– Солнце на этом экране не видно, включите другой, – говорит Абдуркан. – А Земля – вот, – он тыкает пальцем в участок пространства, и я с трудом различаю там крохотный голубоватый диск.

– Мы что, летим со скоростью света? – поражаюсь я.

– Ничто не может двигаться со скоростью света, – качает головой Абдуркан. – Ну или так говорят умные люди. Я никогда не понимал, почему. А вы? Короче, мы летим просто очень быстро. Но чтобы покинуть вашу солнечную систему, нам с такой скоростью понадобилось бы полтора года.

– А как же тогда… – удивляюсь я.

– Найдем аномалию, конечно! Можно воспользоваться и той, через которую я пролетел, но это придется недели две маневрировать. Я надеюсь, быстрее подвернется.

Вспоминаю конфликт преи и Превосходных.

– Разве аномалии, через которые можно прокалывать пространство, это не очень редкое явление?

Вон, Превосходные даже не побоялись развязать войну с преи, только потому, что у них не было технологий, способных создавать проколы пространства самостоятельно. При том что преи вроде как более развиты технически.

– Смотря какие, – улыбается Абдуркан. – Складки пространства образуются постоянно вокруг любого крупного источника гравитации. Но ими нужно уметь пользоваться. Не все умеют.

Между тем Абдуркан открывает еще одно отделение рядом с пультом, достает оттуда баночку и мягкую губку, промакивает губку содержимым баночки и начинает стирать с лица косметику.

– Если не возражаете, капитан Старостин, – говорит он, – будем в полете без церемоний! Мне очень повезло, что ваши культурные традиции украшать лицо косметикой совпадают с нашими, очень приятно было впервые за много периодов навести марафет. Но все хорошо в меру, в полете это будет только обузой, не так ли? Я заметил, что вы и ваши товарищи все без макияжа.

– Угу, – говорю я, – давайте по-простому. И можно на «ты».

– С удовольствием! – восклицает Абдуркан, заканчивая уничтожать красоту несказанную на своем лице. – По моему опыту, как только я перехожу на «ты» с аборигенами, меня значительно реже пытаются съесть!

Вдруг я понимаю, кого он мне напоминает: если бы Индиану Джонса скрестили со Златопустом Локонсом – и не могу удержаться от смеха. Абдуркан, похоже, решает, что смеюсь над его шуткой, и довольно улыбается.

Контакт? Есть контакт!

3

Первым делом Абдуркан вручает мне универсальный переводчик. Видок он имеет страшноватый: это небольшое изогнутое щупальце вроде осьминожьего, на которое крепится маленькое глазное яблоко. Его полагается лепить к коже головы за ухом. Сначала я отношусь к девайсу с недоверием – таскать эту гадость на себе мне совершенно не хочется. Тем более, Абдуркан ничего такого не носит.

– Русский сложный язык, – говорю я. – Если ты смог его так быстро изучить, я уж точно смогу быстро выучить торговый язык три-четырнадцать!

– Так я его быстро выучил именно благодаря этой штуке! – восклицает Абдуркан. – Это универсальный переводчик, который работает на технологиях тораи. То есть он телепатически вкладывает тебе в мозг перевод, а еще активирует речевой центр. Простой язык можно выучить за пару недель пользования этой штукой… ну как простой – который похож на те языки, что ты уже знаешь. И чем больше ты пользуешься ею, тем быстрее учишь новые. Я вот знаю уже около двадцати языков, поэтому ваш русский буквально за пару дней усвоил… ну я залпом тут ваши сериальчики посмотрел, которые искин накачал. Кстати, он легче, чем язык три-четырнадцать, на мой вкус.

– Ну… может быть, – бормочу я, неуверенно вертя штуковину в руках. К счастью, на ощупь она не склизкая и вообще не живая, что-то вроде мягкого силикона. Вопрос о том, по каким именно «сериальчикам» учился Абдуркан и что он теперь думает о землянах, я оставляю в стороне. – Но только… а глаз-то зачем?

– А читать ты как собираешься? – резонно спрашивает Абдуркан.

На этом вопрос решен.

Великий путешественник оказывается прав: не проходит и дня, как я перестаю замечать стремную фиговину. Более того, с моего разрешения Абдуркан прикрепляет одну за ухо Белкину – мол, это активирует и его речевой центр тоже. Разумным он не станет и говорить не научится, но начнет лучше понимать команды.

Я решаю не объяснять ему, что кошки – а особенно Белкин – и так понимают большинство обращенных к ним команд, просто не считают нужным реагировать.

Белкин сначала долго пытается сорвать эту штуку с головы, но держится она крепко. Потом привыкает. После этого я долго приглядываюсь к нему, пытаясь сообразить, стал ли мой кот умнее, но ничего особенного не замечаю. Белкин и раньше был исключительно умен – много ли котов можно научить вовремя отключать виртуальный шлем? Так что разницу заметить непросто.

Обсуждая особенности работы переводчика, узнаю, что этот конкретный Абдуркан обновил у нейросети станции «Узел», так что все термины и имена в переводе должны совпадать.

– Что значит, имена должны совпадать? – удивляюсь я.

– Ну я не знаю, уверен, что часть имен была адаптирована, – машет рукой Абдуркан. – Вот, например, мое имя! Когда я давал добро на цитирование моих трудов в этом вашем проекте, я заранее оговорил, что мой псевдоним для вашей культуры должен звучать как-то забавно. Насколько я понимаю, так он и звучит? – и он пытливо смотрит на меня.

– Ну типа того… – неуверенно бормочу я.

Вроде бы «Абдуркан Рахман» действительно забавное имя, хотя я не могу так сразу сказать почему. (Позднее мне приходит в голову ассоциация с «Абдурахман», но я так и не могу вспомнить, что же это за Абдурахман такой).

– Отлично! – безмятежно отвечает Абдуркан. – Именно этого я и добивался!

– А как тебя зовут по-настоящему?

– Я из старого аристократического рода, у нас не принято сообщать имена посторонним, – он машет рукой. – Фамилия моя звучит как Фейцулкенцапиттари.

М-да, думаю я, слава богу, что он решил придумывать прозвища.

* * *

До станции «Узел» мы летим около двух недель, причем большую часть этого времени занимает маневрирование внутри Солнечной системы – Абдуркан ищет подходящую аномалию.

Должен сказать, что на самом деле путешествие внутри Солнечной системы ничуть не отличается от путешествия в «открытом космосе», чтобы бы это ни значило. Солнце кажется лишь чуть более яркой точкой среди других звезд, крупных планет мы практически не видим – раз только пролетаем вблизи Урана, но он проносится по экранам буквально за пару секунд.

Да и сама аномалия не видна: Абдуркан обнаруживает ее по приборам.

Я ожидаю чего-то в духе фильма «Интерстеллар»: там у них аномалия выглядела как трехмерный шар, в котором виднелись чужие звезды. Но ничего подобного. Может быть, у нас тут просто звезд маловато, потому что когда мы влетаем в аномалию на нашем конце и вылетаем на другом, на первый взгляд не меняется вообще ничего.

Однако Абдуркан доволен.

– Удачно попали, – говорит он. – Еще день-два, и будем на месте.

День-два! К этому моменту я готов от скуки прогрызть стенки и побежать к станции пешком – если бы знал дорогу.

Впрочем, другая часть меня готова валяться у Абдуркана в ногах с просьбами как-нибудь так затянуть путешествие, чтобы мы прибыли через годик-другой, не раньше.

Дело в том, что за время пути я успел углубиться в пересланные мне материалы, проникнуться ситуацией на станции – реальной ситуацией на реальной станции, которая, стараниями искина, мало отличается от той, что сложилась у меня под конец игры – и экзистенциальный ужас, что меня вот прямо сейчас заставят это разгребать, возвращается с новой силой.

Не особенно радует даже перспектива встречи с Бриа – как я понял, она действительно существует, действительно занимает должность моего заместителя и действительно взаимодействовала со своим аватаром в игре, так что наше… назовем это взаимопониманием… действительно имело место быть.

Успокоиться мне до некоторой степени помогают сплетни Абдуркана.

Мы с ним не то чтобы становимся добрыми приятелями за время пути; наоборот, даже под конец у меня остается такое впечатление, какое бывает с попутчиками – мол, сейчас вы чуть ли не братаетесь, но стоит расстаться, и вы друг о друге даже не вспомните. Однако ладим мы отлично: Абдуркан, как я и предполагал, не дурак рассказать о своих приключениях, а я всегда любил слушать. Сейчас же я слушаю особенно внимательно, жадно выспрашивая обо всех подробностях, а кое-что даже конспектируя – по вполне понятным причинам.

Так вот, разумеется, Абдуркан бывал и на станции «Узел», отправился туда первым делом, как она была построена.

– Скажу я, намудрили там подрядчики, намудрили, – рассказывает он. – Должны были куда позже ее сдать, но у три-четырнадцать горели сроки по какому-то другому проекту, ребята со стороны преи хотели выслужиться перед начальством, у саргов там тоже какие-то свои заморочки случились… в общем, так вышло, что всем нужно было побыстрее спихнуть этот контракт с баланса. Вот и построили в три года, а не в шесть.

Я уже знаю, что под «годом» подразумевается некая стандартная галактическая единица измерения крупных отрезков времени; по чистой случайности она действительно примерно равна земному году.

Этот рассказ, конечно же, не может не вызвать у меня некоторую опаску.

– Небось, там все недоделано было внутри? – спрашиваю я. – Штукатурка отпадает, краны в туалетах не работают…

– Штукатурка? – Абдуркан смотрит на меня, и кожа на его высоком лбу очень по-человечески собирается в глубокие горизонтальные складки. – Что ты имеешь в виду под штукатуркой… А! Ну да, облицовочные панели держались на соплях, Нор-Е потом ругался, что его команде многое пришлось доклеивать. А они ведь не строители, просто техническая обслуга…

Благодаря документам я теперь знаю, что, в отличие от игры, Нор-Е – вовсе не лидер независимой бригады монтажников, а главный инженер станции. Более того, он занял этот пост после того, как был ее главным конструктором. А еще он имеет немалый вес в Межзвездном союзе как политик – или такое у меня сложилось впечатление. В общем, важный персонаж, с которым следует считаться. Почему его аватар сделали сравнительно малозначительной персоной, бог весть.

Томирл-Томирл, кстати, тоже существует, но он руководитель службы «информационного обеспечения», то бишь главный компьютерщик.

Однако Нор-Е и Томирл – это так, мелочи жизни. Главный шок меня подкараулил, когда я увидел, что Вергаас, мой мафиозный «капитан» (или, скорее, настоящий региональный босс мафии на станции «Узел», при котором я был как бы номинальным командиром) – тоже настоящая личность. Этот сугирру, соплеменник Абдуркана Рахмана, занимает пост моего начальника службы безопасности! (Да, на реальной станции служба безопасности не отдана на откуп роботам.) Вообще говоря, трансформация из преступника в служителя закона – явление не такое уж редкое, если верить фильмам и книгам… но почему-то все равно сильно меня поражает.

– Ясно, – говорю я, – то есть мне под командование поступит разваливающаяся новостройка с картонными стенами.

– Не все твои идиомы мне знакомы, – безмятежно отвечает Абдуркан, – но, если я правильно толкую выражение твоего лица, ты близок к пониманию ситуации!

Поскольку лететь долго, я додумываюсь и еще до одного важного вопроса – а именно, спрашиваю Абдуркана, что он знает о текущем конфликте между тораи и ацетиками. Ведь в игре я его так и не разрешил, следовательно, искин его решение в реал перенести не мог. А значит, заняться этой проблемой мне предстоит в самом ближайшем будущем.

И оказывается, что Абдуркан знает много чего! Кое-какие секреты полишинеля и кое-какие настоящие секреты. Я понимаю, что мне очень повезло с попутчиком. Среди прочего спрашиваю Абдуркана, почему он вообще согласился меня доставить.