– Типа того, – ответила Настя, не удовлетворив наше любопытство ни на грамм. – И сказал, что я Чума. Что я катастрофа и пандемия в одном лице.

Настя вдруг странно быстро заморгала. Она что, плакать собралась? Настя? Плакать? Разбудите меня кто-нибудь! Или теперь она в этой стадии, где надо быстрее выпить еще?

С трудом прочитав имя на бейдже бармена, попросила нам добавки:

– Алексей, повторите нам, пожалуйста, – и, пристально посмотрев на Настю, решила: – Два раза.

– Александр, – поправил меня повелитель шейкера, – для вас все что угодно!

– Правда? – обрадовалась я. – А можно вон того ангелочка? Одного хотя бы?

– Э-э-э-э… Нет, они не продаются, – старательно выговаривая слова, чтобы до меня обязательно дошло, сказал Саша и выставил нам на стойке рюмочки.

– Забудь все, что он тебе наговорил! – строго приказала я Насте, вручая ее порцию лекарства от депрессии. Или в чем она там. То есть мы обе.

– Кто? – удивилась Настя, оглядываясь. – Он? – ткнув пальцем в танцующую и весело что-то кричащую толпу, уточнила подруга.

Обернувшись, я увидела, что на танцполе проходят какие-то награждения сотрудников компании, круто. Кто-то получил приз – миниатюрную нефтяную вышку. Наверное, этот сотрудник был хорошим мальчиком весь год. Санта его отметил. Собственная буровая теперь на полке пылиться будет.

– Настя, отвлеки бармена. Я хочу его украсть!

– Зачем тебе бармен? Ты же сопьешься, если домой его притащишь! И, мне кажется, Лёшка немножко в бешеной ярости будет.

– Да не бармен! Ангелочек! – пояснила я для особо опьяненных, хотя разозлить Леху – идея замечательная.

– А, ща! Это легко! – Настя полезла на стойку, отвлекать бармена, а я как лучший агент в мини-платье и уггах, прокралась в зону владений алкомастера.

– Ты куда? – раздалось над моей головой, а перед носом возникли ботинки.

Пришлось вставать с четверенек и посмотреть на этого любителя подворотов на джинсах.

– А она на стойке танцует! – попыталась я переключить внимание бармена на Настю, которая по чистой случайности еще не свалилась оттуда на своих каблуках.

– Ну и что? – удивился парень. – Там все танцуют. Ты тоже туда?

– Да. Подумала, вдруг у тебя тут лесенка есть.

– Нету, – ответил парень и, окинув меня взглядом, предложил: – Разувайся, я тебя подниму.

Зачем разуваться, я не поняла, но спорить не стала и через минуту уже зажигала рядом с подругой и еще двумя веселыми зажигалочками, которые тоже решили, что все должны знать, кто тут самые красивые девчонки в клубе. Но вот нашему соседству они рады не были, и одна из них сражалась, за внимание гудящей толпы мужчин, которые как мухи налетели к бару, выкрикивая пошлые шуточки и предложения.

Барная стойка была с сильно нарушенной координацией, ее шатало во все стороны от количества выпитого мной алкоголя, и удержаться было сложно, даже босиком. А бармен еще и налил полосу спиртного в наших ногах и под улюлюканье зрителей зажег, вызвав шквал аплодисментов в свою сторону и предложения снять одежду – в нашу.

– Настя! – позвала я подругу, но она не реагировала на меня совершенно.

Сфокусировав взгляд на сидящем в ее ногах парне, я споткнулась о скинутую одежду сотрудниц нефтепром… забыла как дальше. Ну и ладно. Важно, что прямо перед Настей сидел Дима и спокойно попивал янтарную жидкость из пузатого стакана. Он не отводил взгляд от Насти, не стесняясь, разглядывая все, что не сильно-то и было прикрыто коротким платьем, а теперь и вовсе снизу прекрасно видно.

– На-а-а-а-астя! – опять проорала я ей в ухо.

Теперь она отреагировала, но мне уже стало не до нее. Прямо над ее головой висел ангелочек. Я была в восторге от уверенности, что точно уйду отсюда с сувениром.

– Ирка! Надо… – начала говорить Настя, но в этот момент Дима приподнялся на стуле и схватил ее за ноги.

Пытаясь отбиться, подруга выбрала меня в качестве опоры. В тот момент, когда я уже схватила свою желанную игрушку, она повисла на неустойчивой моей тушке, и мы полетели со стойки на пол под хохот людей и мат Димы.

Я не видела, насколько удачное приземление было у Насти. Последнее, что я видела, то, как погас ангелочек в моей руке. После того как оказалась, что вся эта огромная гирлянда была протянута от елки. Я схватила ее ровно посередине. Там, откуда вторая часть уходила на полки стеллажа бара.

Падающая елка меня уже не удивила, как и летящие с полок бутылки, некоторые из которых падали на все еще догорающий спирт на стойке и зажгли уже приличный такой пионерский костер.

Все это пронеслось за несколько секунд, пока мой затылок не встретился с чем-то сильно не гостеприимным и твердым. Кажется, я умирала, ведь последнее, что мне мерещилось, это Лёшкины глаза, шоколадные. Как у горького бельгийского цвет, мой любимый. А потом все погасло, и ни музыки, ни шума толпы я уже не слышала, только обрывками мелькали заснеженные дома за стеклом. И наконец-то наступил спасительный сон.

Глава 6

Утром, едва проснувшись, я поняла, что у меня две проблемы. Первая – я очень сильно хочу пить. Второе – убийственная головная боль не позволяет мне даже пошевелиться, отдаваясь вспышками режущих спазмов при каждом движении.

Я лежала на кровати одна, но полностью раздетая, даже белья нет. Хотя висящая тряпочка на люстре сильно напоминала мой бра, я сильно сомневалась, что вчера была способна на такие глупые поступки. Я же взрослая женщина. Мы просто посидели в баре и приехали… куда, кстати? Где это я?

Эта комната мне совершенно незнакома, более того, стены тут бревенчатые. Значит, это дом, и кому он принадлежит, я не знаю. Дверь со скрипом отворилась, и в проеме появилась очаровательная панда или привидение с черными кругами вместо глаз, завернутое в простынь.

– Ира, – просипело это нечто и поплелось ко мне, еле передвигая конечности, но, задержавшись около зеркала, Настя подпрыгнула с противным писком и шмыгнула ко мне, зачем-то спрятавшись вместе со мной под простыней, укрывая нас с головами.

– Мне страшно, – пожаловалась Настя.

– И мне. Теперь тоже, – выбираясь из ее «фигвама», поплелась к зеркалу. С удивлением обнаружила, что я, в отличие от Насти перед сном умылась и сняла макияж.

– Насть, а ты помнишь, что вчера было? И где это мы сейчас?

Выглянув в окно, залюбовалась заснеженным лесом. Точнее, больше снегом, так пить хочется.

– Я все помню. Дима нас привез в клуб. Мы танцевали и пили.

– А потом?

– А потом не помню. Я проснулась и пошла искать… хоть кого-нибудь. В домике мы с тобой вдвоем. Только запертые.

– Нас похитили?

Настя задумалась и, разглядывая мой лифчик на рожке люстры, решила:

– Кто-то специально его там повесил. Так невозможно закинуть случайно.

– Да, я тоже так подумала. Что получается, нас маньяки похитили?

– Наверное, – пожала плечами подруга. – Что ты так глаза вытаращила, боишься, что ли?

– Конечно, боюсь, это тебе хорошо. У тебя маньяк свой собственный, знакомый. А мне-то за что такая радость?

Настя собиралась мне возразить, но за дверью раздались мужские голоса, и я повторила финт подруги, с писком залетев опять на кровать. Как раз вовремя. Коротко постучав в дверь, кто-то ее открыл, а Настя снова нас накрыла с головой простыней, зачем-то приложив палец к губам в просьбе не разговаривать. Так-то спрятались мы крайне ненадежно, не заметить нас на кровати можно только сослепу.

– Димон, ты только посмотри на это! – пробасил Леха.

– Да я бы хотел в глаза Чуме посмотреть. Настя! Вылезай!

Мы слышали, что они ходят по комнате, но сдаваться, конечно, не собирались, как и выполнять их требования.

– Я бы тоже хотела свои глаза увидеть. Но не нашла, – прошептала Настя, а я не выдержала и захихикала, глядя на ее припухшие веки и размазавшуюся тушь под глазами.

– Слышишь? Они ржут там над нами! – возмутился Дима.

– Милая, как голова? Не болит? – прямо над ухом ехидно поинтересовался Леха. Знает же, как я ненавижу, когда он называет меня «милая».

– Ты куда меня привез, похититель? – спросила Настя, не вылезая из-под простыни, но повернувшись к силуэту около окна.

– Я? – уточнил Дима. – А на чем, не интересно? На машине, которая в столбе заночевала?

Мы с Настей переглянулись, но ни я, ни она не поняли, о чем он говорит.

– Несите нам пить! – решила я использовать возможность поэксплуатировать Лёшу, раз уж он сам за мной мотается как хвост, то хоть польза от этого будет.

– Конечно, милая! – тщательно выговаривая это противное слово, пропел Лёша. – Что тебе? Водка? Текила? Или с шампанского начнешь?

Мы с Настей одновременно скривились от такого предложения, и, кажется, начало мутить обеих.

– А потом покатаетесь на «Финике», а то он еще не отрестайлен совсем. Даже все фары целые и ни одной очаровательно всмятку помятой детали! – опять завелся Дима, под фиником, наверное, имея в виду Лёшин «Инфинити».

– Я же тебе говорила, что он неадекватный! – сказала мне Настя, я кивнула, хоть и не помнила, говорила она так или нет.

– Настя, выходи по–хорошему! Не вынуждай меня сдернуть с тебя эту тряпку! – грозно повиснув над нами тенью, потребовал наглый таксист.

– Вообще-то я голая тут, извращенец! – воскликнула Настя, вцепившись покрепче в ткань.

– Я не понял. Ты меня сейчас останавливаешь или уговариваешь? – уточнил Дима, почему-то сразу изменив интонацию с грозного рычания на мягкий баритон.

– И я, – на всякий случай сообщила я, хотя это и так понятно, ведь всю мою одежду они видят разбросанную по комнате. – Не смейте даже лапы сюда тянуть! Я воды дождусь сегодня, милый?

– Ладно, пойдем, – сказал Леха Диме, а нам сообщил: – Вы в этом домике одни, все необходимое найдете. И да, вы тут заперты, верхняя одежда и обувь у нас. Через пару часов вернемся, заберем вас, Алкашоныши.

– Если вы едете за выкупом, то так и знайте, за меня вам не заплатят! – сообщила Настя, зачем-то погрозив пальцем, который вижу только я.

– Выкупом? Да я сам бы заплатил кому угодно, чтобы меня избавили от твоего общества, Чума! – рявкнул Дима, странный. Мы же его не заставляли с нами ездить. Или заставили? Чума могла.

– Нет у нас таких денег, – вздохнул Леха, – и сумасшедших людей таких тоже нет. Я уже пару лет пытаюсь найти.

– Фиговый у тебя маркетинг, братишка. Так что сам виноват, – съехидничала Настя и довольно усмехнулась, что последнее слово осталось за ней, а мужчины наконец-то ушли, позволив нам вдохнуть свежего воздуха и не дышать этим амбре под простыней.

Послушав, как они еще немного побродили и чем-то пошуршали, прежде чем захлопнулась входная дверь, мы побрели на изучение «всего необходимого».

Нашли действительно все. И душ, и все принадлежности. И даже новенькие комплекты белья и спортивные костюмы. На кухне нас ожидали продукты и лекарство от похмелья.

– Заботливые какие нынче маньяки, – проворчала Настя, – пойдем кино, что ли, посмотрим? Комедию романтическую найдем.

– Давай, – согласилась я, чувствуя себя разбитым корытом лет ста пятидесяти.

Позавтракав, ну или скорее уже пообедав, мы уселись на диван и, разобравшись с пультами, включили телек и блю-рей.

Из колонок раздалась громкая музыка, а на экране появилось видео, где мы с Настей танцуем на барной стойке, весело крутя задом, то ли танец такой странный, то ли нас кто-то сильно-сильно шатал.

– Я грохну твоего брата! – сообщила я Насте, поняв, что снимал именно он, раз Дима сидит, перед танцующей Настеной со стаканом.

– Я тебя отмажу! – обрадовала меня подруга. Хорошо иметь связи в прокуратуре.

– А еще у меня возникла одна идея! Они нам за все заплатят – и за сфальсифицировано развешанные лифчики, и за это! – махнув рукой на экран, сказала подруга и, выключив видео, со странным блеском в глазах приказала:

– Слушай мой план, Иришка!