Не тратя время на снятие пальто, быстро прошел по галерее, лавируя между весьма веселыми гостями импровизированного праздника. Евгений нашелся в небольшом зале, стоял и разговаривал с группой разодетых в пух и прах дамочек. Платья с разрезом до пятой точки, перья какие-то, декольте до пупка. Странно, на Дине платье смотрелось элегантно, от этих же разило вульгарностью.

Директор галереи, заметив мое приближение, извинился перед гостьями и направился мне навстречу.

– Уже уходите? – Сверкнул он глазами.

– Еще нет. – Покачал я головой. – Мне нужно знать, что Дина Коростелева…

– Нет. – Был жестко прерван я. – Никакой информации о Дине, ее семье и друзьях.

– А о работе? – Не сдался я.

– Ее работы вы можете увидеть в главном зале.

Мда, не такой ответ я хотел услышать. Интересно, чего они тут все боятся? Или кого?

– Я согласен на выставку моих работ в следующем месяце. – Склонил голову набок, пытаясь понять, что в этом человеке сейчас пересилит. Выгода, или приверженность к тотальной конфиденциальности в вопросе одной женщины.

Евгений задумчиво обвел глазами зал и кивнул.

– Я позвоню в понедельник, и мы обговорим детали. – Все же решился он на работу со мной.

Мне же до зубного скрежета хотелось вмазать ему по морде и допросить по форме по поводу Дины. Что такое все скрывают? Ладно, об этом можно и потом подумать. Для начала нужно будет встретиться с Диной еще раз и поговорить с ней. Расспросить ее о жизни. Вдруг она чего-то или кого-то боится? Я смогу решить этот вопрос.

Выйдя из галереи, я заметил уже знакомого мне охранника, стоящего чуть в стороне, у весьма дорого иномарки. Ну что ж, кажется, мне есть о чем подумать. Странностей пока все больше и больше. Все чудесатее и чудесатее.

Я тоже подошел к своей машине. По привычке осмотрел прилегающую территорию. Никого подозрительного, кроме вышеупомянутого охранника, я не заметил. Пожав плечами, сел в машину.

Пока ехал до дома, все перебирал в голове все свои воспоминания о Дине. Все детали. Ее вечная неуверенность во всем, стремление быть хорошей девочкой, чрезмерная воспитанность и замкнутость давали мне хороший повод для беспокойства. Именно на таких личностей и охотятся разного рода маньяки. Почему-то думать о том, что она счастлива с другим мужчиной, не хотелось. Да и все факты говорили сами за себя. Разве я бы оставил Дине ее фамилию, взяв замуж? Нет уж. Будет моей со всеми потрохами. Разве она стала бы носить браслет, подаренный человеком, который ей был бы совершенно безразличен? Вряд ли. Да и мужик этот, что за нами ходил. Так пасут любовниц каких-нибудь авторитетов. И если это так, то почему Дина до сих пор работает на какую-то галерею?

Завернул в обычный двор, окруженный обшарпанными пятиэтажками. Втиснул неприметную тойоту на свободное место. Вошел в подъезд, поднялся на второй этаж, повозившись с ключами, открыл дверь.

– Вернулся уже? – Из комнаты выглянул отец, постаревший и осунувшийся за последние два года, прошедшие со смерти мамы.

Иногда мне казалось, что он когда-нибудь сможет оправиться от этого.

– Да. – Кивнул, сменил ботинки на тапочки и прошел внутрь квартиры.

На кухню, конечно. Проголодался я что-то от всего произошедшего сегодня. Засунул голову в холодильник. Отец любит готовить, хотя по нему этого и не скажешь. Такой же худой, как и я.

– Случилось чего? – Отец зашел на кухню, сел на табурет и теперь следил за тем, как я разогревал мясо с овощами.

– Случилось. – Пожал плечами. – Дину встретил.

Об этой девушке знала вся моя семья, так как я не считал нужным скрывать свою жизнь от родителей. Ну, кроме самых нервных для них моментов, конечно.

– Хмм, – отец поскреб пальцами щетину. – Ту самую?

– Да. Ту самую. – Я уселся за стол и начал быстро орудовать вилкой.

– Судьба, значит, – отец криво улыбнулся, – раз уж ты ее из головы столько лет выбросить не смог. Или замужем она?

– Не знаю. – Передернул плечами. – Но все рядом с ней себя странно ведут. Нико мне о ней ничего не говорит. Даже Ромка отказался помогать.

– Ты же не отступишься? – Отец, когда-то сам маму увел у того, кто ее не ценил. Поэтому я и считался поздним ребенком. Галка, моя сестра, тоже.

– Нет. – Усмехнулся. – Оказалось, что она меня все так же интересует, как будущая мать моих детей.

Папа, склонив голову набок, принялся изучать меня взглядом. Даже молчал пару минут.

– Ты знаешь, я иногда думаю, что, если бы я не увел твою маму…

– Пап, – попытался я прервать его, поняв, куда он клонит.

– Нет. Ты послушай. Я любил ее. До сих пор люблю больше своей жизни. И возможно, если бы смог отпустить, то она была бы жива. – Все же выразил он свою печальную мысль. – И я с ума схожу, от такой вероятности развития событий.

– Пап, в смерти мамы никто не виноват. Это могло случиться с любым человеком. – Я попытался вновь остановить его.

– Если бы я заметил, что Наташа все чаще устает, что скрывает, что у нее что-то болит… Почему я этого не увидел?! – Выпалил он и… вдруг заплакал.

Я растерялся. Папа даже на маминых похоронах не плакал. Просто…, окаменел как будто. А сейчас навзрыд, как ребенок. Не отболело еще.

Я тут же поднялся на ноги, подошел к нему и положил ладонь на плечо, поддерживая.

– Пап…

Слезы – это хорошо. Слезы – это не инфаркт, который мы уже пережили. И не сидение на препаратах. В данном случае – это освобождение, которого так долго не было. Мой отец никогда не плакал. Всегда был сильным. А я просто старался не думать, что со мной может случиться что-то подобное. Маму я тоже любил, но это другое.

– П-прости. – Выдохнул он минут через пять, усталой рукой вытирая мокрые щеки. – Прости, что увидел, что я такой.

Я вздохнул и присел на корточки.

– Пап, все нормально. Тебе нужно это было сделать когда-нибудь. – Я потрепал его по руке. – Хорошо, что Галка этого не видела. А то уже вызвала бы скорую. – Попытался пошутить я.

– Твоя сестра… очень нервно реагирует на любые изменения в моем состоянии. – Поддался отец.

– Она тебя любит и считает, что если о тебе постоянно заботиться, то о маме ты не вспомнишь. – Я попытался улыбнуться. Выходило плохо, если честно. Но как еще мне с ним разговаривать? Он же не ребенок. Он всю жизнь прожил и отличается какой-то особой глубинной мудростью.

– Зря. Я с ее именем с утра просыпаюсь, и засыпаю так же. Как же без нее? – С удивлением спросил он. – Вот мне все говорят, что нужно жить дальше. Что чуть ли не забыть твою маму нужно…

– Не слушай их. Я вон Дину до сих пор не забыл, хотя всего пару месяцев с ней провстречался. А ты с мамой почти тридцать лет прожил. Разве можно такое забывать? – Спросил, чувствуя, что отец начал отходить.

– Сын, ты сейчас надолго приехал? А то на пару дней показываешься, а потом снова в дорогу. – С надеждой спросил родитель.

А мне вдруг тонкий браслет на Динином запястье привиделся. Тонкая полоска светлого металла. Уверен, ни разу не сняла за прошедшие семь лет. Не знаю почему. Просто знаю, что не снимала. А значит, надежда на мое личное «долго и счастливо» пока что есть.

– Надолго пап. У меня здесь выставка скоро. Так что, пару месяцев я у тебя поживу. – С легким смущением ответил ему.

Всегда стеснялся своей работы почему-то. Вроде бы… фотокартины это с точки зрения пожилого человека как-то не серьезно. А я этим деньги зарабатываю.

Кстати, отцу я предлагал купить жилье получше убитой трешки в хрущевке, но мне отказали в достаточно жесткой форме. Это дом, где было счастье. Как его можно променять на что-то другое? Пришлось согласиться с этим и более не приставать к отцу с такими глупостями. Зато Галке квартиру отремонтировал. Ее муж, Жорик, был счастлив. И папа даже улыбнулся пару раз, глядя на них. Вот только… внуков отец до сих пор не дождался. У Галки… диагноз, в общем. Не будет внуков у папы с ее стороны. Георгий, ее муж, смирился. Любит очень. А папа надеется лишь на меня, что осчастливлю на сей счет. Но, пока что нет. Не судьба. Не захотелось мне пока никого, извините, обрюхатить, кроме одной неприступной девушки.

– Это хорошо. – Отец даже улыбнулся. – Галина не так сильно будет беспокоиться обо мне.

– Она меня будет доставать. – Деланно проворчал я. – Дергать на счет племянников.

– Зато меня оставит в покое. – Улыбнулся отец.

На кухне мы просидели почти до двух часов ночи, стараясь не касаться самых болезненных тем, но поддержать друг друга. И я впервые в жизни вдруг понял, что у меня есть не столько отец, но и друг, который поддержит меня в любом начинании. И превзойдет в любом сумасбродстве.

Глава 4

Дина

Ночью я почти не спала. Перебирала в голове и давние воспоминания, и то, что произошло в галерее, и после нее. Вывод был не утешительный. Я зачем-то была нужна… Вячеславу Кожевину. Именно я, как человек, а не как мастер. Зачем? Неизвестно.

Под утро я все же задремала и проснулась от телефонного звонка. Встрепенувшись, подскочила на кровати и покосилась на часы. Девять утра.

– Дин, у тебя все хорошо? – Звонила Маринка. И она была встревожена.

– Да. А что случилось? – Пробормотала я в трубку, пытаясь проснуться.

– Да то, что мой муженек с шести утра начал меня пытать по поводу того, кто такой Славик Кожевин. Да и Глеб Степанович сегодня уже поинтересовался по поводу данного персонажа. А самое главное знаешь что? – Подруга явно была не в духе.

– Что? – Боязливо переспросила я.

– То, что Зверь пять минут назад позвонил мне, чтобы узнать: все ли у тебя хорошо. – Возмутилась она.

– И что? – Пискнула я жалобно.

– А то, что мой телефон до его звонка был выключен. Я это точно знаю. Вот и делай выводы подруга. – Было заключено.

– Какие выводы? – Испугалась я.

– Запоздалые. Мужики все вокруг нас какие-то очень нервные стали. – Ответила подруга. – Если нужно спрятаться, то усадьба всегда к твоим услугам. – Напомнила она мне.

– Спасибо. – Выдохнула я. – Но, Марин, я пока сама попробую справиться.

– Со Славиком? – Удивилась она. – Это вряд ли. Насколько я помню Кожевина, если он что-то вбил себе в голову, то выбить это оттуда невозможно. Помнишь, как он на спор на крышу училища забрался и оттуда неприличные песни орал, пока его сотрудники МЧС вниз не транспортировали?

– Помню. – Проворчала, зажмурившись. Мда, мне теперь и чихнуть тайно нельзя: тут же все знать будут, что в моей жизни происходит.

– Дин, а ты Славику вчера про Митьку рассказала? – Тихо спросила подруга.

– Нет. Зачем ему это знать? Я вообще надеюсь, что Слава уедет из города и мы больше не увидимся. – Сообщила я.

Маринка помолчала несколько секунд.

– Ну что ж, – отступилась она. – Только глупостей не делай пожалуйста. И помни, что тебе есть куда идти и к кому обратиться.

– Я помню. Спасибо. – Сказала совершенно искренне.

Я прекрасно понимала, что с подругами мне неимоверно повезло. И ценила их заботу. Но мне когда-то нужно научиться справляться со своими проблемами самой. Итак уже себя ущербной чувствую от того, что меня все жалеют.

Быстро выпив чашку кофе, я прибрала весь бардак, что устроила в квартире вчера. Кажется, платье я все-же испортила. Иринка меня убьет. Она же так старалась…

Вторая чашка кофе уже пошла более бодро. Я даже заставила себя полноценно позавтракать. И принялась собираться к маме, чтобы забрать Митьку. Я ему обещала, что мы сегодня дома нарядим елку. До сих пор как-то не до нее было. Но я приготовила кое-какие украшения. Митька тоже свои поделки из детского сада принес, так что нужно будет достать из коробки пушистую зеленую красавицу и поставить ее в углу.

Странно, что мама мне с утра не позвонила. Наверное, с внуком ей сейчас интереснее, чем с дочерью. Митьку она не просто любит. Обожает. Если бы не отец со своими заскоками, боюсь, ребенка у меня бы отобрали и баловали круглые сутки.