– Охотно. Что вы хотите знать?

– Расскажите мне обо всем, что произошло с того момента, как вы увидели рыжего мужчину в переулке Друри, и до того момента, как вы обнаружили его труп.

Фрэнк рассказал о своем приключении в переулке Друри в субботу вечером или, вернее, в воскресенье утром. Детектив молча слушал, не отрывая глаз от рассказчика, а когда Фрэнк замолчал, он задал ему ряд вопросов, записав ответы на них в небольшой записной книжке. Здесь стоит отметить, что мистер Торри использовал шифр, который никому, кроме него самого, не был известен, так что, даже если бы он потерял свою записную книжку, ее содержание никому бы ничего не сказало.

– Значит, этот человек говорил как образованный джентльмен?

– Конечно, его произношение было очень изысканным.

– В какое время он обратился к вам впервые?

– Вскоре после двенадцати часов.

– Сколько времени вам понадобилось, чтобы дойти до переулка Морталити?

– Десять минут, я думаю. Было двадцать минут первого, когда он ушел от меня.

– Думаю, на то, чтобы сбить вас с толку, потребовалось время?

– Примерно минут сорок, – прикинул Фрэнк. – Мы вернулись в переулок Морталити вскоре после того, как часы пробили час ночи. Затем я немного поговорил с извозчиком, который, как выяснилось, ввел меня в заблуждение согласно инструкциям, и я помню, как он сказал, что едет домой, потому что шел уже второй час ночи.

– Значит, убийство было совершено между половиной двенадцатого и часом ночи?

– Да, я уверен, что это так. Мы с Байком нашли труп уже во втором часу. Он был еще теплым, – Фрэнк содрогнулся.

– Полагаю, рыжему мужчине было не по себе в вашей компании?

– Ну, он шел на безопасном расстоянии от меня и все время держал правую руку засунутой за пазуху своего пальто.

– Да, там был револьвер, – равнодушно сказал Торри. – Мы нашли его, когда обыскивали тело. Но, – добавил детектив, – мы не нашли ценности, которые он нес.

– Ценности! Какие ценности?

– Не могу сказать. Бумаги, или драгоценности, или деньги; я уверен, одно из трех.

– Но с какой стати вы считаете, что он нес ценные вещи? – спросил Фрэнк.

Торри пожал пухлыми плечами.

– В противном случае он бы не нес револьвер, – заметил он.

– Это могло быть сделано для защиты от преступников, в принадлежности к которым он меня подозревал, – придирчиво возразил Фрэнк.

– Нет, – решительно ответил Торри, – я так не думаю. Он нарочно надел потрепанную одежду, чтобы ничто в его внешности не указывало бы на то, что его стоит ограбить. Бедняк, слоняющийся по полуночным улицами, не привлечет ничьего внимания, кроме разве что полицейского, но в этом случае он бы не осмелился использовать свой револьвер.

– Почему нет? – спросил Фрэнк.

– Потому что он рисковал быть арестованным, и его настоящее имя – которое, очевидно, он очень хотел скрыть – стало бы известным. Нет, мистер Даррел, у мертвого был какой-то ценный предмет или, возможно, у него было немного денег, и он нес револьвер, чтобы защитить себя от ограбления. И это предположение, – заключил детектив, потирая пухлые колени, – подводит меня к моей теории.

– К вашей теории?

Торри указал на фигурку, которую держал Фрэнк.

– Приводит меня к загадке Синей мумии.

– Я не совсем понимаю, как вы это связываете.

– Что ж, – сказал Торри, – это все теория, признаю, но я считаю, что рыжий мужчина принес некоторые ценности – деньги, драгоценности или бумаги – женщине в переулок Морталити. Когда он принес драгоценность – для простоты назовем это драгоценностью – она отдала ему Синюю мумию.

– Почему?

– Полагаю, это своего рода расписка. Рыжий взял фигурку в свою правую руку, намереваясь положить ее в карман. В этот момент, получив драгоценный камень, женщина ударила его ножом, и он, вытянув левую руку, чтобы защититься, схватил и порвал кружево на ее накидке. Естественно, поскольку он получил смертельную рану – он был ранен в сердце, знаете ли, – Синяя мумия упала из его руки и поэтому позднее нашлась на земле рядом с его телом.

– Очень оригинально, – скептически признал Фрэнк, – но чистая теория.

– Без сомнения. Каждый детектив должен теоретизировать в той или иной степени, чтобы иметь основу для работы. Но вы должны признать, что моя теория реалистична.

– Конечно. Но что насчет второй Синей мумии?

– О! Я полагаю, что после совершения убийства эта женщина отправилась на встречу со своим будущим убийцей возле Иглы Клеопатры. Она отдала ему драгоценность, которую он, несомненно, ожидал получить, и он отдал ей, также как расписку, фигурку второй мумии. Она положила ее в карман и начала отворачиваться, и тут он ударил ее ножом. Затем он попытался сбросить тело в воду, но, будучи прерванным, убежал, оставив работу невыполненной.

– Но, – возразил Фрэнк, обнаружив, как истинный критик, недостатки в этой теории, – почему вы думаете, что убийца передал эту фигурку своей жертве? В первом случае, когда она сама была убийцей, она отдала мумию рыжему, поэтому возможно, что и вторая мумия заранее была у нее в кармане.

– Нет, если моя теория верна, – раздраженно возразил Торри. – Женщина отдала мумию рыжему в качестве расписки за драгоценный камень; в свою очередь, она получила вторую фигуру при передаче драгоценного камня своему убийце.

– Если так, то почему, получив то, что хотел, он убил ее?

– Узнайте это, и я найду убийцу, – мрачно сказал Торри. – Что ж, мистер Даррел, вот вам детективная история из реальной жизни. Что вы думаете о сюжете, созданном случайно?

– Сюжете! – повторил Фрэнк. – Я бы лучше назвал это загадкой – и ее совершенно невозможно отгадать.

– Вы, сэр, никогда не станете детективом, если эта тайна так рано вас обескураживает.

– Но я не понимаю, с чего вы собираетесь начать.

– Ну, – сказал Торри, – во-первых, инициалы. Я пойду в тот магазин на Бонд-стрит и выясню, что означают буквы «Дж. Г.», определю личность убитого и, таким образом, получу возможность узнать о его прошлой жизни. Там я могу обнаружить мотив преступления. Сама по себе маркированная рубашка является хорошей отправной точкой, но есть еще один ключ – кэб.

– Кэб? – повторил Фрэнк. – Тот, которым правил Генри? Генри – так зовут кэбмена, нанятого рыжим. Или второй кэб, принадлежащий Байку, на котором ехал я?

– Ни тот, ни другой. Я имею в виду третий кэб, которого не было на стоянке, когда вы вернулись в час ночи.

– Я не понимаю, какое отношение имеет к делу эта карета.

– Мистер Даррел! – мягко воскликнул Торри. – Вы можете быть хорошим писателем, но, простите меня, сэр, вы очень плохой детектив. Разве не разумно предположить, что женщина, желающая оказаться как можно дальше от места своего преступления, выйдет из переулка Морталити и сядет в третий кэб? Также вы не должны забывать, что у нее была назначена встреча у Иглы Клеопатры, и, возможно, ей пришлось ехать быстро, чтобы успеть.

– Да, но ведь, общаясь с извозчиком, она рисковала быть… опознанной? Она должна была знать, что, когда убийство обнаружат, полиция, вероятно, угадает, что она передвигалась в кэбе и спросит о ней у извозчика. Он даст ее описание и…

– О, это все так, – сказал Торри, отклоняя возражение взмахом пухлой руки, – но женщина ни на минуту не догадывалась, что вмешается случайность, и что с помощью ее смерти мы получим доказательства ее преступления. Она думала, что она без труда сбежит. Я также полагаю, что она была замаскирована или, возможно, слишком взволнована, чтобы обращать внимание на риск, которому подвергалась. Во всяком случае, я уверен, что она уехала на третьем кэбе, и я собираюсь найти извозчика.

– Как вы его найдете?

– Расспрошу Генри и Байка. Более того, этот извозчик может и сам находиться на стоянке кэбов. Вот что я вам скажу, мистер Даррел! – воскликнул Торри, вставая на ноги. – Давайте разделим работу. Вы сходите в фирму «Харкот и Харкот» на Бонд-стрит, чтобы узнать, что за имя стоит за буквам «Дж. Г.», а я позабочусь об извозчике.

– Хорошо, мистер Торри. Когда и где мне с вами встретиться?

Детектив написал адрес на своей карточке и бросил ее через стол.

– Мой личный кабинет, где нас никто не побеспокоит, – сказал он. – Дом восемьдесят на Крейвен-стрит, Стрэнд. Приходите сегодня в четыре часа дня. Кстати, к этому времени вы, возможно, сумеете дать мне некоторую информацию о мумии.

– Я попытаюсь, – сказал Фрэнк. – Мой друг живет недалеко от Британского музея, так что у меня будет время, чтобы навестить его. Но есть одна вещь, в которой вы еще не уверены.

– Сэр, – сухо ответил мистер Торри, – есть много вещей, в которых я не уверен. О чем именно вы говорите?

– Вы не знаете, кто именно, мужчина или женщина, убил ту женщину у Иглы Клеопатры.

– Мужчина. Это был мужчина, ставлю на то свою профессиональную репутацию.

– Почему вы так уверены?

– Почему? – повторил детектив. – Потому что женщина слишком рисковала, совершая убийство – она рискнула бы так сильно только ради мужчины.

Глава 4. Имя мертвеца

Лучше делать, чем мечтать, а год опыта стоит века теоретических рассуждений. Всю свою жизнь Фрэнк просидел в кабинете, кропотливо сплетая романы из того материала, который он собрал в прогулках по городу и его окрестностям. Теперь, по счастливой случайности, он собирался шагнуть из своего идеального мира в реальную жизнь и принять активное участие в реальной истории. Судьба уже заложила основу запутанного сюжета, и его задачей было довести до логического конца возникшую перед ним проблему.

Правда, сам Фрэнк считал решение этой проблемы невыполнимой.

Представьте себе трудности дела. Мужчина – имя неизвестно – встретился с женщиной и убит ею. Эта женщина – также неизвестная – идет на встречу с человеком – мужчиной или женщиной – и убита им или ею. Вот и весь материал. Единственными подсказками были две глиняные статуэтки, окрашенные в синий цвет, инициалы «Дж. Г.», отмечены на белье убитого, и возможный шанс получить полезную информацию от извозчика. Тем не менее, зацепившись за эти три пункта, Торри надеялся поймать виновного. Фрэнк не мог сдержать восхищения его решимостью.

«Расследовать преступление в книгах легче, чем в реальной жизни, – сказал себе Фрэнк, собираясь выходить. – С материалами этого дела об убийстве в переулке Морталити я мог бы разработать очень честный роман. Однако судьба – или кто там разрабатывает такие сюжеты в реальности – несомненно, раскроет его совершенно по-другому. Что ж, – он надел шляпу, – я один из актеров в этой драме, и теперь моя очередь выходить на сцену. А вот и разгадка тайны Синей мумии».

Развеселившись от собственных мыслей, Фрэнк сел в двухколесную повозку и поехал к своему другу, живущему возле Британского музея. В кармане у него лежала маленькая фигурка, о которой он надеялся многое узнать. К счастью, египтолог – его звали Патрон – оказался дома. Это был высокий, худощавый ученый с волосами, посеребренными сединой, и в очках. Он принял Фрэнка очень любезно, потому что они были старыми друзьями и однокурсниками в Оксфорде. Фрэнк выглядел по-прежнему молодым и цветущим, что было естественно в двадцать пять лет; но Патрон, которому едва исполнилось тридцать, уже состарился из-за упорной учебы и человеконенавистнического темперамента. В руки этому преждевременно пожилому человеку Фрэнк передал статуэтку.

– Посмотри на египетскую мумию, старик, – сказал он, садясь, – и скажи мне, что ты о ней думаешь.

Мистер Патрон погладил себя по щеке и подбородку, осмотрел лазурного идола сквозь очки и возразил Фрэнку ясным, спокойным голосом.

– Как обычно, мой дорогой Фрэнк, ты говоришь, не задумываясь, – сказал он, – изображение вовсе не египетское.

– Это изображение мумии, – возразил Франк, – и я всегда представлял, что египтяне были единственным народом, который солил и сушил своих мертвецов.