– Лиля Любавина, – пояснила Алиса. – У нее папа какой-то там генерал МВД. Ты же помнишь, он был милиционером, когда мы учились, и уже тогда в каком-то там звании, не то полковник, не то подполковник, неважно. Теперь вот полицейский и генерал.

– И при чем тут папа-генерал Любавиной? – допытывался недовольным тоном Кедров, уже четко понимая эту самую причастность Лилькиного папаши.

– Ну ты же помнишь, Любавина всегда была у нас девушка деятельная, организатор всех мероприятий, – принялась объяснять Алиса, – такой и осталась, работает сейчас в каком-то крутом холдинге администратором. Не суть. Так вот, в прошлом году было пятнадцать лет нашего окончания лицея, и Любавина взялась организовывать встречу выпускников. Обзвонила всех и навела про всех справки, а про кого не смогла узнать ничего путного, попросила папеньку помочь с инфой. Я не собиралась идти, но Лилька буквально в прямом смысле поймала нас с Зоей Титовой выходящими из в кафе, где мы встречались поболтать, и затащила на юбилей. Понятное дело, я спросила про тебя, она мне и рассказала, что ты служишь в полиции в каком-то там информационном отделе, делаешь карьеру и получаешь звания. Так она сказала.

Да, он вспомнил, действительно, Лилька не смогла раздобыть номер его телефона и электронную почту, не обнаружила его в соцсетях, поскольку сложно найти то, чего нет. И она прислала Денису открытку, а потом еще и телеграмму с приглашением на ту самую встречу выпускников в прошлом году. Которую таки провели, несмотря на карантин и частичные ограничения в Москве, видимо, папа и с этим вопросом подсобил-расстарался. А Денис не пошел. Зачем? Не видел смысла в этом мероприятии.

М-да, неприятно, придется ставить в известность начальство.

Вот он ему нужен, этот лишний головняк? А?

– Ну, предположим, – почти сдался Кедров, – я служу в полиции. Но, во-первых, тебе же Лилька сказала, что в информационном отделе, то есть к убийствам не имею никакого отношения. А во-вторых, ты же понимаешь, что, обращаясь к кому-либо за помощью, ты делишься информацией и таким образом попадаешь в некую зависимость, для начала открывая данные о себе, а для продолжения – становясь должником за оказанную услугу.

– Да какая зависимость, Денис, – посмотрела на него с укором Алиса. – Ты полицейский и давал присягу, а я гражданин, которого ты обязан защищать. И вообще, можно подумать, что я тебе прямо свои сокровенные тайны пораскрывала тут. И какую такую информацию о себе, хоть личную, хоть не личную, я могу от тебя скрыть?

М-да. Права давняя подруга, права – скрыть какую-либо информацию от него… Смешно. И помогать гражданскому населению, к которому относится и она, Денис по большому счету, вообще-то, обязан, тут Алиса тоже права. Но связываться с ней и вступать хоть в какие, пусть даже умозрительные отношения Кедрову не хотелось вот абсолютно.

– Нет, я понимаю, что ты не оперативник и не следователь, – продолжала уговаривать его Алиса, – но ты же знаешь, как происходит процесс расследования, и можешь дать оценку моим предположениям, насколько они верны.

– Ну давай попробую дать оценку, – с кислым выражением лица вяло согласился-таки Денис. – Ладно, Ёлкина, излагай суть происшествия и чего ты там испугалась.

Она и изложила. Подробно, обстоятельно, не упуская деталей, по ходу давая свои комментарии, рассказала и про откровенные намеки следователя Гринца на ее причастность к смертоубийству молодого человека.

– Ну в чем-то твой следователь прав, – выслушав Алису, объяснил Денис, – на самом деле, по статистике, почти в тридцати, а порой и сорока процентах случаев те, кто сообщает о преступлении, и являются убийцами. Но ты зря паришься и панику разводишь. Элементарно: первое, что делают следователи, это проверяют геолокацию. Посмотрят, где ты находилась в момент убийства, может, и не извинятся, но в преступницах числить перестанут.

– Но я могла благополучно оставить телефон на столе и выйти из кафе через задний ход, – возразила Алиса. – Там на самом деле до моего дома ну минут пять спокойной ходьбы. По времени получается, что могла успеть смотаться, прирезать парня и вернуться. Мне этот Гринец так и сказал.

– Алис, не тупи, – сморщился недовольно Денис. – Есть твои коллеги, которые хором подтвердят, что ты никуда не отлучалась…

И замолчал, не закончив фразы, увидев, как она скривила признательно-покаянную мину.

– Что? – недовольно, с нажимом спросил Кедров. – Ты все-таки выходила?

– Да нет, не выходила я никуда, – уверила Алиса. – Но, понимаешь, ученые – это такие человеки, которые частенько ни фига вокруг не замечают, когда увлечены чем-то. Мы спорили, собственно, из-за этого и оказались в том кафе. Летели с конференции, обсуждали самые интересные и яркие доклады и гипотезы, заспорили в самолете и никак не могли остановиться. Поэтому и заперлись вчетвером в одно такси, продолжая дискутировать, решили, пусть нас по очереди развезут. Первой привезли меня, народ возмутился, не желая останавливать обсуждение, увидели это кафе и решили посидеть там, кофе выпить и закончить диспут. Ну и увлеклись, засиделись не полчаса, а пару часов, поели заодно. Но в процессе спора так все завелись, что спроси вот у меня, например: «Кто-нибудь выходил из-за стола, отлучался?», – я вряд ли вспомню абсолютно точно. Пару раз мы так разгоряченно спорили то с одним, то с другим, что было пофиг, отходил кто-то или нет, не до этого. Думаю, и коллеги мои не смогут точно подтвердить факт моего постоянного присутствия.

Она вдруг улыбнулась:

– Кстати, давно так увлеченно не спорили, так взбодрились, раздухарились. Здорово было!

– Фигово, конечно, что не вспомнят, – разглядывая ее задумчиво, рассудил Денис и отмахнулся. – Но в принципе тоже не решающий фактор. Есть официантки, есть видеонаблюдение в кафе, есть в конце концов подъездные видеокамеры.

– А если они не работают? – выдвинула возможное предположение Алиса. – Вот ты знаешь, работает камера на твоем подъезде?

– Я знаю, – усмехнулся Кедров, – работает.

– А вот большинство людей понятия не имеют. Я вот не знаю: висит себе и висит «око сауроново», а есть от него толк или нет – большой вопрос. Почему-то, как какое-то преступление происходит и по телику показывают, что оно попало в камеры видеонаблюдения, так, как правило, ни черта не видно и фиг что разберешь: какое-то мельтешение, неопределяемые люди и все серо-темное.

– И такое бывает, – согласился Кедров и, посчитав выполненным свое обещание выслушать и дать оценку, поспешил завершить ее визит. – Но в твоем случае все настолько прозрачно и понятно, что ты зря решила испугаться. К тому же, как ты утверждаешь, ты этого парня впервые видела и не знаешь, стало быть, никакого мотива его убивать не имеешь. Орудия нет, следов крови на тебе не обнаружено. Ну а следователь все правильно сделал: надо было продавить на испуг возможного подозреваемого по горячим, как говорится, следам. Так что все, Ёлкина, можешь спать спокойно.

– А я вот подумала… – задумчиво произнесла Алиса, проигнорировав его отповедальную, заключительную речь и явно читаемое желание выставить ее побыстрей. – Почему его убили именно у моей двери? Не может это быть как-то связано с кладом?

– С каким кладом? – посмотрел на бывшую подругу с большим подозрением-сомнением Кедров.

– Ну который извлекли в моей квартире, – автоматически ответила Алиса.

– В твоей квартире был какой-то клад, который извлекли? – обескураженно переспросил Денис.

– Ну да.

Она посмотрела на него более осмысленно и рассказала о странном происшествии.

– Охренеть, – дал свою весомую оценку Кедров. – А сменить замки, Ёлкина, не судьба? – попенял ей с сарказмом. – Вообще-то, это первое, что делают люди, переезжая в новую квартиру.

– К тому имелись некоторые обстоятельства, – легкомысленно пожав плечами, уклончиво ответила она.

– И чем ты была занята настолько, что не нашла час-полтора, чтобы сменить замок? – все выговаривал ей Кедров менторским тоном.

– Изучением осадконакоплений, полученных путем глубокого бурения илистых образований озера Байкал, – ответила Алиса и поделилась впечатлениями: – Тяжелая работенка, скажу я тебе.

– М-да, Ёлкина, – вздохнул Денис, – это, наверное, диагноз. Но, насколько я припоминаю, раньше за тобой не водилось привычки влипать в сомнительные истории.

– Да, – рассмеялась она, – я влипала в очень конкретные истории, например историю с тобой.

И от этого ее высказывания оба вдруг почувствовали какую-то неловкость, словно затронули, пусть и совсем краешком, запретную тему.

– Клад – это, конечно, зашибись как интересно, – поспешил уйти от неуместных и лишних в их нынешней ситуации воспоминаний Кедров, – но, думаю, к убийству парня он не имеет никакого отношения. И повторюсь: вести расследование – дело следователей и оперативников, уверен, они прекрасно со всем разберутся, и тебе нет надобности чего-то пугаться.

– Слушай, Кедров, – разозлилась Алиса, – я же не прошу тебя расследовать это убийство и не даю заданий повышенной сложности из серии «пойди туда, не знаю куда, найди яйцо Кощеево». Я всего лишь прошу узнать ход расследования и насколько велик шанс, что меня могут обвинить в этом преступлении. И уже в зависимости от этого дать мне совет, что следует делать. Раз уж ты служишь в информационном отделе, то наверняка работаешь с программами FineFace, то бишь распознавания лиц, и можешь проверить, кто входил-выходил в это время из подъезда, куда шел, мое появление там… Так сказать, помочь коллегам со сбором улик. И вообще… – длинно выдохнула Алиса, враз перестав на него злиться, ощутив, как ее словно накрывает тягучей, успевшей состариться за эти долгие часы усталостью. – Я как-то сильно сомневаюсь, что ты простой, рядовой служащий какого-то непонятного информационного отдела, – усмехнулась она устало-иронично. – Ты совершенно потрясающий талант, технарь до мозга костей, всегда обожал свои программы, а с компьютером, наверное, родился или прямо в нем. К тому же ты поставил себе конкретную цель и упорно к ней двигался. И с твоим характером вряд ли бы свернул в какую-нибудь подворотню жизни, не достигнув чего-то. Ты всегда был гениален в том, во что был влюблен, я это твердо знала и верила в тебя абсолютно.

– Я не падок на неприкрытую лесть, Ёлкина, – усмехнулся Денис.

Но, вообще-то, да. Девчонкой, маленькой, еще не знавшей жизни и людей, она отчего-то верила в него безоговорочно, абсолютно, и восхищалась его способностями, и поддерживала как никто. Наверное, единственная, кто так в него верил.

– Ладно, Ёлкина, – прихлопнув ладонями по подлокотникам кресла, поднялся Денис, – я попробую завтра на работе навести справки. Но, думаю, все же ты зря нервничаешь, создавая панику и круги на воде, нет никаких оснований для обвинения тебя в этом убийстве. Так что иди и спи-отдыхай спокойно.

– Хочется верить, – вздохнула Алиса, тяжело поднимаясь с дивана, и повторила: – Хочется верить, Денис.

Больше всего Кедрову мечталось попрощаться поскорей и просто захлопнуть за девушкой дверь, но сука-совесть разнылась, рассвербилась, выступив не по-детски, и пришлось ему, вздыхая и ворча недовольно под нос, как старикан, сунуть ноги в дежурные кроссовки, накинуть куртку и отправиться провожать Алису до дома, с тоской ожидая, что придется о чем-то еще и говорить с ней по дороге. А говорить ему именно с ней ни о чем не хотелось.

Но нет, общаться не понадобилось.

Алиса была погружена в какие-то свои, явно не простые мысли, которые и крутила-обдумывала, низко опустив голову и глядя себе под ноги. И, когда они проходили мимо уличного фонаря, коротко посмотрев на девушку, Денис отметил, как вдруг резко осунулось ее лицо – видимо, держалась какое-то время на адреналине, а когда отпустила себя, успокоенная его словами, так сразу и навалилась, сказалась накопившаяся усталость и напряжение всего дня.