Вытащив флакон с обезболивающим, она оставила сумку у двери, слева. Очертания мебели угадывались слишком слабо, и Арфель не хотела случайно испортить какую-нибудь важную вещь. Мало ли что? С оборотнями следует держать ухо востро.

Илуор находился практически без сознания. Запах крови пропитал комнату, но на теле она ран не заметила. Зато запястья, за которые волк был привязан к изголовью кровати, были стерты практически до мяса.

– Как бесчеловечно, – выдохнула Арфель и начала по капле вливать оборотню уменьшающий боль отвар. – Куда же ты рвался? Не вижу ни единой раны. Хэй, как вас зовут? Вы сказали, что…

Ее перебил звук плотно закрывшейся двери.

– Что за шутки? – нахмурилась Арфель и тут же сама себя хлопнула по лбу. Ну конечно, проводник же сказал, что сделает ярко освещенный рабочий уголок. Который, скорее всего, понадобится и целителю. Интересно, кого приведут?

– Ар-р-р-фель,– раскатисто выдохнул Илуор. – Пришла.

– Можно подумать, у меня был выбор, – вздохнула травница и откинула со лба оборотня черно-рыжеватую прядку. – Что с вами успело произойти?

– Пришла, – выдохнул он и закрыл глаза.

– Да пришла я, пришла, – проворчала госпожа Льефф и встала. Оборотень недовольно заворчал, на что она, закатив глаза, ответила: – Плащ снимаю. Жарко очень.

Комната стремительно наполнялась жаром. Для чего бы ни предназначался этот странный артефакт, он раскалился слишком сильно. Арфель на мгновение показалось, что в воздухе разлился подозрительно знакомый сладковатый аромат. Но наваждение исчезло так же быстро, как и появилось.

– Ох, дышать совершенно нечем. – Она сбросила плащ на свою сумку и вернулась к постели оборотня.

Сердце Арфель билось так быстро и с такой силой, будто глупый орган собрался проломить грудную клетку и поприветствовать мир. Госпожа Льефф была категорически с этим не согласна и прижала к груди руку, чтобы предотвратить эту глупость.

– Илуор, – позвала она, – Милорд нид Энтан, где ваша рана?

– Рана? – не открывая глаз, переспросил оборотень. – Моя рана… Была на груди.

Арфель присмотрелась к обнаженной груди оборотня. На рану там намекала только узкая белая полоса. Длинная, да. Вне всяких сомнений, это была очень опасная рана. Вот только к настоящему моменту она уже зажила. Абсолютно точно зажила.

Чтобы увериться, Арфель протянула руку и коснулась кончиками пальцев горячей кожи оборотня. Тот глухо рыкнул, и она отдернула руку.

– На твоем теле нет волос, – задумчиво произнесла Арфель и испуганно прижала руки ко рту. Что с ней?! Какое ей дело до гладкого тела Илуора?

– Потому что на другом моем теле более чем достаточно волос. Шерсти. – Он открыл глаза, и она поразилась, каким темным, голодным был его взгляд. Взгляд, из которого пропала вся болезненная муть.

– Как зовут твоего помощника? – выдохнула Арфель и попятилась к двери. – Кажется, он солгал мне.

Илуор отрастил когти и ловко перерезал веревки. Одним длинным, гибким движением оборотень подхватился на ноги. Мгновение, и он уже стоит напротив Арфель.

– Почему ты раньше так не сделал? – Она прижалась спиной к двери. – Для чего это представление?

– Тебя не было. Веревки заговоренные, без должного желания их не оборвать, – шепнул он и улыбнулся. – Ар-р-рфель. Твое имя будто создано для меня. Р-рфель Льефф.

Она нервно облизнула пересохшие губы и положила обе ладони на грудь оборотня. Все это – недоразумение, сейчас он вспомнит про Соглашение и про то, что травница для него не подходит. Это серьезный проступок – принудить к согласию девственницу. Он не рискнет.

– Ты боишься меня? – шепнул он и накрыл ее руки своими. – Не нужно.

– Это недопустимо, – выдохнула она и поняла, что его дыхание оседает на ее губах. – Невозможно.

Она не хочет этого. Совершенно точно не хочет. Не может позволить себе желать этого!

Отчего же ее тело так жадно льнет к его рукам? Отчего она сама подставляет ему губы? Отчего она вжимается в него, гладит по плечам и рукам, притискивается ближе и ближе?

– Что происходит? – на выдохе простонала она. – Что происходит, Илуор?

– Просто ты и я, – выдохнул он и прижался губами к ее шее. – Мужчина и женщина. Ничего лишнего.

Было так легко раствориться в его объятиях. Так легко раствориться в ласках, которые он щедро дарил ее телу. На краю сознания трепетала какая-то мысль, какое-то неоформленное воспоминание. Но с каждым мгновением Арфель теряла разум, теряла саму способность думать. По ее телу разлился пожар, и только оборотень мог покорить это бушующее пламя!

– Ар-р-рфель… моя.

***

Она проснулась на рассвете. В чужой комнате, в чужой одежде. Со страшнейшей головной болью, отвратительным привкусом во рту и неприятным ощущением в промежности. Арфель села на постели, прижала пальцы к вискам и попросила свою магию утишить боль. И тут же повалилась обратно в подушки – картины прошедшей ночи встали перед ее мысленным взором во всем непотребном великолепии.

– Господи, – шепнула она. – Почему? Как я могла…

– Ты ничего не могла сделать,– жесткий голос заставил Арфель подпрыгнуть на постели.

Прямо перед ней сидел тот оборотень, что обманом привел ее к обезумевшему нид Энтану.

– Зачем?! – Она подалась вперед. – За что? Вы собираетесь убить меня? Вы мерзавец!

Он только усмехнулся и спокойно ответил:

– Я? Это ты своими чарами свела моего лорда с ума. В Сером доле нид Энтана ждет невеста, волчица из достойной семьи. И я не позволю Илуору подвинуться рассудком и порушить свое будущее. Да и не можешь ты быть его избранницей, обычная человеческая самка. Не слишком красивая, не пахнущая ничем, кроме своих сухостоев. Нид Энтан ослаб после ранения, и твоя слабая магия вызвала его гон. Любая одаренная привлекла бы его внимание, не льсти себе. К сожалению, и моему, и твоему, Илуор не захотел брать себе соглашенную. Вышло то, что вышло.

– Я буду жаловаться, – жестко произнесла Арфель. – Он не имел права брать меня.

– Будешь жаловаться? – безымянный оборотень широко улыбнулся и продемонстрировал левый ломаный клык. – А что, если я выйду и тебя согласят мои бойцы? Они-то не знают, что ты вся из себя пострадавшая. Орала как весенняя кошка.

Арфель замерла. Она боялась даже вздохнуть лишний раз. Когда ее жизнь успела превратиться в этот кошмар? Или правду говорили священники прошлого и оборотни, как и демоны, суть создания преисподней? И дорога им одна – на костер, чтобы даже души их были развеяны по ветру.

– Вот мое единственное предложение, – процедил оборотень. – Я сотру тебе память, вложу новые воспоминания – ты спасла нид Энтана, получила кошель золота и вернулась к себе. А чтобы никто из оборотней, что в будущем проедут через твой город, не захотел тебя в постель…

Он вытащил из-за пазухи медальон.

– Знак того, что ты под защитой нид Энтана. Настроен на тебя – он решил облагодетельствовать тебя. До того, как впал в любовную горячку.

– Денег не надо, – с ненавистью выдохнула Арфель. – Когда-нибудь я вспомню. Когда-нибудь я отойду в сторону, когда вам потребуется моя помощь. Потому что у меня есть на это право. Потому что любой артефакт это подтвердит. Сколько бы ни прошло времени. Я всегда смогу доказать свою правоту.

– И ты даже не спросишь, каким образом я тебя обманул? – усмехнулся оборотень. – Даже не спросишь, будет ли Илуор помнить о тебе?

– Мне все равно, – спокойно ответила Арфель. – Единственное, чего я хочу, – свободы от оборотней. И покоя. Больше мне ничего не нужно.

Она вытерпела короткое прикосновение к своим вискам и ожидающе посмотрела на оборотня.

– В тебе есть что-то странное, – настороженно произнес он. – Что-то очень странное.

– Во мне сейчас только ненависть, – сухо сказала Арфель. – И обида.

– Переодевайся, у тебя пять минут. Затем короткая потеря сознания – и привет новым воспоминаниям.

Не удостаивая оборотня и взглядом, она выскользнула из постели, скинула чужую одежду и быстро надела свое платье. Белье и чулки наделись на нее сами собой – раньше ей бы и в голову не пришло использовать магию для такой глупости. Но сейчас это казалось единственно возможным способом. Поправив волосы, она почувствовала, как по телу разливается странная истома.

– Голова должна кружиться? – нахмурилась она и чуть не рухнула на пол.

Ее подхватил под руку оборотень и широко улыбнулся:

– Как себя чувствует наша спасительница?

Арфель застыла, пытаясь понять, что вообще происходит. Что… Ах, точно. Эти лохматые недоумки споили своему драгоценному нид Энтану сразу три эликсира. И все бы ничего, да только эти снадобья между собой совершенно не сочетались. Когда целитель оказался бессилен – послали за травницей. Ох и намучилась же она с ним!

– Я могу написать вам, что и с чем не стоит употреблять, – со вздохом предложила Арфель и потерла виски. – Как же голова болит.

– Ох, не стоит. Ты слишком устала, всю ночь не отходила от постели нашего будущего князя. Деньги передаст мой помощник.

– Не надо денег, – взъярилась Арфель и тут же спокойней добавила: – Не нужно. Я…

«Почему? – спросила она сама себя. – Это нормально, они выдернули меня среди ночи и…»

– Просто не нужно, – сказала она в итоге и пошла к выходу. Внутри клокотал странный коктейль. И злость, и обида, и даже ненависть.

«Успокойся, можно подумать, тебя люди никогда из дома по ночам не срывали, – строго высказала себе Арфель. – Оборотни – необходимое зло. Но тебя они тронуть не могут. Не могут».

– Возьми, это защитит тебя от притязаний на Соглашение, – так и не назвавший свое имя проводник протянул ей кулон, – если решишь выйти замуж.

Сжав прохладную цепочку, Арфель на негнущихся ногах вышла из таверны. Амулет она выбросила в ближайшую урну. Ей отчего-то была омерзительна сама мысль о том, чтобы иметь при себе что-то оборотническое.

Глава 3

Арфель проснулась в слезах. В пятый раз за прошедшую неделю.

– Это начинает пугать,– проворчала травница и встала с постели.

Неделю назад оборотни вытащили ее среди ночи из дома. И с тех пор все пошло как-то наперекосяк. Нет, она взрослый здравомыслящий человек и понимает, что сама делегация тут ни при чем. Все просто совпало. Может быть, ее источник силы решил развиться до полноценного колдовского очага? В любом случае ночью ей снились какие-то неоформленно-тоскливые сны, а днем вокруг творились чудеса. То тщательно высушенная трава наполнится соками, то березовое полено выпустит клейкие листочки. Дичь, в общем, творилась.

Зато откуда ни возьмись взялся трудовой энтузиазм. Последний год Арфель думала о том, чтобы превратить первый этаж своего дома в лавку-хранилище. И даже начала перестановку. Но как-то руки не доходили разложить засушенные ценности по полкам. А тут за неделю справилась! Из-за чего госпожа Льефф испытывала вполне заслуженную гордость.

Умывшись и переодевшись, она спустилась вниз. На ходу заплела золотисто-лунные волосы в тугую косу и приготовилась к очередному приятно-скучному дню. На самом деле Арфель любила, когда все идет своим чередом. И когда всё-всё происходит именно так, как она задумала. По мнению Каэль, лучшей подруги госпожи Льефф, это было ужасно скучно. И однажды, сидя в беседке за домом Арфель, подруги и вывели этот термин: «приятная скука».

На сегодня у госпожи Льефф были большие планы: разлить по маленьким флаконам успокоительный настой, смешать с инриновым маслом травяную смесь номер восемь, ту самую, что убирает боль из натруженных мышц. В общем, дел у травницы было невпроворот.

Шум за дверью заставил Арфель вздрогнуть и поморщиться. Только бы не страждущие! Нет, она в целом прекрасно относится ко всякого рода больным людям и нелюдям. Вот только ей нужно еще буквально пять минуточек! Всего пять минуточек, и она будет готова одарить любого исцеляющим настоем или добрым словом. Или недобрым – тут по ситуации.

«Хорошо, что у меня куплена охранная сеть», – удовлетворенно подумала Арфель, когда шум у двери стих.