А там, повинуясь прихотям весеннего ветра, он крутанулся, развернулся и во всю ширь налепился обратно на стекло, будто дразня меня. Или привлекая внимание.

Потому что на листке было написано:

«Полынь из Дома Внемлющих. Приказ об увольнении».

– ЧТО?! – Мой вопль спугнул двух птиц, летящих мимо окна с какой-то огромной веткой – видимо, для будущего гнезда. Одна из них тотчас уронила свой краешек, вторая распахнула клюв, чтобы обругать незадачливую подругу, и потеряла второй.

Недобро зыркнув в мою сторону, птицы угрюмо полетели вниз.

Я же в диком прыжке перемахнула через стол и поднырнула под раму, повторяя путь листка. Тот, издеваясь, пополз от меня вбок, вбок…

– Хочешь, чтобы я убилась? – проворчала я, уже по карнизу шагая за беглецом.

Лишь бы сейчас какой-нибудь безумный шквал ветра не провернул все это окно по оси! А то в переулке Мотылька и Лампы, что прямо подо мной, появится удивительная лепешка.

Наконец я схватила листок. Но не успела перевести дух и двинуться обратно – в азарте погони я уползла от окна на добрых два метра, застряв возле водосточной трубы, – как из кабинета Улиуса послышались голоса… Два человека вошли туда – нормальным путем, из коридора, а не как ты собираешься, Тинави, – и теперь продолжали спор, начатый, очевидно, уже давно.

– Улиус, вы говорили, что именно Внемлющий – ваш лучший Ловчий. Не надо теперь предлагать мне замены, я уже обо всем договорился с королем. Экспериментальное подразделение должен возглавить он. Что вы за начальник такой, если не в состоянии уговорить своего сотрудника?

Я с ужасом узнала мягкий баритон мастера Авена Карлиннана.

– Вот сами и попробуйте уговорить его, Авен! – пробасил Улиус. – Как говорится, первый в совете – первый в ответе! Потому что этот самодовольный дурак скорее в крендель свернется, чем даст себя переубедить, если ему что-то втемяшилось в голову!

– А красотка?

– Какая красотка?

– Вчерашняя. Страждущая. Я уверен, что она его уболтает. Госпожа Селия сказала ей, что ее повышение идет «авансом» – так вот пусть как раз отработает.

Так, понятно, теперь путь в кабинет мне точно закрыт.

Распластавшись вдоль стены ведомства, я пыталась одновременно подслушать разговор, не грохнуться и знаками объяснить двум перевозчикам-кентаврам внизу, вдумчиво жующим маки, что не надо окликать меня. И вообще меня нет. Не существует.

«Гал-лю-ци-на-ци-я!» – как сказал бы хранитель Рэндом.

– Ну уж нет, Авен! – взревел меж тем Улиус. – Я не буду просить Ловчую выступать против ее же напарника.

– Почему против-то? – еще понизил голос мастер Авен.

Во время ссоры Улиус распалялся, а он – затихал. Противоположные тактики. Интересно.

– Мы вашему Внемлющему делаем подарок, – вкрадчиво продолжил Авен Карлиннан. – Еще вчера вы сами были в этом уверены. Возможность набрать собственную команду, возможность работать как в столице, так и вне ее, подчиняться напрямую мне без всех этих ваших Селий… Быть острием Иноземного ведомства. Сплошные плюсы и никаких подводных камней, кроме повышенной сложности расследований.

– Последнее для Полыни не минус.

– Вот именно. Как вообще в здравом уме он может отказаться от такого повышения?

– Не знаю, – буркнул Улиус. – Отказался же. Значит, есть причины.

Мастер Авен, судя по звуку, недовольно побарабанил ногтями по столешнице.

– То есть мы с вами и его величеством подписали уже десятки бумаг о том, что, дескать, в Иноземном ведомстве появляется Ловчее спецподразделение под командованием Полыни из Дома Внемлющих, уже собрались уволить его с нынешней должности, чтобы дать такую же, но с припиской «С.П.», выделили бюджет под формирование команды, и… Откладываем это, потому что ваш эксцентричный гений взбрыкнул вместо того, чтобы упасть в счастливый обморок от такого подарка? Получается, так?

– Получается, так, – важно подтвердил мастер Улиус. – А вообще, Авен… Он на то и эксцентричный, что может взять и передумать. Вот увидите: если его не трогать, он сам чудненько разберется с вожжой, которая попала ему под хвост и вынуждает отказываться от шикарного и желанного повышения. Если вмешаемся – будет хуже, он из упрямства нас всех лесом пошлет. Обратно в теневики уйдет. Вы его лицо вчера видели? Там явно что-то психологическое.

– Вы полагаете, что на самом деле он хочет этого повышения, но не признается себе?

– Конечно. Половина из них, зеленых юнцов, понятия не имеет, какие желания бродят у них в сердцах. Они любовь принимают за аритмию. Но он докопается до истины рано или поздно.

– Рано или поздно… Вы балуете своих сотрудников, Чобчек.

– Я им доверяю. Лучше делать потихоньку, но на века, чем рубить сплеча и выкидывать потом сломанные отношения. Мы же с вами никуда не торопимся, верно?

Придя к взаимопониманию, Улиус и Авен заговорили о других, не менее насущных делах.

Продолжая балансировать на карнизе, я наконец прочитала документ, который стал причиной моего внезапного приключения и теперь одобрительно шелестел у меня в кулаке. Возможно, у листка изначально была добрая цель. Возможно, он хотел, чтобы я услышала эту беседу…

В документе говорилось ровно то же, о чем размышляли глава департамента и глава ведомства.

Об эксперименте, одобренном королем: что, если сформировать специальное Ловчее подразделение с большей автономией, чем принято в нынешней системе? Каких результатов оно может достичь?

Ведь сейчас все мы, получая дело, вынуждены искать для помощи свободных Ищеек, Свидов и Архивариусов, ожидать одобрений Улиуса, бесконечно запрашивать поддержку стражей и Смотрящих, Шептунов и знахарей – в зависимости от расследования… В ходе эксперимента же предполагалось создать команду, у которой сразу будут все инструменты на руках. Точнее, позволить Полыни создать такую команду. Под себя. Как он хочет. Свой маленький и чудесный мир.

От чего он внезапно и яростно отказался…

Но действительно, почему нет?

Пусть мастер Улиус – спасибо ему – не стал вмешивать меня в это дело, теперь у меня самой не было ни шанса забыть о нем.

Кое-как по трубе я сползла с третьего этажа в переулок (кентавры галантно помогли на финальной стадии) и вскоре снова пришла в кабинет мастер Чобчека – за расследованием.

В остальном пятничный день прошел вполне себе в рамках приличий. А завтра был принцев праздник…

5. Принцев праздник

Две категории людей не любят праздники: те, чья жизнь и так праздник, и те, кто поставил крест на возможности чуда.

Эрвин Боу, священнослужитель

Согласно газетному интервью с господином Дайеном, дворцовым церемониймейстером, на прием в честь дня рождения принца было выписано три сотни приглашений.

Для праздника подготовили Полуночный Сад и пару примыкающих дворцовых залов. Прорва слуг денно и нощно готовилась к торжеству, развешивая волшебные фонари, натирая бокалы, реставрируя портреты Дома Ищущих.

Впрочем, заботу о картинах перехватил сам венценосный именинник:

«– Нет! – сказал его высочество Лиссай, негодующе сверкнув изумрудными очами. – Лучше я! Да не прикоснутся руки смердов к наследию предков моих!»

Эх! Эта «цитата» мгновенно разрушила статью. Теперь под сомнение попадали и безобидные данные, приведенные выше. Правило жизни: всего одна ошибка уничтожает достоверность. А без достоверности рассыпается все. Ведь на ложь никто не хочет тратить время. Ну, из тех, кто еще способен ее замечать.

Мало того, что Лиссай не из тех парней, кто «негодующе сверкает очами» и считает жителей Метелочного квартала «смердами». Так еще и реставрация картин банально не входит в список его интересов, а Лис привык делать только то, что хочет – и никогда ничего другого.

Я свернула газету, только сейчас прочитав название: «Помыслы и домыслы». Что ж, все честно. Газетенка полетела в камин: пригодится, пусть и в нежданной роли.

– У-ух? – напомнил Марах из угла. Филин со значением подвигал бровями, плавно перетекающими в уши, и перевел пронзительно-оранжевые глаза на часы.

– У-ух-одим уже, пора! – согласилась я, выкарабкиваясь из кровати.

– Ху? – Марах «сдулся», став вдвое меньше обычного.

– Худший вечер в году? Это вряд ли. Хотя… Аристократки, которые три дня не ели перед банкетом, могут с голодухи принять тебя за деликатес: женщины на диете страшно кровожадны. А таких во дворце много. Чем богаче публика, тем чаще дамы голодны – парадокс… – Я задумалась. – Пожалуй, оставлю тебя дома. Сиди, наслаждайся видом на… э-э-э… штору.

Я сочувственно посмотрела на филина. Подошла к окну и, дернув за веревку, раздвинула портьеры. За панорамными окнами тотчас расцвел, как маленькая надежда, уютный Мшистый квартал.

– Так лучше? – спросила я Мараха.

– Уху, – филин вывернул башку на сто восемьдесят градусов – любоваться.

Одеваясь, я подумала, что ни в одной из просмотренных мною газет опять не было ни слова про недавний взрыв на Ратушной площади. В предыдущие два дня об этом тоже не говорили. Только тут и там появились сухие заметки о том, что колокол Толстяк Беджи отдан на реставрацию.

Это информационная тишина сработала: многие горожане не узнали про взрыв. Так, вчера мы ужинали с Кадией и Мелисандром Кесом, и для Мела случившееся стало сюрпризом.

– И о многих терактах у вас тут умалчивают? – поинтересовался саусбериец, с аппетитом уминая спагетти с морепродуктами.

– Только о ненаказанных, – хором ответили мы с Кад.

Как только злодея поймают, о произошедшем обязательно сообщат. А до тех пор будут молчать, чтобы не пугать людей и не поощрять террориста упоминанием его действий.

Ведь игнорирование так унижает.

* * *

Пару часов спустя я сидела на резной скамье в центре садового лабиринта на острове-кургане. Его можжевеловые стены закруглялись мягко и незаметно, создавая головокружительный эффект. Все вокруг заливал янтарный свет заката.

Со стороны дворца доносился смех гостей. Будто пузырьки в игристом вине, взмывали к розовато-медовому небу переливы фольклорных лесных мелодий.

Из-за другой зеленой стены слышалось чертыхание королевских колдунов. Как я поняла по их эмоциональным комментариям, они устанавливали все для полуночного запуска фейерверка.

Надо будет обязательно посмотреть его: салют обещает быть просто грандиозным! Сужу и по строчке в приглашении на праздник, и по трудностям, возникающим сейчас у Мастеров Иллюзий.

Ради Лиссая сегодня стараются максимально, ведь он – первый из шолоховских принцев, которому не повезло стать публичной личностью. По древней традиции дети его величества живут уединенно, народу их не представляют, на встречи с главами других государств не берут. А жизнь старшего принца – наследника – и вовсе окутана непроглядным мраком даже для приближенных. Говорят, безопасности ради.

Но анонимность Лиссая рассыпалась прахом, когда его сначала искали всей страной под некрополем, потом он исчез повторно и наконец вернулся, заявив, что заключил политический союз с драконами.

На самом деле ну какой союз с теми, кто беспробудно спит и чхать хотел на жалкие подрагивания смертных? Но звучит эпохально! И подтверждено фактами: десятки людей увидели Лиссая верхом на драконе. Принц громко объявил, что теперь у нас с ящерами альянс, и дракон его… не сжег. А значит, все пучком, достоверность соблюдена.

Кстати, задним числом выяснилось, что идею про «альянс» придумал Полынь. И даже подготовил заранее. Накануне нашего летнего путешествия куратор шепнул королеве, что у Лиссая, дескать, созрел смелый план насчет драконов. «План принца» был сумбурен: он включал в себя похищение, путешествие на далекий север и другие дикие повороты сюжета.