Запретные сети (страница 25)
– Она сейчас не хочет ни с кем говорить, – вздыхает Рамиля, опускает руки, выходя из защитной позы. От меня не скрыто её настроение, женщина вымотана, и мне бы её приласкать, как свою жену, но совершенно не тянет придаваться нежности. Бесцеремонно толкаю дверь, Рамиля почти отскакивает от входа, боясь получить отдачу от неё.
– Меня не волнует, хочет она или нет, – почти врываюсь в комнату, ищу свою Алию, затем краем глаза замечаю девушку в углу комнаты, совсем забилась, сидит на попе, обнимая колени и пряча в них лицо. Мне становится жаль её, сердце колотит с утроенной силой, разделяя боль, но какая она – эта боль, дочка не спешит делиться ни с кем. Рамиля хватает меня за локоть, но я мгновенно вырываюсь из захвата, цепляюсь за горло женщине. Рамиля испугалась, схватила меня за кисть обеими руками, моля Аллаха, чтобы образумил меня.
– Фархад, – жена хрипит. – Хабиби…
Произносит ласковое слово моей Валии, и я обессиленно падаю перед ней на колени. Рамиля тоже опускается и берёт меня в объятия, я не сопротивляюсь и даже тоже её обнимаю, затем, словно плотину прорывает, я начинаю плакать. По Валентине, по утраченной любви и возможном счастье, по тому, как сломал жизнь Рамиле, нарушив все планы её семьи, и, что сам, как эгоист поступил, беря от неё всё, но не давая взамен ничего. Действительно, Аллах справедлив, наказывает меня за все мои деяния, начиная с того дня, как помог лучшему другу скрыть тело его брата, и словно злой порок окутал меня своей занавесью, бесконечно накликая на меня испытания.
Слышу, как Алия начинает рыдать, затем подползает к нам, к свои родителям, ища в нас ту самую родительскую поддержку. Башир стал свидетелем нашего соединения, и чтобы не разрушать этой секундной идиллии, тихо вышел из комнаты моей дочери. Обнимаю крепко свою девочку, стираю её слёзы и шепчу молитву, прошу, чтобы, наконец-то, мы нашли того, кто во всем виноват.
– Папа, прости меня, – губы Алии дрожат и тело тоже, она повторяет эту фразу вновь и вновь.
– За что? – спрашиваю у неё. А она, как заведённая повторяет одно и то же.
– Никто меня не насиловал, – признается. Затем вырывается из моих рук, встаёт с пола и садится на кровать, пряча лицо в ладонях. – Но я и не девственна.
Сначала я ощущаю, словно груз слетел с плеча, а теперь повис ещё сильнее, давя на грудную клетку.
– Кто он? – задаю один единственный вопрос, но уже зная на него ответ, почему-то уверен в нём, что знаю.
– Бахтияр, – признается дочь, и как только с её уст срывается это имя, я буквально подскочил, а Рамиля испугалась, что я накинусь на дочь. Но нет, сажусь рядом, убираю руки Алии от лица, хочу видеть глаза, ибо только так пойму, что вновь меня не дурачат.
– Расскажи мне все как есть, – я в упор смотрю на неё, замечаю каждую её дрогнувшую часть лица. – Не смей утаивать, Алия. Не испытывай мое терпение.
И она рассказала.
– Значит, девушка утверждает, что всё это было спланировано, – произносит Башир, вдыхая дым, мы сидим оба в кабинете. – Нужно Самира предупредить, хотя я более чем уверен, они с Максом уже всё раскопали.
Глава 14
Амина
Каждое наше действие имеет свою цену. И вот они, превратности судьбы, испытывают вновь, дают пощёчину, да так, что искры из глаз сыпать начинают. Куда бежать от этой ненормальной реальности, где кругом сплошная ложь, словно платок украшает головы ореолом почти каждого, кто проходит мимо меня. Проснувшись, слегка протягиваюсь, разминая все свои затёкшие мышцы, тело наполнено приятной истомой, после нашей ночи любви, которую я вспоминаю, прокручиваю мысленно, наслаждаясь всеми её моментами. Кладу руку на живот, слегка провожу ею, именно так теперь эти девять месяцев я буду общаться со своим малышом. Улыбаюсь, ощущаю, как бабочки порхают в том месте, где покоится моя рука, защищая крошечное создание, такое лёгкое волнение, наверное, присуще каждой новоиспечённой мамочке.
Мамочка.
Стоит вспомнить это слово, тут же слёзы наворачиваются, как я скучаю по ней. Нет ни единого ответа от неё, а мне бы так хотелось услышать её голос, пригласить на свадьбу. Мне кажется, Самир бы ей понравился, ведь наши семьи когда-то хорошо дружили между собой, а потом образовалась эта яма, разделившая нас по разные стороны от краёв. Раздаётся телефонный звонок, вырвавший меня из утренних размышлений. Самира рядом уже нет, касаюсь его подушки ладонью и ощущаю тепло, значит встал совсем недавно, и не стал меня тревожить. Снова эта трель вибрации даёт о себе знать, поворачиваюсь на бок и беру телефон, на дисплее которого высвечивается фотография Лайзы. Хмурюсь, потому что коллега редко бывает на ногах в такую рань. Обращаю внимание на часы в углу экрана мобильника, 7:15. Провожу пальцем по сенсорной кнопке, принимая вызов, я параллельно встаю с постели, и, придерживая простынь на своем нагом теле, на ходу приветствую подругу.
– Доброе утро, Лайза, – пропеваю слова, улыбаясь отражению в зеркале ванной комнаты. Замечаю пару царапин на плече, там, где Самир в порыве страсти провёл своим лицом, словно пометил каждую часть моего тела, теперь принадлежащего ему.
– Привет, Амина, – голос подруги слишком официальный, тем более, столько лет проработав рядом с ней, было удивительно услышать от неё такой тон, словно пропала та самая весёлость, заполняя собой суровостью. – Надеюсь, ты помнишь, что сегодня у тебя намечена экскурсионная поездка, – тишина в трубке выдаёт обладательницу тем, что девушка нервничает и часто дышит. – Или ты теперь принцесса? – хохочет, пытается скрыть в словах свою колкость.
– Ну что ты такое говоришь, Лайза, – отвечаю ей, а сама сажусь на ванный стульчик, подбирая в кучу под себя простынь, словно окутала себя мягким облаком, согревающий и оберегающий меня от любого неприятного воздействия. – Я помню. К обеду буду у станции посадки. Подготовь все бумаги для поездки.
– Поедешь по той же дороге? – интересуется девушка.
– Конечно, – с лёгкостью отвечаю ей. – Не забудь, пожалуйста про документы.
– Уже готовы, – вновь вернулась та самая жизнерадостная девушка. – Меня не будет на рабочем месте, – предупреждает, – но всё будет лежать на твоём столе.
– Спасибо, – благодарю Лайзу.
– Как там твоя сестрёнка? Что-нибудь рассказала о том, кто причастен? – меня напрягает повышенный интерес подруги к истории с похищением Алии, но, наверное, слишком придирчиво отношусь, ведь я бы сама поинтересовалась у неё в аналогичной ситуации.
– Тяжело адаптируется, – коротко отвечаю, не желая дальше развивать тему.
– Вот и хорошо, – вновь голос Лайзы обрёл сталь, чем сильнее привел меня к недоумению.
– В смысле "хорошо"? – но все, что слышу в ответ это сброс звонка, на линии которой идут быстрые короткие гудки, будто связь прервалась, но мне ясно одно, что Лайза сама отключила телефон. Странная.
– Кто звонил? – раздаётся голос Самира. Подпрыгнув на месте от неожиданности, роняю телефон и тот падает на плитку в ванной комнате, разбиваясь.
– Ну вот, – со стоном вздыхаю. – Зачем так подкрадываться, любимый? – мы оба смеёмся, и Самир подходит ближе, присев на корточки возле моих ног, держит за бёдра, смотрит в глаза, неотрывно следует ими по лицу, останавливаясь на губах. Я кожей чувствую его путешествие на себе, поэтому рефлекторно провожу по губам языком, смачивая их, словно очутилась в пустыне без единой капельки воды, так необходимой для поддержания жизни. Именно так я чувствую себя рядом с Самиром, вечно жаждущей испить этот живительный источник оазиса. Словно какая-то часть меня давно уснувшая, вдруг проснулась и теперь норовит наверстать упущенное. Самир проводит ладонью по щеке, касаясь пальцами губ, слегка оттягивает нижнюю, наблюдает за мной, как от одного лишь прикосновения, все тело гореть начинает, желая скорейшей разрядки.
– Какие у тебя сегодня планы, рухи, – Самир намеренно разрывает эту чувственную связь между нами, потому как иначе опять окажемся в постели, предаваясь любви без остановки, будто пытаемся нагнать все свои предыдущие годы, которые мы потратили в пустую, сопротивляясь своим чувствам к друг другу, боясь быть отвергнутыми.
– Экскурсия, – выдыхаю слово. И чтобы предотвратить возможное возмущение с его стороны, притягиваю в объятия, затем целую, – я не могу просто так взять и всё бросить, Самир, – отстраняюсь от него, делясь своими переживаниями и надеясь на его понимание. – Я долго и упорно шла к тому, чтобы быть уверенной в своей состоятельности. Что не останусь без средств к существованию, и сама смогу обеспечить жизнь, понимаешь?
Самир кивает, соглашаясь со мной. Поднимает разбитый телефон с пола, экран потрескался, создавая на стекле причудливую паутину.
– Прости за телефон, рухи, – виновато улыбается, вынимая параллельно сим карту, а сам мобильник, отправляется в мусорное ведро. – Пока воспользуйся моим, – ловко открывает крышку корпуса, вставляя карточку на место, делает перезагрузку и вручает в руки с сияющей улыбкой. – Я закажу тебе новый, возмещу ущерб, любимая, – ухмыляется, подмигивая. Шутя отталкиваю от себя, и как маленькая надуваю губы.
– Мне нужно собираться, Самир, – встаю и специально роняю на пол простынь, представ перед женихом голой и готовой. Во взгляде Самира вспыхивает пламя, способное сжечь нас обоих до тла, играючи, провожу своей рукой вдоль груди, словно заманиваю в свою паутину, мужчина смотрит неотрывно, следит за каждым моим движением, когда я опускаюсь ниже по животу, затем касаюсь своей женственности. Ещё мгновение, и Самир словно с места срывается, как спринтер, но я выставляю эту же руку перед ним и качаю отрицательно головой.
– Нет, любимый, иначе я опоздаю.
Самир хватает меня за кисть, подносит пальцы к своему рту и, облизнув оба моих пальца, будто это леденец, протягивает томно свое удовольствие.
– Если решаешься соблазнять своего мужчину, рухи, то доводи дело до конца, – он демонстративно поправляет область паха, как раз, когда я опускаю свой взгляд и вижу его выпуклость. Мгновенно заливаюсь краской, и мне почему-то становится стыдно за свое открытое, призывное поведение. Самир берет меня за затылок и притягивает к себе, видимо, почувствовал резкую смену и смущение: – Ты настоящая богиня, рухи. Даже не пытайся прятать свою истинную горячую сущность. Потому, что мы должны быть честными друг перед другом. – Ощущаю на его губах свой собственный вкус, солоноватый, постыдный. Самир оставляет меня наедине со своими спутанными мыслями, возбуждённую по своей же глупости.
Полностью собравшись к рабочему дню, я уже готова была сесть в свою машину и выехать со двора, но охрана не спешит открывать ворота. Замечаю, что подходит мой жених, стучит по стеклу и я опускаю его.
– В чем дело? – спрашиваю у него, ведь мы договорились, что он не станет препятствовать моей работе.
– Без охраны не поедешь, Амина, – лукаво ухмыляется, проводит пальцем по брови, затем полностью рукой зачёсывает волосы назад. Образ взъерошенности Самира чем-то схож на то, как я во время любви люблю лохматить ему волосы.
– Мы так не договаривались, – мотаю головой, чтобы выбросить вспыхнувшие образы своего обнажённого и горячего жениха над собой, под собой. Так. Стоп. – Самир, – надуваю губы, и он повторяет за мной, затем принимает серьёзное выражение на лице, то, с которым мне нет шансов соперничать.
– Нет, Амина, – отталкивается от дверцы и дает указание охране, спустя пару минут за мной пристраивается ещё пара внедорожников. Самир сложил руки на груди, нахмурился, ведёт собственную борьбу сам с собой, и я почему-то уверена, он сорвётся и последует за мной. Только вот, ведь зачем, Алия, слава Аллаху, дома. Но не найден виновный, а поэтому остаётся риск, что этот некий вновь проявит себя.