Но до окончания школы у Саши сменилось еще несколько девушек, а я так и осталась в «зоне дружбы». С Костиком рассталась на выпускном сама, тем более что наши отношения так и не стали по-настоящему близкими и серьезными. Зато понеслась сломя голову поступать в тот же институт, что и Саша. У меня всегда была склонность к языкам, но я стала учиться на инженера. Сама удивляюсь, как мне удалось получить диплом, пусть и весь заполненный тройками. За время учебы в институте совершила еще два крупных «назло». Первое – отдала свою девичью невинность, долгие годы хранимую для Саши, пьяному однокурснику из общаги. Решилась на это, потому что поняла: Сашу моя девственность совершенно не интересовала. Зато он с удовольствием лишал ее других студенточек с младших курсов. До сих пор с омерзением вспоминаю, как терпела то болезненное елозанье внутри своего тела и задыхалась в алкогольных парах, источаемых моим первым мужчиной. А после всего долго стояла в душе, пытаясь смыть с себя запах чужого пота. Самое обидное, что Саша был свято уверен, что моя личная жизнь так же бьет фонтаном, как и его, поэтому нисколько не смущался обсуждать со мной свои очередные любовные похождения. После одной из таких истории я и сотворила свое самое идиотское «назло»: наглоталась таблеток. К счастью, то ли доза оказалась слишком мала для того, чтобы распрощаться с жизнью, то ли таблетки были не те, но я просто проспала целые сутки, а потом несколько недель мучилась с желудком. Об этом моем «назло» знала лишь одна Маша, которая, высказав весьма в нелестной форме все, что думает обо мне и моей дурости, взяла с меня слово, что я забуду о своей любви к Сашке навсегда. Такого я, конечно, пообещать не могла, но сказала, что постараюсь. И старалась, честно старалась держать свою любовь в узде. Но только до того момента, как получила приглашение на Сашину свадьбу.

И вот сегодня совершила очередное «назло». На этот раз точно последнее, ибо дальше уже смысла чудить не было…

Или все же не стоит терять надежды? Она, как говорят, умирает последней… Да и брак – дело ненадежное. Опять же говорят, в мае лучше не жениться – будешь маяться всю жизнь… Так что, может, еще разведутся…

– Добрейшего денечка, – прокряхтел кто-то рядом.

Я нехотя повернула голову, посмотреть, кто это осмелился вклиниться в мои мечты, у которых только-только стали пробиваться новые крылышки. Какой-то старичок. Невысокого роста, щупленький, в забавном клетчатом пиджаке поверх белой водолазки и почему-то в джинсах. Из-под приплюснутого берета выбиваются старомодные бакенбарды, нос картошкой, а в васильковых глазах пляшут веселые искорки. И самая выдающаяся деталь – трость с полированным набалдашником в виде головы то ли волка, то ли медведя.

– Здравствуйте, – отозвалась я, подозрительно поглядывая на незнакомца.

– Не возражаете, если присяду рядом? – тот улыбнулся прищурившись.

– Конечно, присаживайтесь, – я попыталась за вежливостью скрыть зарождающееся недовольство: и почему он выбрал именно мою скамейку?..

– Погодка сегодня отличная, – протянул старичок усевшись. – Смотрите, какое небо голубое… И листья еще такие яркие, не запыленные… Москва весной особенно прекрасна…

– Да, действительно…– пробормотала я в ответ, параллельно обдумывая план побега.

– Ох, простите, забыл представиться! – вдруг спохватился собеседник. – Карл Генрихович…

– Очень приятно. Катя, – выдавила я улыбку.

– А что ж вы, Катенька, в такой чудный весенний день грустите? – не унимался старик. – Или не с кем его провести?

Последний вопрос заставил меня дернуться и отвести глаза, проговорив в сторону:

– Просто иногда хочется побыть одной…

Старичок на это протяжно вздохнул, а потом выдал нечто странное:

– Бедная, бедная девочка… И такая глупая… Выдумала себе любовь, поверила в нее, а потом сама в ней и запуталась…

У меня что-то неприятно защекотало в груди, и я осторожно уточнила:

– Вы сейчас о ком?

– О тебе, Катюша, о ком же еще? – снова вздохнул Карл Генрихович.

– Извините, но тогда я не понимаю, что вы имеете в виду, – мой голос стал жестче, зато сердце принялось биться как сумасшедшее.

– Все ты понимаешь, – вновь улыбнулся старик. – Только не хочешь этого признавать… Даже себе не хочешь признаться, что ошиблась… Что это и не любовь вовсе… А обыкновенное чувство собственничества…

– Да как вы можете так говорить! – взвилась я. – Вы же ничего не знаете обо мне! Не знаете о том, как сильна моя любовь!

– Это ты еще ничего не знаешь о любви… – покачал головой Карл Генрихович. – Любовь – это не доказывать кому-то, что ты лучший, и тем более не делать чего-то назло… Вопреки… Не калечить свою и чужую жизнь в угоду неких эгоистичных порывов… А не задумывалась ли ты, что этот парень, который как раз сейчас женится, – Старик махнул тростью в сторону ЗАГСа, – возможно, и не твоя судьба?

Теперь я просто не могла найти нужных слов для достойного ответа, а просто хватала ртом воздух, которого вдруг стало катастрофически не хватать. И лишь одна мысль металась в голове: «Откуда? Откуда этот старикашка столько знает обо мне? Кто ему рассказал про меня и Сашу?»

А тот продолжал поучать меня:

– А что, если тебе по судьбе предназначен другой человек, но из-за своей выдуманной любви ты не сможешь его разглядеть?

– Я не верю в судьбу, – мне наконец удалось немного выправить дыхание. – Это, во-первых. А во-вторых, признавайтесь, Карл Генрихович, кто вас ко мне подослал? Мои родители? Или Маша? Вы ведь психолог, да? Хотите вправить мне мозги? Тогда зря стараетесь… Я все равно…

– Катя, Катя, – покачал головой старик, глядя на меня как на неразумное дитя. – Никто меня к тебе не подсылал… Я просто увидел грустную девушку и захотел ей помочь стать счастливой…

– Я не верю вам. – Я закинула сумку на плечо, намереваясь уйти и тем самым прекратить это безумный разговор с «подсадной уткой». А то, что он подослан, я уже не сомневалась.

– Подожди. – Карл Генрихович неожиданно протянул мне некий предмет, похожий на крестик. – Возьми хотя бы это…

– Что это? – Я недоверчиво покосилась в сторону незнакомой вещи.

– Просто небольшой амулет. На счастье. – Выражение, которое промелькнуло в глазах старика, показалось странным, но я, сама не ведая зачем, послушно взяла крест. – Вот и хорошо, – улыбнулся он и вдруг снова показал в сторону ЗАГСа. – Смотри… Вон тот парень…

На крыльце действительно показалась знакомая толпа. Сияющий Саша нес на руках свою теперь уже жену, весело хлопали пробки от шампанского, приглашая отметить свершившееся событие, гости сбивались в кучки, чтобы запечатлеться на праздничных фото…

– Видишь, как он счастлив? – словно издалека донесся до меня голос Карла Генриховича. – Это потому что он уже встретил свою судьбу… И это не ты.

Это не я…

Мне казалось, что я смирилась с этим в минуту, когда не услышала ответ на свое признание. Но я ошиблась. Осознание реальности, горькое и безысходное, настигло меня только сейчас, при виде искреннего счастья возлюбленного. Горло сдавило спазмом от накатывающих рыданий, а глаза заволокла пелена из слез.

Я сорвалась с места, и ноги понесли меня вперед, не разбирая дороги. Бежала, давясь плачем и ничего не видя перед собой. Опомнилась, лишь когда почувствовала, что в ладонь врезается что-то острое. Амулет, подаренный стариком… И в ту же секунду увидела, что стою в самом центре оживленного перекрестка, а на меня несется автомобиль.

Последнее, что я запомнила, были чьи-то крики и жуткий визг тормозов. Вокруг вспыхнул яркий свет, и я стала падать куда-то в бездну, пока мое сознание окончательно не отключилось…

Глава 2

– Просыпаемся…– Кто-то бережно потрепал меня по плечу, и я с трудом открыла глаза.

Надо мной склонилась пожилая женщина в белом халате, сама же я лежала на неудобной узкой койке. Кажется, больница.

– Вот и хорошо, – мягко улыбнулась женщина, увидев, что я очнулась. – Сейчас начнется обход. Врач вас осмотрит и, скорее всего, выпишет. Анализы у вас хорошие, только гемоглобин чуть понижен. Но это поправимо.

Воспоминания вчерашнего дня вспышками замелькали перед глазами. Свадьба Саши… Разговор с надоедливым стариком… Машина, летящая прямо на меня…

– Давно я здесь? – спросила я, поднимаясь на локтях и пытаясь оглядеться. Голова немного кружилась, и хотелось пить.

– Со вчерашнего дня, – спокойно отозвалась медсестра, вынимая у меня из вены иголку от капельницы. – Вы потеряли сознание прямо на пешеходном переходе. Вам повезло, что горел зеленый свет, и машины стояли на светофоре. А иначе страшно подумать, что могло произойти.

– Значит, просто потеряла сознание…– повторила я, откидываясь обратно на подушку.

– Да, ваш жених сказал, что вы вчера были на каких-то похоронах и, возможно, перенервничали, да и долго находились на солнце, вот и получили перегрев. Погода-то вон какая жаркая стоит. И не скажешь, что начало мая. Так что немудрено и солнечный удар получить. Вы потом ненадолго пришли в сознание, но вам сделали укол успокоительного, вот вы и спали до сих пор. Хоть отдохнули…

– Простите, – прервала я сестру, поскольку мне почудилось некоторая странность в ее словах. – О каком женихе вы говорили?

– О вашем…– женщина вновь чуть улыбнулась.

– Но у меня нет жениха, – возразила я.

Медсестра сразу опешила от такого заявления, а потом растерянно проговорила:

– По правде говоря, мне об этом сказала моя сменщица, когда пост передавала. Я-то только сегодня заступила на дежурство. Возможно, она что-то напутала…

– Точно напутала, – с облегчением выдохнула я.

Это ж надо, какого-то жениха мне приписали! Если бы… Но единственный, кого бы я хотела видеть своим женихом, вчера перешел в статус мужа. Чужого мужа. Вспомнив об этом, крепко сжала зубы, чтобы снова не разреветься. Интересно, а Саша знает, что я попала в больницу? Наверное, нет. Ему сейчас не до меня. Небось, наслаждается первым днем медового месяца. И все же… Если бы он узнал, то пришел меня навестить? Надо будет Машке позвонить…

Пока я летала в своих мыслях, медсестра ушла, но почти сразу объявился врач. Точнее, это была женщина, молодая, где-то моего возраста, может, чуть старше.

– Доброе утро, – поздоровалась она и первым делом направилась к моей соседке по палате, полноватой тетечке в цветастом фланелевом халате.

Внимательно выслушав все ее жалобы, доктор прописала больной новую порцию таблеток и наконец двинулась ко мне.

– Юрковская Екатерина Андреевна, полных лет – двадцать пять, правильно? – прочитала она в карточке.

– Все правильно…– я села на кровати.

– А я ваш лечащий врач, Болдина Елена Викторовна, – ее губ коснулась легкая улыбка. – Правда, думаю, ненадолго. Вижу, ваши анализы и снимки в порядке, так что нет повода больше держать вас здесь. Единственное, советую вам пропить курс витамин и побольше отдыхать. А то ваш жених вчера жаловался, что вы очень много работаете.

Ну вот, опять «жених»! Это уже начинает раздражать, честное слово! Что у них тут в больнице – всеобщее помешательство?

Или же… Или же кто-то вчера ввел в заблуждение персонал больницы, представившись моим женихом. Тогда дело принимает другой оборот и возникает резонный вопрос: кто? И зачем? От этих мыслей мне стало неуютно и тревожно. Что-то явно происходит за моей спиной, а я не могла пока понять что… Вчера старик, сегодня жених… Что за ерунда?

– Документы на выписку будут готовы через час, – сообщила доктор, направляясь к выходу. – Будьте здоровы, Екатерина Андреевна…

Не прошло и десяти минут, как в палате вновь объявилась медсестра, на этот раз другая, молоденькая и очень серьезная. В руках она держала два целлофановых пакета.

– Мне сказали, вас выписывают, – сразу обратилась она ко мне. – Это ваша одежда. Здесь, – девушка положила на койку один из пакетов, – то, в чем вы были вчера… А это, – рядом лег второй, – то, что сегодня принес ваш жених.

Очередное упоминание о «женихе», уже от третьего человека, заставило меня не на шутку заволноваться.

– Говорите, он приходил сегодня? – осторожно уточнила я. – Когда?

– А он и сейчас здесь, – безразлично пожала плечами та. – Беседует с Еленой Викторовной.

Вот это поворот… Мой загадочный жених здесь? Значит, есть вероятность, что скоро узнаю, кто это.

– А как он выглядит? – не удержалась я еще от одного вопроса.

– Блондин… Среднего роста… Худощавый… Да что вы сами не знаете, как выглядит ваш жених? – медсестра недовольно цокнула языком и продефилировала к выходу.