Это было очевидно. Они были слишком похожи, пусть в Садхоре и не было такой притягательной нежности. Они были похожи как-то неуловимо, но ощутимо, и, присмотревшись внимательнее, я смогла уловить это сходство в тёмном оттенке волос, в контуре верхней губы, что у обоих была меньше нижней, в золоте таких разных, но таких похожих глаз…

– Да, – сухо подтвердил мужчина и пошёл дальше, не глядя по сторонам, откуда на него со всех полотен смотрели… родственники.

Я точно поняла это, потому что все они были похожи друг на друга. Мужчины суровые, величественные, смуглокожие, черноволосые и с золотыми зрачками в чёрных глазах, женщины – изящные, хрупкие, но всё равно тоже величественные, и тоже с золотом в глазах и чернотой в волосах.

И как-то неожиданно для себя я, пытаясь поспеть за широким шагом правителя, поняла:

– Это ваш род, верно?

Ответа не последовало. По крайней мере, от идущего впереди дракона, а вот с полотен на меня посмотрели как-то странно… Настороженно, вопросительно и вместе с тем немного недовольно… очень недовольно.

– Это теперь и ваш род тоже, – холодно бросил не обернувшийся мужчина. – Вам стоило послушать Арх-Аира и не делать глупостей.

Звучало очень обвинительно, внезапная перемена настроения меня слегка выбила из ощущения спокойствия, вынудив нервно сглотнуть, боязливо оглянуться и с опаской посмотреть на тех, кто теперь был настроен очень и очень враждебно.

Порадовавшись, что это всего лишь полотна, а не настоящие люди, я торопливо догнала дракона и пошла за его спиной, отметив, что шаг он всё же замедлил.

Когда мы, наконец, пришли в кухню, все обитающие там люди лишь взглянули на своего мрачного молчаливого правителя, после чего поспешили удалиться прочь, не забыв выключить всё, что у них тут было на огне.

На посторонившуюся меня взглянуть побоялись, так и ушли, низко опустив головы и ни разу не обернувшись.

А я… мне уже просто всё равно было, поэтому:

– Вы их пугаете, – заметила с деланным безразличием. – Это ненормально.

– Возможно, – как-то странно усмехнулся дракон, проходя вглубь жаркой кухни, а затем указал мне куда-то в сторону: – мыть руки.

Спорить я не стала, послушно прошла к чаше, подставила руки и лишь улыбнулась, когда на ладони полилась тёплая воды, а из глубины чаши на меня с интересом взглянули чьи-то голубые глаза. Я улыбнулась духу воды и услышала тихие слова правителя:

– Иногда держать в страхе полезно.

– И просто, – не удержалась я от такого же тихого замечания.

– И просто, – словно эхо, повторил Садхор, а затем уже нормальным голосом заметил: – Знаете, никто из них не посмел бы возражать мне в том количестве, в каком это делаете вы. Если честно, я сомневаюсь, что кто-нибудь из них вообще рискнул бы мне возражать.

В его голосе не было упрека, даже недовольства не было, лишь какая-то задумчивость… такая смирившаяся с неизбежным задумчивость. Наверно, я именно поэтому, осторожно вытирая руки белым полотенцем, сказала:

– Вокруг вас не бесчувственные бездумные твари, вокруг вас живые люди с собственным мнением, к которому иногда полезно прислушиваться. Вдруг что полезное скажут.

На мою нервную попытку свести всё к шутке стоящий ко мне спиной мужчина лишь грустно хмыкнул.

– Действительно, – скрыть сарказм он даже не попытался.

А я почему-то снова улыбнулась. Даже не знаю, с чем это было связано.

– А что вы собираетесь делать? – Отложив полотенце на край стола, где оно и было, я неловко приблизилась к спине так и не обернувшегося правителя.

Стоять в стороне и ничего не делать мне было неудобно – я хорошо помнила о том, что мы сюда шли, чтобы поесть. Раньше меня бы это порадовало, даже будь мы у меня дома, я бы тоже очень обрадовалась, но местная пища всё ещё отказывалась усваиваться в моём организме, из-за чего последний предпочитал страдать, так что… так что идея в целом мне не очень нравилась.

Дракон ко мне всё же обернулся. Я стояла в двух шагах от него, но даже так пришлось закидывать голову назад, чтобы посмотреть в его лицо, почему-то какое-то устало-грустное, и даже золото в глазах мерцало не так ярко, но всё равно притягательно…

– Накормить вас, – коротко ответил он, поморщился и практически потребовал: – И давай уже без «вы».

Я тут же кивнула – не столько самому требованию, сколько голосу. Просто он был таким недовольным и одновременно требовательным, что возражать я не решилась.

Садхор заметил мою реакцию и как-то заметно помрачнел. И снова отвернулся, позволяя мне смотреть разве что только на его спину. Ну, я и посмотрела немного, уж больно впечатляющей она была, а потом запоздало переспросила:

– Вы собираетесь… готовить?

Это просто как-то… странно. Я просто мало представляю, что, например, наш президент или королева Великобритании будут готовить себе ужин, стоя на кухне, из которой только что выгнали весь персонал. Странно, одной мне так кажется?

Садхор ничего мне не ответил, даже не обернулся, так что его молчание было решено расценивать за положительный ответ. Вздохнув, я решительно заявила:

– Я помогу.

– Нет, – отрезал мужчина спокойно, что-то откуда-то доставая и с тихим стуком ставя на столешницу.

– Я хочу помочь, – упрямо повторила я и попыталась обойти его, чтобы встать рядом…

Стоит ли говорить, что у меня ничего не вышло? Места тут было не особенно много, Садхор и вовсе занимал добрую его часть, и на мою попытку подобраться поближе он отреагировал разворотом и попыткой посмотреть, что я там делаю… В итоге мгновенно смутившаяся я оказалась прижата его вмиг окаменевшим телом к каменной столешнице.

И я даже не знаю, кто из них в этот момент был твёрже.

Мы замерли одновременно, явно не этого ожидая. Мне было неловко и стыдно до покрасневших щёк и нервной дрожи во всём теле, Садхору… не знаю, что он чувствовал в этот момент, но спокойным он явно не был, замерев в такой пугающей близости от меня, пронзая взглядом своих снова замерцавших чёрно-золотых глаз… совершенно ненормальных, зачаровывающих глаз…

– Так, – выдохнул он хрипло и тихо.

Его дыхание коснулось кожи на моём лице, обрывая даже попытки дышать нормально.

Каким-то непостижимым образом окружающий мир вдруг померк и перестал иметь какое-либо значение, остались лишь они – глаза. Его безумные, затягивающие, словно омут, глаза и задыхающаяся я…

Он отстранился резко и зло, отошёл на несколько шагов, не глядя на меня, замер на краткое мгновение, а затем и вовсе вышел из кухни, оставляя меня одну.

Идиотка! Я совершенно не этого добивалась, я его и пальцем трогать не хотела, я… Я даже и не думала, что всё вот так получится. И теперь он ушёл, а мне так стыдно, что…

С тихим стоном я спрятала пылающее лицо в дрожащие ладони, закрыла глаза и постаралась просто сделать вид, будто ничего не произошло. Вообще ничего. Совершенно.

Нужно всего-то подождать до утра, а потом я смогу вернуться к своей привычной жизни… которую начну с чистого листа и новой работы, да. Вообще займусь живописью, нарисую что-нибудь этакое… Детскую книгу с рисунками, например. Или не детскую книгу. Какую-нибудь историю об идеальном мужчине, которого не существует ни в одном из миров.

Крайне неприятно было осознавать, что у этого мужчины будут золотистые глаза.

Садхор вернулся, когда я как раз подходила к двери из кухни, намереваясь уйти и до утра просто где-нибудь посидеть, чтобы никому не мешать. Мы с ним замерли одновременно. Он был явно удивлён тем, что встретил меня в дверях, я искренне изумилась его мокрым волосам, с которых продолжала стекать вода… а на некоторых прядках даже сосульки висели… И чёрная мокрая рубашка, пуговицы с которой скорее содрали, чем расстегнули…

– Куда ты направляешься? – Недовольно спросил у меня правитель, значительно возвышающийся надо мной и в принципе выглядящий довольно жутко.

Не отвечая на его вопрос, я задала свой:

– Что с вами случилось?

Мне действительно интересно было, потому что я ещё могу понять воду, но сосульки?

Правитель тяжело повёл плечами и глухо сказал:

– Тобой.

– Что? – Совершенно не поняла я его, нахмурившись.

– Что с тобой случилось, – исправил он выразительно, требовательно глядя мне в глаза.

И замолчал, совершенно не собираясь отвечать. Называть его в таком состоянии на «вы» было как-то спокойнее, но всё же:

– Хорошо, – я выдохнула, пытаясь успокоиться, – что с тобой случилось?

Взгляд стал ещё тяжелее, но глаз Садхор не отвёл, как-то мрачно ответив:

– Руки мыл.

Невольно проследила за тем, как с длинных тёмных волос продолжает капать прямо на пол вода. Рубашка с разодранными пуговицами тоже уже вся мокрая была…

Виновато опустив голову, я совсем тихо сказала:

– Я пойду…

– Куда? – Даже не дав мне закончить, холодно вопросил дракон.

Его взгляд я не видела, но почувствовала отчётливо. От этого взгляда самым невозможным образом стало холодно и жарко одновременно.

– Куда-нибудь, – неопределённо пожала я плечами, – не хочу вам мешать. Не волнуйтесь, я не буду ничего трогать.

Кто бы мне сказал, почему так горько во рту стало. И глаза предательски защипало… я в этот момент сама на себя разозлилась. Возьми ещё разревись на ровном месте!

– Тебе, – с усталым вздохом произнёс дракон, – Катя, мы же договорились не выкать.

Да, да, точно…

– Это как-то неосознанно происходит, – призналась я честно, не поднимая головы.

Мы постояли, помолчали, а потом Садхор сказал:

– Я не хочу, чтобы по возвращению домой ты вспоминала о моём мире с грустью и недовольством. Мне самому странно от этого порыва, но позволь убедить тебя в том, что всё не так плохо.

Я осторожно подняла голову и недоверчиво посмотрела на того, кто сам от своих же слов был крайне недоволен. Садхор хмурился, между его тёмных бровей пролегла вертикальная складочка, и смотрел на меня настороженно, не ожидая ничего, совершенно ничего хорошего.

Я и сама от него ничего хорошего не ждала, и все смотрела и смотрела, готовая услышать хоть что-то… но он молчал.

В итоге я осторожно кивнула. А когда его мрачное лицо осветилось облегчением, сказала:

– Но я помогаю готовить.

Садхор тут же скривился, но возражать не стал. Наоборот, он о чём-то задумался, а уже через мгновение я услышала встречное условие:

– Только если рассказываешь о себе.

Мне, в принципе, не сложно и не жалко, просто очень интересно:

– Зачем?

Помедлив, дракон честно признался:

– Хочу узнать тебя получше.

Это так звучало… решительно отогнав вновь накатывающую внутреннюю дрожь и заставив себя дышать нормально, я кивнула, принимая условие.

И мне довольно улыбнулись, не показывая зубов, зато позволив увидеть мерцание золотого зрачка, что каким-то невообразимым образом вновь размыл контуры, и теперь золото медленными разводами растекалось в черноте, словно краска… невероятно завораживает!

– И что же ты хочешь узнать? – Спросила я, отчаянно пытаясь взять себя в руки.

Садхор улыбнулся, но вместо ответа на вопрос сказал:

– Подожди меня минутку.

А едва я кивнула, развернулся и вновь вышел из кухни.

Чтобы вернуться всего через пару минут – в новой чёрной рубашке с закатанными рукавами и со всё ещё влажными распущенными волосами.

Вновь мне улыбнувшись, дракон начал с:

– У тебя есть семья?

А потом обошёл меня, стараясь даже рукой не задеть, и ушёл к столу, но не к тому, у которого изначально стоял, а у дальнего, куда больших размеров.

Затем на стол, к которому я тоже подошла, потому что его размеры это позволяли, последовательно легли плетёные корзиночки с, кажется, овощами…

Садхор развернулся и ушёл в местный холодильник, который был раз в десять больше того, что я до этого видела в доме учёных.

А я всё стояла и смотрела на странные овощи, старательно пытаясь понять, на что же они похожи.