На станции он мотает уже второй срок и останется еще на один, мы с Белозеровой (Женей) и Батуриным (Русланом) – новое пополнение.

Точнее, эти двое – новое, а меня, по идее, должны отсюда забрать. Кроме Коли, Жени и Руслана на станции еще два космонавта из предыдущей смены: Олег Кирсанов и Нараян Каушик (из Индии, по соглашению). Они также встретили мое прибытие со сдержанным недоверием. Сдержанным – потому что космонавты максимально тактичные и вежливые люди. Иначе в этой консервной банке и недели не продержишься.

– Ладно, розыгрыш, – хмыкает Женя. – Что-то дорогая шуточка выходит. Не то чтобы бы мне было неприятно общество Андрея и его друга…

– Общество его друга тебе приятнее всего, – смеется Батурин.

Белкин, словно в подтверждение его слов, мяукает. Кот чувствует себя в невесомости как дома – даром что никаких тренировок не проходил.

То есть сначала он явно испугался, его даже стошнило немного. Но потом быстро привык. Похоже, ему нравится – минимум усилий, а какие далекие прыжки получаются!

Во всяком случае, акробатике работы в невесомости он обучился быстрее меня.

А уж как он пришелся по душе моим временным коллегам, словами не передать! Особенно ребятам из старой смены, которые торчат на станции уже давно.

«Даже не думал, что у сфинксов такая мягкая шерстка, – сказал командир при первом знакомстве с ним, и был у него тон человека, к которому прилетел тот самый волшебник в голубом вертолете. – Думал, они голые. А они как замша…»

Сейчас Белкин сидит на руках у Нараяна и самозабвенно мурлычет. Я его помню таким довольным только после полутора часов наглаживания станционными неписями. Похоже, мой кот уверен, что попал в рай. До этого момента я и не знал, что он настолько общителен.

Надо будет что-нибудь придумать, чтобы его не обманули в лучших чувствах, когда окажемся на станции. Это не виртуальность, там может быть опасно. Вдруг кто-нибудь решит похитить Белкина? Или пнуть? Или угостить чем-нибудь ядовитым?

– …Но мои чувства – это мое личное дело, – продолжает Женя, – а задачи программы – это задачи программы. Андрей, к сожалению, не может делать на станции никакой полезной работы.

Тут Женя, разумеется, полностью права.

Как ни дорог подъем космонавта, пробелы в научной программе, скорее всего, стоят еще дороже. Станция «Мир-2» ведь на орбите летает не за тем, чтобы специальными шпионскими лучами влиять на американские президентские выборы. На ней проводятся эксперименты, испытываются новые технологии и ведутся астрономические наблюдения.

Может, я бы и сумел внести какой-то вклад, выполняя эксперименты «по бумажке»: в том же титровании ничего сложного нет. Как повар по основной специальности, я обучен мелкой работе руками, и следовать инструкциям обучен тоже. Но какая пощечина в лицо тем, кто годами тренировался, чтобы сюда попасть!

– Да нет, – машет руками Олег, – не бери в голову! Самые важные эксперименты на космической станции выполнили еще в прошлом веке. Сейчас нам дают задачи типа «вскипятить водку в самоваре», лишь бы время занять.

– Чего? – фигею я.

Нараян улыбается уголком рта, а Женя фыркает. Руслан один весело смеется.

– Преувеличиваешь, – серьезно возражает Батурин. – В самоваре кипятили обычную воду, и это было в позапрошлую смену. А в нашу смену мы сравнивали рост плесени на разных видах продуктов. Это, кстати, был школьный проект.

– И очень хороший, – серьезно говорит Нараян. – Я попробовал много интересных русских блюд! И моя жена вне очереди передала нам… вкусняшки, – на последнем слове он сбивается, словно не слишком твердо помнит его по-русски.

Я фигею снова, и тут мне наперебой рассказывают, что еще со времен МКС ситуация, когда космонавтам (а тогда и астронавтам тоже) особо нечем заняться – совершенно в порядке вещей. Самые важные эксперименты в космосе уже проведены, глазеть на звезды тоже постоянно нельзя, да и многое делается телескопами в автоматическом режиме. ВКД – большая редкость, их может быть одна-две на смену и даже не каждый космонавт к ним допускается.

Вот и придумывают для обитателей станции разные умеренно полезные занятия, типа приготовления борща в невесомости и разговоров с детсадовцами по скайпу («А что нужно делать, чтобы стать космонавтом?» – «Для начала – хорошо кушать и делать зарядку каждый день!» – пародирует Олег, потешно кривляясь). А школьникам, в отличие от тех детсадовцев, даже дают возможность предлагать эксперименты для проведения в невесомости: нужно просто подать заявку онлайн и выдержать несложный конкурс.

– Поэтому, – продолжает Коля, – в том, что тебя сюда подняли на волне хайпа, ничего нет удивительного. Мне интересно другое – наше правительство правда верит, что за тобой прилетит НЛО?

– Убедить в чем-то политиков – не так-то сложно, – морщится Женя.

– Обязательно прилетит, – вдруг говорит Нараян. – Наверняка были стальные доказательства.

– Ага, – кивает Руслан, – титановые, – и смеется.

– А как хоть выглядит этот пепелац? – спрашивает Коля. – Эти умники из ЦУПа ничего мне не сообщили.

– Не знаю, – развожу я руками. – Я вам могу нарисовать основные виды космических кораблей для каждой из рас, с которой я сталкивался, но мне не сказали, какой за мной прилетит. Похоже, отправят попутку.

– Знаешь что, а нарисуй ты мне правда эти силуэты, – говорит Коля. – Хоть знать будем примерно, чего ожидать.

– Но они могут и по-другому выглядеть! Я же не знаю, как именно наши дезигнеры над вводными поиздевались! – тут я соображаю, что на самом деле мне все эти «вводные» кинули, их нужно просто посмотреть. Черт, надо было выкроить на это время… например, оторвать от тех пятнадцати минут в день, которые я проводил за едой.

Космонавты переглядываются.

Коля вздыхает.

– Ладно, будем надеяться, что нас предупредят о дорогих гостях хотя бы за час-другой.

– Слушай, и ты правда этого всего чисто через игру добился? – спрашивает вдруг Женя.

В глазах у нее неподдельная зависть.

Почему-то – путь ассоциаций извилист – вспоминаю Оксану, и мне становится жаль, что я не попрощался с ней. Даже номер не взял, так что и написать потом не мог.

– Чисто через нее, – говорю я. – Сперва тестировал… ну как тестировал, получилось, что больше просто играл. Потом оказалось, что с моей помощью искин настоящей станции решал свои задачи…

– И кот был с тобой? – это уже недоверчиво спрашивает Олег. Последнюю минуту он почесывает Белкина за ухом, надеясь, что тот перейдет на руки к нему, но он пока хранит верность индийцу.

– И кот, – говорю я.

– А они точно нормально там к нему отнесутся? – спрашивает Руслан. – А то, может, пусть он тут лучше с нами потусуется? – и смотрит с надеждой на Колю.

– Соблазнительно, но нет, – серьезно говорит наш командир. – Программой полета не предусмотрено.

– А что предусмотрено программой полета?

– Предусмотрено, что сейчас и до семнадцати ноль-ноль, то есть до ужина, мы все находимся на своих рабочих станциях. Кроме кота.

У меня тоже есть рабочая станция. И даже работа есть: я занимаюсь изучением массива документов, присланных мне с настоящей станции «Узел». Как я понял, кое с чем я уже успел познакомиться через игру, а пуще того, через данные, которые мне передал Нор-Е – один из живых операторов, общавшийся со мной посредством своего непися-аватара. Но теперь их объем разбух в несколько раз.

А у меня за эти две недели не было времени даже одним глазком заглянуть в эту инфу: предполетная подготовка сжирала все время и даже немного больше.

Теперь же время наконец появилось.

С трудом, перебирая руками по стенке, мне удается доползти до своей зоны. (В невесомости я за эти две недели тренировался только два раза, и не сказать, чтобы делал большие успехи.)

Думаю, что даже странно: почему-то меня совершенно не волнует, что будет со мной, если меня не заберут. Во-первых, я счастлив оказаться в космосе, можно сказать, всю жизнь ждал. Во-вторых, это все не моя забота. Моя забота – хорошо сделать дело, на которое я подписался, и только. Стоит так решить, и жить вообще становится легче.

В этот момент на командирском пульте загорается сигнал о выходе на связь.

– Станция «Мир-2», – говорит голос незнакомого мне диспетчера, – к вам приближается неопознанный летающий объект!

– Вас не понял, повторите, – нейтральным тоном произносит Коля.

– Неопознанный летающий объект, на восемь часов от вас в плоскости эклиптики. Переключаю на него.

Голос диспетчера пропадает. Взамен звенят какие-то колокольчики, и из динамика раздается совсем другой голос. Он говорит по-русски, но неуверенно – слова проговаривает четко, а интонация совсем не та, и паузы между словами не там.

– Абдуркан Рахман вызывает станцию «Мир-2». Вы меня слышите? Прием.

Коля тянется к микрофону. Его душевное состояние выдает разве что короткая пауза перед тем, как он нажимает кнопку.

– Слышу вас хорошо. Вы собираетесь с нами стыковаться или предполагается выход в открытый космос? Прием.

– У меня универсальный переходник, могу стыковаться со шлюзами любых конфигураций. Пожалуйста, укажите стандартными обозначениями верх и низ. Прием.

Коля оборачивается на меня.

– Какие стандартные обозначения? И зачем?

К своему удивлению, я знаю ответ:

– Голубой огонь – верх, оранжевый – низ. У них искусственная гравитация.

– Да вашу ж машу! – Руслан внезапно почему-то злится, хотя только что веселился. – Вот так запросто – и гравитация?!

– Ну и дела, – бормочет Коля. – Я правда сейчас говорил с инопланетянином!

У меня шок похлеще: я только что говорил с персонажем компьютерной игрушки!

2

Мы все сгрудились в контрольном центре: это маленький закуток, где над «конференц-столом» (крохотным таким раскладным столиком) еще во времена МКС приклеили фотографии Гагарина и Королева, а стены увешаны компьютерами и другими приборами. В полу тут есть два крохотных иллюминатора – не то же самое, что гигантские окна Купола, но Купол развернут в другую сторону, к Земле, он нам сейчас бесполезен. Впрочем, из этих иллюминаторов тоже ничего путного не видно.

– Где же, черт возьми, этот Чужой… – бормочет Коля.

– Может, ошибся? – предлагает Олег. – Пошел на стыковку с каким-нибудь спутником побольше и удивляется, чего ему никто не отвечает?

– Типун тебе на…

Тут словно по заказу оживает радио. Оттуда снова доносится перезвон колокольчиков, потом – уже знакомый голос «этнографа и великого путешественника».

– Станция «Мир-2», нахожусь на расстоянии ста километров, приближаюсь. Прием.

– Абдуркан, наш радар вас не берет. Уточните координаты. Прием.

– А он и не должен брать! – отзывается путешественник довольно легкомысленным тоном. – Это моя маскировка. Мне ее установили на планете… впрочем, ее название ничего вам не скажет… в благодарность за одно важное дело, детали которого я не имею права разглашать. Не снимаю ее по просьбе вашего правительства. На расстоянии прямой видимости меня можно будет заметить. Прием.

– Я пошла в Купол, – решительно заявляет Женя, пока Коля обменивается с инопланетянином техническими подробностями. – Кто со мной?

Разумеется, с ней отправляются почти все – кроме Нараяна, который по расписанию должен быть на подхвате у Коли.

В Куполе нам четверым еле хватает места. Мы как зачарованные пялимся на Землю – там сейчас ночь, почти ничего не видно, потому что мы пролетаем над океаном. Олег первым замечает:

– Смотрите-ка!

Корабль Абдуркана выглядит как блестящая точка, крупнее и ярче далеких звезд – маленький диск. Он быстро, слишком близко на мой вкус, приближается.

К моему удивлению, он совершенно не похож на формы космических кораблей, которые я видел в игре. Больше всего он напоминает сморщенный огурец или баклажан со странными выростами.