Лика уселась рядом со мной и, скинув с плеча сумку, с воодушевлённым видом принялась в ней рыться.

– Как прошёл разговор с тем Тимуром? – поинтересовалась она, не поднимая головы, – И вообще откуда ты знаешь Кристину?

Перебирая в пальцах высокие травинки, я в общих чертах пересказала разговор с психологом и историю Сакуры из своего детства.

– Вот оно что, – Лика отвлеклась от своей сумки и взглянула на меня с заметным сочувствием, – Мне очень жаль. Вообще это кошмар всех журналистов, которые пишут по таким делам – увидеть в материале для статьи своих друзей или близких.

– В голове до сих пор не укладывается, что пропал тот человек, с которым мы в детстве так веселились, – я медленно закручивала на пальце травинку.

– Понимаю, – подруга потрепала меня по плечу, – Но у нас ведь есть шанс её найти. Никто пока ещё не нашёл ни одного тела, а значит, возможность есть.

– Думаешь? – я задумчиво посмотрела на неё, осмысливая прозвучавшее. А ведь Лика права, и мой сон – это всего лишь сон. Кристина может быть сейчас в плену у группы преступников. Надо только найти её.

– Я уверена, – девушка кивнула и, вытащив из сумки толстую папку, придвинулась ко мне, чтобы разложить документы из неё на наших коленях, – Давай смотреть, что у нас есть. Я всё-таки долго мучила этого Булата. Кстати, а откуда ты его-то знаешь? У меня уже начинает появляться ощущение, что ты знакома со всеми в этом деле.

– Тебе кажется, – я усмехнулась и качнула головой, – Помнишь, я рассказывала тебе, что мой отец владеет одним магазином антиквариата? Так вот я мелкой часто бывала на его рабочем месте, да и после развода родителей некоторое время продолжала пытаться туда таскаться. А семья Булата всегда работала с предметами искусства из дерева и сотрудничала с магазином моего отца. У них до сих пор вроде как своя крупная фирма, а сам Булат с детства загорелся идеей стать искусствоведом. А сейчас работает оценщиком предметов искусства. Мы дружили в детстве и вдвоём изучали то магазин моего отца, то магазин его родителей.

– А прозвища? – на лице Лики уже расцвела весёлая улыбка. Она даже остановилась в раскладывании своих заметок.

– Отец всегда больше хотел сына, чем дочь. Собственно, во втором браке у него как раз и родился сын, – я пожала плечами, – Ну, а меня он с детства пытался приобщить к своему увлечению – охоте. На практике на животных я так и не смогла охотиться, но детские конкурсы стрельбы выигрывала. Правда, потом сообразила, что после рождения у него сына я могу хоть натренировать себя до мировых соревнований, а ему всё равно до лампочки будет. А вот прозвище Булата как раз со времени знакомства – я его при первой встрече в шкафу нашла, когда он хотел меня напугать и спрятался в антикварной мебели.

Подруга так рассмеялась, что даже бабушки вдалеке покосились на нас неодобрительно, хотя толком ничего не могли услышать.

– Почему я не знала этого раньше? – усмехнулась Лика, вытирая выступившие от смеха слезы, – А сейчас такой серьёзный парень. Вы сколько лет не виделись?

– Да вот примерно с того момента, как я бросила к отцу мотаться, – протянула я, уставившись на дерево рядом с нами расфокусированным взглядом, – То есть, примерно лет восемь. Только слышала о том, что он продолжает работать в бизнесе своих родителей. Вообще так странно было увидеть его здесь. Да и вообще весь коллектив этих психологов настолько разношёрстный. Взять хотя бы того парня лет двадцати. Вообще не представляю, в каком качестве он там работает.

– Это да, со стороны странно, но частично я могу на этот вопрос ответить, – Лика снова продолжила просматривать свои документы и посерьёзнела, – Того парня зовут Леон, и он один из самых лучших волонтёров поисково-спасательной организации в нашем городе. Пару месяцев назад мой друг по работе писал небольшую статейку по их деятельности и рассказывал мне, что у Леона самый высокий процент нахождения. Он практически никогда не ошибался.

– Ого, – протянула я с искренним удивлением, – А ещё кого-нибудь из этой группы психологов ты знаешь?

– Ещё одного, если не считать твоих сведений о Булате, – кивнула подруга и подняла на меня задумчивый взгляд, – Помнишь того мужчину, который тебе стул дал? Так вот это Карим. Я его помню очень хорошо, потому что моя карьера практически и началась со статьи, в которой я его упоминала. Несколько лет назад проходил крупный съезд писателей из нескольких городов и для него был предоставлен новый дом творчества. Но, как потом выяснилось, строители допустили целый ряд ошибок в процессе возведения здания, и, когда встреча писателей была в самом разгаре, крыша дома обрушилась. Выживших после обрушения можно было по пальцам пересчитать. А Кариму и ещё нескольким писателям повезло – крыша упала не вся, а разломилась, и её фрагмент каким-то чудом удержался и свалился чуть в стороне. Если бы не это, ты его сегодня не увидела бы. А так Карим довольно разносторонний человек и вообще из моей среды. Хоть по образованию он и этнограф, а пошёл в журналисты и только потом стал ещё и книги писать. Я как раз и брала у него интервью после того съезда, так что, честно говоря, на меня очень сильное впечатление произвёл. Вряд ли, конечно, он меня узнал, а вот я помню.

– Впечатляет, – я потёрла шею и в задумчивости принялась буравить взглядом траву, – Хотя я всё равно толком не понимаю, как весь этот коллектив подался в психологи. Профессиональный поисковик, писатель, оценщик предметов искусства, юрист и парень, о котором мы пока не знаем. Как их всех занесло в группу, которая расследует похищения?

– Пожалуй, я запомню этот вопрос и покопаюсь в истории их ЦИПа, – кивнула Лика и наскоро записала эту мысль на одной из записок, а затем всё-таки переключилась на работу, – Первое исчезновение произошло второго числа. Тогда пропал Николай. Молодой парень двадцати двух лет возвращался с тренировки по плаванию и не дошёл до дома. Квартира у него в двух кварталах от секции, места людные и хорошо освещённые. Однако полиция не нашла свидетелей.

Подняв лежащую перед подругой фотографию загорелого парня в спортивной форме, я сдержала вздох и положила её обратно. Тимур показывал мне тоже снимок с каких-то соревнований, когда знакомил с доской пропавших.

– Далее проходит четыре дня и седьмого числа продавец книжного магазина «Ярмарка чтения» Кира двадцати лет от роду выходит на перекур во время рабочего дня и не возвращается обратно, – Лика, кажется, говорила это даже больше для себя, чем для меня. Но я слушала внимательно, стараясь уложить в памяти побольше информации. Подруга уже отодвинула в сторону фотографию одетой в зелёную толстовку смуглой девушки с длинными чёрными волосами, убранными в высокий хвост. Пойманная в кадр на какой-то выставке Кира мечтательно смотрела на картину, прижав к губам указательный палец.

– Постой-ка, – я с удивлением взглянула на Лику, – Какой книжный магазин?

– «Ярмарка чтения», – повторила после паузы и рассматривания записей девушка.

– Так он же в центре города да ещё и у самого перекрёстка, – протянула я, – Там в рабочее время не протолкнуться почти. Это ж как её похитить удалось?

– А это интересный вопрос, – хмыкнула подруга и карандашом что-то пометила на полях одного из своих листов, – На самом деле ты отметила правильный момент. Я сама удивилась ещё во время общего совещания, потому что каждый из пропавших исчезал в местах, где вроде как сложно пропасть незаметно. Но, тем не менее, свидетелей каждый раз либо нет, либо они видели так мало, что их показания ничего не дают.

– Значит, от исчезновения до исчезновения четыре дня, – протянула я. К сожалению, в голову не приходило вариантов, что могло означать именно это число.

– Дальше – больше, – Лика вытащила из папки следующий снимок, на котором был взрослый мужчина лет сорока в деловом костюме, – Станислав тридцати девяти лет от роду спешит на работу ровно через четыре дня после исчезновения Киры, заходит в магазин за соком, как делал это всегда, и срезает дорогу до своего автомобильного салона через арку жилого дома, но не выходит на улицу с другой стороны.

– Ничего себе, – мне вдруг пришла в голову идея, – Слушай, а Димка наш не в том же салоне работает?

– Сосед? – глаза подруги загорелись так же, как у меня, – А это идея. Надо обязательно с ним поговорить!

Лика отметила возникшую мысль на полях своей тетради и достала следующий снимок, с которого на нас смотрела красивая рыжая девушка, заплетающая свои длинные волосы в косу. Она стояла на фоне аттракционов и с довольной улыбкой показывала тому, кто её снимал, на колесо обозрения.

– Ещё четыре дня и фотограф Юля двадцати трёх лет говорит своим коллегам, что им заказала съёмку молодая пара, и уходит. А потом выясняется, что заказа никакого не было, – подруга выразительно приподняла брови, – Через сайт и мобильник никто Юлю не заказывал, однако ушла она со всем своим оборудованием в середине дня. Начальство забеспокоилось тогда, когда подошло время следующей оплаченной съёмки, а она так и не объявилась в офисе.

– Обалдеть, – выдохнула я, осознавая в полной мере масштаб происходящего, – А дальше пропали Кристина и Константин…. Такое ощущение, что творится что-то нереально жуткое….

– Так и есть, – кивнула Лика, вытаскивая следующие снимки уже вместе и раскладывая их передо мной, – Через пять дней Кристина последней задержалась на своей работе в центре обучения иностранным языкам. Охранник выпустил её и видел, как девушка дошла до своей машины одна и села в неё. Полицейским клялся, что к автомобилю никто больше не приближался, однако до дома машина с Кристиной так и не доехала.

Отчего-то мне стало ещё страшней, чем прежде, будто это я была пропавшей девушкой, которая поздно вечером ехала домой с работы.

– Стоп, – я, постаравшись отогнать неприятное чувство, подняла голову от знакомой уже фотографии и с недоумением посмотрела на подругу, – Пять дней?

– Именно, – девушка нахмурилась и взглядом указала на свой диктофон, – Булат сказал мне, что в участке полагали, будто серия закончилась и похититель пропал. Они надеялись найти его своими силами, но когда во вторник вне обычного графика преступника пропала Кристина, они всё-таки были вынуждены привлечь ЦИП к работе.

– Интересно, чем вызвана такая пауза в сутки, – я потёрла шею и, бросив взгляд на снимок, снова нахмурилась, – А что машина? Если Крис уехала на ней домой, то где-то по маршруту следования должен был остаться автомобиль. Его же не положишь в карман.

– В том – то и проблема, – Лика развела руками, – Нет её. Полиция после этого исчезновения в который уже раз прочесала весь район, объявила машину в розыск по всему городу, но никаких следов так и не было обнаружено.

– Какая-то странная выходит штука, – протянула я, – Похититель её вместе с автомобилем забрал что ли?

– Выходит, что так, – подруга подтолкнула ко мне последний снимок, – Снова четыре дня и новый пропавший – экскурсовод музея современного искусства Константин двадцати четырёх лет. У них там было открытие нового зала, и парень помогал с организацией. И вдруг в один момент заметили, что на пути из одного крыла здания в другое парень как-то слишком задержался. Обыскали все, но так и не нашли.

Я молча покачала головой, не зная даже, что сказать. Все эти люди пропали так просто и неожиданно, будто сами по себе ушли, никому об этом не сказав. Но всё же, если подобное внезапное желание сменить обстановку ещё можно было приписать кому-то одному, то сложно было распространить идею на сразу шестерых пропавших. И, снова вспомнив Кристину, я отчего-то ощутила твёрдую уверенность в том, что Крис в тот вечер хотела домой и не сменила бы маршрут.

– Теперь понимаешь, почему тут такой тупик? – Лика медленно собирала все документы обратно в папку, – Другие репортёры уже копают тоже. Будем опрашивать родственников пропавших и искать связи, раз полиция ничего не нашла.