– Для моего внука недопустимо оставаться в этом… хлеву, – она даже всплеснула руками для большей трагичности. – С безработной алкоголичкой матерью!

– Что? Что?!

Веру задело даже не то, что ее обозвали алкоголичкой, нет.

– Давно мой сын стал вашим внуком? Вы же его все эти годы в упор не замечали, так почему вдруг заинтересовались теперь?

– Потому что он Верховцев, – упрямо заявила старуха. – А Верховцеву здесь не место.

Все. Предел наступил.

– Знаете что, Валерия Аристарховна… Говорю вам второй раз, в третий раз повторять не буду, просто спущу с лестницы. Убирайтесь из моего дома, и чтобы духу вашего здесь не было!

Они застыли, глядя друг на друга и начисто забыв обо всем. Вдруг раздалось легкое покашливание:

– Э… Хозяйка… Извините, дверь была открыта, и я э… пицца. Это же 134 квартира? Заказ будете брать?

Вера отмерла.

– Да… Проходите, положите здесь. Я сейчас.

– Вот. Я же говорила! Дом открыт настежь, заходите кто угодно. Я этого так не оставлю, – проговорила бывшая свекровь и удалилась, оставляя после себя какой-то прямо осязаемый шлейф неприязни.

Паренек разносчик пиццы тоже ушел следом. Смущался, прятал глаза, конечно, не каждый день становишься свидетелем такой отвратительной сцены. Вера тяжело опустилась на стул и закрыла лицо рукой.

Как-то слишком много Верховцевых в ее жизни стало…

Господи милосердный, что плохого она им сделала, что они никак не хотят оставить ее в покое? Ведь ей же ничего от них не нужно, она им никто, так зачем же трепать ей нервы теперь?

– Ма, мы есть будем? Я все приготовил…

Вовка. Пока она сидела в прострации, убрал пакеты и накрыл на стол.

– Будем, конечно.

– Ма… – мальчик неожиданно подошел и неуклюже обнял ее. – Все будет хорошо, вот увидишь. Ма!

– Да. Да. – Прижалась к нему, слезы закапали.

– Ты не бери в голову, что она сказала. Ты же не такая. А она просто… старая женщина.

Действительно, что это она так расползлась? Ну подумаешь, очередная порция яда, мало их было в ее жизни?

– Не буду, – сказала Вера. – Давай, что ли, кушать, пока пицца еще не остыла?

Видя, что мать пришла в себя, ребенок просиял улыбкой и тут же ткнул пальцем в коробку:

– Мне чур вот эту, с курицей и грибами, и пепперони, и с беконом!

Не выдержала, рассмеялась.

Поесть, конечно, было хорошо. Вроде и сил прибавилось, и настроение после эмоциональной встряски хорошее вернулось, достаточно было вспомнить физиономию Валерии Аристарховны, когда она ее культурно попросила исчезнуть из их жизни. Однако где-то там, на дне, в глубине души скребли кошки. Похоже, Верховцевы от нее так просто не отстанут.

***

Остаток дня прошел в трудах. Как-то они с Вовкой по взаимному соглашению больше не поднимали тему, которую затронула внезапно озаботившаяся родством бабка Верховцева. Однако Вера, нет-нет посматривала в сторону сына, копошившегося в лоджии со своими бесконечными коробками.

Ему там было тесно, и даже расставив все в идеальном порядке и три ряда, все равно не уместится и половина. Все эти нависающие полки… Немного неосторожно дернется, ударится головой. Как Меньшиков в Березове*, блин.

Невольно приходила в голову мысль, а правильно ли она поступила?

Имела ли она право из-за личных обид и амбиций лишать ребенка привычного комфорта? Ну, перетерпела бы. Подумаешь, изменил, отправил ее на списание Верховцев, зато Вовке было бы хорошо. У них возможности, связи, деньги. Учеба за границей, перспективы. Все. Ради сына, ради его будущего и не то можно вытерпеть.

Но было бы сыну хорошо с такой пришибленной рабыней матерью? И что за будущее? Жить и дальше по остаточному принципу, покорно дожидаясь момента, когда у мужа появится новая, настоящая семья? А Вера была уверена в том, что она, несомненно, появится, не зря та худенькая девочка так прочно влезла Верховцеву в постель, что он вытряхнул оттуда ее. Она не станет разменивать на ничего не значащие временные отношения, а женит его на себе. И будет совершенно права.

И пойдут тогда дети. Настоящие Верховцевы, законные, не то что второсортный ублюдок какой-то бывшей гражданской жены, по-простому – сожительницы. Ублюдок, бл***! Вера убила бы любого, кто этим словом назовет Вовку, но увы. В этом была горькая правда и проза жизни.

Будет ли хорошо Вовке в таких условиях?!

Мы ведь бедные, но гордые. И хрен с ним, что не поедет учиться за рубеж. Образование здесь у нас ничуть не хуже, чем в закордонье. Мальчик он неглупый, было бы желание учиться. А перспектив для тех, кто может и хочет работать еще больше. Не зря все они у нас свои деньги делают. И да, черт побери, Вера готова была расшибиться в лепешку, но дать Вовке все.

Сомнения улеглись, однако вечером, когда они ужинали, все-таки спросила для очистки совести:

– Слушай, а может быть, Валерия Аристарховна в чем-то права?

Для себя-то она все бесповоротно все решила, но сыну, может, действительно будет лучше жить с отцом? Вовка так и вытаращился на нее с набитым ртом, даже жевать перестал. Потом аккуратно отложил в сторону кусок пиццы и выдал:

– Ты что? ма?

– Я имею в виду, сын… У них ведь возможностей большей. Ну… если бы.

– Прекрати. Иначе я обижусь! – рявкнул сын, сердито сверкая глазами.

Ну чистый Верховцев в молодости… Такой же грозный, волевой и горячий. Вере стало одновременно и смешно, и удивительно тепло сердце.

– Хорошо, как скажешь.

Вот и закрыли вопрос.

Ночью ей снилось…

Черный внедорожник ей снился. Как будто проехал мимо, а она стояла на улице и смотрела, совсем как тогда днем. В нем Верховцев, и у него на коленях эта тоненькая красивая девочка. В обтягивающем сексуальном сарафанчике, такая хрупкая в его руках. Он обнимал ее, что-то горячо шептал на ухо и лез под узенькую юбочку нетерпеливыми руками. А она смеялась.

Проснулась Вера в холодном поту. Хотелось кричать, потому что от этой картины гвоздь ворочался в сердце. Снова уставилась в призрачный потолок, а в голову полезли мысли.

Интересно, он уже поселил свою куколку в бывшей их квартире? А если поселил, то трахает он ее в той самой постели где…

Дальше просто не стало дыхания. Раскаленные слезы рвали душу изнутри, но так и не выливались наружу, испаряясь где-то по дороге. Тяжело это, пережить измену.

«…ибо крепка, как смерть, любовь; люта, как преисподняя, ревность; стрелы ее – стрелы огненные…»**

Глаза опять не закрывались. Что же делать-то… Вера вышла на кухню, полезла в шкафчик за коньяком. И застыла, сжав кулаки. Проверенное средство?

Нет. Если она будет так лечиться каждый день, действительно станет алкоголичкой на радость бабке Верховцевой. Постояла у окна, сложив руки на груди, посмотрела в ночь, а потом ушла к себе и легла в постель. И даже заснула. Только во сне ей больше ничего не снилось.

Как бы то ни было, ночь прошла.

А утром она снова была готова бороться. Держать голову высоко, и никаких отголосков ночных мыслей. Завезла Вовку в школу, а сама поехала к Татьяне Анатольевне в Департамент.

Примечания:

* –  «Меньшиков в Березове» – картина Сурикова.

** – Стих из Песни Песней Соломона. Ветхий Завет, Библия.

Глава 8

Все-таки вторник, это вам не понедельник. Сегодня Вере удалось без особых затруднений проникнуть в вожделенный кабинет. Татьяна Анатольена ждала ее и встретила тепло. Вера всегда умела ладить с людьми и со всеми находила общий язык. Потому что взаимопомощь – наше все.

– Решила вернуться в строй? Одобряю. Нечего дома сидеть, – сказала Татьяна Анатольевна, объявив десятиминутный технический перерыв, чтобы они могли усесться с чаем и тихонько посекретничать. – Значит, ушла-таки из NN от Верховцева? Да… Зря он, конечно, тебя отпустил. Зря.

– Там все в порядке, Татьяна Анатольевна. У Верховцева есть достойная замена, – улыбнулась Вера.

Та глянула на нее насупившись, пожевала губами.

– Вот если бы года три назад… У нас был такой выбор, но ничего, сейчас тоже кое-что имеется, – вздохнула и полезла в стол, вытаскивая список, напечатанный на листочке А4, и зашептала: – Смотри, вот это хорошие, проверенные люди. Проверенные фирмы, без грядущего банкротства. Кое-кого тут я обзвонила, кружочками помечены. Ну, в общем, дерзай. И… Удачи тебе.

Вера тепло поблагодарила женщину, допила чай и ушла, унося в сумочке список. Обрадоваться пока толком не успела, да и радоваться рано. Вера понимала, что найти подходящую работу будет непросто. К тому же придется срочно подтягивать уровень подготовки и знания, два года сидения дома не прошли даром. Но это был шанс, а шанс давал надежду.

Из Департамента она поехала сначала в большой супермаркет, все-таки, что ни говори, а переезд равняется трем пожарам. На обратной дороге собиралась заехать в школу, забрать Вовку и вернуться домой. Надо было еще продумать как-то, как сделать, чтобы он мог ездить сам общественным транспортом, но это Вера оставила на потом. Поездит пока с ней, проблемы надо решать по мере поступления.

***

Вчера очередной звонок матери застал Александра в лифте. Мать была возбуждена, пыталась что-то сказать. Мужчина поморщился, что ж ей неймется.

– Подожди, мама, ничего не слышу, сейчас выйду из лифта и перезвоню.

Тот звонок в дороге вывел его из себя, но пока ехал, Александр успел успокоиться. В конце концов, дел полно, работать надо, а не носиться по городу. Предчувствуя очередной малоприятный разговор, пошел не в кабинет, где его ждала Вика, а в курилку.

Под это дело был оборудован отгороженный светопроницаемой перегородкой стеклянный затон у входа в мужской туалет. Обычно курилка пустовала, потому что у него в офисе, да и в целом во всей его NN компании, пропагандировался здоровый образ жизни, но вентиляция тут была отличная, а также вид на город.

Секунду – вторую смотрел в панорамные витражи, собираясь с силами, потом набрал номер матери.

– Да, мама, что стряслось опять?

На него полился поток возмущения, по отдельным репликам Александр смог понять, что дело касается его бывшей жены и ребенка.

– Мама, на части и постарайся яснее.

На том конце возмущенно замерли.

– Как ты со мной разговариваешь, Александр? Похоже, ты перенял дурные манеры этой невоспитанной особы.

Кажется, к матери вернулось обычное присутствие духа.

– Давай опустим то, какой я непочтительный сын. В чем дело, мама?

– В том! Ты видел, куда она увезла сына?! Там же хлев, свинарник! Мой внук вынужден ютиться на лоджии, чтобы эта… Эта алкоголичка могла устраивать попойки  и водить к себе мужчин!

Он отвел от лица трубку и зажал в ладонь, чтобы не взреветь. Несколько секунд боролся с желанием зашвырнуть телефоном в стену, но перед ним было стекло. Александр жил с этой женщиной десять лет, у Веры хватало недостатков, но алкоголизма среди них точно не было. Задело другое.

Он прочистил горло.

– Это даже для тебя слишком, мама. Откуда ты об этом знаешь и о каких мужчинах ты только что говорила? О КАКИХ?! – Он и сам не ожидал, что так взовьется от слов матери. – Тебе это доподлинно известно? Есть свидетели? КАКИХ??!!

– Потому что я была там, в этом вертепе! И видела все своими глазами.

– Что? – осекся мужчина, мгновенно похолодев. – Что ты видела?

На сей раз Валерия Аристарховна смогла более внятно все перечислить. Он слушал, и не мог понять, откуда это давящее ощущение в груди, как будто ему нечем дышать? А в мозгу отдавалось это проклятое: мужчины… мужчины…

– Каких мужчин ты видела у нее мама? – прервал он поток возмущения.

Видит Бог, Александр старался говорить спокойно, голоса не повышал, но теперь уже осеклась его мать.