– Стоп, Васса, стоп, – постучал он ладонью по столу посреди ее страстного монолога. – Я тебя понял. Ты устала от своего нынешнего распорядка. Тебе нужны новые впечатления. А почему бы тебе не начать снимать кино? Сейчас очень многие этим занимаются. Можно зарабатывать неплохие деньги, не выходя из дома. У тебя прекрасно развито воображение, вон как ты убедительно рассказала мне о Чужом у себя в груди… Запишись на онлайн-курсы по кинематографии, или как это сейчас называется… Освоишь программу и начнешь придумывать свои истории.

Васса поняла, о чем сейчас толковал профессор.

О том, что неплохо бы ей заняться модной нынче компьютерной анимацией. Она существовала с давних пор, в основном в виде мультфильмов с фантастическими персонажами или антропоморфными животными и прочими невероятными существами. Или с ее помощью, вернее, с помощью компьютерной графики, когда-то создавали спецэффекты в обычном кино… Но раньше снимали живых людей, то есть актеров. Это было настоящим кино.

Сценарист писал сценарий, продюсер решал, работать с этим сценарием или с другим, в создании фильма участвовали режиссер, костюмер, другие профессионалы, те, что занимались звуком, реквизитом и прочим. Оператор снимал на камеру актеров, потом монтаж всего изображения и озвучка…

Сложный, долгий, очень дорогой процесс, требовавший много денег. Искались какие-то специальные помещения, устанавливались декорации…

И все это для того, чтобы история на экране приобрела реальный вид, стала живой. А анимационные фильмы зрители тогда воспринимали больше как мультики.

Все потому, что человеческое тело – сложная конструкция. Движения корпуса, рук и ног, повороты головы, артикуляция губ при разговоре, как развеваются волосы на ветру у человека, сминаются складки его одежды, словом, вся это биомеханика – поначалу не поддавалась программе… А еще надо создать естественный фон – как качаются ветви у деревьев, ложатся тени на землю и прочее…

Человеческий глаз умел отличить настоящего и живого актера от нарисованного, от созданного программой. Мало того, слишком уж правдоподобная картинка даже раздражала зрителя. Когда до идеала оставалось вроде бы совсем чуть-чуть! Но какие-то мелочи, нюансы вдруг начинали сбивать с толку, напоминали – а это все ненастоящее. И «откровенно мультяшные» мультфильмы воспринимались зрителем лучше, чем тщательно просчитанная «реальность».

Но в какой-то момент создателям программ удалось перешагнуть последнюю черту, отделяющую рисунок от живой картинки. И зритель уже не мог определить, где перед ним актер, а где – компьютерный персонаж, где пейзаж снят оператором в реальности, а где – нарисован с помощью новых технологий.

Погружение в действительность в один прекрасный день стало абсолютным.

К тому моменту индустрия кино и без того переживала не самый легкий период. Люди в период локдаунов привыкли смотреть кино дома, и кинотеатры теряли зрителей. Актерам и создателям фильмов тоже мешали частые карантины. Как всем собраться вместе для съемок, если велика опасность заразиться в этот период? А долгие простои только ухудшили ситуацию, сделали кино слишком дорогим удовольствием.

И кино, то самое, привычное, с живыми актерами и живой натурой, исчезло навсегда. Ровно в тот момент, когда компьютерная графика перестала отличаться от картинки, снятой в реальности, с реальными людьми. Фильм теперь можно было сделать тоже дома, самому. Одному! Без съемочной группы…

Поначалу этим занимались те, кто был близок к кинематографу, а потом, когда программа, с помощью которой можно было снять фильм, подешевела, стала доступной – уже всем, кому не лень. Любой человек мог теперь создавать полнометражные фильмы и сериалы. Конечно, на экраны выходило много шлака и ерунды, но за хороший продукт зрители были готовы даже заплатить.

…Вот какую работу предлагал сейчас Демьян Демьянович Вассе.

– Нет, – подумав, с тоской произнесла она. – Не мое это. Не хочу. Я совсем не творческий человек. Да вы меня не поняли, Демьян Демьянович. Я хочу не дома сидеть, а что-то делать. Полезное! Например, заняться доставкой.

– Детка, это тяжелый труд! – опешил тот. – Нет-нет, только не доставка!

– Ну, я не знаю, тогда пойду работать в Фудкорт, – упрямо заявила Васса. – Уборщицей или посудомойкой. Или к какому-нибудь повару в помощники.

– Еще не легче! – возмутился доктор. – В Фудкорт… это же рассадник бактерий и вирусов, как его только не закрыли до сих пор…

– А я хожу в Фудкорт иногда, – мстительно призналась Васса.

– Ты туда ходишь? И это при тете Поле, которая такая знатная кулинарка… Тебе же даже доплачивают за то, что ты питаешься дома!

– Ну, когда хожу в Фудкорт, то не доплачивают, – пожала Васса плечами. – И это, кстати, тоже важный момент. Вот смотрите, Демьян Демьянович. Тому, кто готовит сам и в Фудкорт не ходит, доплачивает государство. Типа домашняя еда полезней, гражданин, ты молодец, что не ешь фастфуд, и все такое… А по факту это что получается. Тетя Поля заказывает продукты в пункт самообслуживания и потом сама все на себе несет домой. Курьеров она на дом не пускает, боится, что они могут заразу к нам притащить. Потом она все купленное моет, чистит, режет, готовит… Куча ее времени и сил уходят на готовку. И все это ради меня, болезной. Нет уж. Я буду ходить в Фудкорт, чтобы облегчить жизнь тете Поле. Я буду работать и приносить ей деньги, чтобы она больше ни в чем себя не урезала.

– Это похвально, – опять принялся тереть подбородок Демьян Демьянович. – Но сама подумай. Одно дело – отправиться в Фудкорт перекусить, а другое – торчать там целый день. Целый день работать среди носителей всякой дряни!

– Там дезинфекция, и вообще…

– Васса, нет, только не работа в Фудкорте! Давай вот что сделаем. Ты сейчас пойдешь к Алексу, он с тобой побеседует, посмотрит на твое психологическое состояние. А потом мы с ним, если уж тебе так приспичило, попробуем подобрать оптимальное место работы. Но только если Алекс не против!

Васса возликовала, хотя постаралась не показывать виду. Она отправилась к Алексу.

…Кабинет психотерапевта был роскошен: экран на стене – имитация рыбок в аквариуме, приглушенное освещение, едва слышная музыка, удобная лежанка…

И все хорошо и уютно, неуютен только сам Алекс – холодный и непроницаемый, как робот. Человек без намека на какие-либо эмоции… Или такими и полагалось быть всем психотерапевтам?

– Здравствуй еще раз, Васса. Располагайся, как тебе удобно.

Васса плюхнулась на лежанку, отчего та скрипнула и немного сдвинулась с места, сложила руки на груди и закрыла глаза.

– Как ты себя чувствуешь, Васса?

– Я на грани. Сегодня я поругалась в трамвае с людьми.

– Я выпишу тебе успокоительное. Что у тебя со сном?

– Ужасно. Не могу заснуть, а потом засыпаю, но опять просыпаюсь, под утро… И днем хожу как вареная.

Алекс задавал эти скучные вопросы, а Васса ему отвечала. Психотерапевта волновали какие-то мелочи: о чем она думала вчера, что она чувствует, когда идет дождь, не испытывает ли беспокойства в разные периоды суток… Но, как ни странно, к концу беседы Васса успокоилась, словно весь смысл этой беседы заключался не в вопросах, которые задавали Вассе, а, например, в их последовательности. Или в самом голосе Алекса…

«Я к нему несправедлива. Все-таки он хороший специалист, – подумала Васса. – Сколько лет его бесполезным считала, а нет, толк от него есть…»

– Алекс, скажите Демьяну Демьяновичу, что я вполне смогу работать. Иначе я совсем с ума сойду, честное слово…

– О, ты мне указываешь, что делать, – усмехнулся Алекс. – Ладно, полежи тут, я пока переговорю с ним.

Алекс ушел надолго, Васса даже успела задремать на кушетке.

– Васса…

– Да? – Она быстро села, пригладила пряди волос, выбившиеся из косы. Перед ней стояли Демьян Демьянович и Алекс. – Что?

– Васса, эта идея – пойти тебе поработать – не самая лучшая, честно признаюсь, – хмурясь, начал Демьян Демьянович. – Твое здоровье слишком слабенькое, оно может не выдержать тяжелого физического труда и контакта с большим количеством людей. Но… Но. Короче, мы с Алексом, посовещавшись, решили не спорить с тобой. Хочешь работать – иди работай.

– У меня, то есть у нас, есть связи с руководством завода по производству потуса, – продолжил бесстрастно Алекс. – Я могу поспособствовать, чтобы тебя туда устроили на какую-нибудь простую и не требующую физического и нервного напряжения должность.

«Почему не завод?» – подумала Васса. И сказала:

– Да. Согласна.

– Хорошо, – кивнул Алекс. – Завтра напишу, что да как, сброшу тебе на почту все координаты и сведения.

– Спасибо, Алекс. Спасибо, Демьян Демьянович! – возликовала Васса.

– Ну, иди, детка, а то уже поздно.

Васса попрощалась с Демьяном Демьяновичем и Алексом и заторопилась домой. Когда она шла к выходу по длинному пустому коридору, то подумала, что ей очень повезло с врачами. И с самим этим кардиодиспансером.

Насколько Васса была осведомлена, попасть сюда не так просто. Диспансер являлся государственным учреждением, но не всем давали направления сюда. Здесь лечили какие-то особо тяжелые случаи. Вот как у нее, у Вассы. Да и Демьян Демьянович, что когда-то ей провел операцию на сердце, не захотел расставаться со своей маленькой пациенткой, решил за ней понаблюдать.

В каком-то смысле можно было даже считать доктора родным человеком…

Чудесные люди. Чудесное место.

Вассе тут даже помогли найти работу…

Васса вышла на улицу, тяжелая входная дверь за ней с мягким шорохом задвинулась.

Дождь лил все так же. И еще на город спустилась темнота. Тускло светили фонари – на электричестве городские власти откровенно экономили. Впрочем, сейчас экономил весь мир…

Васса остановилась перед надземным переходом, чтобы перебраться на другую сторону дороги. По мостовой текла сплошным потоком дождевая река. Улица была почти пуста, лишь неподалеку, слева, маячил фургончик доставки. Справа показался трамвай.

Она не любила это место – напротив кардиоцентра, у дороги. Имелись на то причины… О которых никогда не забыть.

Васса поспешила вперед, поняла, что попала в глубокую выбоину, затем огляделась, пытаясь выбраться туда, где воды было поменьше, и неожиданно очутилась перед тем самым небольшим фургончиком с надписью на капоте – «Пироги». Под надписью рисунок ватрушки, от которой вверх поднимался горячий пар.

Как этот фургончик оказался рядом?

Васса сделала шаг назад, и фургончик тоже развернулся за ней, рывком. Васса сделала еще шаг, и авто опять двинулось за ней. Происходящее казалось невозможным, нереальным, поскольку все современные машины были оснащены системой безопасности. Если водитель не заметил препятствия или же не рассчитал что-либо во время движения – система немедленно реагировала. Дорожных происшествий почти не случалось.

«Да что ж это творится-то сегодня! – с ужасом подумала Васса. – Одни неадекваты какие-то вокруг! Или история повторяется?»

Трамвай медленно «плыл» по рельсам к остановке на противоположной стороне улицы.

Васса стояла посреди проезжей части одна-одинешенька. Никто не мог прийти ей на помощь.

Вдруг она увидела, что водитель фургона (кто именно, мужчина или женщина, молодой или в возрасте, не понять в полутьме, поскольку на лице у человека маска, глаза спрятаны за очками, сверху надвинута кепка) открыл дверцу, чтобы выйти. И сзади, из фургона, вроде тоже кто-то выходит – распахнулась одна из задних створок. А зачем они все выходят? Чтобы напасть на нее, одинокую прохожую?! Затащить внутрь фургона?

Васса сама от себя не ожидала, что она умеет так быстро бегать. Но она, поднимая тучу брызг, стремительно преодолела водный поток, затем полетела по противоположной стороне тротуара, к остановке, и опомнилась только перед раскрывшимися дверцами трамвая. Подняла лицо к тепловизору, затем заскочила внутрь салона.