– Не спится? – нарушаю я молчание первым. – Кстати, прикольная татушка. Арабский?

Она даже не краснеет, поняв, что я рассмотрел больше, чем позволяют приличия.

Кивает:

– Да.

– И что там написано, если не секрет? Нет, конечно, можешь распахнуть халат, я сам прочитаю.

– Однажды ты окажешься у моря, и оно унесет на своих волнах боль воспоминаний, – отвечает, не поддавшись на провокацию.

Ладно, давай тогда остановимся на одном варианте. Будем дружить.

Присаживаюсь напротив, достав из холодильника бутылку минералки, и смотрю в эти честные васильковые глаза. Откуда этот эпитет вообще взялся?

Начинаю злиться сам на себя. Что дальше-то будет? Не хватало только всей ванили.

– Лиза, расскажи о себе.

Она кладет книгу на стол и, сложив руки, как примерная ученица, говорит:

– Родилась я в Питере, родители погибли рано, воспитывал меня старший брат. Окончила я филологический факультет, работала в школе учителем русского языка и литературы. Два года назад вышла замуж за твоего отца и уволилась с работы. Вот и все.

Ничего себе! Она, оказывается, училка. Ладно, тогда беру свои слова про Маркеса обратно.

Только все равно мне что-то не нравится в ее рассказе. Слишком заучено, что ли? Да и как-то безэмоционально, будто пересказывает биографию какой-нибудь книжной героини.

– А что так? – тщательно пытаюсь скрыть сарказм. – Не пристало жене крутого бизнесмена трудиться за гроши? Ну да, наверное, не по статусу.

– Я работаю, – без капли обиды отвечает Лиза. – Только теперь из дома. Редактором.

Какая, блин, идеальная баба! И вся такая хорошая, добрая, открытая, без капли стервозности, еще и работящая, хотя у бати денег на три жизни хватит.

Ну хоть убейте – не верю я ей.

Невозможно не проявлять хоть каких-то негативных эмоций.

– Интересный ты человек, Лиза.

– Обычный, – едва заметно ведет она плечом.

– Ладно, – поднимаюсь, – спокойной ночи.

Иду к выходу из кухни и слышу ее голос:

– Вадим!

Черт! Она так соблазнительно произносит мое имя, что хочется сходить в душ подрочить, представляя ее губы на моем члене. О-о-о… Куда меня, мать твою, понесло?

– Что? – оборачиваюсь, но смотрю не в глаза, а как раз на эти самые губы.

– Давай ты будешь одеваться, выходя из комнаты, договорились?

Так и тянет съязвить в ответ, что-то вроде: «Боишься не устоять?», но я лишь киваю в ответ:

– Конечно, Лиза.

Да, с дружбой пока тоже напряженка, но ничего – прорвемся через актерскую игру.

Я возвращаюсь в комнату и, взяв телефон, набираю своего питерского приятеля. Конечно, можно было у Лизы узнать ее девичью фамилию, номер школы, где она работала, но, думаю, слишком подробный допрос вызвал бы подозрения.

Антоха отвечает сразу, несмотря на позднее время.

– Вадим! – радостно орет он в трубку. – Возвращение блудного друга.

– Привет.

– Ты в Питере?

– Нет пока, но как приеду, обязательно закутим.

– Говно вопрос, – радуется Антоха.

– Слушай, твоя мать все еще работает заведующей ЗАГСа?

– Ну да, а ты что, жениться собрался? – друг там, кажется, охренел.

– Вот еще! Хочу узнать побольше о новой жене отца. Организуешь?

Загнанный зверек

Шел дождь, постепенно перераставший в ливень.

Сидя на заброшенной стройке, она плакала. Холодно, сыро… Капли долетали через проем в стене, который должен был стать окном, и она вздрагивала, когда они ледяными иголками впивались в кожу. Но это единственная крыша над головой, которую она могла себе позволить.

Желудок болезненно свело спазмом – он уже даже не урчал. Голова кружилась, но прохлада, пришедшая с дождем, немного отрезвила. Она натянула рукава старого свитера на ладони, подтянула колени к груди и обхватила их руками.

Глупая, глупая девочка…

Сбежала, прячется по грязным мокрым углам, скоро умрет от голода. Но лучше так, чем снова испытать липкое прикосновение к своей коже.

Вздрогнув не столько от очередной капли, сколько от воспоминаний, она уткнулась лбом в колени и всхлипнула.

Она и до этого чувствовала себя одинокой, а теперь была потерянной, как будто единственным человеком, выжившим на земле после апокалипсиса. Свернуться бы сейчас калачиком на этих досках и уснуть. Там будет тепло и уютно. И никто никогда не обидит. И никто никогда не предаст.

Шаги… Сразу ей показалось, что это игра воображения, что дождь так шутит с ее сознанием, но нет. Скрипнула доска, а потом шаги начали приближаться.

Она боялась поднять голову. Ее нашли. Нашли и теперь отведут к нему.

«Бежать», – закричал разум, но тело не слушалось, оно было слишком слабым.

Да и куда бежать? Ни денег, ни документов.

Принять участь, которую ей уготовили? Ни за что!

– Эй, – услышала тихий мужской голос.

Она подняла глаза и увидела перед собой молодого человека лет тридцати. Он рассматривал ее удивленно, нахмурившись, а потом протянул руку.

Нет!

Дернувшись, она начала забиваться в угол, как загнанный зверек, глядя на незнакомца глазами, полными испуга, даже ужаса.

Парень выставил перед собой руки и сказал:

– Спокойно, я не обижу.

Она не поверила. Они все так говорили – и лимит доверия был давно исчерпан.

– Эй, девочка, иди сюда, пока не провалилась на этаж ниже.

Он казался добрым, но она все равно не верила. Лучше упасть и свернуть шею, но не даться ни в чьи руки.

Она нервно пригладила спутанные светлые волосы, от которых уже пованивало, и посмотрела на дыру в полу всего в нескольких сантиметрах от ее ноги.

– Ладно, – настаивал парень. – Как тебя зовут?

Почему? Почему он спрашивает?

Она думала долго, все еще косясь то на парня, то на дыру в полу, а потом сквозь слезы в синих глазах сказала:

– Маша…

Глава 3 Лиза

Открываю глаза, ощущая, как бешено колотится сердце в груди. В мой остров спокойствия нагло и бесцеремонно вторгся мальчишка, который умнее, чем я могла предположить.

Парню двадцать пять лет – пусть прожигает папины деньги, катает молодых девочек на своей «Бентли» и в ус не дует, но не лезет в мою жизнь, а тем более в душу.

И вот что мне с ним делать?

Я поднимаюсь с кровати и набрасываю халат, но уже возле двери останавливаюсь и переодеваюсь. Вовремя вспоминается взгляд, которым он наградил ночью мои ноги… Такой черный, почти осязаемый, как прикосновение. Больше не хочу, чтобы он так на меня смотрел. Я вообще хочу, чтобы он снова уехал в Европу и не больше никогда не появлялся в моей жизни.

А если?..

Закалываю волосы, стоя перед зеркалом, и улыбаюсь своей мысли. Пока он не начал игру против меня, можно начать первой. Пора поговорить с мужем.

Убираю улыбку стервы и снова становлюсь милейшей женщиной, которая обожает мужа и готова подружиться со своим пасынком.

Пасынок… Пф-ф! Почти мой ровесник.

Спускаюсь вниз. В кухне Миша один. Пьет кофе, читает новости – обычное утро. Я наливаю из кофейника полную чашку и сажусь напротив мужа.

Он поднимает на меня глаза и улыбается:

– Доброе утро, милая. Я так зачитался, что не заметил, как ты вошла.

– Доброе утро, – выдыхаю, напустив грусти в глаза.

– Что-то случилось?

Миша опускает свою горячую ладонь на мою, лежащую на столе. Я мнусь, отвожу взгляд, закусываю губу – все признаки сомнения.

– Понимаешь, – наконец-то говорю, – я, конечно, рада познакомиться с Вадимом…

– Взаимно, – слышу за спиной и мысленно чертыхаюсь.

Не успела. Но вижу, что удочка заброшена. Миша смотрит настороженно. Переводит взгляд с меня на Вадима, но молчит.

Итак, радушная хозяйка.

Поднимаюсь и спрашиваю:

– Вадим, кофе?

– Не откажусь, – кивает он, проводя рукой по волосам.

Я смотрю, как он их взъерошивает, и думаю, что так он выглядит даже милым. Наверное, слишком долго задерживаю взгляд, потому что Вадим вопросительно поднимает брови. Отворачиваюсь и дрожащими… Дрожащими?! Да, именно такими руками наливаю кофе и ставлю чашку перед ним.

– Лиза, ты сегодня неважно выглядишь, – заботливо замечает Миша.

– Голова болит.

– Ты говорила, что Филипп заедет.

– Да.

Он приедет. Скорее бы! Мне надо прижаться к нему, разделить это напряжение, попросить совета.

– Кто такой Филипп? – спрашивает Вадим без интереса.

– Брат Лизы, – отвечает за меня Миша.

– Ах, да. Ты ночью мне о нем рассказывала.

Кажется, моя идея летит к чертям. Вадим меня переиграл, разгадал намерения. Его фраза звучит двусмысленно. Миша смотрит с немым вопросом во взгляде. И смотрит на меня, вынуждая оправдаться:

– У меня была бессонница, а Вадим спустился попить воды. Вот мы и поговорили немного.

Снова усмешка в черных глазах, и мне остается только представлять, как бы я опустила кофейник ему на голову.

Впервые за два года я оправдываюсь перед Мишей! А ведь этот мальчишка здесь меньше суток. И чувствуя я себя из-за этой ситуации настолько паршиво, что… Держи себя в руках, Лиза!

Спасает меня от этого абсурда звонок. Я иду к двери и снимаю трубку видеодомофона, когда вижу машину Фила возле ворот. Почти выбегаю на крыльцо, забыв об обуви, и только он выходит на улицу, как я бросаюсь на родную грудь.

– Лиза, ты чего? – Фил отстраняет меня за плечи.

– Я не могу, не могу, не могу…

– Прекрати истерику.

– Забери меня отсюда, пожалуйста, забери, забери, – снова как заведенная повторяю я.

Не знаю, что меня добило. Так бывает. Держишься, держишься, держишься… А потом секунда – срыв.

Я сминаю пальцами футболку на мужской груди и трясу головой.

Пощечина отрезвляет. Я замираю, а Фил перехватывает мои запястья и говорит:

– Лиза, хватит.

Киваю. Он прав. Он как всегда прав.

– Какие теплые родственные отношения.

Меня начинает раздражать привычка Вадима появляться не вовремя. Он стоит, прислонившись плечом к дверному косяку, и лениво нас рассматривает. Я понимаю: он видел слишком много.

Надо как-то исправить ситуацию. Смотрю на Фила в поисках поддержки, но его взгляд направлен на Вадима.

Отпускаю футболку, заправляю выбившуюся прядь за ухо и делаю глубокий вдох. Фил кладет руку мне на плечо и чуть сжимает. Я понимаю этот жест – срочно исправляй.

Улыбаюсь и говорю:

– Это Вадим – сын Миши. А это Филипп – мой брат.

Главное – не заострять внимание. Ничего не произошло, все нормально. Если в этом убедить себя, то можно убедить и всех остальных.

Мы поднимаемся на крыльцо, Фил жмет руку Вадиму и кивает:

– Приятно познакомиться.

Какой недоверчивый взгляд, почти рентгеновский, как будто хочет просканировать до мозга костей. Не получится.

Но я все равно ежусь, когда черные глаза останавливаются на моем лице. Руки леденеют, а ноги становятся ватными. Фил замечает и подталкивает меня в спину, спрашивая:

– Вы уже завтракали? Умираю с голода.

– Сейчас приготовлю.

Готовка отвлекает, хотя иногда кажется, что Вадим наблюдает за мной. Я спиной чувствую его взгляд. Паранойя, не иначе.

Миша с Филом обсуждают новости бизнеса, и я не вникаю в этот разговор, пока не слышу слова мужа:

– Да, надо будет на пару дней съездить в Москву.

Оборачиваюсь, забыв о включенной плите:

– Мы уезжаем?

– Лиза, тебе не обязательно, – улыбается муж. – Я задержусь максимум на неделю. Тем более ты не любишь перелеты.

Ситуация ухудшается с каждой минутой. Я, наверное, выгляжу совершенно потерянной, перевожу взгляд на Вадима и почти с мольбой спрашиваю:

– А ты тоже уезжаешь?

– Неа, – усмехается он и добавляет: – У тебя там что-то горит.