У меня сама собой активизировалась природная находчивость. Пообщавшись с соседями по вагону, я променяла бабушкину курицу на бутылку минералки и с помощью нескольких пластиковых стаканчиков почистила зубы и умылась прямо в купе. Использованную воду пришлось вылить в окно. Надеюсь, зубная паста не вредит экологии.

Выбросив стаканчики в мусорку, я обеспокоилась прической. Надо было собрать волосы, которые выглядели слишком чистыми для трехдневной поездки. Вот только резинки и заколки валялись где-то на дне сумки, которую я, как назло, заштопала.

Хм… Наверное, надо попробовать обойтись подручными средствами. Я с надеждой стала обшаривать незаштопанные кармашки по бокам моего злосчастного баула. Паста, крем, салфетки и… ничего подходящего. Да что ж такое-то?

Я со злостью хлопнула ладонью по обивке сиденья. Думай, Лида, думай!

Поезд уже ехал по Сочи. Мимо моего купе к выходу потянулась целая вереница пассажиров. Одна девочка топала по коридору прямо в купальнике и надутом плавательном круге. И тут меня осенила весьма странная идея. Точней, я вспомнила, что надела в дорогу бюстгальтер с отстегивающимися лямочками. А может, мне его использовать в качестве подручного средства?

Времени, как следует, все обдумать не было. Я быстренько расстегнула лифчик и вытянула его из-под футболки. Так-так! Лямочка тянется, значит, из нее вполне возможно соорудить резинку для волос.

Я отстегнула бретельку и связала ее края, а потом с помощью своего ноу-хау собрала волосы в жутковатую гульку. Фух! Хоть одна проблема решена!

Вот только радоваться было рано. Поезд вдруг резко качнуло при торможении – лифчик выпал из моих рук и залетел под стол. Сердце екнуло: там, на полу, царил жуткий срач от прошлых пассажиров. Не знаю, что они в купе делали. Судя по запахам, ничего хорошего.

Как заправский супермен, я немедленно бросилась спасать бюстик, но, оказалось, что он, зараза, уже вляпался под столом во что-то липкое и вонючее. Мне захотелось завопить от отчаяния, но я случайно приложилась затылком о край стола и завопила уже от боли. На глазах выступили слезы. Внутренний голос зашептал: «Может, это знаки? Может, не стоит ввязываться в предстоящую авантюру?»

Да уж! Нашла время посомневаться…

Глупо хмыкнув, я затолкала лифчик в боковой карман сумки и, подхватив весь свой багаж, бросилась к выходу.

Проводница уже отперла дверь и опустила ступени. Толпа из вагона медленно хлынула навстречу курортным радостям.

Я дождалась, пока все уйдут, а потом нерешительно выглянула на улицу. К моему вагону никто не спешил, да и вообще все выглядело так, будто меня забыли встретить.

– Девушка, побыстрей: стоянка короткая, – напомнила проводница, с завистью оглядывая мои шорты и майку. Ей, бедной, приходилось париться в плотной юбке и рубашке.

Вздохнув, я нацепила рюкзак и почти вывалилась на перрон.

И как это понимать? Я еще раз огляделась. Вокруг царила суета, люди сновали туда-сюда, но Павла в толпе не наблюдалось. Это было странно, потому что на безответственного человека он явно не смахивал.

С минуту я перетаптывалась с ноги на ногу, а потом у меня зазвонил телефон. Настроение сразу улучшилось. «Наконец-то ситуация прояснится», – подумалось мне, вот только ожидания не оправдались: звонила бабушка.

– Ты нормально доехала? – спросила она, минуя приветствия. – Все в порядке?

– Да, конечно, – соврала я, на всякий случай, озираясь. – А ты вчера как домой добралась?

– Просто отлично! – В голосе бабули зазвенели восторженные нотки. – Твой Жора подвез меня до дома.

– Что? – Я чуть телефон не выронила.

– Такой милый мальчик! – искренне восхитилась бабушка. – Отличный собеседник. Я все-все про него выспросила. Ему двадцать девять лет, у него полная семья и хорошая наследственность. А еще по гороскопу он овен. Ты же понимаешь, что это значит?

– Нет, не понимаю.

– Вы с ним созданы друг для друга! – закричала бабуля! – Он – овен, ты – водолей, у вас с ним идеальная совместимость.

– Баб, у нас не совместимость, у нас – деловые отношения! А их ни в коем случае нельзя разбавлять личными.

– Ох уж эти предрассудки! Лидочка, немедленно выкинь их из головы.

– Не могу. Вы же сами с дедом внушали мне: девичья честь – это святое, и лучше никогда не компрометировать себя сомнительными связями.

– Да уж, перегнули мы палку в воспитании, – со вздохом, пробормотала бабуля. – Теперь, видимо, вовек правнуков не дождемся.

– Дождетесь. Когда-нибудь. Вот Сашка возглавит банк и, по любому, тут же родит двойню. Ну, чтобы сразу отстреляться и второй раз в роддом не ходить. Она же у нас ответственная и все всегда делает идеально.

– Твой Жорик, кстати, Сашке понравился, – поделилась бабуля. – Вот только ей явно ничего не светит. Она же у нас козерог. А у козерогов с овнами никогда не клеится.

– А с кем у них клеится? – спросила я чисто из вежливости (никогда не верила в гороскопы).

– Со скорпионами. У тебя там, кстати, на новой работе не предвидится свободных скорпионов?

– Понятия не имею. Но если встречу, обязательно маякну.

Бабушка заметно повеселела. Мы перекинулись еще парой фраз, после чего тепло распрощались. Я затолкала телефон в задний карман шорт и снова огляделась. Ну и где этот мерзкий Павел?

Настроение снова стало ухудшаться. К тому же на улице было довольно зябко, и я быстро замерзла. Ноги покрылись гусиной кожей, а грудь… В общем, добавила мне плюс сто к развратности. Я обхватила себя за плечи, чтобы хоть как-то замаскировать озябшие прелести. Так! Жду еще десять минут и звоню Георгию. Раз ему нравится быть рыцарем, пусть вытаскивает меня из организованной им же передряги.

Только я это подумала, как увидела в толпе Павла. Он пробирался ко мне с таким выражением лица, будто ненавидит весь мир. А позади него семенила высокая, худенькая девочка лет двеннадцати. Лица последней я рассмотреть не могла, как ни старалась. Она низко-низко наклоняла голову, позволяя темно-русым прядям окружить ее плотным коконом.

Сердце у меня забилось быстро и гулко. Ох, сейчас, главное, не ударить в грязь лицом!

Я поставила сумку у ног и сделала шаг вперед.

– Лида? – почти без эмоций произнес Павел.

Девчонка словно ощутила искусственность ситуации. Она вскинула голову и уставилась на нас самыми проницательными в мире глазищами. Мне стало не по себе. Возникло ощущение, что меня видят насквозь. Чтобы спасти ситуацию, я распахнула руки и заорала как ненормальная:

– Пашка! Пашенька!

А потом кинулась на грудь своему нанимателю. Наверное, не стоило. Точно не стоило: Павел инстинктивно подыграл, обнял меня своими крепкими горячими руками – и в тот же миг тело словно пропустило через себя маленькую молнию. Грудь обагрило жаром, во рту пересохло. Под кожей разлилось странное покалывание и… удовольствие. Я даже испугалась немного, но потом решила, что это все нервы.

К счастью, приличия не требовали обниматься долго. Уже через пару секунд Павел отодвинул меня от себя. Отодвинул с таким видом, будто боялся, что меня стошнит ему на рубашку. Я даже растерялась немного. А как же гостеприимство? Как же радость при виде дорогой сестрички? Мне-то казалось, что уж ради дочери Павел сделает над собой усилие и будет со мной обходителен.

Из вредности я наступила ему на ногу, а потом защебетала с приклеенной улыбочкой:

– Сколько лет сколько зим!

– Ага, – кивнул он с сарказмом, – как время-то летит!

– Да-да, летит. Но ты, Паш, вообще не меняешься.

– А ты прямо на маму стала похожа, – он сказал это с такой интонацией, будто вся моя родня сидит у него в кишках. – И на бабушку. Как, кстати, поживает ее деменция?

У меня глаза на лоб полезли. Это что еще за шуточки такие?

– Ты что-то путаешь, – заявила я, не переставая улыбаться. – Мозги у бабули варят получше твоих.

– Серьезно? А в прошлый визит она упорно называла меня Вовиком и грозилась завещать мне дачу в Туле.

– У нее нет дачи в Туле.

– Так и я о том же. – В глазах Павла заплясали маленькие, но вредные чертенята.

Мне почему-то захотелось треснуть его по голове. Сильно захотелось. Но это явно не вписывалось в сценарий теплой семейной встречи. Именно поэтому я сделала глубокий вдох, а потом повернулась к девочке.

– Виола? Боже, ты совсем взрослая!

Недолго думая, я раскрыла объятья и для нее. Девчонка чуть занервничала, покосилась на Павла.

– Ну же, – подбодрил он с легкой усмешкой, – неужели совсем не помнишь тетю Лиду? Она же тебя с рук не спускала. Ну, в те редкие моменты, когда ей удавалось отлепиться от зеркала.

«Папа, ты сбрендил?» – отчетливо читалось на лице девочки. Но она все же пересилила внутреннее сопротивление и позволила себя обнять. Умница, а не ребенок! Явно в маму пошла, а не в грубияна-папашу.

– Красотка растет, – чуть сощурившись, констатировала я. – Через год, Паш, замучаешься женихов отгонять.

– И не говори, – подтвердил «братик» и неожиданно влип взглядом в мою полупрозрачную маечку. Его брови медленно поползли вверх.

Я поспешила прикрыть грудь руками – сделала вид, что растираю плечи.

– Брр! Я думала, по утрам у вас теплее.

Глаза Павла почернели, приобрели странное, жесткое выражение.

– Ну пойдем уже, хватит языком чесать, – сказал он, подхватывая с плитки мою сумку.

Павел ринулся на парковку, а я и его дочь засеменили следом. Я решила не откладывать в долгий ящик попытки подружиться со своей подопечной. Тут же подхватила ее под руку и стала весело рассказывать о том, как чуть не чокнулась в поезде за трое суток. Виола вежливо поддакивала, но было видно, что мыслями она витает где-то далеко.

Пока мы шли к машине, я почти выдохлась. Оказывается, изображать родню – это совсем непросто. Довольно скоро голос у меня затрепетал от напряжения, радостные возгласы стали получаться все более фальшивыми. А Павел даже не пытался подыгрывать. Он то и дело зыркал на меня так, будто я должна ему денег, и, кажется, обреченно вздыхал.

Сев в авто, Виола тут же включила плеер, воткнула в уши наушники. Музыка в них играла так громко, что даже через дверь я могла разобрать слова песни. Но мне это было на руку. Когда Павел загрузил мои баулы в багажник, я придержала его за плечо.

– По-моему, тебе стоит быть приветливей.

– С чего это? – еле слышно спросил он.

– Еще десять минут с таким лицом – и твоя дочь догадается, что мы разыгрываем перед ней спектакль.

– Не догадается, – ухмыльнулся в ответ Павел. – Она знает, что я всегда не рад гостям. Особенно незваным.

– А меня не звали? – удивилась я.

– Конечно! Ты – седьмая вода на киселе, свалилась как снег на голову, воспользовалась моей добротой.

– А другую легенду вы с Георгием не могли придумать?

– Не могли, – отрезал он, а потом кивнул в сторону заднего сиденья. – Садись в машину.

Когда авто Павла вырулило с парковки, я тут же вошла в образ впервые вырвавшейся к морю сибирячки. Закрутила головой и почти завизжала от счастья:

– Боже мой, сколько пальм! Прямо как в кино про Италию.

Вот только Виола не обратила на мою игру никакого внимания. Она закрыла глаза и, кажется, полностью погрузилась в музыку, льющуюся из наушников. Мрачную такую музыку, тревожную.

И что мне делать? Уткнуться в окно или попробовать побеседовать с Павлом? Тот выглядел задумчивым и хмурым и на уровне инстинктов вызывал у меня неприязнь. Однако, немного поразмыслив, я ее пересилила, спросила у Павла:

– Тебе не кажется, что твоя дочь может оглохнуть от такой громкой музыки?

– Она плохо переносит поездки на машине,– сказал он. – Музыка помогает ей немного расслабиться.

– Ты уверен? То-то она бледная такая – явно от расслабленности.

Каюсь, мне до жути хотелось его поддеть. И удалось.

– По-моему, кто-то слишком много разговаривает, – процедил Павел. – Только приехала, а уже утомляешь.

– Ты тоже, знаешь ли, не подарок.