Потом, когда отца не стало, а Олли снова заболел, мы с мамой вызвали магистра Гундерсона из Вильмского Магического Доктората. За лечение тот попросил с нас три сотни дукаров. Уже тогда мне показалось это ужасной суммой, но сейчас, когда у меня не водилось ни единой монетки, я была на грани полнейшего отчаяния.

Понимала, что, даже если я сбегу и подамся просить милостыню к храму Всех Богов, отбив себе место у тамошних завсегдатаев, таких денег мне никогда не собрать. Или если я приду на порог того самого доктората и упаду магистру Гундерсону в ноги, это тоже ничего не изменит.

Единственный Высший Маг в Вильме, зачем ему помогать кому-то бесплатно?!

Именно тогда Мэтью сказал, что знает человека, который даст мне нужную сумму. Правда, этого человека разыскивают все жандармы Вильмы, но деньги у него водятся. И еще, что я его заинтересовала, поскольку ему нужен свой маг…

И я не стала ни о чем спрашивать. Например, каким образом он, приютский мальчишка, познакомился с тем самым человеком, которого разыскивают жандармы, или почему Мэтью ему обо мне рассказал.

Мне было все равно, за что его искали, как я не стала говорить, что маг из меня никакой… Вернее, почти такой же, как и из Мэтью. Все, на что я была способна, – лишь на несколько слабеньких боевых заклинаний. Ах да, еще магические светлячки, они выходили у меня на отлично!

Но в тот момент я была готова занять денег у кого угодно. Да хоть у всех демонов из преисподней, лишь бы спасти своего брата!

Именно поэтому, поцеловав давно уже лежавшего без сознания Олли в пылающую щеку, я не стала раздумывать ни секунды. Очень скоро с Мэтью покинули приют, выбравшись за обносившую его высоченную каменную стену через подкоп со стороны огородов.

Оказалось, там был лаз, о котором Мэтью знал уже давно. Именно так мальчишки тайком попадали в город, посещая заведения, при упоминании о которых сестра Инноренция бы залилась краской, а потом бы заставила их неделю стоять на коленях на холодном полу часовни!

Тем же вечером я явилась к магистру Гундерсону, сжимая во вспотевшей ладони триста пятьдесят дукаров – сумму за лечение и доплату за срочность, чтобы тот, не теряя ни секунды, тотчас же отправлялся к Оливеру Дорсетту в Приют Святой Истонии.

Именно таким образом Олли получил еще два года жизни, купленные на деньги Хорошего Годфри – тот одалживал мне их два раза, – а мы с Мэтью остались в Братстве Голодных. Потому что назад, под строгие очи Сестер Святой Истонии, путь мне был заказан, а мой друг в любом случае не собирался возвращаться.

Через какое-то время Мэтью стал полноправным членом банды, но меня это не коснулось. Нет, сказал Годфри, он не станет заставлять меня напрямую нарушать закон и грабить бедных жителей острова.

На эту работенку у него найдутся свои ребята.

Я была нужна ему совсем по другому поводу. В мои обязанности входило ставить магическую защиту на его логово в Черных Скалах. Именно там банда хранила награбленное и именно там Годфри и его люди прятались от жандармов и конкурирующих банд.

Я должна была ставить магические ловушки и секретные маячки, чтобы обнаружить врагов еще на дальних подходах и чтобы в случае опасности банда успела бы скрыться. Уйти по длинным темным подземным тоннелям и затеряться среди неприступных скал.

Еще я следила, чтобы его люди, возвращавшиеся из города, не принесли на себе магических меток, по котором можно было отыскать то самое логово, по мне, оказавшееся намного уютнее приютских келий.

В последний год своего пребывания у Годфри я стала еще и лечить его людей, потому что делать это больше было некому, а у меня все-таки магический Дар и еще книги, которыми меня старательно снабжали.

И я очень старалась…

Сама хотела этого больше всего на свете – как можно скорее осознать свою магию и научиться ею пользоваться. Прекрасно понимала, что очередной год пролетит слишком быстро и мне снова понадобятся те самые три сотни дукаров для Олли…

Брать деньги взаймы у Годфри мне не хотелось, потому что я надеялась отдать главарю свой долг. Но время неслось вперед, а я так и не разобралась… Моих магических умений все равно не хватало, поэтому Годфри снова одолжил мне нужную сумму.

Впрочем, через полгода его с несколькими парнями поймали во время дерзкого ограбления. Они угодили в тюрьму, причем надолго, а оставшиеся на свободе остатки банды спешно покинули логово. Боялись, что за ними придут, поэтому, разделив добычу, разбежались кто куда.

Я ушла вместе с Мэтью. Он нашел нам заброшенную хижину в том самом рыбацком селении, где когда-то жил со своим дядей. Сперва я думала остаться в Вильме, в старом доме моих родителей, откуда пропали все папины книги и тетради, но Мэтью сказал, что нас там быстро найдут.

Поэтому мы прятались в рыбацкой деревушке. Мой друг где-то пропадал с утра до ночи, а я… Я пыталась помогать местным – за еду для себя и Мэтью – и еще не впасть в полнейшее отчаянье. Потому что денег у нас не было, а Олли очень скоро снова потребуется магическое вливание!

Именно там, в той самой хижине, я узнала от Мэтью, что на Хокке появился новый губернатор и что он – наш с Олли дядя. А через пару месяцев и то, что Мэтью отправляется в столицу.

Один, без меня.

Оказалось, моему другу якобы пришло письмо от дальнего родственника в столице. Оно ждало Мэтью в приюте, куда он время от времени заглядывал, чтобы получить благословение матушки-настоятельницы Тилинии. На это я удивленно вздернула бровь, но промолчала.

Ну что же, хочет врать – пусть врет дальше!

И Мэтью продолжил самозабвенно сочинять. Со слов выходило, что матушка Тилиния отдала ему то письмо вместе с небольшой суммой на билет. Послание Мэтью, конечно же, мне не показал, заявив, что прочел его сам. На это я усмехнулась, потому что из Мэтью был еще тот чтец!..

Затем он заявил, что уже все решил. Причем не только решил – Мэтью купил билет на корабль, который отплывал на следующий вечер.

Нет, он не собирался меня бросать. Наоборот, хотел оставить мне немного денег на первое время и обязательно за мной вернуться, как только устроится в Стенстеде. Да-да, он собирался начать новую, честную жизнь в столице, потому что там куда больше возможностей, чем на забытом Богами острове Хокк!

На это я пожала плечами и пожелала ему удачного пути. Потому что, даже если бы Мэтью и предложил мне отправиться вместе с ним, я бы все равно отказалась.

Брату снова было плохо, и я тоже для себя все решила.

Я собиралась отправиться на поклон к дяде.

Так мы и расстались. Мэтью, попытавшись поцеловать меня на прощание, заявил, что скоро за мной приедет, после чего отправился покорять столицу, и я не видела его целых два года.

Мы же с Олли явились в дом лорда Корнуэлла.

…И вот теперь я тоже прибыла в столицу – зеленая… Вернее, уже просто бледная – именно такой я отражалась в многочисленных стеклянных витринах магазинов. А еще судорожно сжимавшая ручку саквояжа и… выглядывавшая тех, кто мог бы помочь мне разыскать Мэтью.

Мне мало верилось в то, что Мэтью, прибыв в Стенстед, нашел своего родственника и встал на путь добропорядочного гражданина. Уверена, он бежал от закона на Хокке, потому что в Вильме ему могла грозить тюрьма.

Поэтому он решил попытать счастья здесь, на этих широких мощеных улицах – в нашем городе была лишь одна, ведущая от дома губернатора к ратуше, – среди толп людей, огромных домов и…

Да-да, я их все-таки увидела!

Обомлела, уставившись вслед пронесшемуся мимо меня порыкивающему экипажу, ехавшему без лошади. Держась за медную ручку, им управлял важный господин в черном котелке. От экипажа несло гарью и странной магией, и я завороженно уставилась ему вслед. Нет, не господину, а механической повозке.

Затем, опомнившись, отправилась дальше, и мой путь лежал к городскому рынку.

Еще перед самым прибытием в столицу я решила найти Братство Голодных. Для этого мне нужно было разыскать мальчишек-беспризорников, живущих на улицах и знавших всех и вся о тех, кто стоял по другую сторону закона. Они-то и могли мне помочь найти Мэтью.

Поэтому шагала по улицам, иногда спрашивая дорогу. Втайне радовалась тому, что рынок находился не слишком далеко от порта, одновременно поражаясь огромным толпам…

Наконец, дошла, ужаснулась еще большей толпе, после чего, немного постояв и придя в себя, свернула к цветочным рядам. Прошлась вдоль лотков с горшками и срезанными цветами, вдыхая сладкий аромат и не забывая внимательно поглядывать по сторонам.

Потому что покупающий цветы мужчина довольно часто бывает рассеян… Он куда больше думает о даме сердца, чем о том, что ему стоит стеречь свой кошелек. Именно в такие моменты обворовать его проще простого. Так говорили мне промышлявшие у пары вильмских цветочных лавок мальчишки-карманники, делясь своей наукой, пока я затягивала их раны магией.

Но то время осталось в далеком прошлом.

Сейчас же продавцы вовсю нахваливали передо мной свой товар, а один из цветочников даже сделал мне комплимент, сказав, что такой красавице он подарит любой букет со своего лотка. Но я лишь покачала головой и пошла дальше.

Мне было не цветов и не до ухаживаний.

Время близилось к полудню. Я прекрасно понимала, что должна была как можно скорее отправляться во дворец, и поиски Мэтью больше не казались мне такой уж хорошей идеей. Особенно когда вокруг ни следа Братства…

Но стоило мне подумать о том, что надо выбираться с рынка, как я заметила двух мальчишек – лет десяти-одиннадцати, босоногих, чумазых и порядком оборванных, ловко шнырявших среди лотков, выглядывая будущую жертву.

Замерла, а затем отошла в сторону, решив за ними понаблюдать.

Оказалось, я ни в чем не ошиблась – работали здесь по тому же принципу, что и в Вильме. Один из воришек ловко подрезал с пояса важного господина, с недовольным видом рассматривавшего фрезии, кошелек, а второй, прохаживавшийся неподалеку, кинулся наутек, отвлекая и пострадавшего, успевшего хватиться пропажи, и двух жандармов, тут же засвистевших в свистки.

Жандармы кинулись следом за вторым мальчишкой, требуя у него немедленно остановиться. Но я знала, что они все равно его не догонят. А если вдруг и догонят – мало ли, опутают его магией, – то все равно ничего не найдут, потому что тот ничего не брал.

Почему бежал? Просто бежал… Испугался жандармов, во-он какие они страшные!

Но сперва нужно было его поймать.

Я же, несмотря на поднявшуюся суету, отправилась ловить первого, ловко поднырнувшего под лотки с розами и теперь оказавшегося в соседнем ряду от меня.

Это было мне только на руку, и очень скоро я встала у него на пути.

– Погоди-ка, дружок! – сказала ему. – Воровать нехорошо… – Он дернулся было в сторону, но я тут же закончила: – Но неисповедимы пути Богов, которые привели нас в Братство Голодных!

После чего по-особому скрестила пальцы, понадеявшись, что знак столичного Братства ничем не отличается от того, которым мы пользовались в Вильме. Не ошиблась, и ненависть, промелькнувшая на лице мальчишки, сменилась любопытством.

– Значит, из наших? – спросил он недоверчиво, когда мы остановились у стены здоровенного каменного амбара, решив уйти от толпы. – А по виду не скажешь. Похожа на леди… Торгуешь собой для богатых?

Покачала головой

– Нет, собой я не торгую. Я – маг, – пояснила ему, решив не вдаваться в подробности.

– И что тебе надо, маг?! – поинтересовался он. – Свен меня зовут…

На это я сказала ему, что ищу в Стенстеде одного человека.

– Мэтью… Мэтью Пирс, он из Вильмы, с самого севера Арондела. Когда-то его звали Мэтью-Ловкие Пальцы. Думаю, ты можешь его знать. Скорее всего, он сейчас в Братстве.

В глазах мальчишки что-то промелькнуло, и я решила, что нисколько не ошиблась. Мэтью здесь, в Стенстеде, только Свен не спешил в этом признаваться.

– Понятия не имею, – заявил мне.

– Ты его знаешь, – кивнула я, – и ты кое-что ему передашь. Вот, возьми, у меня есть четыре дукара…