Я опасливо повиновалась и вскрикнула, когда часть глянцевой столешницы смолой потянулась вверх и обхватила мою ладонь, запястье, локоть….

– Спокойно, юная госпожа, у вас нет причин для беспокойства, – уверил мужчина. – Это всего лишь измеритель. Просто более совершенный. Он считывает показатели до сотых долей. Расслабьтесь.

Я выдохнула. Легко ему говорить! А у меня рука в непонятной липкой гадости!

По поверхности стола побежали цифры. Я скосила глаза, но с моего положения рассмотреть что-то подробнее не удалось.

– Так– так. Ну-ну. Динамика присутствует. Надо же! Так-так… Вот и все!

Смола чавкнула и слезла с моей руки, а я осмотрела пальцы. Пересчитала. Вроде все на месте. А то мало ли… С этих обитателей Бездуш станется!

– Ну что же, Тина, могу вас обрадовать. Вы, действительно, лицо чаро-не-одаренное, случайно пополнившее резерв в результате трагического происшествия или иного взаимодействия с раздражающими или губительными факторами. Ну, или проще – случайник. Потенциал ваших чар сейчас составляет три условные s-единицы.

– Но ведь была всего одна! – воскликнула я так, словно это магистрариус виноват в подросшем потенциале.

– Все верно, ваш резерв нестабилен, он пополняется, пока не установится в своей норме. Это очень хорошая тенденция, юная госпожа. Вам повезло. Кстати, как вы приобрели чары?

– Упала в реку, – растерянно пробормотала я. – И что теперь? Ну, то есть что мне теперь делать? – и оглянулась на тетю, застывшую изваянием. Кажется, она даже не моргала. Может, вообще уснула? Или в таком шоке от происходящего? – Врачеватель, наблюдавший меня после… несчастного случая, велел явиться в Магистерию. И что дальше?

А. Вельвет снял очки, неторопливо вытащил откуда-то кусок бархатной тряпочки и принялся натирать стекла.

– Видите ли, Тина. Для начала я должен убедиться, что чары получены вами законным путем.

– То есть? – опешила я. Ну да, ходили разные слухи. Мол, есть ритуалы – запрещенные и кровавые, позволяющие пополнить резерв и даже залить чары в пустышку вроде меня. – Я ничего такого не делала! Да я крови боюсь! Вы что же думаете, я кого-то…

По губам мужчины скользнула улыбка.

– Не волнуйтесь, я вас ни в чем не обвиняю. Поверьте, запрещенные методы… оставляют следы. А у вас из прегрешений, наверное, только воровство конфет из тетушкиного комода.

Я покраснела, магистрариус снова улыбнулся. И посерьезнел. Вернул очки на переносицу. Глянул строго.

– Я говорю о незаконном получении иного рода. Вы сами упали в реку, Тина?

Я на миг застыла.

– Сама.

– Вы в этом уверены? – мягко переспросил мужчина. – Поймите, если имело место… насилие… вы не должны молчать. И виновного накажут. Вы должны лишь заявить…

– Я упала сама, – твердо повторила я.

– Ну что ж, – вздохнул магистрариус, и мне показалось – с облегчением. Впрочем, его глаз я не видела, стекла бликовали. – Тогда могу вас поздравить. Отныне вы недипломированная заклинательница. Вам выдадут соответствующие документы.

Тетушка издала придушенный стон, я растеряно моргнула.

– И что мне делать с этим?

– Учиться, конечно. Обучение людей с потенциалом чар – обязательное условие, Тина. Мы не можем позволить себе необученных заклинателей, не знающих, что делать со своими возможностями.

– Учиться? – у меня голова пошла кругом. – Но как? Где?

– А вот уже другой вопрос.

Господин Вельвет резко махнул по глянцевой поверхности, и там снова замигали картинки. Он же заговорил быстро, листая свой удивительный прибор.

– Так-так… Ну-ну… посмотрим… полный набор… и здесь тоже… Верденская школа? Увы… Страфин-ард? Не то… Плохо-плохо… Все учебные заведения заполнены, к тому же обучение уже началось, как вы понимаете… Так-так… и что же нам делать?

– Подождать до следующего года? – неуверенно произнесла я.

– Никак невозможно, дорогая Тина. У вас потенциал. И если завтра вы случайно спалите чарами свой дом, то виновата будет Магистерия. Вы должны учиться. Надо непременно что-то придумать… Как вам Альенская школа?

– Какая? – опешила я. – Альенская? Но это же… на севере!

– Ну да. Вы увидите ледники, небесное сияние и среброзубых снежных котов. Поверьте, восхитительное зрелище!

– Но я не хочу уезжать из столицы! – завопила я, и господин Вельвет хмыкнул. – Нет-нет, дело не в том, что это столица,– торопливо поправилась я. – Но здесь мой дом! И тетя с дядей! А он болен! Кто будет им помогать? Нет, я не могу уехать!

– Но с началом обучения шесть из семи ваших дней будут посвящены урокам, – резонно напомнил магистрариус.

– Но на седьмой я смогу навестить родных! Вы не имеете права высылать меня… в ледники!

Мужчина снова хмыкнул и уставился в поверхность стола. И чем больше смотрел, тем сильнее хмурился.

– Тогда я могу предложить вам лишь один вариант, госпожа Тина, – со странной интонацией произнес он, а я насторожилась. – Как я уже сказал – все, абсолютно все учебные заведения заполнены. По вашему уровню потенциала вам подошла бы Верденская или Ашлинская школы. Но, увы, мест нет. Но я могу устроить вас в Высшую Столичную Академию.

Я онемела. И рот открыла. Так и сидела с открытым, желая заорать – ущипните меня. ВСА? Да вы шутите? Туда, где учатся дети богатых и родовитых, самое привилегированное заведение столицы, а заодно и всего королевства? Я буду там учиться? Я?

– Вы, верно, шутите.

Господин Вельвет снова снял и протер очки.

– Не шучу. Правда, ваше обучение будет слегка специфическим.

– Что вы имеете в виду?

– Тина, я буду с вами откровенен. Вы ведь понимаете, что ни вашего уровня чар, ни родовитости, ни средств не хватает для поступления в подобное место. Выпускники этой Академии нарасхват. Даже после года обучения, а с вашим потенциалом это будет лишь год, вы станете востребованным специалистом. Диплом ВСА открывает многие двери. Но попасть туда такой девушке, как вы, можно лишь одним способом.

– Каким это? – я подозрительно прищурилась. Это что мне предлагают?

– Стать… м-м… личной помощницей для одного из студентов. – Магистрариус успокаивающе поднял руки: – Как вы понимаете, учащиеся этого заведения не привыкли к бытовым трудностям. Они не умеют убирать в комнате, ухаживать за одеждой и прочее… А в стенах академии запрещены прислужники. Но можно попросить кого-то из сокурсников… помочь. Взамен вы сможете обучаться, Тина.

Я молчала. Ну да, более чем просто. Я становлюсь служанкой для кого-то богатенького сноба или снобки, а взамен тихонько сижу на занятиях и впитываю знания. Целый год среди высокомерных бездушных аристократов, в роли поломойки. Отлично. Это прямо то, о чем я мечтала!

Открыла рот, чтобы отказаться… и закрыла. Потому что увидела лицо тети. Светящееся. Озаренное светом надежды. И все мои злые слова застряли в горле.

Тетя воспитывала меня с детства. Мои родители погибли, и небогатая родственница безропотно взвалила на себя ношу по воспитанию сироты. Первые годы все было даже неплохо, но потом заболел дядя. Болезнь прогрессирует, с каждым годом становится все хуже. Чтобы купить лекарства, нужны сины, а они с потолка не падают. Тетя не жалуется, но выбивается из сил, пытаясь вытащить и мужа, и меня.

Мастерская дает заработок, но надо смотреть правде в глаза. Тетя слаба, ее зрение уже не такое острое. У нее болит спина и ломят пальцы. А ее вкус никогда не был таким хорошим, чтобы конкурировать с мастерской той же Матильды, что недавно открылась на соседней улице. Пока к тете ходят старые клиентки – такие же замшелые и неторопливые, как и сама тетушка. Приходят больше за общением, чем за обновками. Но вот только монет от этого почти не прибавляется. А скоро перестанут ходить и они.

И что мы будем делать?

Я рассчитывала к весне найти новую работу, более высокооплачиваемую, но… кому нужна девчонка с окраин без образования и особых умений? Таких полно…

А вот если я смогу продержаться год в академии, то получу заветную бумагу с гербом Королевства. И тогда смогу устроиться не просто на работу, а на хорошую работу! Даже с таким уровнем чар, но с соответствующими знаниями, я смогу вытащить нашу семью из болота, в котором мы тонем. Медленно, но неуклонно погружаемся в чавкающую трясину безденежья и безнадежности.

И всего-то один год.

Подумаешь, прислуживать! А сейчас я что делаю? Разношу подносы и мою стаканы за три сина в неделю. Тоже мне, гордячка нашлась!

От стыда полыхнули щеки, и я сжала кулаки, впиваясь ногтями в ладони.

– Я согласна! – выдохнула торопливо и увидела, как блеснули слезами глаза тети. – Согласна!

– Я не сомневался, Тина. Поверьте, на такие места полно желающих. Но вам и тут повезло. Одному из студентов понадобилась помощница. Так что уже завтра вы окажетесь в академии.

Мое сердце подпрыгнуло и ударило в ребра, грозя их проломить. Признаваться не хотелось, но новая жизнь слегка… пугала.

– Завтра? Как завтра? – впервые отмерла тетя.

Господин Вельвет прищурился.

– Хорошо, послезавтра. Но ни минутой позже! Понятно? Учебный год уже начался, придется догонять.

– Да, господин магистрариус!

– Вы одобрены! – ударил ладонью по волшебному столу магистрат. – Список необходимых вещей и предметов получите на выходе. Поздравляю, Тина!

Ошарашенные и растерянные мы с тетей двинулись к выходу. И уже возле дверей я опомнилась.

– А кто мой… ну этот студент? Чьи носки я буду стирать?

– Эш Вандерфилд. Студент последнего курса обучения.

Имя мне не о чем не говорило, конечно. В геральдике я тоже была не сильна, хотя где-то на донышке памяти плескалось воспоминание о Вандерфилдах. Кажется, это кто-то из семей-основателей королевства? М-да, надо бы освежить свои знания о сильных мира сего, раз уж меня угораздило к ним попасть!

Студент последнего курса – значит, ему не менее двадцати пяти лет, совсем взрослый. Что ж, надеюсь, он окажется непривередливым и разумным нанимателем!

Мы вывалились в коридор и ошарашено уставились друг на друга. Тетя шмыгнула носом.

– Не вздумай реветь, – строго приказала я. – Дома поплачешь. Здесь нельзя.

Тетя согласна кивнула и боязливо покосилась на закрытую створку.

И лишь за дверью Магистерии, мне пришел в голову еще один вопрос.

А что случилось с прежней помощницей некого студента Вандерфилда? Ведь учебный год длится уже два месяца, и вряд ли все это время он собственноручно стирал свои носки! И еще. Почему он не смог найти поломойку среди уже обучающихся студентов?

Глава 3

Следующий день мог бы служить иллюстрацией к картине «дом свихнувшейся семейки». Тетя начала заламывать руки и причитывать еще до моего пробуждения. Собственно, эти стенания меня и разбудили. Дядя молчал, как обычно, и смотрел из-под нахмуренных седых бровей.

– Тетя, прекрати причитать! Я иду учиться, а не отправляюсь нести дозор в пустыню виверн!

– Упаси тебя святой Фердион! И что ты такое говоришь, Тина! Вся в матушку, вся! – на полном серьезе ужаснулась тетя, дядя закатил глаза. Мы переглянулись и слаженно хмыкнули. Он обычно предпочитал молчать, наверное, поэтому мы с ним прекрасно понимали друг друга. Надежный, рассудительный и заботливый, дядя всегда был для меня примером настоящего мужчины. Многолетние боли, мучащие его, не стерли с усатого лица добрую улыбку и не ожесточили сердце. И глядя на дядю, я понимала, что буду изо всех сил стараться в академии. Потому что есть ради кого.