любимая, – Самир наращивает темп и силу проникновения. Толчки становятся жёстче, чаще. Ощущаю нарастающую во мне энергию, которая просится вырваться наружу, на свободу, словно я держу её взаперти, и лишь любимый может высвободить эти бабочки, даруя им долгожданный полёт.