Обрисовываю в воздухе ее силуэт.

– Это все снять. Под платьем ты должна быть голой…

– Волчара хочет поиграть? – ухмыляется она.

– Волчара хочет.

Ухожу в душ, смываю с себя этот день. Но лаванда так и не смывается.

Обмотав бедра полотенцем, возвращаюсь. Прихватываю коробочку с презервативами.

Немного не «то»… – разглядываю я Эллу. – Но в целом… если…

Достаю квадратик фольги, зажимаю его в зубах. Кручу в воздухе пальцем. Она послушно поворачивается и прогибается над столом.

Вот сейчас – хорошо.

Ткань опять заманчиво обтягивает бедра.

Раскручиваю на себе презерватив.

Несколько медленных поцелуев в шею… мягко кусаю за плечо…

Она стонет, сжимая губы и впечатываясь в мою эрекцию.

– Зак… ты… о*уенный…

– Заткнись… – не надо меня отвлекать.

Хрипло посмеиваясь, ставит колено на стол.

Медленно поднимаю юбку, скользя пальцами по бедрам, кайфуя от ощущений этой ткани. Мне хочется закрыть глаза. Закрываю, представляя эту нежную Софью, ласкаясь щекой о шелк платья.

Медленное движение бедрами внутрь. И по моему телу идет дрожь нетерпения.

– Ты такой ласковый сегодня… – шепотом выдыхает… не она!

Нет… Не «ТО»! – почему-то коротит меня.

И я открываю глаза. Перехватываю ткань на плечах. Рывок. Она трещит и падает по бедрам вниз.

Элла возбужденно смеется.

– Ты е*анутый, Волк!

Перехватываю ее за хвост и впечатываю в стол, как обычно.

И просто жестко трахаю, расслабляясь.

Нормально… вот так… по-честному!

Е*анутый, да… Но придется терпеть! Мне нравится так.

Несколько минут «по-жоденькому» – и она дрожит, умоляюще что-то шепча мне. Могу кончить сейчас вместе с ней. Но мне все еще чего-то не хватает. И я довожу ее удовольствие до конца, чуть замедляясь и позволяя Элле насладиться им подольше.

Выхожу. Она разворачивается, впиваясь мне зубками в губу.

– Еще?..

– Нет… Отсоси мне, – срываю презерватив. – Хочу кончить в твой рот.

Кусаю ее пухлые губы в ответ.

– Ммм… – оседает она на колени, высовывая язычок.

И я вдавливаюсь в этот горячий, игриво сопротивляющийся рот.

Ткань скользит под ее коленями, и кончаю я именно от этого зрелища, захлопывая в последнее мгновение глаза, и, обостряя ощущения, вспоминаю взгляд «Софьи», брошенный на меня.

Да… вот теперь хватает…

Еще немного поплавав в удовольствии сам, чувствую, как двигается ее горло, проглатывая сперму и сжимая мою головку. Останавливаюсь.

Элла облизывает нижнюю губу.

– Я отработала? – заигрывающе приподнимает бровь.

– Полтинник? Не-е-ет… Ты остаешься до утра.

* * *

– Ментал, иди встречай родственников, они сейчас подъедут. Дверь мы оставим открытой. Проводишь их сюда.

Влад сбегает по лестнице вниз.

– Давай, Кит, звони.

Его слегка корежит. Он вдыхает поглубже, натягивая улыбку. Тянет…

Звоню сам, вставая на ступеньку ниже, чтобы меня не было видно в глазок.

Дверь старая, деревянная, и я слышу, как кто-то подходит к ней.

Мы дождались, пока Софья зайдет внутрь, чтобы открыла именно она. Не хватало еще потерять старушку преждевременно, от испуга.

– Никита? – открывает она дверь. – Неожиданно…

Улыбка с его лица исчезает. Рывок за руку – и через секунду она прижата к нему спиной. Ладонью он запечатывает ей рот. Делает шаг в квартиру. Захожу следом, прикрывая за собой дверь. Она неуверенно мычит ему в руку. Мы встречаемся с ней глазами. Ее – огромные. Испугана и растеряна. Не вырывается даже… просто кладет свои ладони поверх его руки, словно не веря, что ей закрыли рот. Тонкие пальчики ощупывают его руки.

– Шшш… – подношу палец к губам. – Не пугайте госпожу Салтыкову.

– Софья… – шепчет ей Кит. – Тихо. С Вами не случится ничего плохого. Только – молчите.

– Где она? – стреляю я глазами на двери комнат.

Нахмурив брови сердито смотрит в глаза, никак не отвечая на мой вопрос.

Ладно. Приоткрываю одну, заглядывая аккуратно внутрь. Маленькая комнатка. На заправленной кровати белая кожаная сумочка и открытый ноутбук. Открываю дверь шире, кивая Киту.

Он заходит туда вместе с ней.

– Софья, ведите себя разумно, не шумите. Мы не бандиты, не воры и не собираемся причинять здесь никому никакого вреда. Сейчас мы с Вами немного побеседуем.

Я слышу в дверях шум. Софья нервно переводит туда глаза.

– Это дочь и сын Маргариты Викторовны, они переживают за нее и хотят с ней пообщаться. Мы побудем здесь, чтобы им не мешать. Кит, отпусти барышню…

Он убирает руки, делает шаг к двери и замирает там. Я вижу чуть уловимую вину в его взгляде. Софья смотрит на него. Он смотрит в окно и иногда поглядывая мне в глаза.

– Нам известно о Ваших планах, Софья, родственники Маргариты Викторовны с ними не согласны.

Молчит, продолжая сверлить прищуренным взглядом Кита, губы обиженно вздрагивают.

Он медленно переводит на нее взгляд.

Ну, ты еще извинись!

– Извини…

Вот, идиот.

– Кит, постой за дверью.

Выходит.

– Итак, – присаживаюсь я с ней рядом. – Госпожа Салтыкова больше в Ваших услугах не нуждается. О ней позаботятся дети и мы.

Отрицательно качает головой.

– Они ей не станут помогать. Они просто хотят ее квартиру.

– Не буду спорить. Хотят. Впрочем, как и Вы. Поездка в Бельгию – реальные планы или?..

Открывает дверь в шкаф, я подлетаю, перехватываю ее запястье.

– Да что ж Вы такой нервный! – стряхивает брезгливо, словно царевна какое-то насекомое. – Боитесь, что автомат достану?

Это немного цепляет, но я понимаю ее чувства.

Достает два конверта. Билеты… рейс в Брюссель. На завтра. Два. «Маргарита Салтыкова», «Софья Городецкая»… – читаю я. И один билет обратно. Для Софьи.

Реально.

– Как Вас зовут?

– Захар.

– Захар, пусть забирают свою квартиру. Отпустите нас в Брюссель.

– Нет, Софья, я не могу этого сделать. В дороге она может переписать завещание в Вашу пользу.

– Вы понимаете, что она мучается? Уколы практически не помогают! Пожалуйста…

Ее «пожалуйста» такое… искреннее, доверчивое… по-настоящему женское, что на пару секунд мне даже приходит мысль сопроводить их в Брюссель.

Бред, конечно.

– Вы не переживайте так, Софья, эту проблему решу я. Не выезжая в Брюссель. Зачем ей мучиться в дороге?

– Вы ее… убьете? – оседает она на кровать.

– Разве цель не эта.

– Но там это будет… щадяще!

– И здесь тоже. Я не стану ее пугать. Две инъекции – и все. Точно такие же, как и там. Но Вам сейчас придется собрать свои вещи и исчезнуть. Потому что, если кого-то и заподозрят в этом… это будете Вы. И родственники будут свидетельствовать против Вас. Вы же ставите ей уколы. И все знают об этом. Соседи… ее врач… Так что, извините, квартира Вам не достанется. Это я, на всякий случай, заберу.

Вытягиваю у нее билеты.

– Быть может, нам придется собирать против Вас доказательства, если вдруг Вы захотите поиграть в судебные игры.

– Не захочу, – вздыхает она. – Но… Жаль… Маргарита Викторовна хотела, чтобы квартира досталась мне. Очень хотела.

Пока Влад занимается Салтыковой, я, на всякий случай, выясняю обстоятельства, чтобы быть уверенным, что никакие неожиданные подачи нам от барышни не прилетят.

– Ничего. Найдете себе другую жертву.

– Не говорите ерунды! Маргарита Викторовна сама предложила. Какая жертва?!

– Ммм… – ухмыляюсь я. – А Вы и в намерениях не имели!

– Нет, конечно! – стреляет возмущенным взглядом.

– И как Вы здесь оказались?

– Ей нужна была сиделка. У меня не было денег, чтобы снимать себе квартиру. Я – студентка, учусь в медицинском. Подрабатываю на скорой. Был вызов… Одинокая женщина. Потом заехала проведать, как она. А дальше… Вот и всё.

– И как речь зашла о квартире?

– Моей сестре нужна почка… Я как-то поделилась…

– Реально нужна?

– Реально.

– А что ж Вы не отдадите свою? Сестра ведь…

– Не подхожу я, как донор.

– Ясно.

Печальный расклад.

– Придется заработать как-то по-другому, Софья. Собирайте вещи. Мы скоро уходим отсюда. Уходим вместе с Вами.

– Я могу попрощаться с Маргаритой Викторовной?

– Нет. С ней работает сейчас один человек… Она и не вспомнит Вас.

– А Вы врач? – начинает нервничать она. – А вдруг Вы неправильно рассчитаете дозировку! А вдруг…

– Да не волнуйтесь Вы так… Я все сделаю хорошо, обещаю. Собирайте вещи.

Распрямляет спину. Глубокий вдох. По изящной шее скользит выбившаяся прядь. Красивые губы подрагивают.

– Включите ей, пожалуйста, Шостаковича. «Вальс», – протягивает она флешку. – Она прекрасно танцевала раньше…

Забираю.

– Да… – вздыхаю я.

– Что? – оглядывается она.

– Ничего…

Ни ферзь, ни пешка. Офицер госпожи Салтыковой лавандовой крови.

* * *

Все лишние уходят из квартиры.

Передаю Софью Киту. Он аккуратно берет ее под локоть, перехватывая из рук небольшой черно-белый чемодан.

– Пусть посидит с вами в машине. Потом я выйду, и отпустим. Влад, мне пора?

Положительно моргает.

Кидаю ему ключи от тачки. Надеваю белый халат.

Софья в дверях оглядывается.

– Я помню, – показываю ей флешку. – Всё будет хорошо.

Нет, я не обязан успокаивать ее. Но в нашей ситуации гораздо проще сотрудничать, чем воевать. Ну и еще ее это «пожалуйста» очень подкупает. По-человечески. По-мужски.

– Спасибо Вам, Захар.

Эта адекватность, правильная оценка ситуации, отсутствие истерики подкупают тоже, надо признаться.

Захожу в комнату.

– Добрый вечер…

Маргарита Викторовна сидит в большом кресле, укрытая пледом. Глаза утомленные, немного слезятся. Не такая пожилая, как я ожидал увидеть. Лет семидесяти. Но ухоженная, взгляд осмысленный. Только после Ментала немного одурманенный. Она спокойна. Это хорошо.

– Добрый вечер… – немного рассеянно приглядывается она.

– А я Ваш новый врач. Меня зовут Захар Тимофеевич.

На самом деле, это ненастоящее мое отчество. Тимофей – имя моего деда. Он вырастил меня. И я сменил свое отчество. Он был мне как отец.

– Как Вы себя чувствуете? – присаживаюсь перед ней.

Вздыхает, немного раздраженно морщась.

– Уже начинается… Пора ставить укол.

– Пора.

– А где моя… – она вопросительно смотрит на меня, что-то вспоминая. – Моя…

– Девушка, которая ставила Вам уколы?

– Да… – растерянно. – Или это было раньше?.. Софья?..

– Да, – киваю я. – Раньше ставила она. Теперь – я.

– А где она?

– А у неё все хорошо! – улыбаюсь я. – Она замуж вышла. Привет Вам передавала. Обещала заехать скоро.

– В самом деле?..

– Конечно.

– Как хорошо… Хороший у нее муж? Любит ее?

– Очень любит. Хороший парень.

Тонкие губы трогает улыбка.

– А Митя с Катюшей уже уехали?

Это ее дети.

– Да, но обещали приехать завтра, вместе с внуками.

Вижу, как она кусает губы, чуть чаще моргая. Это болевой синдром, я узнаю его.

Достаю первый шприц. Отыскиваю катетер в вене. Хорошо, что он есть. Пожилым тяжело попадать в вены.

Ввожу ей ровно половину. Это гораздо больше привычной ей дозы.

Жду, пока подействует опиат.

Подхожу к простенькой музыкальной системе. Подключаю флешку, отыскиваю вальс.

– Софья просила поставить Вам эту музыку.

– О… да… прекрасная музыка… Софья – прекрасная девушка… Словно из прошлого века… Из моего детства… Таких сейчас больше нет…

Она улыбается.

– Как Вы себя чувствуете?

– Гораздо лучше.

– Вам изменили терапию. Теперь будет этот препарат вместо старого.

– Правда? Как хорошо… Почти не чувствую боли.

– Софья еще говорила, что Вы прекрасно танцевали в молодости.