– Может, как-нибудь обойдем? – нерешительно поинтересовалась Санька.

– Моя мать не обидится, – скривился Кирсанов. – А ты мне живая и здоровая нужна, Санечка, – улыбнулся он и пробубнил себе под нос: – Идиотская идея в такую пору по кладбищу шастать. Поехали в центр! Там наших встретим.

А подойдя к машине, отдал ключи Асисяю.

– Едем в парк, Слава, – обронил мимоходом и, усадив жену на заднее сиденье, сам плюхнулся рядом. Прижал к себе и прошептал на ухо.

– Испугался за тебя, Санечка. Никогда ни за кого не боялся, а тут перетряхнуло всего.

– Сережка, – пробормотала Санька и осторожно пробралась мужу под куртку и огладила по груди. Он достал шаловливую ручку и поцеловал ладошку и тыльную сторону.

– Господь уберег, – пробурчал чуть слышно.

Кирсанов оказался прав. Валентина с ребенком гуляли по аллейкам маленького скверика. Лешик завороженно разглядывал деревянные фигуры сказочных персонажей, вырезанные местным умельцем.

– Мама, смотри, смотри, вон Лиса с колобком, а там дальше журавль с тарелкой! Помнишь, мы читали?!

– Интересные фигуры, – восхитилась Санька. – Смотрятся как живые…

– Это Серегин родственник ваял, – неохотно пробурчала Валентина. – Младший брат отца.

– Родственник? – изумилась Александра, гадая, почему муж раньше не рассказал об удивительном скульпторе.

– Никто, – скривился Кирсанов. – Он никогда нас знать не желал, – хмыкнул Кирсанов. – Всегда стороной обходил. Жив еще, теть Валь, или помер?

– Жив. На том свете уже прогулы ставят, – фыркнула Валентина. – А что ему сделается? Поди, восемьдесят лет в этом году. Всю жизнь для себя живет, в нашем клубе художником проработал до самой старости. Ни детей, ни плетей. Хобби у него такое – из дерева вырезать, – хмыкнула она.

– Бог с ним, – отмахнулся Кирсанов, оглядываясь по сторонам. – А Лара где?

Глава 4

Вернувшись домой, Александра почувствовала сильную усталость. Голова раскалывалась на части, хотелось уткнуться носом в подушку и проспать до утра. Кирсанов на кухне ужинал и вместе с сестрой обсуждал какую-то тетю Таню, школьную подружку матери. Санька закрыла глаза, пытаясь вздремнуть, но сначала пришел под бок Лешик, а потом звякнуло сообщение инстаграм. Одно, а затем и второе. И если первым оказалось дурацкое послание от Красного Перца, то прочитав второе, Санька разозлилась не на шутку. Зойка-Зайка выложила Санькин пост о развивающих играх. Правда, переписала своими словами. Получилось топорно и глупо.

– Теперь эту тему педалировать нельзя, – пробурчала Александра себе под нос и, огладив сына по спинке, прочла еще раз Женькино сообщение.

– Солнц, – писал он. – Не знаю, каким ты боком к Кирсанову, но я тебя видел у него на кухне. Догадываюсь, почему ты внезапно решила поискать Толика Меньшикова… Но хочу предупредить по-братски, не лезь в эту историю. Если человек похищает неугодных, то должен понести наказание.

– Женя, – нетерпеливо напечатала Александра. – Кирсанов – мой муж, и я ему помогаю. Любые инсинуации неуместны. – Добавила недовольный смайл.

– Не знал, не знал, дорогая! – ухмыляющийся смайлик.

– Это между нами, Жень, – тут же предупредила Санька.

– Не беспокойся, я твой секрет не выдам, – куча смеющихся смайликов. – А ты не могла выбрать в мужья кого-нибудь из порядочных людей? Я, конечно, понимаю, что там роскошный генофонд, но вот что с интеллектом делать, а?

– Жень, не юродствуй, – написала Санька. – Сергей – умный и порядочный человек. Никого не крал и вообще против криминала.

– Ты так уверена, Сашенька? Ну-ну, – тут же пришел ответ от Женьки. А вторым сообщением шли стихи:

– Всем смертным трахаться охота,
Спустив штаны, задрав забрало.
Но вот не верится мне что-то
В любовь. Твою и генерала.

– Тоже мне Станиславский, блин, – раздраженно ответила Санька и поставила негодующий смайлик. – Оставь моего мужа в покое!

– Не-а, – напечатал Женька. – Он теперь мой герой. Я про него стихи пишу.

– Рифмуешь герой-геморрой? – не удержалась Санька и добавила серьезно: – Поищи своего Меньшикова где-нибудь еще, Жень. Проверьте друзей и любовниц, поговорите с коллегами из других издательств. Может, куда поехал по их заданию?

– Уже все проверили, Саш, – с печальным смайлом прислал сообщение Женька. – Нет Тольки нигде. Ни у друзей, ни у любовниц. Карточками не пользовался, и камеры наблюдения около метро показали, что он вышел на Савеловской и куда-то пропал.

– Электрички проверили? Там вокзал рядом, – быстро напечатала Санька.

– Не знаю, Саш, полиция занимается.

– Вот и хорошо, – написала Санька. – И ты делами займись. Оставь моего мужа в покое. Понял?

– Не-а, – прислал ухмылочку Красный Перец. – Я про него поэму сочинил. По мотивам Твардовского «Ленин и печник». Ух! Огонь! Сейчас в блоге выложу. Приходи читать.

– Обязательно, – ехидно заметила Санька и, отложив смартфон в сторону, попыталась уснуть. Но сон не шел. Дверь чуть слышно приоткрылась, и в комнату просочился Кирсанов. Нагнулся над женой, осторожно клюнул в висок.

– Я не сплю, – прошептала Санька, потянувшись к мужу. – Голова сильно болит…

– Сейчас, – пробубнил он и, взяв ее ладошку в свои лапищи, нажал ногтем на какую-то точку.

«Мастер акупунктуры, блин!» – мысленно ругнулась Санька. Но внезапно головная боль прошла.

– Поспи, – пробурчал Кирсанов, накрывая ее губы своими. – Поспи, девочка, – повторил, когда поцелуй закончился. – Я на базу смотаюсь и вернусь.

– А можно не ехать? – пробормотала она и саму себя мысленно обозвала дурочкой.

– Можно, – кивнул муж, – но надо!

Когда за Кирсановым захлопнулась дверь, Санька открыла инстаграм и принялась строчить пост о плагиате.

«Плагиум в римском праве означало преступную продажу в рабство свободного человека и каралось плетьми. Может, стоит вернуть эту практику и всыпать некоторым по первое число прилюдно?» – Прикрепила несколько картинок с надписями «плагиат стоп» и опубликовала пост. Потом под другим ником зашла к Красному Перцу и обалдела. Поэта-матерщинника несло по кочкам.

«Женя, блин!» – мысленно ругнулась Александра и по диагонали быстро прочла «поэму».

«Вот же идиот, – фыркнула она. – А если Кирсанов обидится?» – вздохнула про себя Санька и перечитала заново первые четверостишия:

У меня очко взыграло,
Перешел с ходьбы на бег.
Я гостил у генерала,
Взяв с собою двух коллег.

День был благостный, погожий,
На полях искрился снег.
Отымел он нас в прихожей,
Нехороший человек.

«О Господи, – мысленно ужаснулась Санька. – Красный Перец в своем репертуаре, а Сергей точно обидится, да еще ополчится на Женьку!»

Она прочитала комментарии и внезапно обратила внимание на реплику некой Александры Серегиной.

– Даже не мечтай, мальчик!

Естественно, коммент ничего из себя не представлял, но у Саньки екнуло внутри.

«Александра, да еще и Серегина», – мысленно хмыкнула она и полезла в профиль к подозрительной девице. А там сиськи в латексе, губы бантиком… все дела!

Санька внимательно глянула на список друзей и, чтобы не расхохотаться в голос и не разбудить сына, зажала себе рот рукой.

Подписчиков у Серегиной значилось четверо, что не новость для свежего аккаунта. Бывает! Но Санька сразу поняла, кто скрывается за незамысловатыми никами. Клоунесса – Слава Лунин, он же Асисяй, Блин Горелый – Крепс, Оля Егорова – скорее всего, Гоголь, и завершал хит-парад друзей, подтверждая Санькину версию, Миша Павлов, решивший обойтись без развеселого ника.

Она снова вернулась на страницу Красного Перца и в череде комментов быстро нашла Клоунессу и Блина. Те обзывали поэта бледным чмом и писали, что до генерала еще нужно дослужиться.

А Оля Егорова со знанием дела едко прошлась по стилистическим ошибкам.

«Тролли», – хмыкнула Александра и снова вчиталась в нетленку Красного Перца.

Без напряга и азарта
Обилетил, в дом впустив,
И довел нас до инфаркта,
Позабыв презерватив.

Подошел сперва с вопросом…
Мы такие – ну а че?
А потом бежали кроссом,
Хрен закинув на плечо.

«Придурки», – мысленно нахмурилась Санька и, сунув телефон под подушку, постаралась заснуть. И сразу провалилась в сон. Она снова и снова падала в сугроб головой, и Кирсанов спасал ее из ледяного плена. Доставал, ощупывал каждую косточку. В какой-то момент Александре даже почудилось, что Сергей не проверяет целостность костей, а ласково оглаживает Марту и Берту. Она открыла глаза и тут же сонно уставилась на мужа, лежавшего рядом.

– А Лешик? – пробубнила она, садясь на кровати.

– Алексей в койке спит, – доложил Кирсанов, потянул Саньку к себе. – Как голова, Санечка? Еще болит?

– Ага, – жалостливо промычала она, укладываясь к нему на плечо.

– Сейчас полечу, – радостно ухмыльнулся Кирсанов, стягивая с жены трусики и задирая майку.

Потом, когда любовный пыл сменился томной усталостью, Санька заворочалась в кольце Кирсановских рук и пробормотала:

– Я тебя вычислила, Александра Серегина!

– Пфф… Подумаешь, ребус! – фыркнул муж. – Я знал, что ты догадаешься!

– Как тебе поэма, Сереж? – осторожно поинтересовалась она.

– Нормально, – хмыкнул он, целуя ее в висок. – Мне раньше никто стихи не посвящал и в любви не признавался.

– В любви? – удивилась она, приподнявшись на локте.

– Ну да, – радостно улыбнулся Кирсанов. – Вот написал твой знакомый графоман:

И от страха мне не спится,
Глаз закрою, обоссусь.
Генерал ночами снится,
Жду с ним встречи, не дождусь!

– Я написала Красному Перцу, что он идиот, – пробормотала Александра, закрывая глаза.

– Да пусть развлекается, Сань, – отмахнулся Кирсанов, – пока не указана фамилия загадочного генерала, трахающего все подряд, мне по барабану. Но если твой знакомец позволит себе личный выпад, пусть тогда не обижается. Только это не пиши, а то чудак-человек решит, что я ему угрожаю.

– Ладно, – прошептала Александра, целуя мужа в ключицу. Лично передам. На Имболк всей толпой встречаться будем.

– Что? – Кирсанов, отстранившись, аж приподнялся на локте и навис над ней. – Ни одного слова не понял, Сань. Поясни.

– Есть магические праздники, называются они Колесо года. Энергетически сильные дни. Вот мы и придумали встречать их вместе. На удачу. Йоль совпал с новогодним корпоративом, а Имболк приходится на первое февраля.

– Глупости какие – отмечать языческие праздники, – фыркнул себе под нос Кирсанов. – Никуда ты не пойдешь, Александра, – погасив свет, заключил он и накрыл ее и себя одеялом.

– Это еще почему? – прошипела Санька. – Я что, могу передвигаться только с твоего разрешения? Шаг влево, шаг вправо – расстрел?

– Мне нужно напомнить, что тебя хотят грохнуть? – рыкнул он. – В кафе, или где там вы собираетесь, я не смогу обеспечить твою безопасность.

– Давай начистоту, Сережа, – вскинулась Александра и уселась на кровати. – Включи свет, пожалуйста, – попросила она.

Кирсанов послушно нажал на кнопку, и комната снова озарилась золотым свечением.

– До утра не терпит? – усевшись на кровати, пробурчал он сердито.

«Магические праздники она отмечает, – рыкнул он про себя. – Вот же дурочка! Собственной башки не жалко».

– Нет, – хмыкнула Александра и поморщилась. Каждое движение головы причиняло боль. – Мне кажется, тебе стоит признаться, что тормоза на айке и взрывчатка в Рэндже – твоя работа. То есть не было никаких покушений. Скорее всего, и тормоза целы, и под тачку Павлова муляж прикрепили. Я же об покушениях знаю только с твоих слов. И склонна думать, что это такой метод ухаживания. Ну чтобы я уехать с тобой согласилась и замуж вышла.