Рукам стало уже значительно теплее от того, что Йен по-прежнему держал мои пальцы меж своих ладоней. И пусть он всё ещё немного давил на рану, но боль постепенно будто бы стихала, и я всё-таки начала сползать обратно в забытьё. Однако до слуха донёсся топот, и дверь в коридор распахнулась ещё шире. Я успела почувствовать, что в кабинете стало многолюдно. Но ладонь Лики с моей головы пропала, и, снова открыв глаза, я увидела, что напротив подруги стоит мокрый и взъерошенный Булат в обычной его одежде. Но обзор на Лику мне тут же загородили – на место, где она прежде сидела, уже присел Карим. Мужчина скинул с плеча ремень сумки и внимательным взглядом скользнул по мне.

– Неплохо, – проговорил он, на мгновение отвлёкшись от сложенного в несколько раз плотного бинта, который Йен прижал к ране, – Я захватил с собой аптечку. Поменяем бинт, и я заодно осмотрю повреждение.

– Первый раз вижу таких работников скорой, – бросил Йен, не торопясь убрать руки, – Вы кто?

– Так, освободите кабинет, пожалуйста, – серьёзным голосом проговорил где-то позади них Булат, обращаясь, видимо, к журналистам, – За Есю не переживайте – Карим ей поможет, он наш врач.

– Вы так лучше в участке командуйте, – Алек и с места не двинулся, – Пока скорая не приедет, мы не уйдём.

– Вот именно, – Лика, пусть и выглядела всё такой же бледной, скрестила руки на груди, – Еся – наш друг. Хотите осмотреть кабинет – пожалуйста, но мы отсюда уйдём только вместе с Есей.

– Всё в порядке, – с трудом пробормотала я, – Это я позвонила Булату, когда в себя пришла.

Взгляды присутствующих сместились на валяющийся неподалёку от меня заляпанный кровью мобильник.

– Я вызвал скорую, пока мы ещё ехали сюда, – добавил сам Булат, наклонившись над Каримом, чтобы посмотреть на меня, и успокаивающе улыбнулся, – Расскажешь, чего тут случилось?

За ним я успела увидеть, как Рэй что-то тихо сказал Лике, и девушка неожиданно кивнула и вышла из кабинета, после чего парень добрался и до сидящего на полу Алека.

– Я не знаю, – растерянно пробормотала я, провожая блондина взглядом, – Кто-то был в Ликином кабинете, когда я пришла…. Кажется, он слушал запись с диктофона. Ту самую, которую Лика сделала во время разговора с тобой в участке. И когда я вошла в кабинет, он повернулся.

– И? – Карим заметил, что пауза затянулась, и отвлёкся от доставания из своей сумки бинта.

– И всё…, – вполголоса отозвалась я, чувствуя себя очень виноватой за провал в памяти, – Дальше я очнулась уже на полу, а его нет. Только окно открыто.

Алек вдруг кивнул в ответ на что-то, что Рэй сказал ему на ухо, и тоже вышел из кабинета. Вес ладони Йена на моих пальцах тут же на мгновение стал ощутимей.

– Он тебе что-то сказал или сразу ударил? – Булат нахмурился.

– Я не знаю…, – голос снова задрожал, пока я судорожно пыталась снова отыскать в памяти ответ, – Я не могу вспомнить….

– Всё, тихо-тихо, – Карим положил ладонь мне на лоб и оглянулся на остальных, – Пока справимся без её показаний.

– Ты поедешь с ней, – кивнул Булат, пока позади него Леон уже бродил по кабинету Лики, странно пустым взглядом оглядываясь по сторонам.

Рэй уже был в шаге от Йена, когда по коридору довольно шумно прошёл ещё кто-то. Мгновение и в кабинет завалились люди в синих комбинезонах, отчего тесное помещение стало будто бы ещё меньше.

Чувство какого-то непривычного тепла не пропадало, и я с трудом сфокусировала зрение на врачах, когда ладонь Карима со лба пропала. И сознание тут же затуманилось, расплывшись золотистой дымкой.

Вокруг царила полная тишина, только изредка нарушаемая какими-то слабо различимыми звуками, что почти не мешало дремать дальше. То, на чем я лежала, ощущалось таким удобным, что желания открывать глаза пока не возникало. К тому же на этот раз во сне не бегали всякие твари, не валялись мёртвые люди, так что причин вставать я вообще не видела.

Но всё же спустя мгновение звуки шагов где-то неподалёку стали ещё более отчётливыми, что всё-таки заставило меня приоткрыть глаза. Лика чего-то уж слишком шумно на работу собирается.

Однако вопреки моим ожиданиям, вокруг оказался вовсе не знакомый мне интерьер. Вместо шкафов и рабочего стола в комнате виднелась только кровать, на которой я и лежала, и парочка стульев у стены вместе с небольшой прикроватной тумбочкой. Из интереса опустив взгляд на себя, я в задумчивости уставилась на лёгкую пижаму голубого цвета из свободной футболки и шорт. И только тогда до моей спящей ещё головы дошло, что с прежней раной из редакции меня могли доставить только в одно место – в больницу.

В коридоре повисла короткая пауза, и к уже находящимся там людям явно пришёл ещё кто-то. Я тихо выбралась из-под одеяла и осторожно поставила ноги на пол. Ничто не скрипело и не выдавало моей активности, так что мне удалось бесшумно подкрасться к двери и замереть у стены рядом с ней. Пусть лучше я потом извинюсь, что подслушивала, но зато узнаю, кто там столпился у этой палаты.

– Как там дела? – голос явно принадлежал Булату, что заставило меня с облегчением тихо выдохнуть и потянуться к дверной ручке, – Её друзей проверили?

Ладонь зависла в воздухе.

– Обычные люди, – отозвался Тимур, добравшись до тех, кто был отделён от меня стенкой, – Ничего примечательного. Следов искомого объекта на них не засёк.

– Я из любопытства прошёлся по биографиям, но только по верхам, – добавил Рэй со знакомым ленивым равнодушием, – Пересечений с группой риска не было. Пересечения с самой Есей начались в основном года два-три назад. Из всего немногочисленного коллектива какие-то особые навыки выживания только у одного – у того парня, который Есе первую помощь оказал.

– Ты это определил по тому, что он на тебя косо смотрел? – с иронией бросил Леон, и я, отойдя от первого шока, машинально посчитала на пальцах численность группы психологов. Булат, Тимур, Карим, Рэй и Леон. Пятеро, а говоривших пока четверо.

– Нет. Это я определил по его биографии, – отозвался Рэй, и в его голосе отчётливо проскочила насмешка, но тут же вернулась серьёзность, – Особо долго искать и не потребовалось. Выпускник детского дома, победитель ряда городских и районных олимпиад по компьютерным технологиям ещё в период жизни в детдоме. Затем три года контрактной службы. Вот тут, кстати, информации не особо много, но мой знакомый сказал, что отзывы о нём положительные и помотаться по разным не самым хорошим местам Йен за время службы успел порядочно. А дальше ещё года три гонял по курсам переподготовки и вкалывал компьютерщиком в разных фирмах и, наконец, прошёл успешно стажировку в компании, которая в том же здании, что и рабочее место Еси. Полагаю, что эти два года они и дружат. А, и я покопался – пересечений у него с нашим объектом поиска тоже нет.

Я так и осталась стоять, прижавшись спиной к стене комнаты. Мысли носились в голове со скоростью пули. Объект поиска? Психологи проверяли моих друзей и даже зачем-то искали биографию Йена? Да какое отношение мой круг друзей имеет к расследованию дела похитителей?

– Ладно. А что с редакцией? – вдруг вклинился в разговор голос Карима, – Вы там закончили уже?

– Да, – отозвался Леон, тут же посерьёзнев, – Он пришёл прямо через проходную. Дошёл до кабинета той журналистки. То, что было в кабинете, я уже описывал. Дальше он вылез через окно. Шёл один, торопился. Сел в машину за зданием редакции. Скрывался после выхода из здания, кстати, исключительно человеческими способами.

Моё возмущение постепенно улеглось, сменившись недоумением. А какими, интересно, не человеческими способами мог сбежать тот незнакомец? Улететь на крышу? Сквозь стены уйти?

– Камеры по маршруту проверили, новую машину в список занесли, – методично проговорил Тимур, будто зачитывал какие-то свои записи, – И, судя по видео с камер, гость из редакции был пассажиром.

– Вероятно, они снова поехали вдвоём, – протянул Карим, и за звуком его голоса последовал лёгкий стук, будто мужчина в раздумьях немного побарабанил по стене пальцами.

– Еся, кстати, уже бодрствует, так что можно на всякий случай и с ней поговорить, – прежним же размеренным голосом добавил Тимур. Сердце у меня моментально провалилось куда-то к босым ногам, и я, не отдавая себе отчёта, молнией метнулась к кровати. Стараясь не издавать вообще никаких звуков, я завернулась в одеяло и села. Учитывая, что подслушанный фрагмент разговора иначе, как странным, назвать было нельзя, теперь уже желания извиняться за сам факт подслушивания под дверью не было.

Психологи завалились в палату всей группой, отчего происходящее стало напоминать их отдел в полицейском участке. Но сейчас они, однако, выглядели попроще и поспокойней. Правда, теперь я была готова им головы отрывать, а не наоборот. От самого факта, что они копались в биографиях моих друзей, в душе всё отчётливей крепло раздражение.

– Привет, – Булат, сев на край кровати напротив меня, улыбнулся, – Как ты себя чувствуешь? Врачи сказали, что угрозы твоей жизни больше нет.

– Но то, что ты уже ходишь, они не говорили, – не дал мне и рта открыть Леон с чуть насмешливой улыбкой и вытянул ноги, усевшись на стул у стены.

– И что подслушивать можешь, тоже, – Тимур приподнял уголки губ и убрал в карман куртки блокнот с записями. Сердце провалилось в пятки вторично.

– И где я спалилась? – бросила я, неожиданно не почувствовав никакой вины за содеянное. Булат приподнял бровь, но усмехнулся и вдруг потрепал меня по коротким волосам.

– Еся, не спалиться у тебя не вышло бы в любом случае, – парень всё ещё улыбался, – Так что успела услышать?

– Зачем вы проверяли моих друзей? – вопросом на вопрос отозвалась я, нахмурившись.

– Любопытство, – Булат несколько посерьёзнел, но всё же смотрел на меня спокойно, – Никто не исключал варианта с тем, что к исчезновению тех шестерых могли иметь отношение их друзья. К ближнему кругу у жертвы всегда больше доверия, чем к незнакомцу. А у тебя, насколько я помню, кто-то повредил велосипед.

– Не вешай мне лапшу на уши, – моё недовольство уже отчётливо проявилось в голосе, – Если бы у шестерых пропавших были пересечения по друзьям, то полиция выяснила бы это ещё в середине серии хотя бы. Так зачем? Или я начну выяснять, зачем тебе нужны были на самом деле фотографии из того времени, когда я была в летнем лагере.

– А, ты об этом, – парень усмехнулся и пожал плечами, – Да просто увидеть тебя мелкой. Да и интересно же посмотреть на лагерь, в котором я никогда не был и вряд ли побываю. – В самом деле? – я изогнула бровь, – Так ты попроси своё начальство. Учитывая, что ЦИП владеет территорией закрывшегося летнего лагеря, то, думаю, у тебя есть все шансы посмотреть на вашу общую собственность. Даже снимки не понадобятся.

То, что я попала в точку, стало очевидно сразу. Усмешка пропала из взгляда Булата сразу, будто и не было. И вместо расслабленности и лёгкой беспечности в облике парня отчётливо проступила серьёзность и сосредоточенность. Моё недовольство тоже никуда не прошло, и я уставилась на Булата, сузив глаза, пока остальные психологи переводили взгляд от меня на него и обратно или делали вид, что заняты своими делами.

– Я не стала бы лезть в твоё расследование настолько, – бросила я, всё ещё хмурясь, – Но какого черта ты и твои товарищи полезли к моим друзьям?

– А я тебе не друг? – Булат, несмотря на серьёзность, чуть улыбнулся, и во взгляде его снова промелькнуло тепло.

– Друг, – я вздохнула, – Но ты мне ничего не объясняешь нормально. И ладно ещё я хочу помогать расследованию, но ребята на это не подписывались. Я вообще не хочу, чтобы их это коснулось.