– Цена вопроса по вертушке?

– Если туда, обратно и сутки подождать, думаю, штук пятьсот, не меньше.

– А сколько ехать на минивэне?

– До Артыбаша часов шесть, потом пару часов до её базы, потом на лодке… Да и как мы её повезём обратно? Игорь Васильевич говорит, буйная дамочка-то!

– Не то слово, – мстительно ухмыляется Артур.

– Логичнее вертолёт.

– В гостиницу. Ночью мы его не найдём. Выспимся – потом будем такие вопросы решать.

Вертолёт…

Я поднимаюсь по лестнице в свою комнату. Вертолёт… Ну и как же я её предупрежу?!

Бросаю сумку на кровать. Выпиваю принесённый горничной кофе. Открываю минибук и просматриваю маршруты и указанную Вадиком точку, где предположительно стоит база Мары. Не думаю, что они будут садиться там. Двинутся сразу на противоположный берег. И упадут неожиданно на её голову. У них тепловизоры и другая техника. Куда она оттуда денется? Кругом на сотни километров тайга глухая. Осень… Гуглю температуру. Ночью падает до нуля. Медведи, волки, рыси… Ну и забралась ты, красивая! От таких, как мы, прячешься? Или ещё от кого? Чем ты там занимаешься, в такой глуши? Не страшно тебе?

Захлопываю ноутбук. И… Вызываю такси! До Артыбаша. Охотники, с учётом выпитого, будут спать часов десять, не меньше, потом пока раскачаются, пока найдут вертолёт. Дорога опять же… Часов пятнадцать у меня есть. Я должен успеть. Посплю в тачке.

В машине практически сразу же вырубаюсь. Когда открываю глаза, за окном уже светает, но не видно абсолютно ничего. Тачка едет очень медленно. Поднимаю сиденье, сонно приглядываясь.

– Туман… – комментирует водитель.

– Всегда здесь так?

– По осени…

– А Вы сами отсюда? Или с Новосибирска?

– Отсюда. Летом шашлычку держу, а в межсезонье вот таксистом подрабатываю. То в Барнаул, то в Новосиб мотаюсь.

– Далеко нам ещё?

– Да почти приехали. А ты к кому сюда такой нарядный?

– В смысле? – оглядываю себя. Белый спортивный костюм, белые кроссы, наушники. А, ну да, яркая дутая безрукавка.

– Местные у нас так не одеваются. В белое. Осень, грязь… Да и стригутся у нас попроще. Татуировки такие не бьют.

К кому… Сказать или не говорить? Надо же будет мне как-то её искать.

– А я базу одну ищу. Кеч Бозого. Не знаете случайно, как туда добраться?

– Кеч Бозого? А ты знаешь, сынок, как с нашего название это переводится?

– Как?

– «Переход через порог». Приезжают… Ищут её…

– Мару?

– Базу, – стреляет он в меня искоса взглядом. – Переходят через этот порог, а обратно не возвращаются. Зачем тебе база эта?

– Нужна, – вздыхаю я. – И что, часто ищут?

– Да… За год раза три-четыре ищут. Это те, с которыми я пересёкся. А так – не знаю. Не принято у нас о ней говорить.

– О Маре?

– Базе…

– И о Маре, я так понимаю, тоже? – улавливаю его постоянное желание обойти её имя.

– Мхм… – кивает. – Не ходил бы ты туда, сынок. Не вернёшься. Что вас всех туда тянет?

– Довезите, пожалуйста, до Кеч Бозого. Я хорошо заплачу.

– Нет, извини, не поеду. Гиблое это место. Люди там разное слышат и встречают. Техника там глохнет. Из наших никто не повезёт.

– Как же добраться?

– Дорога там такая, что хоть на тачке, хоть пешком часа четыре займёт. Дожди прошли, размыло всё. Пешком, думаю, даже быстрее доберёшься. Машина встанет ещё в начале пути.

– Ну она же как-то добирается!

– Не знаю.

Пешком долго. А у меня времени в обрез.

– А по озеру можно добраться?

Морщится.

– Можно. На моторке час до базы. Только кто тебе технику свою доверит? Не вернёшь же.

– Почему это? А… – доходит до меня. – Не вернусь? У меня есть деньги, я заплачу. Я куплю.

– Ладно, отвезу тебя к одному человечку надёжному. Продавал он лодку. Да только передумал бы ты, сынок. Молодой совсем. Городской. Куда тебе в эти дебри? Самое время по дискотекам бегать, да девок тискать. А он через порог собрался!

– А что про неё местные говорят?

– Про неё – ничего.

– А про кого говорят?

– Лет двадцать назад… Ну или не двадцать. Я ещё с детства своего помню. Там, где сейчас база стоит, жил местный шаман. Таштал, кажется. Сильный был. Камлал так, что небо открывалось. С мёртвыми говорил. Людей лечил. Ударом в бубен мог быка уложить!

– Ого! – удивлённо пытаюсь себе представить это зрелище.

– Сам не видел, – пожимает плечами мой водитель. – Но отец мой уверял. А он не любитель придумывать.

– Так и что же? Таштал этот…

– А как убили его, так место то проклятым стало.

– Как убили? За что?

– Не знаю. Но в ту ночь зарево стояло. А тайга не горела. И люди говорили, что в середине августа Телецкое словно льдом покрылось. Затвердело. А к утру всё спало.

– Байки или…?

– Да кто ж знает? Я сам не видел… – хитро прищуривается он.

– Давно?

– Лет двадцать, может, меньше…

– А Мара?!

– Приехали мы. Иди, договаривайся с лодкой. Этот не обманет. Не подсунет корыто дырявое.

– Спасибо Вам! – протягиваю ему деньги. Там больше, чем мы договаривались. – Сдачи не надо.

– И тебе спасибо тогда. Ты, сынок, если таки вернёшься, дай знать.

Пожимаем друг другу руки.

* * *

Никогда не был в тайге. И сейчас, удерживая руль моторки одной рукой, залипаю глазами на цветных берегах. Туман рассеялся, и виды как в картинной галерее лучших натуралистов мира! Только 5D – и объём, и звуки, и перспектива! Гул моторки разносится эхом над водной гладью. В глубоком небе прямо надо мной парит пара беркутов. И грудь распирает от холодного воздуха так, что хочется улыбаться. Улыбаться хочется ещё и от того, что я вот-вот увижу ту, с которой попрощался. И внутри меня взрываются такие гранаты, что глушат память даже о том, что увижусь с ней не только я, но ещё и бригада охотников.

Рассматриваю живописные берега, раскрашенные жёлтым, оранжевым, красным. А за ними по огромным горам – глухая хвойная тайга. По берегам пусто…

Вода, как ровное зеркало, отражает яркие краски берега и выглянувшее солнце.

Холмы, покрытые тайгой, так монументальны, что мне кажется, любой попавший туда человек мгновенно сгинет. А она где-то там…

Очень холодно, и меня потрясывает даже в тёплой безрукавке. Надеваю капюшон, застёгиваю молнию до упора.

На берегу мелькает белое пятнышко моторной лодки. Сбавив ход, выруливаю к нему. Вдруг она на своей базе, а не в тайге? Тогда шансов сбежать гораздо больше. Причаливаю рядом с маленькой лодочкой, привязанной к березе на берегу. Прибой раскачивает лодки. Ноги мочить не хочется. И я закидываю якорь, сооружённый из гири, на маленькую лодку. И перепрыгиваю на неё. С неё уже на берег. Ну вот, вышел практически сухим из воды. Поправляю рюкзак. От берега наверх ведёт тропинка. Я иду по ней и чувствую эйфорию от того, что здесь часто ходит Мара. Мои кроссовки вязнут в размытой до кашицы земле. Хорошо непромокаемые… Минут через пять выхожу к небольшой базе с зелёными крышами. Забор высокий. Звонка на воротах нет. Иду в обход вдоль забора, пока не нахожу место, где к нему вплотную прилегает корявое дерево с чёрной корой и красными листьями. Разглядываю несколько висящих ягод. Черёмуха, кажется.

Никогда её не пробовал, но на картинках видел. Срываю несколько ягод, закидываю в рот. Сомнительное лакомство. Во рту вяжет, как от хурмы. Выплёвываю крупные косточки. Но оставшееся послевкусие, напоминающее чёрную вишню, вполне себе приятное. И хочется повторить. Но я же не ягоду есть сюда приехал. Взбираюсь по наклонённому стволу и перемахиваю через забор.

Большой коттедж наглухо запечатан. Обхожу его. Беседки, тропинки, гостевые летние домики. Всё ухожено…

– Мара!!!

Звук словно отделяется от меня и, увеличиваясь в объёме, летит куда-то к горам, отражается от них и возвращается обратно.

– Мара… Мара… Ма… ар… ра…

Из одного из домиков выходит какая-то маленькая скрюченная фигура. Человек идёт ко мне. Мужчина. Немолодой. Покалеченный.

– Здравствуйте…

Он кивает мне, показывая на уродливый шрам на горле. Не может говорить? Удивительно, что выжил после такого…

– Мне нужна Мара.

Разводит руками, отрицательно качая головой.

– Я знаю, что она где-то здесь. Ей грозит опасность. Её нужно предупредить! И Вам тоже грозит. Вам нужно отсюда уйти. На некоторое время.

Хмурится настороженно и снова отрицательно качает головой.

– Вы не можете отсюда уйти? – доходит до меня.

Кивает.

– Почему? Временно!

«Нет», – качает он головой.

– Сюда придут люди. С оружием. Жестокие. Они могут убить.

Грустно вздыхает, опять разводя руками.

От пронизывающего холода и сырости меня передёргивает.

– А угостите чаем горячим, пожалуйста. Я заплачу.

Машет на меня рукой, обиженно морщась. Кивает на свою сторожку.

Мы сидим у горячей печки. Чай очень крепкий. Практически чифирь. Моё сердце колотится от него, и в голове проясняется.

– А здесь раньше шаман Таштал жил, да?

Сторож вздрагивает, переводя на меня нахмуренный взгляд. Настороженно кивает.

– Вы его знали?

Опять осторожно кивает.

– Правда такой сильный был?

Кивок.

– Кто его убил?

Опускает глаза.

– Я… – сиплое шипение.

И теперь вздрагиваю я.

– Зачем?!

– Онко оруула…

– Что это значит?

Вдыхает поглубже и зажимает пальцами горло. Каждое шипящее слово даётся ему с большим трудом:

– Я – Апа… Шаман… Учился у Таштала… Тухи фошли… Черес оскфернение… Из-за Атаатай поо… Питфа с тухами… А тело моё… Ты, – показывает он пальцем на меня, – тоше Апа. Много Апа… Но спит пока. Ты – Аяктай поо.

Очень сложно понять, что он говорит. Задумчиво прокручиваю несколько раз.

– Ты был учеником Таштала?

Кивок.

– Ты сделал что-то плохое, и в тебя вошли духи?

Кивок.

– И они, используя твоё тело, убили Таштала?

Тяжело вздыхает и кивает опять.

– И ты такой весь поломанный из-за этого?

Кивает.

– И уйти отсюда не можешь теперь?

– Не моку… – шипит он. – Смерть… Амилуулах тершит плоть… Мара… Токофор…

– Пока ты здесь, ты живой? Мара с кем-то договорилась об этом?

Кивает.

– Мда… Печаль… Не думаю, что ваш… как там… Амилу удержит твою плоть, если сюда пожалуют те люди, о которых я говорил. Но если ты тоже шаман…

– Нет… – отрицательно качает головой. – Теперь я пусар… Ничеко… Только сосут… Слушу Марене…

– Не шаман больше? Сосуд, ты сказал? Слуга Мары?

Кивает.

– Мне нужно её увидеть. Предупредить.

Машет рукой в направлении противоположного берега.

– Там…

– Как найти-то? «Там» оно очень огромное здесь!

– Нелься пройти мимо. Мара свернула фремя… пространстфо… фосмошности. Её Комла, Каал. Тфоё намерение прифетёт на место. Еть.

– Я найду интуитивно?

Кивок.

– Мара что-то сделала с тем местом, где живёт? Время, пространство, возможности?

Кивок в ответ. Достаю из рюкзака заряжённый боевой ствол. Кладу на стол.

– Шесть патронов. Их шестеро. Не знаю, поможет ли, но пусть останется у тебя.

– Хорошо… Тепе нелься упивать. Ты – Ариун. Чистый.

* * *

Через некоторое время равномерного жужжания мотора впадаю в какое-то умиротворённое оцепенение, наблюдая за красивыми видами. И, словно от толчка, резко прихожу в себя. Сердце тревожно заходится. Встряхиваюсь, оглядываясь. Не проехал ли я мимо? Мимо чего я мог проехать? Опознавательных знаков никаких не будет. Интуитивно найду? Вот этот вот панический толчок по внутренностям считается?

Сбавляю ход, причаливаю к берегу. К завалившемуся по поверхности воды стволу. Да, я опять хочу сухим из воды выйти. Привязываю лодку к дереву, надеваю рюкзак и, придерживаясь за ветки, взбираюсь на ствол.