Я кивнула, соглашаясь с сестрой. То, что Эбони слегка чудаковатая, меня нисколько не удивляло. Вы лучше покажите мне, кто у нас в Руквуде вообще без странностей? А, вот то-то и оно.

И всё же, проходя к выходу из столовой мимо Эбони, глядя на её волосы цвета ночного неба и серые, как грозовые облака, глаза, я невольно подумала о том, что она совсем не такая простая, как может показаться на первый взгляд.

Глава седьмая. Скарлет

Это была наша первая ночь после возвращения в Руквуд, и неприятности нашли нас, не заставив себя долго ждать.

Мы распаковали свои вещи и отправились в туалет, готовиться ко сну. Примерно часом ранее ушла от нас в свою комнату Ариадна.

Туалет был переполнен, к каждой раковине выстроилась очередь желающих умыться, почистить зубы и причесаться перед зеркалом. Мы с Айви пристроились в конце одной такой очереди. Спустя какое-то время в дверь туалетной комнаты заглянула сестра-хозяйка и воскликнула, присвистнув:

– Не толпитесь, не пихайтесь, все успеете! Никуда раковины от вас не денутся!

Сказав это, она вновь скрылась за дверью, а столпотворение от её слов ничуть не уменьшилось.

Мы помахали Ариадне, которую заметили в другой очереди. Перед Ариадной и уже у самой раковины стояла Мюриэл, она возвышалась над всеми на своих длиннющих, как бобовые стебли, ногах. Эх, и верзила была эта Мюриэл, на целую голову выше большинства остальных девочек! Сейчас она с нескрываемым презрением рассматривала казённую руквудскую зубную щётку, которую крутила в руках.

Но тут в туалетную комнату вошла Эбони, и в один миг всё изменилось.

Толпа расступалась перед ней, словно море перед Моисеем, когда он уводил через него свой народ из египетского плена. Летящей плавной походкой Эбони легко скользила вперёд с загадочной улыбкой на лице. Она подошла вплотную к Мюриэл и спокойно сказала:

– Я хочу воспользоваться этим зеркалом.

Не вытаскивая зубной щётки изо рта, Мюриэл повернулась и посмотрела сверху вниз на Эбони. И тут произошла первая странность. Казалось, явно уступавшая в росте Эбони вдруг стала в два раза выше, и теперь уже она смотрела на Мюриэл сверху вниз.

– Ф фём дело? – спросила сквозь зубную щётку Мюриэл.

– Я сказала, что собираюсь воспользоваться этим зеркалом, – спокойно, не повышая голоса, повторила Эбони. Все вокруг притихли и во все глаза следили за тем, что будет дальше. – Освободи место, или…

– Или что? – спросила Мюриэл, смачно сплюнув в раковину зубную пасту.

– Или ты пожалеешь о том, что встала у меня поперёк дороги, – ответила Эбони и склонила голову набок, не переставая всё так же загадочно улыбаться. – Есть много способов наказать того, кто не хочет делать того, что я хочу.

Наслушавшись от Ариадны рассказов о свирепости Мюриэл, я ожидала, что сейчас произойдёт нечто эпохальное, и даже привстала на цыпочки, чтобы лучше видеть и не упустить ни малейшей детали.

Но, к моему удивлению, Мюриэл не взорвалась и ответила вполне миролюбиво, хотя и обиженно слегка:

– Ладно, погоди немного, сейчас закончу.

Мюриэл снова повернулась к раковине, но в тот же миг словно на чём-то поскользнулась и кулём повалилась на пол. Все вокруг дружно ахнули, но при этом никто не двинулся с места.

– Я тебя предупреждала, – напомнила Эбони. Она спокойно перешагнула через лежавшую Мюриэл и принялась расчёсывать свои шелковистые волосы, глядя в зеркало и что-то мурлыкая себе под нос. Мне эта песенка была неизвестна, но напоминала какую-то детскую считалочку.

Знаете, то, что я только что увидела, мне очень сильно не понравилось.

Я никак не могла понять, как всё это произошло. И, наверное, не я одна ничего не понимала, потому что в туалетной комнате стояла мёртвая тишина, которую нарушала только песенка Эбони. А спустя ещё пару секунд зашевелилась на полу Мюриэл. Она села и тут же зарыдала. Взахлёб. И в тот же миг словно разрушилось какое-то заклятие: все вдруг ожили и вновь заговорили.

Я пробилась к тому месту, где сидела Мюриэл, ворча на ходу:

– Посторонитесь, если никто из вас ей помогать не собирается.

Мюриэл неохотно приняла мою протянутую руку, неловко поднялась, потёрла ушибленную ногу и взглянула на Эбони, а затем, так и не сказав ни слова, бегом бросилась в коридор.

Я не понимала, что за игру ведёт Эбони, но она очень неприятно напоминала мне нашего старого заклятого врага Вайолет – или, во всяком случае, ту злую Вайолет, какой она была в первый год нашей учёбы. И Вайолет, а теперь и Эбони принадлежали к тому сорту людей, которые считают себя лучше других и думают, что это даёт им право командовать всеми вокруг. А те, кем такие люди командуют, почему-то легко мирятся с этим!

Я подошла к Эбони, встала, подбоченившись, рядом с ней и спросила, когда она повернулась ко мне.

– Зачем ты это сделала, Эбони?

Она подмигнула мне, наклонилась вперёд и прошептала одно лишь слово:

– Сила.

– Что? – не поняла я и оглянулась по сторонам, посмотреть, слушают ли нас остальные девочки, но все они были заняты какими-то своими делами. Было такое впечатление, будто кто-то стёр из их памяти всё, что произошло здесь в последние несколько минут.

– Сила, – повторила она. – Некоторые из нас обладают ею… – Она посмотрела в сторону двери и добавила. – А другие нет.

Затем она снова повернулась лицом к зеркалу и принялась напевать ту же песенку.

– Ну, хорошо, пускай сила, – сказала я. – Но, кстати говоря, часть этой самой силы ты могла бы использовать на то, чтобы перестать быть такой дрянью.

Мои слова она оставила без внимания.

Сквозь толпу протиснулась Ариадна и встала рядом со мной.

– Я… Мне нужно… Я должна пойти и посмотреть, как там Мюриэл, – сказала она.

Это меня удивило, хотя и не сказать, чтобы очень уж сильно. Неважно, что там сделала Ариадне Мюриэл в прошлом, но сейчас они явно начинали ладить друг с другом. Что ж, почему бы и нет? Тем более что у Ариадны очень доброе сердце, и она способна простить любого.

А вот про Эбони такого никак не скажешь.

Как говорится в сказках, долго ли, коротко ли, но мы с Айви добрались, наконец, до раковин, умылись, почистили зубы и направились в свою комнату номер тринадцать. Нужно признаться, я была рада тому, что при этом не столкнулась больше с Эбони. Что-то с ней было не так… Неправильное что-то было.

Странное у меня возникло ощущение, когда я после долгого перерыва вновь улеглась в свою, ставшую почти родной школьную кровать. Между прочим, постели в Руквуде было принято заправлять по-больничному, подворачивая все края и уголки, поэтому мне пришлось повозиться, пока я всё разобрала и расправила, но когда, наконец, улеглась, то, не поверите, почувствовала себя как дома.

Некоторое время я раздумывала над тем, стоит ли мне прятать свой новый дневник на старое место, в матрас, и решила, что не стоит, потому что теперь этот тайник был известен слишком многим.

«А стоит ли мне вообще его прятать? – мелькнуло у меня в голове. – Что мне теперь-то скрывать? Нет у меня никаких таких важных секретов».

Но тут я вспомнила, что только что произошло в туалетной комнате. Да, конечно, в школе не было больше ни мисс Фокс, ни Вайолет, и даже Пенни вроде бы стала немного мягче, но на горизонте замаячила новая угроза – Эбони.

И я решила, что пока буду класть дневник в свою наволочку, хотя это хранилище, конечно, очень ненадёжное, временное. А хороший тайник нужно искать, и поскорее, иначе как бы не попал мой дневник вместе со снятой грязной наволочкой в прачечную.

На соседней кровати лежала Айви. Она зевнула и сказала, вздохнув:

– Снова в Руквуде.

– Ага, снова. Всё по-другому, но… – Тут уже я сделала глубокий вдох. – Но в принципе то же самое. Задиры, тайны, сплетни и…

– …и легендарное жаркое, – закончила за меня Айви. – Горы, горы жаркого, которое предстоит съесть до ближайших каникул.

Было темно, но я знала, что в этой тьме мы с сестрой сейчас улыбнулись друг другу.

– Спокойной ночи, Скарлет, – сказала она.

– Спокойной ночи, Айви.

В комнате было весьма прохладно, простыни слегка «кусались», щекотали мне кожу, но всё это не помешало мне закрыть глаза и почти сразу провалиться в глубокий сон. Никакие сны мне в ту ночь не снились.

Проснулась я от громкого звона и сначала даже испугалась, не сразу сообразив, что это наш старый знакомый – утренний колокол Руквудской школы.

Я села в кровати и увидела, что Айви уже поднялась и сидит возле зеркала, расчёсывая свои свалявшиеся за ночь пряди щёткой, доставшейся ей в наследство от мамы.

– Что это ты уже встала? – спросила я.

– Выспалась хорошо, – сладко потянулась сестра.

– Я тоже, – сказала я, выбираясь из постели.

Сквозь старенькие вытертые занавески пробивалось яркое солнце. Шуршали листья на деревьях, тихо шевелили своими зелёными пальцами.

– Интересно, как там наша Ариадна, – сказала Айви. – Всё-таки первая ночь в одной комнате с Мюриэл…

Одевшись и приведя себя в порядок, мы отправились узнавать, как дела у Ариадны. Постучали в дверь комнаты номер пятнадцать, она моментально открылась, и появилось похожее на мышиную мордочку личико Ариадны.

– Доброе утро, – прошептала она, выскальзывая к нам в коридор.

– Ну, как ты, цела? – спросила Айви, хотя и так было видно, что ничего с нашей подругой не случилось.

– Нормально, – подтвердила Ариадна. – Она была такой подавленной после той стычки с Эбони, и я спросила, всё ли с ней в порядке. Мой вопрос её слегка развеселил. Затем она сказала, что хочет почитать, взяла свою книгу и больше не произнесла ни единого слова.

– Вот видишь? – я легонько толкнула Ариадну локтем в бок. – Я же говорила, что всё будет хорошо.

– Скарлет, прекрати пихать людей локтями, – сказала Айви.

Я и её толкнула в бок, пусть знает.

Между тем довольной и тем более радостной Ариадна не выглядела. Я заметила тёмные мешки у неё под глазами и свалявшиеся волосы на голове.

– Мы с Айви отлично выспались, а вот ты, я вижу, нет, – сказала я.

– Видишь ли… – потупилась Ариадна, ковыряя пол носком своей туфли. – Я понимаю, это глупо, конечно, но я не могла расслабиться, зная, что она в одной комнате со мной. Это было как… наваждение или что-то в этом роде. Ну, не могла я себя заставить забыть, какой она была раньше.

Тут, словно по сигналу, дверь открылась и появилась Мюриэл. Мы с сестрой дружно посмотрели на Ариадну и увидели, что она побледнела от страха. Впрочем, напрасно Ариадна беспокоилась. Мюриэл, судя по всему, ничего не слышала из нашего разговора, потому что она просто улыбнулась нам и сказала:

– Доброе утро. Интересно, что сегодня будет на завтрак?

– Овсянка, тут и гадать нечего, – ответила я.

– О, овсянка. – Похоже, это известие Мюриэл нисколько не огорчило. Вообще, должна вам заметить, для громилы, которая, по словам нашей подруги, была свирепее самой Пенни, Мюриэл выглядела на удивление доброжелательной и даже милой, пожалуй. – Хорошо, увидимся в столовой.

И она зашагала к лестнице.

Мы с сестрой снова посмотрели на Ариадну и ничего не сказали. Я лишь удивлённо подняла бровь, словно спрашивая: «Задира? В самом деле?»

Ариадна всё прекрасно поняла.

– Но я серьёзно! – пропищала она. – Она была… ужас что такое!

– Ну, ладно, ладно, – сказала Айви. – Мы тебе верим. Просто сейчас она выглядит… э… несколько иначе.

– Ага, – кивнула я и добавила: – А сейчас, я думаю, больше всего нам следует опасаться Эбони.

В столовой нас встретил знакомый запах овсянки, но, оглядевшись по сторонам, я обнаружила, что кое-что со вчерашнего дня всё-таки изменилось.

У Эбони появились поклонницы.

Их было не много, однако они были. Эбони как раз подходила к окну раздачи, а рядом с ней, словно котята возле мамы-кошки, увивалась стайка девочек.