– Ну, если тебя все-таки уволят сегодня, – оптимистично заявил Мел, продолжая разговор о комиссии, – то у нас в «Чалом единороге» как раз освободилась позиция бармена.

– А что случилось с предыдущим?

– Он применил запрещенное заклинание народа нюктов, когда один из клиентов отказался расплачиваться. Теперь сидит в подвалах вашего ведомства, как я понимаю.

Я сочувственно поморщилась. Причем посочувствовать в данной истории можно было и жертве, и преступнику: магия красноглазых нюктов – страшная штука, но наши камеры еще хуже.

Мелисандр сейчас работает в трактире «Чалый единорог», который находится в тревожном, но притягательном квартале Чрево Шолоха. По будням Кес разливает напитки за барной стойкой, а по выходным организовывает карточные турниры в огромном подземелье «Единорога».

Это занимает у него поздний вечер и часть ночи, а вот днем… Честно говоря, никто точно не знает, что Мелисандр делает днем: он виртуозно молчит на эту тему. Не просто молчит, а молчит со значением, понимаете? Что в случае этого хитрого типа может означать как тайную работу на мировое правительство, так и просто продолжительный сон в обнимку с мягкими игрушками. Хотя каждый раз, когда я оказываюсь дома в середине дня, Мелисандра тут нет.

Иногда я думаю, что, возможно, он ищет другую работу, более подходящую ему – талантливому свиду, два года назад влипнувшему в международные неприятности. Последовавший за этим этап историка-авантюриста в жизни Кеса закончился, а что будет дальше – пока неясно.

Когда об этом заходит речь, Мел обаятельно разводит руками:

– Я знаю одно: я влюбился, Стражди. Ваша лесная столица все-таки умудрилась взять в плен мое сердце, и я рад склонить свою голову перед ней. Так что я остаюсь здесь, а с будущим как-нибудь разберемся.

Мелисандр как следует тряхнул сковородкой, заставив омлет подпрыгнуть и перевернуться. Я принесла из сада пучок травы – рукколу, базилик, петрушку – и все тщательно промыла, очищая ажурные листики от темной земли. Потом поставила готовиться еще одну порцию кофе. Кухонный стол, накрытый кружевной скатертью, постепенно наполнялся разноцветными тарелками. Красота! Привлеченный запахом филин прилетел из спальни и теперь важно переступал с лапки на лапку на спинке моего стула.

Когда мы сели, Мел окинул меня оценивающим взглядом и поинтересовался:

– Как ты по ощущениям вообще? Готова?

– По идее, да, хотя от тревоги это не избавляет, – вздохнула я. – С иностранными языками, дипломатией и культурой у меня все отлично. Рекомендательные письма есть. По боевым искусствам я не только ходила к мастеру трижды в неделю, но и регулярно устраивала спарринги с Кадией – учитывая, что она научилась фехтовать еще в дошкольном возрасте, у нее есть чему поучиться. Я как-то даже пожалела, что не брала дополнительные классы по бою в годы учебы у наставника…

– Кстати, про это! Я давно хотел спросить: а как у вас вообще так странно устроено высшее образование, что вы втроем учились вместе, а выпустились с совершенно разными компетенциями? – полюбопытствовал Мел, накалывая кусочек соленого сыра на вилку.

– А в этом и есть суть наставничества – образования для аристократии. Сам магистр преподает студентам основные дисциплины, заточенные под будущее управление государством, а вдобавок к этому, в соответствии с интересами и талантами учеников, отбирает для них лучших в королевстве учителей – они приезжают и учат нас индивидуально. К нам иногда также приглашали аспирантов и студентов из Башни Магов – на выходные, для обмена «живым научным опытом в расслабленной обстановке», – я изобразила пальцами кавычки.

– Саусберийские студенты вместо этого устраивали бы вечеринки, – прикинул Мелисандр.

– Ну да. Мы тоже обменивались скорее игривыми взглядами, поцелуями и адресами ташени^[4], но в общем и целом система была неплохая!

Мел понимающе усмехнулся.

– Ну-ка! – Он поднял указательный палец. – Вопрос тебе на засыпку, о Тинави, великий знаток чужестранцев! Ответишь на него – предчувствую, все будет хорошо с комиссией… Что значит, если саусбериец говорит тебе «Вот так Ноа!»?

– Все очень плохо – вот что это значит, – я развела руками. – Ноа де Винтервилля, архиепископа всея Лайонассы^[5], ваши не любят.

– Бинго! Только при госпоже Пионии так не говори.

Самая лучшая в Шолохе чаевница была мамой пресловутого зла на ножках, широкой общественности известного в качестве главы единой церкви.

Когда стрелки на настенных часах показали восемь тридцать, я залпом допила кофе и объявила:

– Пора!

– Отсюда до ведомства полчаса, а у тебя еще полтора часа до срока, – с сомнением протянул Мелисандр.

– Ничего, наверчу пару кругов по центральным кварталам. Может, случайно сплету из шагов какой-нибудь узор на удачу! Или встречу магистра Авена Карлиннана и так его обаяю, что он сразу решит сохранить мой значок, – я мечтательно вздохнула. – Или на меня наедет кэб, и комиссию придется перенести.

Светло-голубые глаза Мелисандра наполнились смесью из веселья и сочувствия.

– Хей, Тинави, – неожиданно серьезно и чуть обеспокоенно сказал он, провожая меня до крыльца. – Если тебя все же выгонят, это не так уж страшно, верно? Ты уже проходила этот этап. Ты знаешь, что, когда одна дверь закрывается, где-то обязательно открывается новая. Правило всемирного сквозняка.

Я приподнялась на мысочки и взъерошила Кесу волосы.

– Знаю, господин свид. Я не боюсь будущего, но я люблю свою работу. Так что буду держать эту прахову дверь обеими руками, чтобы она не захлопнулась.

– Лучше ногу в щель у косяка просунь, – со знанием дела посоветовал Мелисандр.

Я подмигнула ему, поправила желтый рюкзак и ушла по зеленой тропинке между цветущих пионов.

«Удачи!» – простучал Кес морской азбукой по окну.

* * *

Малый Зал Совещаний, в котором проходила комиссия, располагался на верхнем этаже Иноземного ведомства.

Просторный и светлый, со множеством растений на стенах, темно-синим ковром и окнами-витражами, он был прекрасен. Идеальное место для драмы: утешит одним своим видом!

С потолочной балки, пересекающей зал по оси, свисали длинные вышитые полотна с гербами пяти департаментов: ястреб Ловчих, волк Ищеек, лиса Говорунов, олень Указующих и сова Архива. Возле окон были прибиты красочные гербы сопутствующих, непрофильных отделов – тех, что в той или иной форме есть во многих ведомствах: змея Свидетелей Смерти, медведь Тюрьмы и так далее.

Гонг в главном холле пробил десять утра.

Я сидела в резном деревянном кресле, одиноко стоящем в центре зала, и ждала, пока за кафедрой соберется вся комиссия. Из пепловой дюжины недоставало троих. Впрочем, и насупленных бровей присутствующих с лихвой хватало на то, чтобы прочувствовать всю серьезность происходящего.

В дверь, шелестя шелками, проскользнул Полынь. Он легко подхватил в углу какую-то тумбочку и, протащив ее по полу со страшным скрежетом, плюхнулся рядом со мной. Комиссия глянула на него пристально, но промолчала.

– Прости, что опоздал, – шепнул Внемлющий, остро пахнув перцем и эвкалиптом. – На улице Дальней Поступи два тролля решили ограбить ювелирную лавку, рассудив, что при свете дня это будет незаметно и неподозрительно. Пришлось их разочаровать.

Дверь кабинета распахнулась – на сей раз гордо, уверенно, так и хотелось добавить фанфары, – и в нее по очереди зашли трое.

Мастер Улиус Чобчек, наш шеф, в просторном одеянии, с соломенно-рыжей бородой и глиняной кружкой чая, будто приклеенной к его правой руке. В тяжелые дни он колотит ею по столу: стол трещит, а кружке нормально.

Госпожа Селия из Дома Сгинувших – заместительница шефа – с серой тростью, тугим пучком и таким выразительным взглядом, что хочется взять лопату и самого себя поскорее закопать.

И мастер Авен Карлиннан (да, его зовут в честь двух богов) – высокий сухопарый шатен с лицом той степени очарования, без которой очень сложно сделать потрясающую карьеру, будь ты хоть трижды гений в своей области.

Мы встали. Они сели. В повисшей тишине стало слышно, как Полынь ногтями скребет по своему запястью, на котором явственно отпечаталась хватка горного тролля.

Господин Карлиннан положил подбородок на сцепленные замком пальцы и долгую минуту просто смотрел на меня, не мигая. Я смотрела в ответ. Решила, что тоже моргать не стану. Бывают случаи, когда лучше показаться упрямой, чем вежливой, – и что-то подсказывает, что мой случай как раз такой. Ведь хороших Ловчих в ведомстве много, и моя задача сегодня – не только доказать, что я в их числе, но еще и донести, что это место мне очень, очень важно. Я готова за него бороться.

Мастер Карлиннан улыбнулся, вокруг глаз у него побежали лучистые морщинки.

– Что ж, начнем! – проговорил он и открыл изумрудную папку с моим личным делом.

* * *

Разбирательство было долгим.

Дамы и господа дотошно изучили всю мою биографию, выслушали заготовленную речь с «аргументами». Они допросили Полынь, проэкзаменовали меня по тем и другим вопросам. Похмыкали над отметками «совершенно секретно», украшавшими мое дело.

Отметки проставили по приказу короля Сайно́ра: они касались истории с принцем, богами и Зверем. Во всем Шолохе лишь небольшая кучка людей знала о том, что случилось прошлым летом. Этими людьми были мы с ребятами – непосредственные участники спасательной миссии – и его величество Сайно́р, которому хранитель Карланон прислал ястреба с длиннющим письмом.

Письмо содержало несколько важных пунктов:

1. Мир чуть не навернулся, но мы его спасли, не благодарите.

2. Ваш сын Лиссай – не псих. Дайте ему свободу делать то, что он считает нужным, потом поймете. Охрану убрать.

3. Тинави и Полынь не трогать, как бы ни хотелось.

Я отчетливо представляла, как скрипели Сайно́ровы зубы при прочтении такого свитка. Но, с другой стороны, общение с богом – это все-таки привилегия, и лесной король не мог ее не оценить.

Наклон солнечных лучей в Малом Зале Совещаний стал типично послеполуденным, когда мастер Авен Карлиннан подытожил:

– Хорошо. У нас есть все факты по делу Тинави из Дома Страждущих. Думаю, пора принимать решение.

И комиссия стала голосовать.

Один за другим колдуны, сидящие за длинной кафедрой, выкладывали перед собой свои значки. Если значок ложился аверсом – это было «оставим Ловчую». Реверсом – «вот вам ящик для ваших вещей, жалованье заберете в Архиве».

Мне нужно было набрать одиннадцать голосов из тринадцати.

Когда сидевшая всего лишь второй по счету глава департамента Ищеек плюхнула свое «нет», я панически сглотнула. Впрочем, этого следовало ожидать. У Полыни в прическе траурно звякнул бубенчик.

А вот дальше: да, да, да, да, да… Мастер Авен Карлинанн – «да», ура!

Я глазам своим не верила. Неужели все будет не так уж позорно?

Десятый член комиссии – эксперт из Правого ведомства, Хленно Гаверэй, – грустно покачал головой и положил значок реверсом вверх.

– Я считаю неразумным создавать такой прецедент, – объяснил он.

Пришла очередь Улиуса. Шеф грохнул значок и кружку на стол одновременно. Конечно же, это было «да».

И вот осталась только госпожа Селия – главный тиран нашего департамента, бывшая блестящая Ловчая, потерявшая магию, после чего ее сразу уволили, согласившись взять только на административную должность…

Оценив ситуацию, Селия наклонила голову набок и пару раз эдак небрежно крутанула свой значок на ребре. Все затаили дыхание: помимо упомянутого мной выше факта, каждый знал, какой долгий конфликт разворачивается у Селии и Полыни. Как они ненавидят друг друга.

– Что ж, думаю, у меня не остается иного выбора… – наконец бесцветно протянула госпожа Сгинувшая, блеснув серыми глазами за толстыми стеклами очков. – Учтите: это авансом, Тинави.

И положила значок аверсом вверх.

* * *

Я скакала по всему этажу как полоумная: