– Ну ты и выдумщица! – рассмеялась я, понимая, что со стороны, вероятно наше общение с Фентом выглядело несколько иначе, нежели изнутри. – Мы просто потанцевали и то лишь потому, что капитану захотелось продемонстрировать свои умения. Показать, что он лучший во всем. А не только в управлении истребителем и разруливании космических катастроф.

– Значит, еще не приглашал, – сделала вывод Эля. – Ну так он тебе нравится?

– Эля! Да как он может мне нравиться или не нравиться, если мы от силы парой слов перемолвились! – возмутилась я то ли допросу, то ли самой идее, что станх нашел путь к моему сердцу. – Я его совсем не знаю.

– А чего тут знать? Красивый, умный, серьезный. Единственный высокородный станх среди всех патрульных! Ни на одну женщину, кроме тебя даже не взглянул. Это они в нем дырки прожигали. Ты, может, и не заметила, не до того было! – приятельница хитро подмигнула. – А вот я видела: станхийки и землянки с Фента глаз не сводили! Танцует он шикарно, пьет мало, до дома проводил. Я просто не понимаю, чего еще тебе нужно?

– Узнать, чем интересуется мужчина, какие у него планы на будущее, какие привычки, что пришли из прошлого, какие взгляды и убеждения…

Пока я перечисляла Эля все больше куксилась.

– Пфф… То же мне романтика! Взгляды, убеждения, привычки… Ты бы еще в постели о политике заговорила. Скучная ты, Леся. Странная и нездешняя. На тебя весь вечер пялится шикарный мужик. Потом танцует так, что даже у меня дух перехватывает. Потом провожает домой. Причем, меня он даже не заметил. Встань я на вашем – прошелся бы по телу. А ты о каких-то там убеждениях…

Я отмахнулась от подруги и запила несогласие чаем. Падкая на внешний лоск и загадочность, Эля всегда слыла романтиком, влюблялась бездумно и безоглядно. Ее романы зачастую заканчивались крахом. То парочка не сходилась характером – причем так, что слышали почти все на станции, не смотря на звукоизоляцию, то мужчина слишком много требовал, то выяснялось, что он бабник. Подруга никогда не старалась вначале узнать кавалера, а уж затем начинать с ним встречаться. Ей хватало нескольких взглядов, этой средневековой игры во флирт, подросткового восхищения внешностью и детского восторга от ухаживаний.

Я же слишком долго ждала своего мужчину, чтобы соблазниться широкими плечами, крепкими ягодицами и благородным лицом. Признаюсь, Фент заинтересовал меня, своей таинственностью и необычностью, привлекательностью и основательностью. Обстоятельства его появления в патруле тоже выглядели очень загадочными. Но я относилась к капитану слегка настороженно. И то, что Эля воспринимала как романтику, у меня вызывало массу вопросов.

Как Фента занесло в наши пенаты? Почему он наблюдал за мной? Чудилось – он увидел меня утром далеко не впервые. Может, нарочно искал в лаборатории? Мелькали мысли о том, что наша встреча была не случайной…

Даже не знаю почему появилось это ощущение. Но оно все усиливалось. Будто Фент знал меня заочно, пытался предсказать реакцию, искал способ воздействия.

Физически я ему очень нравилась. Такие вещи женщина сразу чувствует. Тем более, танцуя с мужчиной в обнимку, тело к телу, когда никакой реакции плоти не скрыть, в принципе. Но разве же дело в этом?

Я давно не искала партнеров для секса. Хотелось близости, настоящей, духовной. Хотелось рассказывать мужчине о своих горестях и ощущать, как их становится меньше, просто благодаря ласковому слову, настоящему, участливому отношению, а не делиться нейтральными новостями как прелюдией к удовлетворению.

Хотелось просыпаться рядом с тем, кто любуется твоим еще сонным видом, потягиваниями, смотрит в глаза, а не только на «прелести». Готов подставить плечо, когда совсем тяжело или плохо.

Я свыклась со своим одиночеством. Хорры привыкают к изоляции быстро. Люди побаиваются наших способностей. Мужчины сторонятся – вдруг прочтем все мысли, эмоции, порывы, женщины обходят за три версты – не дай бог коснемся…

С себе подобными общение облегчалось. Не зря я так привязалась к Дреймору, столько времени проводила с Элей, хотя мы такие разные. Хорры не могли читать друг друга, и это здорово упрощало отношения.

Так приятно просто коснуться чужой кожи: теплой или прохладной, обветренной или гладкой, просто пожать чью-то руку, без заслонки в виде плотного слоя ткани.

Внезапно наш с Элей содержательный диалог прервал ужасный шум в коридоре. Вначале включилась сигнализация – эдакая сирена, вроде старой сирены скорой помощи загремела на все общежитие. Затем послышались возня, голоса, споры…

Мы, не сговариваясь, натянули перчатки и рванули наружу.

По коридору быстро сновали военные. Причем не только наши товарищи патрульные, капитаны и медработники станции, но еще охрана и ребята из службы безопасности. Напрашивался неутешительный вывод, что случилось нечто изрядное. Направление, куда все бежали, вычислять не требовалось – толпа четко неслась в мужскую часть общежития, где селились, в основном, «боевики» экипажей.

Каждый патрульный выполнял собственную функцию. Одни мастерски вели корабли к цели, отвечали за стыковку, а при необходимости – стрельбу плазмой и лазером. Другие следили за траекториями истребителей, филигранно обращались с автопилотами, наблюдали за работой всех систем и отсеков, а некоторые – еще и самой станции. Третьи участвовали в поисковых миссиях, четвертых брали ради защиты или сражения.

Последних селили в отдельной части общежития, где находился спортзал для поддержания формы, и даже тир для тренировки с боевым оружием. Остальные патрульные наведывались туда также, но почему-то предполагалось, что боевикам подобное соседство куда важнее.

И вот именно в этой части общежития случилось некое происшествие.

С одной стороны, открытие немного успокаивало: что бы ни стряслось с нашими вояками, уж кто-кто, а они разберутся и справятся.

С другой – боевики – главная сила станции на Эльвересте и потеря их грозила проблемами, оголяла нашу оборону и ставила под удар других патрульных…

Ладно… не будем делать скороспелые выводы, посмотрим, что же там такое приключилось. Возможно, все треволнения напрасны…

Мы с Элей добрались до нужного места в потоке сослуживцев, по большей части мужчин, на ходу здороваясь со знакомыми патрульными и перебрасываясь дежурными репликами.

Расспросы о сути дела мало что прояснили. Якобы бы кто-то с кем-то повздорил, а вызванным из-за склоки хоррам не удалось оседлать ситуацию и возникла драка, причем с применением оружия. Вот уже это поистине удивляло. С момента моего поступления на станцию вооруженного столкновения рас не случилось ни разу. Вроде бы нечто подобное когда-то сотрясало стены Эльвереста, на заре становления станции, когда инопланетники и сородичи только-только пытались работать совместно. Учились взаимодействовать, слушать друг друга, понимать, да хотя бы вовремя обращаться к хоррам.

Но при мне станхи и земляне из патруля никогда не применяли оружие друг против друга.

Даже мыслей таких не возникало. Максимум, помашут кулаками, «приласкают» друг друга сочными эпитетами из общегалактического или собственных наречий, встанут в позу, перестанут работать сообща… Но стрелять… Нет, никогда.

Когда мы добрались до нужного места, худшие опасения подтвердились. Медики шустро уносили раненых, среди которых оказались два знакомых мне хорра, а отряд местной охраны изолировал силовым полем семерых забияк. Три станха и четыре землянина обменивались фразами, достойными подзаборных потасовок и… выстрелами из плазменных мини-пистолетов. Слава богу, хватило ума не использовать оружие дальнего боя, иначе невидимое ограждение не сработало бы, и все вокруг стали невольными мишенями. Плазменные сгустки и лазерные лучи задерживалось внутри силового поля.

Сотрудники охраны защищали окружающих и частично себя от шальных выстрелов. До зевак они точно не долетели бы, охранников зацепить могли, но лишь под некоторыми углами. Поэтому ребята внимательно следили за действиями драчунов и старались смещать окружности максимальной мощности силовых полей, экранируясь от случайных атак.

Дреймор разговаривал с забияками, но особого эффекта пока не добился. Хотя, по моим ощущениям, применил всю силу аурного успокоения. Мы с Элей сделали этот вывод почти одновременно, и пораженно переглянулись. Обычно хорра подобной силы с его «эмоциональной стабилизацией», как принято выражаться, хватало, чтобы здорово снизить градус агрессии, хотя бы пресечь выстрелы.

Но не тут-то было.

Мы с подругой подключились к Дреймору, шагнули поближе к месту происшествия, но в эту минуту между мной и потасовкой выросла мощная фигура Фента.

Я даже сообразить не успела, как один из патрульных дернулся и упал, раненый выстрелом. Силовое поле из специального щита в его руке сместилось, и плазменный сгусток отразился от боевого щита капитана.

Станх подкинул устройство, что генерировало щит, похожее на старую шариковую ручку, ближайшему охраннику, и тот восстановил «зону изоляции». Больше выстрелы драчунов до нас не долетали.

Тем временем мы с Элей приложили все силы, чтобы погасить негативные эмоции участников потасовки. Но агрессия снизилась совсем незначительно. Забияки прекратили палить друг в друга и начали обмениваться резкими репликами.

Ничего нового. Станхи замороженные, бюрократы чертовы, неведомые существа, с непонятными намерениями и вообще, что они забыли у нас на планете.

Земляне подозрительные, психопаты и истерики, и вообще лезли бы себе на деревья к братьям-приматам, ныряли в моря к предкам-рыбам.

В ход пошли кулаки, и мы с Элей поднажали опять. Дреймор бросил в нашу сторону потрясенный взгляд. Чтобы три хорра не смогли полностью нейтрализовать негативные эмоции… такого еще не случалось, в принципе. Не только за нашу практику на станции. Никогда, ни при каких обстоятельствах, ни за что и нигде.

В эту минуту наше поле усилилось еще двумя хоррами – мужчинами из патруля. Стало полегче.

А дальше случилось уже совсем странное.

Забияки резко остановились, словно конфликт выключили. Вот прямо так – кто-то нажал рубильник, и ребята встали как вкопанные. Затем они поочередно принялись трясти головами и поражаться тому, что стряслось.

Казалось, в драчунов нечто вселилось, а теперь оставило их в покое, и парни не осознают – что происходило.

Служба охраны повязала всех, а мы с Элей отправились к себе, когда Фент догнал и пошел рядом.

– После такого происшествия считаю своим долгом проводить вас, – безапелляционно сообщил капитан.

Эля подмигнула, явно намекая на нашу недавнюю беседу.

Я не нашлась с ответом, а Фент ничего не добавил. Мы молча отмотали приличное расстояние по станции и добрались до наших с подругой квартир.

– Не стоило ничего делать, – не сдержалась я возле двери. – Наша задача – уметь справляться с подобными ситуациями. Это наша работа. Нам не требуется защита могучего станха, капитана и вообще альфа-самца, чтобы сделать то, подо что заточены.

Фент поморщился, но быстро восстановил прежнее каменное выражение лица. На минуту он просто замер рядом со мной, тяжело дыша: то ли от возмущения, то ли от нервозности, а возможно и все вместе.

Я пожалела о сорвавшейся реплике, но слово не воробей, вылетит не поймаешь. Командир прекрасно все расслышал, понял и сейчас переваривал. Черт…

Он ведь помог, защитил, фактически закрыл меня телом. От выстрела капитана отделяли какие-то доли секунды, его выучка, скорость реакции и способность моментально справляться с атаками почти любого вида.

Кстати, над этим стоит еще поразмыслить. Почти ни один патрульный не смог бы так отреагировать…

Я раздумывала, не сказать ли что-то еще, не попытаться ли сгладить «углы», извиниться за резкость… Но Фент первым собрался с мыслями.

– Я не хотел, чтобы вы пострадали, – сказал коротко. – И, если придется снова поступить также, поверьте, думать не стану.