– Наташк, а ты решила не размениваться и написала просто: «Знаменитостью».

– Мечтала о судьбе Пэрис Хилтон или Ксюши Собчак? Ничего не делать, только пить шампанское на вечеринках.

– Нет, просто покрывала больше возможностей, – заявила Наташка, запрыгивая на ту же парту, на которой в начале вечера сидела я. И тоже закинула ногу на ногу, позволив алому платью открыть бедра. Ноги у нее были похуже моих, но мальчики выпили достаточно, чтобы не заметить разницы. – И, кстати, сбылось!

– Да мы уж видели, как ты выступаешь… Знаменитость.

– Это я только ради школы согласилась. Обычно у меня все выходные ангажированы, мой агент ведет расписание выступлений, и свободные места в нем есть только на сентябрь.

– Ты хорошо поешь, – Синаева покровительственно потрепала ее по плечу. – У меня дочка тоже выступает. Может, вас познакомить?

Я тихонько хрюкнула в стаканчик с соком, представляя, как Наташка будет делиться опытом выступлений по кабакам с десятилетней певицей из церковного хора. Потому что Наташкина плотная ангажированность означала именно это: «живая музыка» в ресторанах, сборные концерты муниципалитетов и затыкание дырок там, где настоящие знаменитости по какой-то причине отказались.

Она успела рассказать мне, что ресторанные выступления как раз приносят больше всего денег. Но на них зовут охотнее, если у тебя уже был сольник в большом зале. Зал обычно не собирается, и выступление приносит только убытки. Зато потом снова чешешь по кабакам, народ узнает: «Она в январе в Кремлевском дворце выступала!»

Такой вот круговорот: заработала в одном месте, заплатила в другом, чтобы снова пригласили в первое. Дохода почти никакого, но зато движуха и удовлетворение амбиций.

– Ой, у нас Соболев еще про себя ничего не рассказал! – прервала неловкую паузу Наташка, ничего не ответив Синаевой. Та поджала губы, но дергать ее не стала. – О чем он там мечтал?

– Стать музыкантом, – спокойно отозвался Илья. – У нас был очень творческий класс, вы заметили?

– А стал? Кем трудишься-то? Жена, дети? – Наташка передвинулась, наклонилась и изогнулась скрипичным ключом, только чтобы прижаться к его руке и посмотреть снизу вверх наивно распахнутыми глазами, опушенными мохнатыми лапками искусственных ресниц.

Илья будто бы на секунду задумался, потом, запнувшись, сказал:

– Администратором. Концертного зала.

– Охранником, что ли? – насмешливо кинул Першин. – У нас охранники тоже себя администраторами называют, а уборщицы менеджерами по клинингу.

– Охранником, – спокойно согласился Илья. – Вроде того.

Наташка сморщила носик и хотела что-то переспросить, но тут в класс вошли Рикита с Денисовым. У Таньки был довольно всклокоченный вид, она перетягивала заново свой высокий хвост и поправляла помаду, а Денисов никак не мог стереть глупую улыбку с лица.

Но улыбка пропала сама собой, когда уже изрядно набравшийся Протасов встал, с шумом отодвинув свой стул, подошел грозными шагами командора и уперся в него налитыми кровью глазами:

– Ты! – Он продемонстрировал сжатый огромный кулак. – Давай-ка выйдем!

– Да пошел ты! – отозвался Денисов.

– Или я прямо здесь тебя отделаю!

Он толкнул Денисова, и тот, такой огромный вроде бы страшный мужик с бородой, послушно потащился к выходу из класса.

– Мальчики, не надо! – кокетливо рассмеялась Рикита, подхватывая бокал и устремляясь за ними.

– Вот и портятся мужчины из-за таких, как эта… – что-то такое проворчала вполголоса Синаева.

– Ну ты что, развлекуха же! – Наташка подала Илье руку, чтобы он помог ей слезть. – Пойдем во двор! Они, наверное, с выпуска не дрались, будет забавно!

Все с большим энтузиазмом выдвинулись на школьный двор. Куда охотнее, чем шли на официальную часть в актовый зал.

Я тоже.

Только пока Наташка повизгивала и хлопала в ладоши, Рикита хохотала во все горло, а Синаева бегала вокруг и все повторяла: «Мальчики, не надо!», я тихонько просочилась за спинами одноклассников к боковой калитке и быстрым шагом направилась домой.

Пять минут пешком, если не плестись нога за ногу, а сбегать от любимых одноклассников.

Уже в родном подъезде в сумке завибрировал телефон. Я отперла дверь квартиры, вошла и только тогда нажала «Ответить». Номер был незнакомым.

– Рит, ты куда делась? – а вот мягкий голос, наоборот, знакомым.

Бубух! – рухнуло в живот сердце.

Нажала отбой и занесла номер в черный список. Подумала – и выключила телефон совсем.

Пробежалась по дому, задергивая шторы, вырубила домофон и дверной звонок.

Зашла в интернет и прибила аккаунты в соцсетях.

Отрыв был отличным, мне понравилось. Не зря деньги потратила.

Но Золушка возвращается с бала домой.

Причем вовремя.

* * *

Наутро я осторожно высунула нос за дверь, но почему-то соскучившиеся одноклассники не дежурили там всю ночь, чтобы вовлечь меня обратно в мир возлияний и разврата. На всякий случай пока не стала выходить из радиомолчания, включать телефон и восстанавливать аккаунты: у меня и без того было много дел.

Купила коробку роскошных пирожных и отнесла их в «Парижский шик». Раиса, оглядев свою корпулентную фигуру, начисто отказалась портить ее сладостями, зато девочки с удовольствием набросились на эклеры и буше. По понедельникам в салоне было затишье, единственную клиентку мы тоже угостили, и можно было поболтать.

– Ну, как прошло? Давай показывай фотографии! – впилась в меня Раиса пронзительным взглядом черных глаз. – Не посрамила ты мою работу?

– Ни в коем случае! Была настоящей звездой, ходила так и эдак, демонстрировала маникюр, педикюр и прическу, разве что не пела! – отчиталась я и полезла по аккаунтам моих бывших одноклассниц искать фотографии.

Конечно, они их уже выложили, как же не похвастаться!

Там была и я. Со всеми своими ногами: сидящая на парте, с маринованным огурцом в руке, немного испуганная и рядом с Ильей – подозрительно широко улыбающаяся.

Раиса внимательно рассмотрела все свидетельства моего блеска и отдала телефон обратно.

– Спасибо вам огромное! – с чувством сказала я. – Как разбогатею, буду ходить только к вам!

Но хозяйку мало интересовали мои фантастические обещания, она отмахнулась:

– Будешь, будешь! Ты другое мне скажи – был он там?

– Кто? – спросила я, замирая.

Ничего же не рассказывала вроде?

Или меня загипнотизировали, пока я расслаблялась под умелыми пальцами Ангела, и я выболтала все свои секреты?

– Сердечный твой гвоздь! – стукнула Раиса мундштуком о стойку, словно забивая этот гвоздь в полированный мрамор. – И не ври опять! Знаешь сама, я все вижу!

– Вынула я гвоздь! – рассмеялась я. – Всем доказала, что я лучшая, и на том успокоилась.

– Или покрепче вбила?.. – хитро спросила она.

– Нет, точно нет, – я помотала головой. – Это все одноразовые развлечения. Что было в школе, того больше нет. Мы сейчас совсем другие люди.

– Так почему эти новые люди не могут быть друг с другом?

Я беспомощно пожала плечами. Не хотелось с ней ругаться и доказывать, что ее жизненный опыт и мудрость иногда дивно уместны, а иногда – ну просто не про современную жизнь.

В ее время создать семью было одним из обязательных пунктов в жизни. А в наше это считается обузой. Особенно у таких как Илья – ярких и привлекательных. Зачем ему жена, если он может менять женщин раз в неделю?

– Ладно, я побегу! – я помахала всем рукой и послала стилисту Ангелу воздушный поцелуй.

Мне сегодня надо было еще отослать несколько заказов, съездить на «Севастопольскую» обновить запасы фурнитуры для украшений, купить открытки, которые я вкладываю в каждую посылку, – в общем, дел полно. Некогда беспокоиться о былом и несбывшемся.

– Хочешь, забегай как-нибудь, сделаю укладочку быстро и бесплатно! – громко шепнул Ангел, покосившись на Раису, но та прищурила один глаз, усмехнулась и промолчала.

– Да мне некуда теперь с укладочкой, – рассмеялась я.

– Как некуда? А на свидание?

– Никаких свиданий, одна работа!

– Ну как хочешь, – сдался стилист. – Хотя ты и так красивая. Если они там все в тебя не повлюблялись, у них глаз нету!

Надо было ему отдельно целый торт купить.

Я забежала домой за посылками, чтобы отнести их на почту, и задержалась, на секунду поймав отголосок вчерашних эмоций, когда вот так же светило золотистое солнце через тень зеленой листвы за окном, было тепло и радостно… и фотографии, которые в этот момент разглядывал Илья, так и валялись на кухонном столе.

Я разворошила их – разные годы, разные лица. Ранние, средних классов, еще черно-белые, и они мне нравились даже больше цветных. На них как-то четче видны будущие характеры в чертах лица, все строже и яснее.

Невольно погладила пальцем Соболева на выпускном фото.

У меня была его фотография из школьного похода: я украла ее с классной выставки. Так часто ее тискала, что края обтрепались, а изображение протерлось. Не помню, куда ее потом дела.

Вышла из дома, все еще думая про эти общие фото класса, которые были, наверное, у всех. Черно-белые, где каждый снят отдельно, а потом вписан в овал и размещен на огромном коллаже с пририсованными тетрадками в клетку и кленовыми листиками. Или цветные, где все собраны одной гурьбой, нижний ряд сидит, а верхний стоит на стульях. Или эти, новомодные, на которых все сняты сверху, и на смеющихся мордочках, задранных к фотографу, играют солнечные зайчики.

Их нечасто достают из альбомов, а ведь это такая милота, почище котят. Вот бы сделать такие украшения, которые напоминали бы о выпускном и Последнем Звонке! И добавить туда гроздья белой сирени, и тюльпаны, и медные колокольчики с красными ленточками! Будет потрясающий подарок выпускникам и учителям.

И я еще успею наделать комплектов, пока идут экзамены. Надо только очень-очень быстро все делать, пока не успела отцвести сирень и не закончились выпускные.

Вернувшись домой, я схватила фотоаппарат и поехала в Сиреневый сад, снимать все-все-все виды сирени от нежной и мелкой белоснежной до тяжелых бархатных гроздей почти черной. Нашла «счастливую» сирень, у которой все цветочки были с пятью лепестками, и еще более счастливую, у которой лепестков было десять. Залезла за низкую оградку к самым старым кустам, была выгнана сторожем, но успела сфотографировать нежно-розовый, похожий на взбитые сливки редкий сорт.

Заодно полюбовалась на тюльпаны и нарциссы и пропиталась молодым майским солнцем до самых костей.

Схватила вдохновение за хвост и за вечер наделала столько серег и брошек, что на следующий день пришлось еще раз ехать за пополнением материалов, на этот раз выбирая побольше белых и сиреневых бусин.

За всеми этими делами не было времени даже восстанавливать аккаунты, жаль было его тратить на пустую болтовню в сети.

Но когда я полностью доделала первую партию, пришлось все-таки выйти из тени: нужно продавать новую коллекцию, свежую, с пылу с жару, пока она отзывается весенним узнаванием.

Стоило мне возникнуть онлайн, как в личке моментально объявилась Наташка:

– Слушай, ты где вообще пропадаешь? Не дозвониться, не достучаться! У нас без тебя все киснет!

– Что киснет? – растерялась я.

Последние несколько лет мы с ней обменивались только картинками по праздникам, а тут вдруг я зачем-то понадобилась, да еще так срочно.

– У меня день рождения в субботу!

– Я помню… – недоуменно ответила я. – И?

Точнее – помнит интернет и не забывает меня дергать с вопросом, не хочу ли я поздравить бывшую подругу.

Не хочу.

Но поздравлю.

Сегодня только четверг, чего дергаться?

– Короче, когда ты сбежала, мы потом еще выпили и решили, что надо чаще встречаться! Поэтому в эти выходные празднуем мой юбилей!