– Я хочу вернуть своего мужа, – сказала, глядя в лицо Ильи Алексеевича. – Я люблю его. И я верила, до последнего верила и надеялась, что он найдётся. И не просто так я нашла вас… Я, конечно, не очень верю в судьбу, и считаю, что люди сами являются кузнецами своей жизни, но здесь… Чтобы вот так всё сложилось – это ничто иное, как судьба.

– Я думал, вы медсестра, а не философ, – хмыкнул Илья Алексеевич.

Он пытался меня задеть своим отношением, но я видела в его взгляде страх и сильное беспокойство.

Наверное, он уже тысячу раз пожалел, что встретил меня, согласился дать мне работу и привёз в свой дом.

Но зато я благодарна Судьбе, Вселенной, Богу и Илье Алексеевичу, что всё произошло именно так!

– Я хочу, чтобы Макс выздоровел, и к нему вернулась память. Я думала, что ничего не может быть сильнее боли, которую я почувствовала, узнав, что он вместе с группой пропал в горах, но я ошибалась. Вы ведь понимаете меня, правда? – вытерла тыльной стороной ладони предательскую слезу. – Мой муж жив, но не узнаёт меня. И хуже всего, не желает знать.

Покачала головой.

– Ну что ты… – произнесла ласково Анна Сергеевна. – Ванечка и к нам долго относился с сомнением. Он считает себя обузой и безумно злится на себя и свою немощь.

– Он не обуза, – сказала я уверенно. – Он всегда был бойцом. Всегда преодолевал любые трудности. Это тоже преодолеет. И я ему помогу.

– Что тебе до него? – спросил Илья Алексеевич и хлопнул руками по подлокотникам кресла. – Он инвалид и нет гарантии, что он будет снова ходить. Он не помнит своего прошлого. И ты ведь его уже похоронила, так ведь? Ты же сказала мне на встрече, что вдова.

– Я же думала, что… – начала было я оправдываться, но он не дал мне сказать.

– Оставь его, Ника. Забудь нашего сына и живи, как жила. Найди себе нового мужа, роди детей и просто живи, не оглядываясь назад.

Он сейчас серьёзно?

Анна Сергеевна притихла и искоса смотрела на меня, раздумывая, что я сейчас отвечу.

А ответить мне было что.

– Я уже беременна, Илья Алексеевич. И беременна от своего мужа.

Судя по сомнительному блеску в глазах и издевательской усмешке, они мне не поверили.

Ещё бы.

* * *

Ника

– Гм… – Анна Сергеевна уставилась на меня взглядом, выражающим не только сомнение, но и беспокойство, что у меня всё в порядке с головой.

– Дочка, ты же вроде медик, – хмыкнул Илья Алексеевич. – Или ты решила, что мы идиоты? И наш Ванечка тоже?

– Нет, ни вы, ни Макс не идиоты. И я не сошла с ума. Я знаю, как это звучит и сама совсем недавно была в шоке. У меня не было никаких отношений весь этот год. Моим мужчиной всегда был только Макс.

– Тогда как это возможно? – с явным сомнением поинтересовалась Анна Сергеевна.

– Да, любопытно услышать байку о беременности от мужчины, с которым не имела отношений целый год, – язвительно пробурчал Илья Алексеевич.

Я устало вздохнула и снова потёрла виски.

Голова начала сильно болеть.

Мне нужно выпить воды и отдохнуть. А лучше даже не воды, а чай с мятой, чтобы успокоиться.

Нервное потрясение и напряжение мне сейчас ни к чему.

– Я сейчас объясню. Есть в медицине такое понятие, как «Отложенная беременность».

Я постаралась по возможности доступно объяснить им, что это такое и насколько мой случай имеет редкую природу.

К счастью, когда я закончила говорить, Илья Алексеевич и Анна Сергеевна не стали смеяться и подвергать сомнению мои слова.

– Если ты не лжёшь, – после долгого молчания сказал Илья Алексеевич. – То после рождения, можно сделать генетический анализ и узнать правду.

– Согласна с вами, – кивнула я и добавила: – В вашем случае то же самое скажу… Можно сделать генетический анализ, чтобы убедиться, что Макс – ваш сын.

Супруги переглянулись и Анна Сергеевна, ответила:

– Мы согласны и не боимся результата, потому как уверены, что он покажет наше родство.

– Хорошо, – слабо улыбнулась и снова коснулась головы. – Простите. Голова просто раскалывается. Можно мне воды? И ещё бы отдохнуть… А то, что-то я перенервничала.

– Я принесу воды, – сказала Анна Сергеевна. – Илья, отведи девочку в её спальню на втором этаже.

– А на первом этаже, случайно, нет спальни? – решила я понаглеть. – Мне было бы проще. Вдруг Максу понадобится срочный укол… Да и просто я хочу быть рядом с ним.

Не стала им говорить, что как только немного приду в себя, я начну активно работать. А точнее – обзвоню всех своих знакомых и незнакомых докторов. Договорюсь о срочном приёме. Не желаю я теперь сидеть, сложа руки, когда нашла своего мужа. Мой Макс встанет с инвалидного кресла, и он будет снова ходить.

Но озвучивать прямо сейчас свои мысли не стала. Я здесь только первый день. И так, уже, сколько всего произошло, за какие-то жалкие пары часов.

Но главная трудность будет не в том, чтобы договориться о приёме и обследовании Макса. Увидев его и услышав его, я была поражена его настрою. Его потухший взгляд словно кричал о том, что он сам себя уже похоронил.

А ведь от настроя так много зависит! И выздоровление в том числе.

Но я не сдамся. Ради себя, ради малыша, что ношу под сердцем, ради самого Макса, и ради нашей с ним семьи, я сделаю всё возможное и даже невозможное, но верну его. Верну своего прежнего Макса и его жажду к жизни.

– Есть комната на первом этаже, – сказала Анна Сергеевна. – Но она очень маленькая.

– Ничего, – улыбнулась ей. – Я не на отдых приехала.

– Хорошо. Илья, проводишь?

– Куда же я денусь? – проворчал он, тяжело поднимаясь с кресла. – Пойдём, бедовая… Свалилась на нашу голову. Теперь, чую, с твоим пребыванием всё в нашей жизни переменится.

– Вы говорили, что чувствуете людей, – напомнила ему. – И сказали, что я вам нравлюсь как человек.

– Видимо, я ошибся.

– Нет. Вы не ошиблись. Я не желаю зла. Просто, доверяйте и дальше своей интуиции и чувствам.

Он посмотрел на меня задумчивым взглядом и ничего сказал.

Сказала я.

– У вас красивый дом.

– Я сам его построил. Но дом – это всего лишь дом. Вся прелесть не в нём, а в местности. Жизнь в нашем посёлке во многом выглядит примитивной, как в деревне.

– Здесь хорошо, – сказала я. – Правда, хорошо.

– Вот твоя комната, Ника, – произнёс Илья Алексеевич, открывая дверь передо мной.

Как раз недалеко от комнаты Макса. Всего лишь небольшой коридор отделял наши комнаты. Это хорошо.

* * *

Стараясь справиться с волнением, я глубоко вздохнула и, постучав для вежливости, тут же вошла в комнату Макса. Вошла и едва не поперхнулась. Воздух в комнате Макса был до того насыщен запахом лекарств и несвежести, что немудрено, почему у меня, беременной женщины, закружилась голова, но я постаралась отогнать от себя дурноту и сосредоточилась на Максе.

Он читал книгу и вскинул голову, когда я вошла.

Не ожидал он снова увидеть меня и рявкнул:

– Убб-бирайся!

– Ну уж нет, – ответила ему строго. – Я приехала специально, чтобы помочь тебе. А тем более, что ты мой пропавший муж.

– Кк-как ппп-приехх-хала, тт-так и уеззз-зжай! – прорычал он, заикаясь.

Я сделала шаг к нему, внимательно глядя на связанный плед, укрывающий его ноги.

Макс на меня смотрел. Он отвернул лицо к окну. Сильными пальцами он сжимал книгу, и я видела, что его костяшки даже побелели, что выдавало его напряжение и его злость.

– Макс, послушай, – прошептала я с мольбой в голосе. – Я прошу у тебя не так уж много… Удели мне десять минут своего времени. Всего десять минут. Умоляю тебя. Это важно.

Он повернул ко мне лицо и негромко произнёс:

– Мм-моё имя И-ивв-ван.

Стиснула зубы и нехотя кивнула.

– Ладно. Как скажешь… Иван, так Иван.

– У тт-тебя п-пять мм-минн-нут, – проговорил он.

– Постараюсь уложиться, – улыбнулась я.

Взяла стул и поставила его рядом с Максом. Напротив него.

Села и положа руки на колени, заговорила.

– Я помню тот день, когда мне сказали, что твоя группа пропала. И ты пропал. Я весь день звонила тебе на телефон. Ходила вокруг дома и вглядывалась в лица прохожих мужчин, надеясь увидеть в них тебя… Надеясь, что ты вот сейчас вернёшься… Но ты не пришёл. Не вернулся ни через день, ни через два… Прошли недели, месяц, два, три, полгода…

– Я старалась меньше бывать дома, подолгу оставалась на работе, до самого последнего пациента. И потом бродила по городу, пока уже совсем не валилась с ног. Помню, я как-то увидела группу парней… не совсем трезвых… Было темно и ни одного человека… я пошла прямо на них.

Посмотрела на Макса. Он молчал и смотрел на меня тяжёлым взглядом.

– Я была готова на всё, чтобы перебить внутреннюю боль. Но… – я горько засмеялась. – Они расступились передо мной, позволяя мне пройти. И молчали, ни звука не произнесли, пока я не скрылась из их вида. А когда я прошла мимо частных домов, завыла собака. Наверное, они все тогда почувствовали мою боль и тоску. Дома я продолжала страдать.

Вытерла набежавшие слёзы. Воспоминания о боли были слишком яркими и ещё неостывшими и я вновь переживала те горькие минуты скорби и отчаяния.

– Я завидовала нашим друзьям, что у них всё по-прежнему. Я перестала встречаться с ними. И не желала слышать их слова, что мне пора забыть тебя, пора отпустить тебя и жить дальше. Я ненавидела их за это. Ненавидела их счастье и любовь. Даже мои родители и твои тоже отгородились от меня, не понимая, почему я так долг скорблю и не желаю верить, что ты мёртв и не вернёшься. Поиски прекратили спустя полгода. Версия была такая: произошёл камнепад, вся группа оказалась погребённой в каком-то из ущелий, куда не подобраться. Ничего не было найдено – ни вещей, ни следов, ни крови… Ничего. Словно вы просто исчезли. И на этом всё. Тебя и других объявили погибшими.

Я немного помолчала и продолжила.

– На работе вокруг меня образовалось пустое место. Только один человек продолжал поддерживать меня. Это… Это Дима. Наш с тобой друг… Но у него был другой ко мне интерес. Поэтому он продолжал со мной общаться. Я создала вокруг себя безжизненное пространство. Боль меня буквально съедала, душила ночами и не позволяла жить дальше. А ещё… А ещё я тебя продолжала ждать. Я люблю тебя… Максим… И другого мужчины для себя не хочу… Прости за имя, но не могу называть тебя Иваном. Не твоё это имя.

Покачала головой и хрипло сказала:

– Я нуждаюсь в тебе. Хочу снова ощущать тебя рядом. Дышать твоим запахом, гладить твои волосы, прижиматься к щеке, к вечеру немного колючей, целовать тебя, обнимать… Ощущать твои руки и губы на себе…

Подняла на его каменное лицо взгляд и прошептала:

– Помоги мне… Помоги мне и себе вернуть тебя… Клянусь, я сделаю всё, чтобы ты снова начал ходить и вспомнил своё прошлое.

Он долго молчал и смотрел на меня немигающим взглядом, потом взялся за своё инвалидное кресло и, развернув колёса, отъехал к окну и замер ко мне спиной.

– Пп-почему тт-ты решш-шила, чт-то я хх-очу д-другую жж-жизнь?

Я встала со стула и подошла к нему, резко развернула кресло к себе и уставилась на мужчину, которого не могла узнать.

Макс сидел в своём инвалидном кресле, поднял на меня свой взгляд и криво улыбнулся. Это была улыбка крокодила, который только что заглотил глупую птичку. Я готова была сказать ему какую-нибудь резкость, но не знала – какую; пока я, ошеломлённая, раздумывала, Макс спросил:

– Н-нутт-теперь-то т-ты жжж-жалеешь, чт-то ппп-приехала? Т-теперь-то т-тывв-видешь, чт-то т-твой муж мёртв?

Глава 5

* * *

Вероника

Я провела в этом доме ровно два дня.

И пока я ещё не позвонила ни докторам… да вообще я никому не звонила! И сама не понимаю, почему.

Хотя нет, прекрасно понимаю.

Макс, которого я видела сейчас, не был похож на моего Макса. У меня начали закрадываться сомнения, что это мой муж. А вдруг, это его брат-близнец, Иван? А мой любимый мужчина, на самом деле, мёртв?