– Работай над собой, – посоветовал Михей, – может, Медведь тебя к элитным переведет. Им по статусу больше полетов положено.

Печально вздохнула: верно, элитчиков и на крейсеры сажают, и на лайнеры. А нам так, на дряхленьком десантнике по орбите покружить, да знать, как гипердвигатель завести, чтоб хозяина не угробить.

– Не хочу к элитчикам – задаваки они жуткие, – разоткровенничалась я. – Лучше расскажи, как самостоятельно курс проложить.

Михей фыркнул и метнул в меня быстрый смешливый взгляд.

– Зачем тебе: аварийный прыжок задашь, да и ладно. Корабль сам выберет, куда проще добраться.

– А если система навигации выйдет из строя, – не унималась я. – Иль аварийный курс поменять захочу?

– Тогда и ты трупом будешь, и твой хозяин, – предупредил Михей. – За пять минут принцип свертывания многомерного пространства не объяснишь. Опытные пилоты, и те порой ошибаются.

– Не доверяю я технике: ненадежная она, бездушная. Вот если бы люди сами летать научились, как птицы.

– С твоей фантазией не в наемники идти, а в сказочницы, – рассмеялся пилот.

Из катера мы с Михеем выбрались если не лучшими друзьями, то надежными напарниками, как минимум. Страх перед прошлым испарился, и я отважно ступила на красноватую, изъеденную трещинами каменистую почву.

Не задумываясь, стянула с себя защитный шлем. Сухой раскаленный воздух коснулся лица, взъерошил волосы.

– Ты чего? – испуганно вскрикнул Михей. – Надень шлем обратно.

Раздраженно повела плечом и хмыкнула:

– Зачем? Когда была маленькой, не носила шлем.

– Видишь! – объявил Михей и многозначительно поднял вверх указательный палец. – Ты не все забыла.

Насупилась и натянула на голову прозрачную защиту. Хотела еще и уши заткнуть, но в шлеме как-то неудобно.

Михей не был наказанным, а потому прихватил из корабля продпаек, фляжку воды и парализатор. Подумал и добавил к ним портативный прожектор и моток веревки. Судя по хитрой физиономии, в мыслях он уже нашел среди руин мифических животных и, заарканив, вел стадо на корабль.

– И не мечтай! – не удержалась я от едкого замечания. – Никого мы не найдем.

Михей буркнул что-то нечленораздельное, сложил вещи в рюкзак и закинул его за плечо.

– Идем.

Мы стояли на открытом плато, густо усеянном рытвинами. Слева – глубокий каньон, упирающийся в красно-оранжевые горы. Справа – неактивный вулкан Торон. Прямо перед нами распростерлась долина. Там, заметенные мелкозернистой красноватой пылью, возвышались руины.

Комок подкатил к моему горлу, по щекам потекли соленые ручейки. Перед глазами вновь вспыхнул пожар, а уши наполнились предсмертными криками и ненавистным смехом палачей в черных масках.

– Чего замерла? – окликнул Михей и толкнул меня в бок.

Поспешно сморгнула наважденье и сжав ладони в кулаки, зашагала вперед. Едва слышно хлюпнула носом. Избегая смотреть на жалкие остатки колонии, уткнулась взглядом под ноги.

Каменистую пустыню, оставленную людьми, покорили кактусы. Их округлые, с большим количеством поперечных ребер, бока щетинились колючками и мохнатыми ворсинками. Толстая кожа защищала их от палящего солнца и зноя. Одни были маленькими и пухлыми и едва достигали уровня колена. Другие – высоченные, со множеством отростков – мы с Михеем обходили стороной.

– Знаешь, как красиво, когда они цветут, – поделилась я. – Один месяц в земном году пустыня преображается. Наполняется цветом и запахом.

– А между кактусов гуляют стада животных и выделяют сверхскоростное топливо… – с намеком добавил Михей.

Прекрасное видение исчезло, и я опять всхлипнула.

– Прекрати.

Но Михей не замолчал. Затянул песенку наемников – протяжную и тоскливую:

«Когда придет мой час – не знаю,
Не жду и не зову конец.
И только весело шагаю,
Презрев печалей всех венец…»

Я остановилась у подножия многометровой стены. Архитекторы Погонщиков были способными мастерами: из монолита камней возвели заградительные укрепления вокруг жилищ. Жаркий ветер и песчаные бури так и не сумели смести их с Гранита. И только бреши от взрывов оставались немыми свидетелями давней бойни.

Хуже пришлось возведенным домам и загонам для животных: кварцевые плиты, изготовленные из преобразованного песка, не устояли перед огнем. С оплавленных перегородок все еще стекали застывшие бурые капли. Жилища продолжали оплакивать погибших хозяев. Подсвеченные беспощадным солнцем, они отливали всеми оттенками красного. Словно кровь, пролитая десять лет назад.

Мне стало страшно. Лавина воспоминаний обрушилась на замершее сердце. Но я не поддалась панике. Закрыла глаза и подхватила мотив пилота:

«Но смерть придет, исчадье рая,
Обнимет грубою рукой
И скажет, душу отнимая:
– Ты, брат, отправишься со мной.
И я пойду за ней, стеная,
Оставив в прошлом суету,
Врагов и другов забывая,
Покинув счастье и мечту…»

В едином порыве мы с Михеем стянули с голов защитные шлемы, отдавая дань уважения погибшим. Легендарным Погонщикам. Неотфильтрованный воздух с непривычки пощипывал легкие, но кислорода в нем было достаточно.

Пилот обернулся и кивнул в сторону широченной бреши в стене.

– Идем?..

Он протянул руку, я уцепилась за нее, как утопающий. Тело бунтовало, отказываясь повиноваться. Верно говорит Медведь: опаснейший враг – твой страх. Победи его, и весь мир ляжет к твоим ногам.

Обломки кварца хрустели под подошвами берец и рассыпались яркими блестками. Лихорадочное солнце припекало макушку.

Михей разделся до пояса и разорвал пополам футболку. Одну часть протянул мне.

– Повяжи на голову.

Приняла лоскут ткани – не синтетика, растительное волокно.

– Медведь с тебя взыщет за расточительность.

Михей усмехнулся и спешно натянул куртку: припекало так, что обнаженные участки кожи едва не дымились.

– Родители отдали командиру за мое обучение приличную сумму. На новую майку точно хватит.

– Хорошо тебе, – сообщила я, утирая вспотевший лоб. – За меня платить некому.

Михей ущипнул себя за кончик носа и прищурился.

– Я тебе одну вещь скажу, только не проболтайся… – он дождался утвердительного кивка и продолжил: – Медведь перечисляет огромные суммы в работные дома. А за понравившихся малышей платит столько, сколько затребуют. И пусть командир представляется всем черствым воякой, у него доброе сердце. Родители ни за что не отправили бы меня на Тифон, если не были уверены в Медведе.

– Он заменил мне отца, – преодолевая хрипоту, согласилась я. – А мальчишки из пятерки стали братьями.

Вспомнила о Малыше и сникла.

– Жестокость Медведя оправдана, как бы нелепо это ни звучало, – заметил Михей. – Чтобы выжить в Империи, придется затвердеть. И заковать человеческое сердце в тяжелую броню.

– Пойдем, – я протянула пилоту руку.

И повела товарища к заветному месту. Туда водили меня вояки и эксперты из имперских служб. Там я в последний раз теряла сознание от накопившейся горечи и бессилия.

Присыпанные песком, в центре поселения высились остовы длинных загонов для животных. Святыня Погонщиков. Колонисты бились до последнего, защищая любимцев.

Михей принялся расшвыривать ногами груды песка и спекшихся кварцевых слитков. Я прислонилась к горячей стене и молча наблюдала за ним. Слез не было, только печаль.

– Ух ты, смотри, какая штучка! – восхищенно воскликнул кладоискатель.

Михей передал мне находку. Продолговатый камушек, свитый в спиральку, лег в мою ладонь. Я улыбнулась и тронула его пальцем.

– Красивый…

– Он похож на маленькое солнце, – согласился Михей. – Как и твои волосы.

Улыбнулась и с надеждой в голосе попросила:

– Можно мне его забрать. На память.

– Бери, не жалко, – пожал плечами Михей.

Устав от бесплодных поисков, он расселся на земле.

– Ты совсем их не помнишь?

– Кого? – переспросила я, опускаясь рядом.

– Животных, – встрепенулся Михей.

Задумчиво уставилась на блестевший в руке камешек и пробормотала:

– Внешне почти не помню: большие, неуклюжие. А еще теплые и мягкие.

Он прикрыл глаза, видимо, воображая загадочных тварей.

– Продолжай…

– Я прекрасно помню то ощущение нежности и преданности, что дарили любимцы. Забавно, прошло столько лет, но моя любовь не утихла.

Михей вскочил на ноги и счастливо объявил:

– Поздравляю!

– С чем? – опешила я.

– С победой! Ты вернулась на Гранит и поборола страх прошлого.

Не сразу поняла, что он прав. Среди обломков я возродилась, восстала из мертвых.

– Спасибо, – выдохнула, потирая глаза.

– Снова страшно? – участливо вопросил Михей.

Косо улыбнулась и поднялась на ноги. Отряхнула с брючин песок.

– Это слезы облегчения.

Михей запустил руку в рюкзак и выудил из него фляжку с водой.

– Будешь?

– Нет, – отказалась я. – Выдержу испытание до конца.

– На руках на борт не потащу, – предупредил он, прихлебывая из фляжки. – Любая дружба имеет пределы.

– Не волнуйся, обезвоживание мне не грозит, – рассмеялась я.

Михей сложил на груди руки и недоверчиво воззрился.

– Кактусы! – объявила я. – Это не только ценная влага, но и уникальный источник питательных веществ. А еще они вкусные.

– Ты не помнишь животных, но знаешь вкус кактусов? – насторожился Михей.

– Представь себе. Кактусы, они вот – рядом.

Сказала и задумалась: увидеть бы наших любимцев, хоть одним глазком… Вселенная огромна, и, вдруг, среди неизведанных планет еще обитают эти загадочные существа?

Насытившись сочной мякотью кактусов, мы обошли всю колонию. Михей, утратив интерес к раскопкам, все же отказался вернуться на корабль. И даже ночевать остался под открытым небом. Усевшись спиной к спине, мы задремали, и оставшееся время ссылки попросту проспали.

Глава 5

Михей вернул меня на Тифон невредимую и радостную. Поборов страх, я возродилась. Восстала из пепла прошлого. И приготовилась к новым испытаниям и победам.

Пошептавшись с десяток минут с пилотом, Медведь поздравил меня с возвращением. Стиснул мою ладонь лапищами и энергично потряс.

– Добро пожаловать обратно, дочка. Всегда верил, что ты достаточно сильна.

Никогда прежде он не называл меня так. Расчувствовалась.

– Для чего? – гнусаво переспросила, усилием воли удерживая подрагивающую нижнюю губу.

Медведь испытующе взглянул из-под мохнатых бровей.

– Прости за эту проверку.

Высвободила руку из стального захвата бати и отвернулась.

– Заслужила наказание.

Медведь гулко вздохнул и пробасил:

– Пойми, без этой вынужденной меры я не мог продолжить твою подготовку. Не мог предложить тебя клиентам.

Вскинула голову и гневно вспыхнула:

– Ты предвидел смерть Малыша?..

Нет, я верила, что батя великий стратег. Но не настолько же!

– Гибель одного «птенца» стала поводом взрастить другого, – сдавленно пробормотал Медведь. – Мне в любом случае пришлось бы устроить тебе контрольный тест.

Кивнула, соглашаясь. Телохранитель, дрожащий от собственной тени, не станет достойным выпускником. А авторитет Медведя подорвет. Еще как!

– Можно теперь вернуться к ребятам? – тихо спросила я.

Медведь обнял за плечи и потянул в сторону санитарного отделения.

– Придется еще потерпеть. Медики осмотрят тебя и введут поддерживающие инъекции: две планеты подряд – это не шутки.

На деле все оказалось не так просто, как заявил батя. Порцию детоксина, глюкозы и витаминов я получила. Но вместе с дотошным старикашкой-психотерапевтом. Въедливым, как ржавчина. Элитчики так его и прозвали – Ферруго. Всегда бледный, с россыпью старческих пятен по лицу и шее, он, и правда, сильно походил на проржавевший лист железа.