«Марсиан» никто из ученых не любил прежде всего за предвзятое отношение. Те, кто согласились участвовать в проекте колонизации красной планеты, стали в своем роде первооткрывателями. Почетные звания и награды сыпались на их головы, как из рога изобилия. «Первая выжившая бактерия», «Первый симбиоз», «Первый урожай»… Они были первыми во всем, даже если на Земле не отличались особыми успехами. Быстрый старт и мировая известность – это когда-то и подкупило Агату, как и сотни других амбициозных ученых. Официально все они в один голос пели о высоких мотивах, «о новой ступени эволюции, на которой человечество должно доказать, что способно автономно существовать вне родной цивилизации». Вот только без регулярных поставок с Земли, речи о существовании на Марсе пока и вовсе не шло.

Именно поэтому, когда такой молодой и неприлично именитый Дилан Хобстер начал свою речь, его встретила настороженная тишина и недоверчивые взгляды глав подразделений Ньюстоуна. Томас даже поймал себя на том, как невольно сжались кулаки и заходили желваки на лице. Драки он никогда не любил, старался всегда справляться со своей агрессией, но в последнее время зачастил на тренировки по виртуальным единоборствам. Сейчас как никогда хотелось отработать полученные навыки в деле.

– Что, нервишки шалят? – неожиданно накрыл его напряженную руку Льюис Декорт, одновременно сверкая отполированной лысиной и хитрыми раскосыми глазами, чем-то напоминающими кошачьи. – Хотя бы иногда пар следует выпускать, Томас, а не держать все в себе, – продолжил он ненавязчивым шепотом, одновременно кивая Хобстеру и улыбаясь Нортону, всем видом проявляя неравнодушие к урожаям сахарной свеклы на Марсе.

– Я же не чайник, чтобы пар выпускать.

Том расправил плечи и попытался немного расслабиться. Но стоило взглянуть на Агату, а главное, на то, какими сияющими глазами она всюду сопровождает гиперактивного Дилана, который патологически не умеет стоять на месте, как пар готов был пойти из ушей.

«Возможно, старина Льюис в чем-то и прав», – подумал Том, и тот, словно прочитав его мысли, снова заговорщически зашептал.

– А полетели с нами на озера?! Ты, я, Зиппер, еще пара нескучных ребят. Погоняем на водных скутерах, уток постреляем.

– А разве это не запрещено законом? – удивился Томас, как и любой житель Ньюстоуна абсолютно точно будучи уверенным, что все дикие птицы и животные находятся под защитой закона, а охота, как и ношение оружия, строго запрещены.

– Расслабься, Донахью, – по-дружески толкнул его плечом Льюис. – Кому, как не главе природоохранного департамента знать о таких вещах? Нам, кстати, оружие положено законом, так что не дрейфь! – с гордостью заявил он. – А от двух подбитых селезней ничего не случится. Будь уверен, их и так уже со всеми защитными мерами развелось больше, чем людей.

– Спасибо, Декарт, но не в этот раз, у меня свои планы, – вежливо отказался Том, не желая ради забавы участвовать в незаконном умерщвлении пернатых.

«Лучше выпущу в горном домике еще пару десятков клонированных пчел, вдруг вернутся?» – решил для себя Томас и нашел особую гармонию в том, что совсем скоро покинет этот шумный зал и лицемерных людей, которые своими перешептываниями и соболезнующими взглядами за один час вывернули наизнанку и истоптали все его светлые чувства.

«Знаю я твои планы, опять все выходные проторчишь в лаборатории, как старый плесневый пень», – насмешливым взглядом ответил Льюис, и вместе с другими активно зааплодировал Хобстеру. Тот все продолжал свое фееричное выступление об успешном симбиозе сахарной свеклы с марсианской бактерией, выделенной им из выдержанного в специальных условиях навоза.

Чем дольше Томас слушал выступление Дилана, тем больше тот его бесил. И не тем, что был ужасен, а как раз наоборот. Непривлекательный с первого взгляда мужчина умел так хорошо расположить к себе, что к концу речи недоверчивые главы департаментов оглушили его овациями и хвалебными отзывами. Теплый и пронзительный взгляд голубых глаз, подкрепленный радушной кривоватой улыбкой, рано или поздно влюблял в себя каждого, даже вопреки воли самого человека.

Как только аплодисменты отгремели, а праздничное заседание объявили закрытым, все его участники ринулись к Дилану Хобстеру, чтобы пожать руку марсианской легенде, выражая свое уважение. Лишь доктор Донахью нетерпеливо подскочил с места, как если бы все это время сидел на раскаленных углях, и ускоренно направился к выходу.

Всю свою жизнь, куда бы не следовал, Том всегда видел цель, и это существенно отличало его от других людей. Стоило достигнуть одной, как он ставил перед собой другую, еще более сложную и интересную, с завидным упорством и бесстрашием добиваясь своего. Сейчас же в одночасье все его цели, планы и мечты вдруг потеряли былую ценность. Сильный духом мужчина, готовый взвалить на свои плечи благополучие всей планеты, вдруг почувствовал себя маленькой, ничего не значащей букашкой, над которой так легко посмеяться, оторвав крылья.

Как он дошел до такого и как бороться с этой химерой, разъедающей душу, Томас не понимал. Только чувствовал, что, покинув стены душного кабинета, а затем и Ньюстоун, дышать станет легче. Потом, какое-то время спустя, он обязательно найдет себя прежнего. Всегда находил. И после гибели именитых родителей, о которой двенадцатилетний Том узнал из новостей в интернете, и когда один за другим ушли бабушка с дедом, воспитавшие его с братом. И даже когда невероятно талантливый и абсолютно неуправляемый Эдди, повзрослев, сбежал в неизвестном направлении «лишь бы подальше», с убедительной просьбой не искать, и не лезть в его жизнь.

Рука уже потянулась к сканеру, открывая заветную дверь.

– Томас, постой, – раздался позади взволнованный голос Агаты.

Мужчина замер на месте, но в этот раз не строил иллюзий, ожидая услышать что угодно от своей непредсказуемой бывшей.

– Щенок все еще у тебя? Я хотела бы увидеть его, если это возможно, – с намеком на улыбку проговорила Агата.

Собравшись с силами, Том оглянулся и посмотрел ей прямо в глаза.

– Его зовут Арчи. Странно, что ты не помнишь, ведь сама его так назвала перед отъездом.

– Точно, Арчи, – как ни в чем не бывало девушка засмеялась над своей забывчивостью. – Просто за это время столько всего значительного произошло в моей жизни, – решила пояснить она, но лучше бы промолчала.

«Куда там! В их руках открытия, которые изменят судьбу человечества, а тут какой-то несчастный пес», – разозлился Том.

– Он дома, и я не уверен, что узнает тебя после стольких лет. Мы планировали уехать, но, если хочешь, можем вместе подняться на стопятидесятый уровень, увидишь, каким взрослым стал твой прощальный подарок.

– Ты прав. Наверное, это дурацкая идея, – внезапно решила Агата, оглянувшись на редеющую толпу вокруг ее популярного жениха, и поймав на себе его обеспокоенный взгляд. – Возможно, в другой раз. Мы планировали провести здесь пару недель. Дилан хотел познакомиться с моими родителями. Удачи, Томас. Я рада, что у тебя все в порядке.

– Лучше не бывает, – холодно отозвался мужчина. Напоследок заглянув в ее темные, почти бездонные глаза, он безнадежно пытался найти в них хоть что-то, за что можно было бы ухватиться.

Арендованный беспилотник ожидал Томаса и Арчи на домашней взлетной площадке. Расположившись в кабине, мужчина заботливо пристегнул пса, задал параметры полета, после чего напряженно откинулся на спинку кресла. Все, что ему сейчас хотелось, так это побыстрее покинуть суетливый город и остаться наедине с самим собой.

Скайкар, набирая высоту, плавно поднялся в воздух, унося все дальше от величественных небоскребов Ньюстоуна задумчивого мужчину с разбитым сердцем и счастливого пса, который дождался своего часа. Как и все собаки на свете, Арчи любил путешествовать, а летать на беспилотнике с огромными окнами в пол особенно. Когда еще с таким удовольствием можно облаять стаю пролетающих по соседству птиц, да еще и обогнать их? Или погрузиться с раскрытой пастью в густые облака, представляя, что это сладкая вата, которую так любят Энни и Френни? Или слизать с окна заблудившуюся внутри кабины букашку, с любопытством изучая эту мелкую гадость на вкус?

«Жаль, у хозяина не такой длинный язык и он не умеет облизывать стекла, иначе не сидел бы сейчас грустный», – заключил Арчи, уткнувшись холодным носом в неподвижную ладонь Томаса.

Глава 5. Дарвин. Дитя леса

Изящный жемчужно-белый скайкар с логотипом Ньюстоуна спустился на зеленую лужайку у дома, затерянного посреди величественных гор и смешанного леса. Стройный юноша лет восемнадцати в бейсболке и яркой оранжевой футболке вышел на посадочную площадку встречать долгожданных гостей.

– Привет. Как дела, Дарвин? – поинтересовался Томас у робота-компаньона, который много лет содержал в порядке горный домик и на правах ассистента помогал ему в лаборатории.

Синеглазый Дар расплылся в радушной улыбке, вытащил ладони из карманов джинсов и ответил на рукопожатие.

– Привет, Том! Все отлично. С возвращением, Арчи.

Парень присел на корточки, позволив перевозбужденному псу обнюхать и облизать себя с ног до головы. При этом Дар задорно смеялся и ласково поглаживал четвероногого друга по холке.

Модели выпуска две тысячи сто второго года обладали особой эмоциональностью. В начале века разразилась настоящая гонка, целью которой было создать искусственный интеллект, неотличимый от настоящего. Изобретатели во всем мире негласно соревновались между собой, дополняя свои проекты все новыми и новыми возможностями. Такие роботы могли обучаться, распознавать эмоции, искренне сопереживать, есть, пить, плакать, испытывать душевную и физическую боль, даже закатывать истерики.

Они уже давно не походили на глупые железяки, напичканные информацией. Наблюдая за окружающими, роботы получали свой собственный опыт и делали выводы. В итоге, обладая уникальным мироощущением, они задавались вопросами: «Кто я? Каким я хочу быть?» Дарвин хотел быть хорошим другом, а еще стать ученым, таким же как Томас, которому его и подарили после смерти родителей, пытаясь хоть как-то отвлечь и заинтересовать замкнутого подростка.

Над телами таких роботов тоже постарались: их движения стали невероятно естественными и плавными, искусственная кожа, прорисованная до расширенных пор на носу и украшенная едва заметными волосками во всех необходимых местах, имела еще и равномерный подогрев. Такой живой мимикой не обладал и сам Том, и даже часто ловил себя на мысли, что рядом с вечно молодым, энергичным и эмоциональным Даром, на робота больше смахивает он сам.

Пока два шалопая продолжали задорно гонять друг друга по поляне, Томас достал из скайкара сумку со своими немногочисленными вещами, и прошел в дом. Едва отворив по старинке тяжелую дубовую дверь, придерживая ее за ручку, мужчина блаженно прикрыл глаза.

У Дарвина имелось много талантов и всяких прекрасных навыков, но лучшим из них Томас несомненно считал его умение варить кофе. Пока мужчина, задумавшись, держал дверь открытой, рядом с ним, все так же веселясь и играя, внутрь помещения прошмыгнули Арчи и Дар.

Этот дом, построенный еще дедом, в честь которого Томаса и назвали, любили все без исключения представители семейства Донахью. Когда-то здесь очень нравилось и Агате. Дело не только в живописных местах и пылающих по осени склонах, усыпанных сахарными кленами, или в обилии хвойных деревьев, наполняющих воздух кружащими голову фитонцидами. Горный домик был пропитан историей и любовью, которая сочилась с каждой фотографии на стене, и согревала невероятным теплом вместе с треском дров из камина.

Всякий раз, возвращаясь сюда, Томас ощущал особое умиротворение. И сейчас, наливая в чашку горячий ароматный кофе, вдруг ощутил, что на душе стало не так пусто и холодно.

– Спасибо, Дарвин, ты настоящий друг, – подмигнул Томас довольному роботу.

– Всегда рад помочь, – счастливо улыбнулся юноша, услышав заветные слова. – Чем сегодня займемся?

– Запустим клонирование пчел и активируем защитный купол над домом. Ты ведь знаешь, что вечером Земля пройдет через облако кометных осколков, и мы сможем наблюдать настоящий звездопад?