Раньше сестра вечно грубила суровому родителю, теперь была необычно услужливой.

– Нет, – ответил отец, и мое сердце сжалось на миг от досады.

Он общался с Мией иначе: без укора и ледяного тона. Да и понимали они друг друга с полуслова. Нам же могло не хватить и тысячи фраз.

– Тогда почему я слышала голос Лии? – недоуменно поинтересовалась близняшка.

– Сейчас сама узнаешь, – без иронии отозвался он, что не могло не радовать.

Отец отошел в сторону, пропуская меня вперед. Карие глаза сестры округлились и стали походить на две коричневые пуговицы от любимого маминого пальто.

– Лия?! – изумленно вскрикнула Мия, как только обрела дар речи.

Я не раз рисовала в воображении нашу встречу. Представляла, как сестра, точно в фильме, радостно завизжит и со слезами бросится ко мне обниматься. Но ее удивление быстро сменилось… недовольством? Мия продолжила стоять на прежнем месте, не сдвинувшись ни на дюйм.

«Что за день сегодня такой-то?! Почему мне здесь все так „рады“?» – проворчала про себя.

Мы долго изучали друг друга, словно не виделись сто лет, хотя неделю назад общались по видеосвязи. Вечно стянутые в хвост волосы подчас разговора, теперь темным каскадом обрамляли худое, щедро накрашенное личико Мии. От длинных пружинистых завитков остались лишь короткие – до плеч – широкие локоны. За прошедшие семь дней она подстриглась. Снова. Еще короче. Избыток косметики прибавлял сестре лет пять как минимум. И без того темные глаза чернели на фоне бледной кожи, чуть пухлые губы покрывал толстый слой ярко-розового блеска, на высоких скулах виднелись следы румян цвета красного кирпича. Модные спортивные штаны и белый топик облегали стройную девичью фигуру, будто вторая кожа. Ни времени, ни папиных денег Мия явно не жалела на себя. Только к чему все старания? И не переусердствовала ли она?

Внезапно тяжелая отцовская ладонь легла на мою спину и слегка подтолкнула вперед.

– Не выстуживай дом. Проходи и размещайся. Вещи оставь. Позже принесу их.

Папа закрыл входную дверь, передернул плечами, рассыпая вокруг брызги талой воды, и широким шагом скрылся в кабинете. Казалось, ему срочно понадобилось побыть одному, чтобы подумать о завтрашнем дне.

Я молча сняла сапоги и пуховик. Повесила его для просушки на фигурный лестничный столбик, поднялась на второй этаж и направилась к комнате, в которой жила до тех ужасных событий, вынудивших покинуть Миннесоту.

В тепле и в стенах родного дома на меня навалилась усталость долгих лет разлуки. До заветного отдыха оставалось совсем немного – протянуть руку к двери и толкнуть ее – как внезапно на пути возникла преграда.

– Теперь здесь моя комната! – предупреждающе воскликнула Мия и, раскинув руки в стороны, заслонила собой проем.

– Без проблем, – небрежно повела я плечом, хотя на долю секунды ощутила в сердце щемящее чувство обиды. – Тогда я займу твою. Мне не важно, где жить.

В следующий миг произошло то, чего я опасалась: Мия чуть заметно повела носом по воздуху и сощурила глаза, в которых промелькнула ярость. Тем не менее сестра не произнесла ни слова, словно ничего не почувствовала. Как же!

– Она тоже занята. Я сделала из нее гардеробную, – близняшка дерзко вскинула подбородок. Казалось, она нарывалась на выяснение отношений. Вразрез ее желанию я промолчала. Тогда Мия, будто на правах хозяйки дома, добавила: – В восточном крыле свободны гостевые комнаты. Можешь там остановиться.

«Остановиться?» – повторила про себя и горько усмехнулась.

В словах близняшки слышалась непоколебимая уверенность в моем скором отъезде. Захотелось немедленно дать понять Мии, что я никуда не уеду. Ни завтра, ни послезавтра, ни через месяц. Я вернулась насовсем, но была слишком уставшей, чтобы втягиваться в спор.

Поправив съехавшую с плеча лямку рюкзака, развернулась и устремилась в правую часть дома, в которой никто никогда не жил. Разве что на день-два там останавливались старые знакомые родителей. Но когда это было?

Из трех гостевых комнат я выбрала среднюю, с некогда ярко-оранжевыми обоями. Они поблекли от времени и теперь почти не резали глаз. Дощатый пол неприятно скрипел под ногами. Деревянный шкаф немного покосился, кружевные занавески на окнах пожелтели. Однако кровать здесь была двуспальной и в разы превосходила ту, что согревала меня длинными бессонными ночами последние шесть лет. Имелся в комнате и письменный стол с парой кресел. Остальное – дело наживное. Уверена, отец позволит обновить интерьер. Еще и денег даст.

– Ужинать будешь? Есть немного лазаньи, – голос сестры отвлек меня от изучения и без того хорошо знакомой обстановки.

– Нет, спасибо. Я мечтаю сейчас лишь об одном – помыться и забраться в постель. Ужасный перелет отнял все силы.

Бросив на покрывало увесистый рюкзак, вновь взглянула на Мию и заметила на ее левой ключице татуировку в виде волка, что темным пятном выделялась на белоснежной коже. От увиденного я пришла в такое смятение, что на пару мгновений потеряла дар речи.

Манаро предпочитали вести скрытный образ жизни, делать татуировки в неприметных местах и не заявлять о себе во всеуслышанье. Негласные, но всеми соблюдаемые правила. Мия знала их как пять пальцев. Тогда зачем нарушила? Бунтарство в чистом виде.

«Интересно, что на ее выходку сказал папа?» – задалась вопросом, но лезть не в свое дело не собиралась. Раз отец – глава клана, пусть сам разбирается с еще одной непокорной дочерью.

После кратких размышлений я пришла к выводу, что сестра не сделала ничего плохого. Желанием выставить напоказ своего волка Мия заявляла, насколько дорожила второй сущностью.

– Красивая татуировка, – произнесла в намерении польстить близняшке и найти общий язык. – Ее не было, когда я покидала Эмбаррасс.

Стремление заметить, как сильно сестренка выросла за время разлуки, едва не обернулось ссорой.

– Я обрела волка. Позже тебя, но обрела! – с вызовом бросила она и вздернула подбородок, словно увидела в моих словах попытку принизить ее.

– Мия, ты все не так поняла. У меня и в мыслях не было обидеть тебя, – вкрадчиво произнесла я, испустив тяжелый вздох. – Всего лишь хотела сказать, сколько упустила за прошедшие шесть лет.

– Да! Здесь многое изменилось, – даже после моих разъяснений сестра не изменила тон.

«Ты тоже. Правда, пока не решила, в лучшую ли сторону», – я не стала озвучивать мысли, пощадила ее чувства.

Казалось, беседа подошла к концу, но Мия не успокаивалась:

– Зачем приехала?

Сестра пыталась говорить сдержанно, однако злость прорывалась наружу.

Очередной упрек с ее стороны послужил своего рода спусковым крючком. Если я осмелилась дерзко ответить отцу, почему теперь должна молчать?

– Захотела и приехала, – отозвалась в ее же тоне. – Еще скажи, что у тебя должна была спросить разрешения.

– Нельзя сваливаться людям как снег на голову.

– Нарушила ваш привычный образ жизни? Извините. От клана меня не отлучали. И, если помнишь, я не по своей воле уехала отсюда и поселилась за тысячи миль от дома.

– Сама виновата, – отрезала Мия. – Нечего было идти тогда в лес.

– И это ты мне говоришь?! – возмутилась я и шагнула вперед.

Несмотря на слой тонального крема, лицо сестры вмиг покрылось красными пятнами.

– Я тебя не заставляла, – быстро пробормотала она.

– Верно, не заставляла. Но, видимо, забыла, как в тот день только и твердила с самого утра, что я не должна постоянно слушаться родителей, иначе никогда не обрету волка. Кстати, ты рассказала об этом отцу?

– Нам было хорошо без тебя, – если Мия хотела побольнее уколоть меня, у нее получилось.

Я потеряла способность говорить. Правда, быстро взяла себя в руки и открыто сказала:

– А мне нет. Я страдала вдали от вас и, поверь, не хватала с неба звезд. Из нас двоих ты всегда была более самостоятельной.

– Это да… Ты любила цепляться за мамину юбку, – с довольной усмешкой произнесла она. Лесть сработала, но эффект длился недолго. Спустя мгновение Мия переменилась в лице. – Только не вздумай заявиться к ней сегодня. Она спит. Ты вообще понимаешь всю безответственность своего поступка?

– И в чем заключается моя безответственность? В желании быть со своей семьей?

– Твое возвращение может навредить маминому здоровью, – привела она весомый довод.

Я не раз размышляла над тем, не станет ли маме хуже, когда она услышит мой голос, только ничего не смогла с собой поделать.

– Лучше уезжай, Лия, иначе… – у сестры не хватило смелости закончить фразу.

– Иначе что? Договаривай, раз начала, – несмотря на требовательный тон, близняшка продолжила молчать. Тогда высказалась я: – Тебе следует уяснить, что я вернулась ни на день или на два, а насовсем. И никто не заставит меня покинуть родительский дом.

– Это мы еще посмотрим, – она четко выговорила каждое слово, будто прочла приговор.

Внезапно в голове вспыхнуло озарение.

– Что с тобой, Мия? Не узнаю тебя. Разнервничалась отчего-то. Что, кроме комнаты, ты решила у меня отнять? Законное место в клане? – спросила с показным равнодушием.

– Сдалось оно мне, – фыркнула сестра, и на ее щеках вновь проступил румянец.

– Тогда что?

Мы сверлили друг друга прожигающими взглядами. Я ждала ответа, только Мия упорно не хотела давать его мне.

– Что за ругань стоит? – требовательно спросил весьма некстати появившийся отец.

Пользуясь моментом, Мия пулей выскочила в коридор.

– Вспоминаем, каково это жить под одной крышей, – отшутилась я, уверенная, что со временем все наладится.

Папа поставил на пол чемодан, обвел помещение изучающим взглядом, будто видел впервые, и немного растерянно протянул:

– Сейчас же скажу Мии, чтобы освободила твою комнату.

– Не нужно. Меня все устраивает, – произнесла скороговоркой, желая остановить отца, уже сделавшего шаг к выходу. Новый скандал был ни к чему. – Если ты не против, я здесь остановлюсь.

– Почему я должен быть против? – его широкие брови вопросительно поднялись. – Делай, как знаешь. Лия, нам нужно многое обсудить. Правда, не сегодня. Время позднее, не до разговоров. Отложим их на завтра. И это… Я перевел денег на твою карточку. Если завтра будет хорошая погода, съезди в Дулут, пройдись по магазинам. Купи все необходимое.

Несмотря на услышанное, я прекрасно понимала, что отец не отказался от желания вернуть меня в Тампу. Просто пошел на временные уступки. И это не могло не радовать.

– Спокойной ночи! – пожелал папа и ушел.

Наконец-то я могла побыть одна и беспрепятственно распаковать немногочисленные вещи. Не прошло и минуты, как меня затрясло – запоздалая реакция на пережитое. Бросив разбирать чемодан, отправилась в душ. К счастью, его не нужно было с кем-либо делить.

Горячие струи быстро прогнали из тела дрожь. Стоило согреться, вспыхнули воспоминая, которые, я надеялась, сознание навсегда похоронило на задворках. Кровь в венах вмиг превратилась в обжигающую лаву.

Я крепко зажмурилась, сражаясь с нахлынувшим потоком запретных мыслей и образов. Не помогло. Выругавшись, включила прохладную воду, вымылась за считаные мгновения, подобно газировке из встряхнутой бутылки выскочила из душа и забралась в постель.

Время было позднее, голова гудела от усталости, тем не менее я боялась закрыть глаза. Все из-за кошмаров, преследовавших меня из ночи в ночь. В них я убегала от огромного оборотня, и пока ни разу мне не удалось уцелеть…

Глава 3

Сон отступил мелкими шажками лишь в начале десятого. До зубного скрежета не хотелось пересекаться с Мией. Но разве это возможно? Повалявшись немного в кровати, умылась, натянула джинсы, черный свитер под горло и спустилась вниз.

Сестра орудовала на кухне, наливала себе травяной чай. Заметив меня, широко улыбнулась. На ее лице не было ни тени неприязни или раздражения, словно накануне между нами не пробежала черная кошка.