Спину жжет клеймом его взгляда, а вскоре слышатся шаги.

И я пихаю в сумку вещи медленнее, словно растягивая удовольствие. От него. От ощущения зуда между лопатками. От страха того, что сейчас случится.

Я не позволю себя коснуться. Не должна.

Нам нельзя спать вместе. Тем более делать это так беспечно.

Поэтому в вещах нахожу нож. Перочинный, маленький, но очень острый. Он не раз и не два выручал меня. Сделает это снова.

Пусть только Максим попробует меня коснуться. Пусть только потребует от меня с ним трахнуться.

Но не требует. Просто стоит, чуть упираясь ягодиц стояком. Максим касается пальцем спины, ведет линию вниз, по изгибу позвоночника. Режет кожу огнем похоти и страсти. Я прикрываю глаза от острой нехватки воздуха. От терпкого наслаждения, что по венам как зараза растекается.

Легкие будто сдавили в кулаке, а в тело вонзились тысячи игл.

И мне жарко. И мне ужасно хорошо.

Но чтоб ы я не ощущала, я понимаю. Так нельзя. Он женат. Мы брат и сестра. Надо просто повторять себе как мантру. Он скоро будет женат. Мы брат и сестра. Именно поэтому стоит его крупной, шероховатой ладони накрыть одну половинку ягодицы, как я делаю резкий замах.

И тут же вскрикиваю. Максим только притворялся расслабленным, но очень спокойно выбил нож из моих рук.

Он только усмехается, все еще цинично и злобно, и наклоняется за ножом. Перекидывает из руки в руку, смотрит мне в глаза. Гипнотизирует. Заманивает в ловушку. Ждет, когда окончательно сдамся.

– Отобрать защиту у слабой девушки, как это по-мужски, – включаю сарказм, единственное оставшееся против него оружие.

– Резать исподтишка – как это по-женски.

– Уходи, Максим. Поговорим завтра. Или лучше… Никогда, – отступаю я на шаг, все еще смотря, как скачет из руки в руку нож.

– «Никогда» меня не устраивает, – говорит он и вдруг делает резкий бросок, приставляет нож мне к горлу. Как тогда, ночью. Сглатываю. Охреневаю. Но почему-то не боюсь. Только если растечься перед ним лужицей и молить меня поцеловать.

– Как насчет прямо сейчас?

– Ты всегда ведешь переговоры с ножом у горла? – поднимаю я брови и поддаюсь вперед, надавливаю кожей на острие. Порежет? Как будто можно сделать мне больнее. – Или я особенная?

– Не будет переговоров. Мне нужна только капитуляция…

Он резким движением оттягивает мой лифчик и ловко перерезает посередине. Пугает и возбуждает одновременно.

Сдергивает остатки ткани. Жадно смотрит на торчащие вершинки груди. Выкручивает пальцами, стискивает, резко шлепает.

А я даже пошевелиться не могу. Распахиваю глаза шире, смотря на него такого строгого в своем костюме. А под ним животная мощь. Мы все носим камуфляж, но Макс в этом мастер.

Тело в тисках, кожа словно покрыта обжигающим металлом. И он льет его и льет. Хочет дотла меня сжечь. Заковать в статую, чтобы не дергалась. Не сбежала.

А я? Хочу накричать на него. Очень хочу. Разодрать ногтями красивое, злое лицо. Напомнить, что мы, черт возьми, в людном месте и дверь не спасет от звуков надвигающегося пиздеца.

Но все это покрывается липким блудливым туманом по имени «безумие».

Глава 13.

Между нами. Оно поглощает. Давит на мозг. Отключает его. Инстинкты, как ползучие твари, вылезают на первый план. Окружают. Душат.

Макс в глаза только смотрит. Но видит все тело. Еще ближе подходит, вклинивается между бедер и нажимает кончиком ножа на сосок.

– Ты играла там в шлюху. И я не прочь показать тебе, как с ними обращаются на самом деле. Чтобы ты даже не думала больше сюда возвращаться.

– Чувствую, хреновый из тебя воспитатель выйдет. Делаешь то, что нельзя, и меня вынуждаешь.

Во рту пересыхает от страха и возбуждения. Что он со мной делает.

– А мне всегда было плевать на нельзя, – рычит он и вдруг откидывает нож, хватает меня за талию и почти бросает на столик с косметикой…

Затылком чувствую удар об зеркало, а на губах удар упругой плоти языка. Звон ширинки, как предсмертная молния и треск ткани трусов как гром.

И меня уже трясет, когда раскаленная головка касается половых губ. Внутри мокро. Там уже прошелся ливень, а в глазах от переизбытка чувств и эмоций настоящий потоп.

Максим прижимается лбом к моему и хватается за столешницу. Он бы мог трахнуть меня прямо здесь, но слишком щепетильный.

– Блять, Лана, – ноет он мне в губы. – Хочу кончить в твой рот. Хочу видеть, как ты глотаешь мою сперму. Как же по этому скучал.

И целует, целует, целует. Долго, долго. Водит руками по коже, как оголенным электрическим проводом по нервам. Вылизывает вульгарно и губы, и подбородок.

– Блять, хочу, – кладет он в мою руку твердый член. Влажный и горячий. И я вожу по нему рукой, вспоминая, как любила его сосать. – Я всегда тебя хочу.

Качаю головой, кажется, схожу с ума. Отталкиваю! Хватит!

– Нельзя, Максим, пойми ты уже, – пытаюсь его оттолкнуть, но он только протяжно вздыхает и, пригнувшись, закидывает меня к себе на плечо.

– Хватит ныть. Домой приедем, и тогда снова поговорим.

– Макс! Идиот! Я же голая!

– Значит, точно не сбежишь, – говорит он насмешливо, подхватывая сумку, накрывая мою задницу какой-то красной тряпкой. Бросает на блудливый столик пачку денег.

– Транжира, – бурчу я, пока меня несут под пристальным взглядом стольких глаз. Садят на переднее сидение мерседеса последней модели.

– У тебя будет возможность контролировать мой доход, – садится он рядом и тут же срывается с места.

Глава 14.

Ночь окутывает тело прохладой и влажностью. Перед глазами мелькает свет уличных фонарей и иллюминация удаляющегося клуба. А в голове мелькают мысли. Что делать-то? Как убедить этого барана, что подобные отношения просто невозможны, что нам нельзя. Ну нельзя нам быть вместе. Но Максим как таран, он и в юности таким был. Брал нахрапом, не спрашивая. А я что тогда растекалась, что сейчас просто теку.

Кожаные сидения приятно холодят разгоряченную кожу, когда Макс сгружает мою тушку в свою дорогущую тачку.

Я тут же поворачиваюсь к выходу, но щелкает замок. И этот придурок обходит капот, мотая брелок с ключами на палец. Затем садится в машину и вдруг искренне мне улыбается.

Меня даже ток пробивает от энергетики счастья и умиротворения.

– Всегда хотел покатать тебя на такой тачке.

Мне нечего на это сказать. Хочется расплакаться, потому что мои желания всегда уходили далеко за «покататься» на тачке и потрахаться по-быстрому.

Мне хотелось быть с ним всегда. Замуж за него выйти, детей родить. Но уже три года назад, после слов Андронова – отцом я не могу называть его даже мысленно – я очень хорошо осознала. Ни брака. Ни тем более детей у нас с Максимом быть не может.

И если меня это расстраивало, то похоже для Макса «потрахаться» и «покататься» на тачке вполне приемлемо. Даже со своей сестрой.

– Останови машину.

– Не понял, – улыбка такая лучезарная стала напоминать оскал. – Лана, детка, меньше думай. Ты обещала поговорить.

– Я ничего не обещала! – дрожу всем телом от гнева и обиды. Просто дырка. Вот кто я для него. Он даже выслушать меня не хочет, поговорить, понять мои чувства. Давай, давай, быстрее ноги раздвигай.

– Останови машину, – выбрасываю руку на руль, но Макс тут же толкает меня в дверцу. Машина виляет то вправо, то влево, и Макс еле успевает избежать столкновения с другой.

– Угробить нас решила? – взревел он и сбавил скорость, потом резко повернул на перекрестке и снова ее набрал.

– Я не собираюсь…

– Заткнись, Лана, ладно? Ты раньше столько не истерила. Мозгами поехала?

– Поехала, конечно поехала, – шиплю на него. – Меня хочет собственный брат.

– Ну, знаешь, – резко тормозит он у ближайшей обочины. Не заглушает двигатель и почти зверем бросается на меня. Ну что еще? Я разве не права? Разве был у меня хоть шанс противостоять его напору.

– Каждый раз, – хватает он мое лицо указательным и большим пальцами. До хруста вжимает голову в стекло. – Каждый раз, когда я к тебе прикасаюсь, ты мокрая. Ты хочешь меня.

– Физиологическая реакция.

– А чего ж ты ни с кем не трахалась? Все три года.

Зато ты я смотрю истрахался весь.

– Что за чушь? – испуганно шепчу я. – У меня было… Было куча мужчин. Через меня целый полк солдат прошел.

Макс прыскает со смеху и обхватывает руками мое лицо. Двумя. Гораздо нежнее. Стирает пальцами дорожки пролитых слез.

– Судя по всему, полк прошел мимо…

– Макс…

– Скажи, что не хочешь меня. Скажи прямо сейчас, что ничего ко мне не испытываешь, и я отвезу тебя в твое общежитие.

– Это не честно. Ты неверно ставишь вопрос, – облизываю я пересохшие губы, с трудом сдерживаю желание обнять его за плечи и прижать к себе. Вжать в себя и пропитаться его уверенностью. Во всем. И в нас в том числе.

– Это ты неверно воспринимаешь ситуацию. Я не собираюсь ждать, когда ты перестанешь себя обманывать. Я ждал три года. Не думай, что хоть что-то, даже ты, смогут мне помешать получить желаемое.

– А как же жена? – напоминаю, когда аргумент про сестру больше не действует.

Глава 15.

Максим закатывает глаза и быстро чмокает меня в нос.

– Погнали домой, там все расскажу. А ты расскажешь, как решила стать стриптизершей.

– Это работа, – пожимаю плечами, плотнее кутаясь в какую-то тряпку. Радует, что он хочет просто поговорить.

– Проституция тоже работа, но ты не…

– И такая мысль была, – говорю спокойно, вывожу его из себя. Открываю зеркало под козырьком, вижу, как Максима тут же начинает бить нервная дрожь. Руками он стискивает руль так, что костяшки пальцев белеют, а скрип зубов слышится даже сквозь звуки двигателя.

Скорость снова набирается просто нереальная. Машины мельтешат перед глазами, как мошки, так что дух захватывает. Но, как и тогда на мотоцикле, мне не страшно. С ним ничего не страшно.

Максим водит очень уверенно. Даже гнев на меня не отвлекает его от дороги. Он как всегда великолепен. В белой потрепанной мной рубашке, со взъерошенными волосами и прямой, как палка, спиной. А если бы я была художником, обязательно отрисовала его профиль, настолько он был идеальным.

Максим бросает на меня взгляд, и скорость машины резко падает, а сам он расслабляется и даже чему-то усмехается.

– Что? Не веришь?

– Полная чушь. Ты бы не пошла в шлюхи.

– Чего это? – бросаю на него взгляд с интересом, приглаживаю кое-как волосы, но Максим словно специально распахивает все окна разом и мне приходится снова бороться с одуванчиком на голове.

– Вот ты придурок.

– А нечего было волосы резать.

– Что хочу, то и делаю. И в проститутки захотела бы и пошла.

– Даже когда тебя хотели трахнуть трое отморозков, ты не пошла на поводу у их силы. Не легла, глотая слезы, не приняла насилие над собой. Ты боролась, ты проткнула одному из них яйца! Ты никогда не идешь легкими путями. Ты никогда не ляжешь под мужика, чтобы что-то получить.

Пока он говорит, водоворот воспоминаний уносит меня далеко в прошлое. Образуется ком слез в горле, и я смахиваю с глаз пару капель. Он так верит. Наивный.

Только вот он не все знает.

Вот он час икс.

Можно прямо сейчас рассказать ему, на что я пошла однажды, чтобы спасти его от тюрьмы.

Увидеть в его глазах презрение, отрицание, неверие, гнев, осознание. Все пять стадий неизбежности нашего разрыва. Прямо сейчас. Просто сказать. Просто разорвать этот узел.

Но как правильно сказал Максим, я не ищу легких путей, а выбираю самый сложный.

Остаться сегодня с ним. В этом высотном здании, где на парковке мы и выходим из машины. Где он берет меня за руку, переплетает пальцы и уверенными движениями поглаживает между ними, имитируя самое грязное и примитивное, самое естественное, древнее как мир действо.