У меня таких примеров – целый стеллаж в архиве. Адвокат все-таки. Больше, правда, по корпоративному праву. Но иногда клиенты просят… Ну, как откажешь, тем более гонорары у меня астрономические.

– Кажется, телефон, – прислушивается Дан к трели, доносящейся из комнаты.

– Мой, – вздыхаю тяжело и, отложив в сторону коробку, иду за айфоном.

«Литвин» – высвечивается на экране фамилия постоянного клиента.

Вопрос – отвечать или нет, не стоит. Слишком велики ставки. У адвокатов не бывает ни выходных, ни праздников. Никакой личной жизни.

Но сегодня я делаю исключение.

Нет меня! Завтра перезвоню.

Айфон снова гудит. Теперь уже Литвин отправляет мне эсэмэску.

«По Иваново что?»

«После праздников сам смотаюсь. Постараюсь уговорить», – отвечаю быстро. Печатаю следом «С Наступающим!» и ставлю телефон на беззвучный.

Один день в году могу не работать?!

Скоро Новый год! Нужно старый проводить. Попариться. Пытаюсь достать гирлянды. Но дурацкий дождик запутывается.

Кошусь на Дана, устанавливающего елку. Кажется, там конструкция крепится как-то иначе. Но нет ни желания, ни времени поправлять. Надо было все-таки нанять какую-то службу, чтобы стол накрыли и дом украсили. Но здесь, в Шанске, это не принято. Да и нет никакого сервиса. А из города привезти я не догадался.

– Вроде стоит, – довольно ухмыляется Богдан, любуясь криво закрепленным деревом.

– Пойдет, – соглашаюсь, наступая на горло собственному перфекционисту. – Давай, игрушки повесим. И нужно звонить Вите. Где его носит?

– Товарищ доктор никогда никуда вовремя не приходит, – бубнит Богдан. И достав из коробки запутавшуюся гирлянду с игрушками, пытается самостоятельно повесить ее на елку.

– Может, тебе помочь?

– Без сопливых обойдусь, – отмахивается он, пытаясь обнять всю ель одновременно. – Ты лучше на стол накрывай.

Улыбаясь, смотрю на широкие плечи и накачанную шею Дана. Если нас поставить рядом, можно принять за братьев. Одинакового роста и телосложения. Только я красивее.

Где-то вдалеке звенит домофон, отвлекая от созерцания чужой работы.

– О! Витек приехал, и не опоздал, – довольно ворчит Дан.

Иду открывать. На всякий случай включаю экран. Но там вместо нашего друга маячит девица в синей шубке и с накладной косой.

Снегурочка! Серьезно?!

– Дан, там снегурка какая-то! Это к тебе?

– Нет, – категорично отрезает он.

– Странно… Может, к Вите?

– Издеваешься? У него этого добра…

– Сейчас разберусь, – киваю другу.

Накинув пуховик, бегу по утоптанному снегу к калитке.

Вожусь с новым мудреным замком и, распахнув дверь, с изумлением смотрю на худенькую загримированную тетку.

Снегурка! Ровесница Деда Мороза! А вон и он сам около потрепанной Приоры маячит.

– Вам кого? – спрашиваю строго. Очень надеюсь, что ошиблись адресом.

– Тимофей Сергеевич Морозов? – писклявым голосом уточняет она. Смотрит изучающе. – Это вы?

– Да. А что такое?

– Вам подарок от друзей! – торжественно заявляет Снегурка, протягивая мне маленький картонный конверт, украшенный золотистым узором и надписью «С Новым годом!».

– Спасибо! – кручу в руках странное послание. – А стишок не рассказать? – спрашиваю весело.

– Нет, – улыбается она. – Всего доброго! С наступающим!

– И вас!

Войдя во двор, задумчиво глазею на конверт. Приоткрываю немного. Какие-то бумажки. Наверняка приглашение. Но ни в какие гости я не собираюсь. Потусуюсь с друзьями и свалю в город.

2. Я видел ее паспорт

Сунув письмо в карман джинсов, зачерпываю рукой снег. Стынущими пальцами леплю небольшой снежок и задумчиво смотрю на верхушку фронтона. Кинуть бы…

«А если в окно?» – останавливаю сам себя. Потом мне, а не отцу, менять стекла. Вызывать бригаду из города… И новый стеклопакет насколько потянет?

Придирчиво оглядываю родительский дом, перестроенный моими стараниями.

Не смог я его продать. Хоть тресни!

Умом и сейчас понимаю: недвижимость в маленьком провинциальном городке – явный неликвид. Да и сосед предлагал хорошую цену. Но я пока не хочу. Вырос я здесь. Приезжаю – душой отдыхаю. И воздух тут вкусный. Хоть ложкой ешь.

Опять-таки, с пацанами повод встретиться! На охоту или рыбалку сходить. Вон, как хорошо придумали – провести праздник вместе!

«Хоть с нормальными людьми пообщаться, а не с бывшими уголовниками», – усмехаюсь, взбегая по ступенькам. И спохватившись, выкидываю талый снежок под куст смородины. Вытираю руки об джинсы и, войдя в теплую комнату, зябко ежусь.

– Кто это был? – спрашивает Дан, закрепляя последнюю гирлянду. Отойдя в сторону, любуется на дело рук своих. Прямо скажем, чуть кособокое.

– Письмо принесли, – морщусь недовольно. Подойдя к пылающему камину, грею руки и, честно говоря, раздумываю.

Бросить бы туда конверт, не читая!

Наверняка какая-то глупость!

– Письмо? – косясь на стол, что бы схомячить, лениво интересуется друг. Подхватив с тарелки запеченный гриб, отправляет в рот.

– Приглашение вроде, – задумчиво кручу в руках конверт.

– Ага! На детскую елку в дом культуры! – смеется Богдан и добавляет нетерпеливо. – Давай, давай, не томи!

– Что? – смотрю на него непонимающе.

– Кто тебе тут может написать, Фей? Включи мозги!

– А как же тайна переписки? – фыркаю я. Со школы знаю, от моей банды просто так не отделаться. И словно на машине времени переношусь лет так на двадцать назад. Тогда у нас точно не было никаких тайн друг от друга. Делились всем. Деньгами… секретами… ништяками…

– Все равно Торганова ждем. И когда он припрется, неизвестно, – печально вздыхает друг, с тоской оглядывая накрытый стол. – А у него, как всегда, внеплановая операция… Поэтому давай хоть письмо это почитаем. Поржем…

– Сейчас посмотрим, – открываю конверт без всякого любопытства. Обычно в таких дарят деньги. Но тут, в родном Шанске, это исключено.

Разведя картонные створки, ошалело смотрю на аккуратно вложенный снимок УЗИ. Два маленьких человечка парят в космосе.

– Что это? – охаю изумленно. – Ничего не понимаю.

– Может, там еще что-то есть? – с надеждой спрашивает Богдан. Тоже глядит напряженно. И немного неуверенно. Забрав у меня бело-золотую картонку, выуживает сначала снимок, а затем и листок, вырванный из блокнота.

– Тимофей Сергеевич! Валечка в больнице. Срочно требуется помощь, – читает вслух. Переводит на меня изумленный взгляд. – Кто такая Валя, Фей?

– Ну, откуда я знаю? – морщусь, как от боли. – У меня тут подруг никогда не водилось. Школьные не считаются.

– Да и не было у нас ни одной Валентины, – задумчиво бурчит Богдан. И словно на вкус пробует. – Валя… Точно такую не знаешь?

– Нет! – бросаю сердито. – Память мне еще не отшибло. Своих девочек я помню.

– Перечисли всех поименно, – ржет Дан, очищая мандарин.

– Издеваешься? – приподнимаю бровь. А в душе борюсь со жгучим желанием закатать другу в нос. Как тогда… в седьмом классе…

– Шучу, – примирительно заявляет он, отправляя в рот целый мандарин, и бухтит с набитым ртом. – Но ты же Отмороженный Фей, брат! Вот я и уточняю.

– Отстань. Без твоих шуток тошно, – отрезаю, чувствуя, как в горле становится ком. Налив минералки, выпиваю залпом.

– Тор, ну ты где, брат?! – поспешно звоню Вите.

– У ворот. Открывайте уже, – бухтит тот в трубку. Вваливается в дом с многочисленными пакетами и запеченным осетром на подносе..

– Гудим, пацаны!

А увидев на столе снимок УЗИ, присвистывает задумчиво.

– Хм-м, многоплодная беременность… Очень интересно…

– Оба на! – во все горло ржет Дан и хлопает меня по плечу. – У тебя двойня, Фей! Поздравляю!

Без сил плюхаюсь на диван. Невидящим взглядом буравлю стену.

Как такое может быть? Как? Господи, пронеси!

– Да иди ты! – раздраженно скидываю ладонь Дана.

– Лучше в баньку, бро. Попаримся. А завтра с утра поищем твою Валентину.

– Дан дело говорит, – стаскивая пуховик, а за ним и свитер, постановляет Витя Торганов. – Я тебе как доктор советую расслабиться.

Расслабишься тут! Как же!

Но не сопротивляюсь. Не хочу портить людям праздник.

А усевшись на широкой дубовой полке, глубоко вдыхаю горячий воздух. Закрыв глаза, пытаюсь осознать новости.

Хорош подарочек! Интересно, от кого прилетело?

– Выходит, тут еще и муха не сидела? – оглядывает Витек новенькую вагонку на стенах. – Мы первые?

– Ну конечно! – с ходу вру я.

И будто наяву вижу в этой самой парилке красивую девушку.

Мой последний плотный контакт в Шанске полугодичной давности.

Правда, утром удрала! А я-то рассчитывал на продолжение.

Но она точно не Валентина.

Я видел ее паспорт!

3. Все-таки, Лера!

«Неужели меня угораздило нафеячить сразу двоих? – стучит в голове неотвязная мысль. – С кем? Когда?»

Вот же бред!

И самое главное, я в упор не помню никакой Вали! Хотя у мимолетных подружек я обычно паспорт не требую. Могла кем угодно назваться. Но тут завязка именно с Шанском, раз в родительский дом принесли. Или следили от города? Враги оживились накануне кассации?

Тоже вариант. Побежит непобедимый Морозов искать мамашу с двойней. Ослабит хватку. Проиграет процесс. А на кону такие бабки стоят!

Снова кручу в руках снимок. Ругаюсь мысленно. Волосы дыбом встают. От напряжения стучит в висках. Но хоть убей, не могу вспомнить. Хочется забыть об этом дурацком письме. Сжечь его, как будто и не было. Повернуть время вспять и не открыть снегурке дверь.

Но в голове уже засела шальная мысль. А если правда у меня вот-вот родятся дети?

Нужно как-то попытаться найти снегурку и мать с детьми. Выяснить все подробности. Тест ДНК сделать…

Рано расслабляться. Все еще только начинается. Обращаю внимание на незначительные детали. Вчитываюсь в мелкие буковки, напечатанные с краю снимка. Дата – двадцать девятое декабря. Позавчера, значит. И название оборудования.

– Вить, – задумчиво смотрю на Торганова, усаживающегося рядом за стол. – А можно как-то вычислить по твоим каналам, в какой больнице города аппарат УЗИ? Или лучше на госзакупках пробить? Или сразу подключить ФСБ?

– Зачем? – поперхнувшись, друг буравит меня изумленным взглядом. – Фейсы-то тут при чем?

– Хочу найти эту самую Валентину. Пусть расскажет, как от меня залетела, – объясняю раздраженно.

– Непорочное зачатие, – ржет, как лось, Богдан, с ленивой грацией обходя стол. – Великий Фей силой мысли обилечивает желающих!

– Да пошел ты, – покосившись на друга, морщусь от негодования. – Сейчас всеку, будешь знать…

– Мальчик хотел семги, но мама дала ему леща, – смеется Дан, отправляя в рот розовый ломтик слабосоленой рыбы. Пьет воду прямо из бутылки и направляется к бассейну. – Пойду поплаваю, что ли? Ты сегодня невозможный, Тимоха! Новый год, а ты про какую-то двойню заладил. Скучно!

– Не провоцируй, – рычу вслед. И как только за Даном закрывается дверь, в упор смотрю на Торганова.

– Вить, ну что ты молчишь? Есть какие-то версии? Я и сам могу докопаться. Но ты хотя бы срок скажи… По снимку-то можно определить?

Витек сосредоточенно ест. Держит паузу в лучших театральных традициях. Сопя, плотно налегает на курицу-гриль.

Думает… Взвешивает все за и против. А потом бросает отрывисто.

– Тридцать недель. Если будут хорошая терапия и покой, до тридцати пяти дотянем. А там уже нормально все.

– Погоди! Ты определил пациентку по снимку? – охаю от неожиданности и добавляю восхищенно. – Ну ты и профи, брат!

– Много ума надо, – недовольно фыркает Торганов и признается торжественно. – Я сам позавчера проводил обследование. И с двойней у нас только одна Ушакова. Только она Валерия.

«Все-таки Лера!» – отмечаю мысленно.

В грудь бьет резкая боль. Хочу вдохнуть, но не хватает воздуха.