– Прости, Элеонора, – вздыхаю покорно. – Но давай не будем затевать старый спор.

– Ладно уж, – великодушно соглашается она и вдруг, обернувшись ко мне, едва не подпрыгивает на месте от восторга:

– Слушай, так я смогу делать обзоры на ютубе на каждый выпуск этого шоу!

Улыбка сама касается губ при виде того, как загораются ее глаза. Я даже завидую ее увлеченности тем, что она делает. Бабуля – живой пример того, как надо прожить жизнь, чтобы породить зависть у других. В свои шестьдесят с лишним лет – она успешный блогер, который умеет со вкусом хайпануть на чем угодно. В свои двадцать пять я завидую ее свободе мыслей и поступков.

– Давай все же сосредоточимся на моем гардеробе, – перевожу тему и, кивая на платье в витрине, уточняю:

– Как тебе это?

– Зашкваааар, – протягивает она недовольно, но тут же оживляется, увлекая меня за собой:

– А вот этот голубой комбинезончик – то, что надо!

– Как съездила?

Ян задает этот вопрос, как только я вхожу в нашу общую гостиную, что отделяет его спальню от моей. Прямо как в лучших домах Лондона! Встретились, перепихнулись и – до свидания!

– Нормально, – ограничиваюсь коротким ответом.

Ян отрывает глаза от ноутбука и вдруг окидывает меня таким взглядом, что я вмиг чувствую себя голой. Появляется даже инстинктивное желание прикрыться, как бы ни было это нелепо рядом с тем, кто знал мое тело до мельчайших черт.

– Может, продемонстрируешь? – интересуется вкрадчиво, плавно поднимаясь на ноги.

Я невольно отступаю.

– Кажется, мы здесь не за этим.

– А за чем же?

– Это ты мне скажи!

Я действительно хочу знать. Не думает же он на самом деле, что это шоу способно решить наши проблемы? Нет, наверняка с его стороны все это – лишь очередной пиар-ход. Один из спонсоров громкого шоу переживает проблемы в браке и готов решать их напоказ! Что может быть более завлекательным?

От этой мысли становится слишком горько. Как и от понимания – для меня все уже решено. Рядом с ним меня держит вовсе не надежда склеить то, что склеить невозможно. Нет. Мой путеводный маяк – глухая боль, копошащаяся внутри, словно клубок змей на дне пустого колодца – то затихающая, то безжалостно жалящая, выродившаяся в отчаянную потребность услышать от него добровольную правду.

Вот и все, что мне было нужно.

– Я думал, что это понятно. Я хочу все исправить, – доносится до меня голос мужа.

Исправить… как поломку в технике. Но отношения – не схематичный механизм, который можно наладить, заменив пару вышедших из строя деталей. Наш брак – как прохудившееся полотно, которое как ни штопай, а оно все равно продолжает ползти в тех местах, где случились разрывы.

– Ясно, – отвечаю отстраненно и вздрагиваю, когда сильные пальцы впиваются в мои плечи.

– А вот мне ни черта неясно! – выдыхает сквозь сжатые зубы. – Где ты была? С кем?

Смотрю на него потрясенно. С губ срывается неверящий смешок.

– Ты это серьезно?!

Порывисто подхватив с пола бесчисленные пакеты, кидаю их в Яна. Яркая ткань одного из платьев вспыхивает в воздухе, как резкий всполох пламени и тут же оседает к его ногам, затихая так же, как моя внезапная ярость.

– Можешь сам все примерить, – холодно подытоживаю, прежде, чем уйти в свою часть апартаментов.

Сомнения охватывают меня уже в тот момент, когда мы с Ритой устраиваемся напротив женщины с короткими волосами. Она смотрит на нас вроде как дружелюбно, но я хорошо знаю этот взгляд. При случае, психолог будет блюсти свои интересы и интересы проекта прежде всего. Будь я хоть трижды спонсор. Что ж, напомнить о том, за чей счет этот банкет, – никогда не поздно.

Моя жена напряжена, хоть и пытается это скрыть. После того инцидента, вследствие которого в меня полетело разноцветное новоприобретенное тряпье, мы вроде как общаемся. Но с такой натяжкой и холодом в каждом произнесенном слове, что у меня позвоночник леденеет.

Особенно от понимания, что мы действительно можем разойтись в самом обозримом будущем.

– Рита, Ян, – обращается к нам психолог. – Я – Марта. Сегодня мы проведем первую встречу без камер. Мне важно будет узнать о вас как можно больше.

Она дежурно улыбается, переводит взгляд с меня на Риту и обратно. Сомнения в том, что поступил верно, притащив сюда жену, захлестывают с головой.

– Если важно – узнавайте, – говорю, пожимая плечами, прежде чем Маргарита выскажется.

В этих словах – лишь желание защитить. Защитить от того, во что сам ее и втянул.

– Инициатором развода является Марго, я верно понимаю? – уточняет Марта.

Рита опаляет меня быстрым ядовитым взглядом. Поджимает губы и отворачивается. Чувствую себя предателем.

– Да, я хочу с ним развестись, – чеканит жена.

Не с Яном. Не с мужем. С ним. Вот так вот.

– Почему? – склоняет голову набок психолог.

– Почему? – вторю ей.

Впиваюсь взглядом в лицо Риты. На нем такая растерянность, словно она впервые сама задала себе вопрос – почему же она хочет со мной развестись. И на него у нее нет ответа.

– Просто хочу и все, – наконец пожимает она плечами.

Вновь надевает на лицо ту маску, которую я знаю досконально. Это не моя Маргарита. Не та женщина, которая с ума сходила по мне, и от которой у меня самого срывало крышу каждый раз, когда она просто была рядом.

– То есть, причины нет? – уточняет Марта, записывая что-то в лежащем перед ней блокноте.

– А желание разойтись – это не причина? – хмыкает Рита.

Мы оба, как по команде, поворачиваемся к ней. Не знаю, что там в голове и ощущениях психолога, я же чувствую сейчас, как по позвоночнику пробегает ледяной озноб. Настолько отстраненно говорит жена о том, что для меня является самым настоящим триггером.

– Оно в любом случае не должно было возникнуть из ниоткуда, Марго, – тихо, но все с той же дежурно-приклеенной улыбкой поясняет Марта. – Значит, о причине вы не знаете?

Да, бл*! Я хочу знать именно это – причину. И имею на это полное право, черт бы все побрал!

Смотрю на профиль жены. Она крутится в кресле, скрестив ладони перед собой в защитном жесте.

Туда-сюда, туда-сюда.

– Я. Просто. Хочу. Развестись! – наконец выдыхает Рита и, поднявшись на ноги, направляется к выходу.

Мы успеваем обменяться с Мартой короткими взглядами. В глазах психолога вижу то, что меня ужасает. Она – не понимает, что делать дальше, но соль не в этом. Суть в том, что это является отголоском того, что чувствую я сам.

Беспомощность.

Так не бывает.

Женщина, ради которой готов хоть на край света, просто не способна ни с того, ни с сего вести себя так. Даже если она беременна от другого.

– Рит!

Перехватываю жену на подходе к нашим апартаментам. Рядом никого. Да, Марта ведь сказала, что первый день мы проведем без камер. Это хорошо. А как будет уже завтра – не знаю.

– Что? – вскидывает жена брови.

Разворачивается ко мне лицом и вновь отстраняется в этом своем защитном жесте. Как будто отгородиться от меня – означает возможность выжить.

– Если ты не хочешь здесь оставаться – мы уедем, – заверяю ее, понимая, насколько неподъемным может стать этот проект, если стал его частью помимо воли.

– Отчего же не хочу? – подергивает плечами Маргарита. – Очень даже хочу.

Впиваюсь в ее лицо взглядом. В этом – что-то сродни мазохизму.

– Уверена? – уточняю шепотом.

Разве она не видит, что сейчас я уязвим, как никогда?

Растерян, нуждаюсь в ответах на те вопросы, что мучают изнутри.

– Уверена, – кивает Рита и скрывается за дверью, ведущей в наши апартаменты.

Самые комфортные из всех, чтоб их!

Вхожу за ней через пару минут. Слышу, как жена принимает душ. Сам же просто сажусь на диван и, сцепив руки в замок, смотрю на них ничего не видящим взглядом.

Правильно ли сделал, что довел до подобного? Не знаю. И дело совсем не в том, что теперь мы под прицелами камер и на виду у миллионов. Разве эта плата не минимальна за то, чтобы вернуть себе возможность дышать?

Дело в комфорте Риты. В том, что она должна чувствовать себя защищенной в первую очередь. Но, кажется, именно в этом аспекте я обосрался на все сто.

Поднявшись, запираю дверь, словно опасаюсь, что в нее начнут ломиться извне, и иду на кухню. Завариваю себе крепкий кофе, хотя вместо него хочется выпить виски.

Завтра – первый день шоу, к которому я совершенно не готов. К которому в еще большей степени не готова моя жена. Но это наш единственный шанс.

Сука… совсем недавно я и предположить не мог, что в решении самых важных вопросов я стану полагаться на тех, кто к ним не имеет совершенно никакого отношения…

– Приветствую всех на первом выпуске нашего телешоу!

От новой порции радостного щебета ведущей у меня, кажется, сводит зубы. Когда нас объявляют, мы с Яном, как и все прочие, устраиваемся на одном из диванов, стоящих по всему периметру комнаты, приспособленной под студию. В этот момент я чувствую себя до тошноты глупо, будто участвую в какой-то пошлятине вроде «давай поженимся» или «пусть говорят».

– Для начала давайте познакомимся с участниками! – продолжает, тем временем, блондинка. Как выясняется чуть позже, зовут ее Алиса. – Наша первая пара – Ян и Маргарита!

Она подскакивает к нам и я вскидываю на нее взгляд. Наблюдаю, как она устраивается рядом и, подаваясь ко мне, интересуется:

– Нам всем очень интересно, с чего же началась ваша история, Рита…

– Марго, – поправляю ее безапелляционным тоном.

Я ненавижу, когда меня называют Ритой. Наверно, почти также, как Элеонора ненавидит, когда я зову ее на людях бабушкой. Это имя – простое и безыскусное – словно отбрасывает меня куда-то назад, к той нелепой девчонке, которую я в себе похоронила. Именно она была Ритой, неуклюжей и нескладной. Я же теперь – Марго, светская львица и жена одного из самых влиятельных людей города.

Пока еще жена. И до тех пор, пока я нахожусь в данном статусе, старая добрая Рита совсем не вписывается в эту надоевшую до скрипа зубов жизнь.

– Да, Марго… – поправляется ведущая и, скрывая неловкость под белоснежной улыбкой, просит:

– Расскажите, пожалуйста, как вы познакомились с мужем.

Уголок губ невольно содрогается в кривой улыбке. Я прекрасно понимаю, к чему это все идет.

– Мы познакомились в ресторане, где я работала официанткой, – отвечаю умышленно коротко и безэмоционально. Потому что четко сознаю – нами пытаются манипулировать. Пробудить те воспоминания, после которых все участники дружно должны воскликнуть: «ах, как прекрасно мы жили! И зачем мы вообще разводимся?»

Но ключевой момент здесь – прошедшее время. И я не намерена позволять себе той слабости, на которую сейчас так бесцеремонно пытаются надавить. Я боюсь того, что за этим последует – сомнений в принятом мною решении. Сомнений, которых нельзя допускать.

Кажется, Алиса обескуражена моим лаконичным ответом. Она смотрит на Яна, ожидая от него, что он добавит к сказанному мной что-то еще. И в этот момент я испытываю какое-то иррациональное желание услышать от него нечто сентиментально-глупое. Вроде того, что когда наши глаза впервые встретились, его мир перевернулся с ног на голову… Я и сама не знаю, почему это вдруг становится таким важным, но потребность увидеть его эмоции вспыхивает болезненным пожаром. Я даже вскидываю на мужа глаза в ожидании его комментария, но он в итоге произносит лишь:

– Ну да, что-то вроде того.

Мне хочется резко рассмеяться. В первую очередь – над собой и своей глупостью. Я ведь заранее знала, что именно так он и ответит. Зачем ждала чего-то несбыточного?

Возможно, ему вообще стыдно вспоминать историю нашего знакомства. Может, он стесняется, что его жена была простой официанткой? И уж тем более ему вряд ли хочется рассказывать, как в тот день я неловко опрокинула на него содержимое тарелки, не донеся ее до стола.