Я посмотрел на Дашу, на ее прекрасную улыбку и мне вдруг стало плохо оттого, что я надумал; а потом я вдруг взял и начал смеяться.

Когда подавляющее большинство гостей были в достаточной степени пьяны, зазвучал микрофон: «А сейчас перед вами выступит Максим Думин». Алкоголь во мне не давал поводов волноваться, так что я спокойно встал, достал из чехла гитару, встал у микрофона и начал петь.

Через некоторое время мне зааплодировали, а администратор даже всунул мне мой первый гонорар. И наплевать, что это были всего лишь пятьсот рублей. Главное, что я получал от этого истинное наслаждение, ведь люди мне хлопали и свистели; им нравились мои песни. Затем заиграла быстрая музыка с колонок и люди кинулись танцевать.

Когда я сошел со цены, Даша неожиданно кинулась меня обнимать.

– Молодец, ты отлично выступил!

– С-спасибо.

Она чуть прищурилась.

– От тебя пахнет сигаретами.

– Прости, я сорвался…

– Но ты же сказал, что бросишь, – грустно вспомнила она.

– Я брошу, я просто сорвался.

– Тогда отдай мне пачку.

Я протянул ей две сигареты. Даша сломала их и выбросила.

– Ну вот, другое дело. А теперь… хочешь незаметно исчезнуть? – сказала она почти шепотом.

Я кивнул.

Мы шли по набережной, освященной редкими фонарями. Над нами необозримо опрокинулся небесный купол. Необычайно свежий воздух, несшийся со стороны Волги, будоражил сердце. Через несколько метров мы остановились, чтобы посмотреть на серебряное сияние света, отражавшееся в темной воде.

– Красиво… – проговорил я.

Она улыбнулась, продолжая смотреть в ночную даль.

– Помнишь, тебе когда-то было очень плохо?

– Как такое можно забыть?..

– Пообещай мне кое-что.

– Что же?

– Пообещай мне, пожалуйста, что больше никогда не будешь грустить.

Я повернулся к ней и не нашелся, что ответить. Мучительно хотелось сказать: «Только с тобой я не буду больше грустить», но я почему-то не смог. Мне стало не очень хорошо. Говорят, что не понимать себя – нормально, но я очень устал от этого. Вот девушка, с которой мне очень хорошо, которую я хочу обнять и которую я хочу держать за руку. Но люблю ли я ее?.. А что такое вообще любовь? О Боже, что же я за человек? Я ни в чем наверняка не уверен. Ни в чем.

– Я постараюсь, – ответил я через минуту.

Мы еще долго молчали. Даша смотрела на воду, а я то на нее, то в сторону. Возможно, это тот момент, о котором я мечтал всю свою жизнь, так почему же я не могу найти в себе силы сказать ей? Я боюсь? Не знаю. Я не верен? Не знаю.

Даша, кажется почувствовала мои мысли и ни с того ни с сего спросила:

– Что ты любишь?

Я не успел ответить. Слева послышались какие-то голоса. Я с опаской скосил взгляд в сторону: два мужика, явно пьяные. Во мне сработал какой-то животный инстинкт. Я схватил Дашу за руку, сжав ее ладонь так сильно, что она даже чуть вскрикнула. Она посмотрела на меня, но я уставился на воду и не переводил с нее взгляда. При этом моя рука была холодной как лед. Пьяницы заметили нас и, естественно, решили влезть. Другой рукой я расстегнул чехол на гитаре, стоявшей подле меня.

– Эй, а кто это у нас тут такая красивая? – сказал один.

– Можно познакомиться? – сказал второй.

– Нет, нельзя, – ответила Даша.

– Ну может все-таки попробуем?

Они подошли ближе. Я вышел вперед, встав перед Дашей.

– П-по-моему девушка ясно дала понять, что не хочет знакомиться.

Что со мной происходит? Когда я вдруг стал таким смелым?

– А ты что, так сильно хочешь попасть в больницу? – усмехнулся один и переглянулся со своим другом.

Оба они были ростом чуть ниже меня, да и к тому же пьяные, так что в теории, несмотря даже на то, что драться я практически не умел, я мог их победить. Я начал быстро припоминать видео с уроками по боксу, но из-за этого потерял бдительность и пропустил удар в лицо. Из носа побежала тонкая струйка крови. Пульсирующая боль залила чуть ли не все лицо. Я не успел опомниться, как следом прилетел удар в глаз, от которого я повалился на брусчатку.

Они решили, что с меня хватит и, не став добивать, двинулись к Даше, беззащитно стоявшей в стороне. Только сейчас, всего за мгновение, я понял, что люблю ее. Ведь есть разница между простым инстинктивным желанием защитить слабую девушку и желанием умереть за нее, лишь бы она осталась цела. И именно сейчас я ощутил, что готов положить за нее голову, готов кинуться на этих уродов, хоть зубами перегрызть им глотки, лишь бы Даша осталась цела. Кажется, я готов на все, лишь бы она всегда улыбалась и была счастлива. Да и должен же я хоть чем-то ей отплатить в конце концов за то, что она изменила меня. А она действительно сделала это. Я кое-как поднялся. Их силуэты слегка дрожали перед глазами словно желе. Я схватил гитару за гриф и с криком кинулся вперед. Один начал поворачиваться, но гитара остановилась об его голову раньше, чем он закончил маневр. Мужик с грохотом повалился на брусчатку, перед этим еще и ударившись о парапет. Второй ошарашенно уставился на меня.

«Да ты чего, совсем что ли? Мы же пошутили», – сказал он, но после медленно попятился назад, а затем развернулся и быстро зашагал прочь, слегка шатаясь от своего пьяного состояния.

Я обессиленно рухнул на скамейку. Прижав платком нос, я смотрел на спокойную луну, висевшую над тихой водой. Боже мой, насколько же природе плевать на то, что творится среди людей, насколько же ей безразличны все их споры, крики и драки.

– Тебе больно? – спросила Даша как будто робко.

Я повернул голову и заметил, что ее обеспокоенное лицо находится очень близко к моему. На улице стояла кромешная тишина. Казалось, что все вокруг замерло, оставив только нас двоих наедине друг с другом. Задул легкий, но прохладный ветерок, от которого по телу бежали мурашки, однако в данной ситуации от них почему-то становилось очень хорошо. Тут же мне показалось, что вся боль разом прошла. Наверное, боль стоила этого момента.

– Ничего, пройдет, – ответил я, отстраняя платок и переводя взгляд на темную кровь, а затем прикладывая его обратно.

– Спасибо тебе.

– Не за что, Даш. Не за что.

Язык все равно не поворачивался сказать эти три простых слова. Теперь я был уверен в них, но я не был уверен в том, что она ответит тем же и потому боялся. Впрочем, ничего нового. Абсолютно.

Мы молчали пару минут.

– А ведь ты так и не сказал, что ты любишь, – вдруг ни с того ни с сего вставила она.

Может быть, она помогает мне признаться? Это явно все неспроста. А может она просто хочет поговорить. Я совсем ее не понимаю. Однажды она уже спросила меня: «Если бы ты мог преодолеть самый главный страх, то что бы ты сделал?» Тогда я не смог ответить ей: «Я бы сказал, что ты мне нравишься», хоть это и первое, что пришло мне в голову.

Но сейчас мне уже нечего было терять. Что ж, если в омут, то с головой!

– Ну… я люблю читать, особенно классику, люблю музыку, особенно восьмидесятых-девяностых. Как видишь, я и сам пою. Вот. – Мои ладони вспотели, а сердце, кажется, сошло с ума, заколотившись так, словно хотело сломать мне грудную клетку и выйти вон. – А знаешь, что еще?

– Что?

Я встал со скамейки и тяжело вздохнул.

– А еще, кажется… Нет, не кажется. Я точно знаю. Я люблю тебя…

Я чувствовал, что гибну, чувствовал, что, возможно, получу отказ, как это обычно со мной бывает, но надежда…надежда из самой глубины моей души вытаскивала десятки слов, стараясь передать чувство, которое практически невозможно передать. Я чувствовал, что не верю в успех, но в то же время благодаря надежде верил в него. Надежда очень странная вещь… Но именно надежда заставила меня по окончании речи обернуться и заглянуть в ее прекрасные голубые глаза, ища в них ответа…

Конец

Послесловие

Да, мы (я говорю «мы», потому что подобных мне много), мы давно потеряли все причудливые мечты и давно перестали тешить себя надеждой о светлом будущем. По этой причине мы живем в постоянной серости и пустоте, не видя из нее выхода, да и, если говорить откровенно, не пытаемся этот выход найти – это ведь бессмысленно и приведет к еще большим разочарованиям. Мы не пессимисты, мы просто слишком реально оцениваем свои силы и обстановку вокруг.

Но без мечты и надежды невозможно жить, и мы не живем, а существуем. Мы просыпаемся разбитыми от бесконечной бессонницы, с трудом встаем с кровати и идем умываться, чтобы еще раз взглянуть на свое отражение в зеркале – давно надоевшие глубокие тени под глазами, неравномерно растущая щетина из-за убитых гормонов – а затем идем есть, весь день где-то ходим, не зная зачем и куда, потом сидим за компьютером, играя в «Dota 2» или «CS:GO», или, если хотим чего-то хорошего, в визуальные новеллы, среди которых выделяется «Бесконечное лето»; затем ужинаем и ложимся спать. Мы не живем, мы лишь поддерживаем свое существование с помощью всех этих повторяющихся изо дня в день действий. Мы существуем в настоящем, но живем где-то в прошлом, ведь именно там было все хорошее. Потому мы и играем в компьютер, ведь только там мы способны получить истинные эмоции, которых так не хватает в жизни. У нас нет мотивации делать что-либо еще. На почве этого в уме каждого из нас возникает вполне резонный вопрос: нужно ли такое существование? И ответ не заставляет себя долго ждать: нет. Наша жизнь не приносит никакого удовольствия и состоит из одной лишь борьбы, о которой мы никому не рассказываем, ибо это будет не понято и осмеяно. Мы одинокие вояки.

Внутри каждого из нас сидит этот мерзкий ужасный недуг, называемый депрессией, и каждый день мы пытаемся бороться с ним, но все оказывается тщетно. Но – о насмешливая судьба! – мы даже не можем покончить с собой, не имея на это сил. А лечиться? О, излечиться от этого невозможно! Можно лишь сгладить эту болезнь, но она все равно оставит глубокие шрамы на сердце и мышлении. Хотелось бы просто закрыться в темной комнате и не выходить из нее, но, чтобы поддерживать жизнь нужны деньги, а для этого нужно идти на работу, которая, в подавляющем большинстве случаев, не приносит удовольствия. И так изо дня в день, изо дня в день, пока не потеряешь счет времени. И все, что остается – это кинуться в океан жизни, отдаться течению, ибо делать что-то самостоятельно уже совершенно бессмысленно…

…Такой же унылый день, такой же серый свет, такие же сухие корявые деревья, такие же непахнущие ничем цветы, такая же убогая жизнь. Все такое же обычное, как и всегда, без перемен. Однако в один прекрасный день, когда совсем уже отчаялся и когда совсем перестал на что-то надеяться, происходит событие, после которого жизнь вновь окрашивается, когда она разделяется на до и после, когда вновь появляется надежда. Появляются вещи, о которых ты мог только мечтать. Каждое новое утро для тебя теперь не очередной бессмысленный день, а нечто новое, радующее. После такого дня перед человеком открываются новые горизонты, он обнаруживает новые возможности.

И хочется верить, что у каждого страдающего, потерявшего всякий интерес к жизни человека скоро наступит именно такой день. А он непременно наступит, и отчаяние кончится, на его место придет долгожданная надежда. Ибо только через тернии можно добраться до звезд. Только через боль и страдания можно достигнуть чего-то, как бы заезженно это ни звучало.

А если ты уже устал ждать, то помни, что ты не один, далеко не один. Мы одиноки, но читая хорошую книгу или слушая ту самую музыку, которая во времена страшнейшей тоски и грусти заставляет испытывать хоть что-то близкое к радости (ты знаешь, о какой именно музыке я говорю), мы все рядом. Кем бы ты ни был, просто улыбнись, хотя бы чуть-чуть. Через сотни и тысячи километров мы будем улыбаться вдвоем и рано или поздно, я уверяю тебя, все станет хорошо.

А теперь точно конец