– Хорошо, – соглашаюсь и только вспоминаю, что у меня нет детского кресла.

– Яна, – кричу ей в окно, – я за креслом съезжу.

– Не надо, – отвечает она. – У Вики наше.

Она возвращается нескоро. Мне кажется, что проходит целая вечность. И я даже порываюсь несколько раз выйти из машины и подняться к Вике. Но останавливаю себя.

Наконец, она появляется. Ведет за руку мальчика. Второй рукой удерживает кресло.

Выхожу из машины и иду к ним. Забираю кресло и сажусь на корточки. Внимательно вглядываюсь в сына Яны. Это тот самый мальчуган, которого я встретил тогда у Вики.

Этот взгляд невозможно забыть.

Заметив мое пристальное внимание, мальчишка прячется за ногу мамы.

– Привет, – я протягиваю ему руку. – Я Олег. А ты кто?

Он поднимает взгляд на маму. Потом опять на меня. Яна проводит ему по волосам.

– Поздоровайся, Никита. Это Олег, мой друг.

И лишь после этого он нерешительно протягивает мне свою ручку. Аккуратно беру ее и легонько трясу.

– Меня Никита зовут, – говорит тихо. – А ты пират?

– Почему? – его вопрос вводит меня в ступор.

– У тебя шрам на глазу, – он тычет пальчиком мне в лицо. – Я в книжке про пиратов видел картинку. Там такой шрам. Тебе больно было?

Эти детские вопросы, заданные с такой непосредственностью, ничуть не причиняют боль от воспоминаний о шраме. А лишь вызывают улыбку.

– Я раньше был пиратом, – говорю проникновенно. – Знаешь, сколько сундуков с сокровищами я закопал?

– А карта есть? – тут же звучит новый вопрос.

И тут я понимаю, что надо следить за тем, что говоришь. Детское любопытство – вещь коварная. Мне на помощь приходит Яна.

– Ну все, Никита, хватит. Ты совсем озадачил дядю Олега. Я потом тебе про карты и сокровища почитаю. Пошли.

– Мам, а куда мы поедем? Опять на танцы? – и Никита кривит лицо.

Недоуменно смотрю на Яну.

– Ты же знаешь, Никита, что по субботам у тебя тренировка. И это не обсуждается. Есть правила…

Боже, смотрю на нее. Сколько строгости и занудства. Откуда?

– Некоторые правила придуманы для того, чтобы было приятно нарушать их, – не даю ей договорить и подмигиваю Никите.

Он с надеждой смотрит на меня.

– Любишь гамбургеры? – спрашиваю у него.

Я отлично помню, что дети почти всех моих знакомых обожают фастфуд.

Никита быстро-быстро кивает, но с опаской смотрит на маму. Что скажет она?

Я притягиваю ее к себе и шепчу на ухо:

– Кто главный нарушитель правил? Ну, по крайней мере, был шесть лет назад?

Незаметно завожу руку ей за спину и слегка хлопаю по попе.

Глава 14
Олег

Первым делом мы едем в ресторан. Укусив пару раз гамбургер, Никита, довольный, убегает на горки. Мы с Яной остаемся за столом одни.

– Сколько лет Никите? – спрашиваю я, не отводя от него взгляда.

– Пять, – отвечает Яна и утыкается в пустую чашку кофе.

– Кто отец, Яна? – перевожу взгляд на нее и беру ее за подбородок, потому что она не спешит смотреть мне в глаза.

– Не Влад, – очень тихо отвечает она.

– Это я знаю, – говорю серьезно. – Кто? Дмитрий?

Не замечаю, как брови сами сходятся на переносице.

Яна вздрагивает от упоминания этого имени.

– Что? – откашливается. – Причем здесь Дмитрий, Олег? Почему ты спрашиваешь?

Усмехаюсь.

Отпускаю ее подбородок и отпиваю кофе.

– Что за тайна такая, Ян? Ты же не хочешь сказать, что Никита – мой сын?

Ее глаза тут же округляются. Мотает головой.

– Нет, конечно. Мы же предохранялись.

Помнит.

– Значит, все-таки, Дмитрий, – сжимаю в руках салфетку.

Яна замечает этот мой жест. Накрывает своей ладонью мою руку. Как будто пытается успокоить. И под воздействием ее тепла я немного ослабляю кулак.

– Я не знаю, кто отец ребенка, Олег, – говорит спокойно. – Было искусственное оплодотворение. На этом настоял Влад. Ему зачем-то нужен был еще один ребенок. Зачем, он так и не сказал. Любви отцовской от него не было, но развода он мне не давал. Говорил, что до совершеннолетия Никиты мы должны быть вместе.

– И ты смирилась, – усмехаюсь я. – Осталась жить с ним.

Опять всплывают старые обиды.

Убираю свою руку из-под ее руки. Выбрасываю смятую салфетку на стол.

– Ты не знаешь… – произносит она, но замолкает.

– Так расскажи, – ухмыляюсь я. – Удиви меня.

– Зачем ты так? – опускает взгляд.

Отпивает минералку.

– Если бы я ушла, Влад забрал бы у меня Никиту, – произносит на одном дыхании.

– Чушь. У матери не забирают детей.

– У него были возможности для этого. Поверь мне, – закрывает глаза.

Поверить ей? Той, которая уже однажды предала меня? Проще всего сейчас свалить на того, кого нет рядом. На покойника.

Надо бы встать и уйти. Вычеркнуть ее навсегда из своей жизни. Но не получается.

В этот момент к нам подбегает Никита.

– Мам, я в туалет хочу, – шепчет так громко, что, кажется, слышат все за соседними столиками.

– Пошли, – Яна встает и берет его за руку.

– Опять в девчоночий? – кривится Никита. – Не хочу!

И с надеждой смотрит на меня.

– Я свожу, – говорю Яне и веду Никиту за руку.

Сделав все дела, он выходит ко мне из кабинки.

– А ты не мой папа? – спрашивает прямо, сощурившись.

Этот вопрос просто сражает меня наповал. Откуда это?

– Что? – переспрашиваю, нахмурившись. – Твоего папу зовут Влад.

– Да, я знаю, – кивает. – Но тетя Дина сказала, что у меня другой папа. Что мой папа – это старинный друг мамы. Ты старинный друг?

Каждое произнесенное им слово все больше и больше лишает меня опоры. Внимательнее вглядываюсь в него.

– Ты старинный? – допытывается он.

– Очень, – отвечаю и веду его к раковине. – Помой руки.

– Эх, – вздыхает он, намыливая ладошки, – а мне так хочется папу увидеть. Поиграть с ним. И показать мои самолеты.

– У тебя же есть папа. Был…

– Он не играл со мной, – вздыхает Никита. – И я не люблю его.

С этими словами поворачивается и смотрит на меня, нахмурившись. Лицо становится непривычно злым.

– Почему? – спрашиваю я, вытирая его руки салфеткой. Сажусь перед ним на корточки.

Он еще больше сдвигает брови. Даже мне становится страшно от его взгляда.

– Потому что он маму бил!

Сжимаю кулак свободной руки.

– А тебя? – пытаюсь держать себя в руках.

– Я мужчина, – гордо произносит он. – Я защищал маму.

Глава 15
Олег

– Пойдемте, я отвезу вас домой, – говорю я Яне, когда мы возвращаемся к столику.

– Что-то случилось? – похоже, она легко угадывает мое настроение.

– У меня есть дело, – хмуро произношу я. – Надо кое-что выяснить.

– Хорошо, – соглашается она, опустив взгляд, и берет Никиту за руку.

– Мам, – спрашивает он по дороге к машине, – а у тебя есть еще старинный друг?

Этот его вопрос почему-то заставляет мое сердце биться чаще.

– У меня нет друзей, – отвечает Яна.

– Почему? – не успокаивается Никита. – А дядя Олег?

– Все, Никита, дома поговорим, – она обрывает его и дальше мы идем уже молча.

– Куда везти? – спрашиваю я, садясь в машину. – К Вике?

– Нет, домой.

Провожаю их до квартиры. Не успев зайти, Никита сразу же убегает внутрь.

– По игрушкам своим соскучился, – поясняет с улыбкой Яна.

Потом ее взгляд становится вдруг серьезным.

– Что-то случилось, Олег? Ты как-то изменился.

– Ты обращалась в полицию? – прямо спрашиваю я. – Почему терпела? Неужели ради денег?

По выражению ее лица вижу, что она понимает, о чем я. Опускает взгляд.

– Терпела все ради сына, – шепчет неуверенно.

– Но в каких условиях ему пришлось жить, – не сдерживаю упрека. – С тобой. Из-за тебя.

Сокрушенно качаю головой.

– Мне пора.

– Олег, – Яна берет меня за руку и смотрит. – Не исчезай больше… Пожалуйста…

И я не могу выдержать этот ее взгляд. Он как будто что-то ковыряет там, внутри, где, как я думал, уже давно все умерло, перестало реагировать.

Не знаю, что сказать ей. Забираю руку и молча ухожу. Не оборачиваясь.

Я еду в клинику, где шесть лет назад сдал свой биоматериал. Туда, где подрочил в баночку в надежде на новую жизнь с Яной. И опять как будто что-то скребет в груди. От воспоминаний. Отгоняю прочь.

В медицинском центре меня долго не пускают. Но, в конце концов, я добиваюсь того, чтобы меня принял главный врач.

Охранник провожает к нему в кабинет.

– Добрый день, по какому вопросу? – интересуется доктор.

– У меня деликатный вопрос, – начинаю издалека. – Несколько лет назад я сдавал сперму в вашем центре. Хотел бы узнать, использовали ее или нет.

– Нууууу, – протяжно тянет мужчина, – это конфиденциальная информация. Вы что. Я не могу вам это сказать. Вы, когда пришли сдавать биоматериал, были же предупреждены о конфиденциальности?

Киваю.

– Ну вот, использовали вашу сперму или нет, этого я вам сказать не могу. Это все, что вы хотели узнать? – смотрит на часы.

Я молча достаю из кармана кошелек и вынимаю несколько купюр с нулями. Кладу перед врачом.

– Мне нужна эта информация, – многозначительно смотрю на него. – Вам же это ничего не будет стоить. И никто не узнает об этом. Мы сохраним конфиденциальность.

Доктор смотрит на купюры, потом на меня. Достаю еще пару таких же и кладу на стол.

– Но зачем вам? – по голосу уже слышу его сомнения в правильности своих действий.

– Не люблю ложь, – отвечаю сухо.

Доктор сжимает губы, переводит взгляд в окно. Потом встает, забирает купюры и протягивает мне ручку и лист бумаги.

– Фамилию свою напишите и дату рождения.

Делаю, что он просит.

– Еще вопрос, – говорю, передавая ему лист с данными.

– Что еще? – хмурится он.

– Мне надо знать, была ли среди ваших клиенток одна моя знакомая.

Доктор недовольно играет желваками.

Добавляю еще купюры.

– Пишите, – кивает он.

Записываю и данные Яны.

– Ждите, – говорит доктор и выходит.

Он возвращается через несколько минут. Садится за стол.

– С кого начнем? – спрашивает, ухмыляясь.

– С Воронцовой, – называю фамилию Яны.

– Воронцова Яна Викторовна – наша пациентка. Ей была проведена операция по искусственному оплодотворению, – он называет дату. Да, все сходится с возрастом Никиты. – Операция прошла успешно. Пациентка забеременела. Больше к нам не обращалась. Теперь вы.

Листает какие-то бумаги.

– Ваш биоматериал был уничтожен. По просьбе одного из учредителей.

– Кого? – перебиваю я.

– Этого сказать не могу.

Лезу опять в кошелек.

– Не поможет, – улыбается. – Я просто не знаю. Вот, есть акт об уничтожении. Проще говоря, слили в унитаз вашу сперму. Так что, можете не волноваться, нигде не бродит ваш ребенок. Можете спать спокойно.

Ухмыляюсь.

Встаю, но, прежде чем уйти, еще раз пристально смотрю доктору в глаза:

– Это правда?

– А зачем мне врать? – разводит руками.

Еду к себе.

Поток мыслей в голове не дает мне сосредоточиться на главном.

Почему мне вдруг захотелось узнать, кто отец Никиты? С чего вдруг я решил, что им могу быть я?

Яна права – мы предохранялись. И я помню слова ее покойного мужа о том, что моей спермой не воспользуются.

Ну, и странно было бы думать, что Влад захочет, чтобы Яна родила ему ребенка от меня. После всего, что было.

Но почему все равно нет покоя? Откуда сомнения?

Перед глазами снова и снова всплывает лицо Никиты. Его взгляд. Последний наш разговор.

Как этому пацану удалось что-то затронуть там, внутри меня?

А еще мне становится гораздо лучше от мысли, что он не ребенок Дмитрия, сына Влада. Все-таки, отец Никиты – неизвестный донор.

Уже лучше.