– Это не просто кольцо, Яся! Где оно было два дня назад? Почему я не видел его на твоем пальце?

– В чистке было, – невинно лепечет.

Будто она этим кольцом совсем даже не ранит меня до самых кишок.

– Ты замужем, Яся? – спрашиваю напрямик, хотя от этого вопроса сводит горло.

– Да, – кивает.

Спокойно так кивает, будто это само собой разумеется, что она замужем. А мне хочется орать на нее матом.

Давлюсь злыми словами и цежу сквозь зубы:

– Если ты замужем, почему твой муж не бегает по утрам с тобой?

А что? Я бы бегал. Обязательно бегал бы и следил, чтобы никто такую красоту не обидел, не тронул и пальцем. А ему все равно, что ли?

– Мой муж не очень спортивный человек… – поджимает губы моя Супердевочка.

– Это паршивое оправдание, – хмыкаю зло. – Ты замужем за Брянцевым? Поэтому назвала у врача его фамилию? Но он же официально не женат!

– Откуда тебе это известно? – резко серьезнеет она. – И потом, людям в наше время не обязательно официально жениться, существует гражданский брак.

В этот момент мне снова хочется ругаться матом. Понятно, почему от меня сбежала – сообразила, что буду приставать. Еле себя пересиливаю, говорю деланно равнодушным голосом:

– Когда люди находятся в гражданском браке, они носят разные фамилии. Есть вообще хоть слово правды из того, что ты говорила мне или врачу? Милая, похоже, ты профессиональная лгунья.

Яся поджимает губы и хмурится, а потом выдает резко:

– Уходи! Не хочу тебя видеть!

Вот так просто. Вали, дорогой Захарка, на фиг ты не упал.

– Цветы тебе… – шиплю зло, кивая на розы в ее руках, разворачиваюсь и действительно ухожу.

* * *

Захар

Что я в самом деле за человек?

Девушка замужем и ясно дала понять, что верна своему очкастому хорьку. А я разобиделся, как кисейная барышня, чуть на хрен ее не послал за неподходящее, по моему мнению, семейное положение. Но разве это справедливо? Разве можно злиться на девчонку за то, что она в отношениях?

Верные жены, они уважения достойны, а не чужой злости.

Я же не какой-нибудь восемнадцатилетний придурок, который станет дуться за то, что не дали, так?

Не знаю, почему, но очень хочу реабилитироваться в ее глазах за грубость, показать, что я нормальный. Хотя… ну какой я нормальный? Девушка сказала – не нужен, уходи, а я караулю ее с работы.

На часах шесть пятнадцать, сентябрьское солнце вовсю делится теплом и светом, стремясь отыграться перед вечерними сумерками.

– Ясь! Яся… – зову ее, когда вижу, как она выскальзывает из черного входа магазинного склада.

Хорошо, что я решил ждать ее именно здесь, а не у центрального входа.

Супердевочка видит меня, вздрагивает. Какая-то странная у нее на меня реакция. Боится, что ли? Ну, сам виноват, даже сам себе напоминаю отпетого сталкера.

– Ясенька, минуту поговори со мной, пожалуйста, – прошу, старательно изображая смиренный вид.

На миг замираю, жадно ее разглядывая. Супердевочка такая же прелестная, свежая, как и утром. С трудом давлю в себе желание сграбастать ее в охапку, запихать в машину и увести в счастливое далеко.

Она секунд десять просто моргает, уставившись на меня.

– Ты извини за грубость, – заявляю, пока она не успела прийти в себя. – Я просто ошарашен был, когда увидел у тебя кольцо. Извиниться приехал. Тебе не нужно меня бояться, никогда ничего плохого тебе не сделаю.

– А-а… – тянет она, все чаще моргая.

Потом легонько кашляет и говорит хрипловатым голосом:

– Захар, если ты думаешь, что я такая дрянь неблагодарная, что вместо спасибо убежала от тебя, так нет. Я очень виноватой себя чувствую. Спасибо тебе большое за то, что спас меня! Ты очень вовремя появился… Но потом все стало как-то слишком, вот я и сбежала.

– Понимаю, – киваю я.

Она мнется, не зная, что еще сказать.

Тогда предлагаю:

– Давай отвезу тебя домой?

– Не стоит… Это как-то неприлично…

– А мы ничего плохого делать не будем, – развожу руками, – просто отвезу тебя, и все. Тебе нечего бояться. Кстати, лишний раз побережешь ногу. Соглашайся, Ясенька.

– Хорошо, – кивает она, громко сглатывая.

Усаживаю Супердевочку в свой свежевымытый джип и везу по известному адресу. Млею от ощущения ее близости, вдыхаю аромат роз, которым она насквозь пропитана, и чуть не мурлычу, пока кручу руль. Как жаль, что дорога такая короткая. Маленький город, чтоб его.

Когда подъезжаем к нужной улице, она вдруг просит:

– Не подвози прямо к дому, вдруг соседи начнут шушукаться.

Надо же, мы с ней почти любовники. Размечтался…

– Как скажешь, – киваю.

Мне так ужасно не хочется ее отпускать, что само слетает с губ:

– Можно один раз обниму? Просто обниму, и все, чтобы попрощаться. А потом исчезну, обещаю.

Она замирает, нервно сглатывает, а потом еле заметно кивает. А когда тянусь к ней, вдруг поворачивается ко мне так, будто ждет поцелуя. Я долго не думаю, у меня рядом с Супердевочкой думалка вообще работает слабо. Поэтому тут же вжимаю свои губы в ее. И будто получаю разряд током. Он проходит через губы по всему телу.

– Ой… – лепечет Яся, тут же от меня отстранившись.

Моргнуть не успеваю, как она выскакивает из машины и убегает в сторону дома.

Вот и попрощались…

От секундного прикосновения у меня горят губы, а по телу до сих пор гуляет сладкий разряд. Готов поклясться собственной тачкой, что у Яси те же чувства.

Сижу, как баран смотрю Супердевочке вслед и жалею, что не запер в машине двери. Как мне ее, лапочку такую, к мужу отпустить? Я же сейчас руль с тоски грызть начну!

Глава 8. Сексуальная жизнь Дмитрия Брянцева

Ясмина

Вбежав в калитку, сразу запираюсь.

Несколько раз глубоко вздыхаю, и все равно не могу успокоиться. Сердце стучит со скоростью двести ударов в минуту. Может быть, у меня какая-то скрытая тахикардия? Или страх быть пойманной с поличным? Вряд ли такая реакция возможна из-за секундного прикосновения губ чужого мужчины.

Захар – красавец, это бесспорно. Широкоплечий, высокий, с правильными чертами лица. Но я никогда не стала бы рисковать отношениями с Димой ради такого, как он.

Никогда не сужу людей по внешности, только по поведению. Как раз по поведению он-то меня абсолютно не привлекает.

Он любит довлеть, я это сразу поняла, легко выходит из себя, может быть агрессивным. У меня стойкая аллергия на такой тип людей. Они могут быть опасны, а я себе не враг.

Нет, нет и еще раз нет. Такой мужчина не для меня.

Вот Дима да, Дима мне подходит. Спокойный, надежный, относится ко мне с уважением. И, будь я замужем за кем-то другим, точно не стал бы лезть с поцелуями. Хорошие отношения ценнее всего.

Надеюсь, Захар сдержит обещание и исчезнет из моей жизни.

А все-таки губы у него волшебные. Жаль, поцелуй никогда не повторится. Я положу его в копилочку особенных воспоминаний и буду иногда им наслаждаться.

От переизбытка непрошеных эмоций, зайдя домой, даже не сразу замечаю дивного запаха запеченной в духовке курицы. Курица по-царски – фирменное блюдо Димы, ее аромат я узнаю сразу. Одно из особых угощений, которые мой муж готовит по праздникам.

Рот мгновенно наполняется слюной, ведь сегодня почти не обедала. Громко сглатываю, предвкушая угощение.

Я-то не очень умею готовить вкусности. Посредственная хозяйка, как говорит Дима. Праздничные блюда не получаются. Простой суп или тушеное мясо мне еще по силам, но что-то сложнее никак не выходит: то пересолю, то переперчу, то добавлю не те приправы. Даже если четко следую рецепту, все равно итог моих трудов или гниет в холодильнике или сразу идет в мусорку.

Вот Дима – повар от бога, это да.

Периодически балует меня чем-то вкусным. И кстати, очень любит готовить курицу по-царски перед тем, как пригласить меня в свою спальню.

Ешки-матрешки…

Неужели сегодня тот самый день?

Обычно я с пониманием откликаюсь на желание Димы разделить со мной постель. Но сегодня как-то совсем не хочется. Не после того, что пережила всего три дня назад, пусть мужу об этом и не сказала.

Низ живота резко сводит, но совсем не так, как в машине у Захара. Не в приятном смысле.

– Привет, Ясмина. – Дима встречает меня в коридоре. – Голодная? Пойдем, я приготовил для тебя кое-что особенное.

Я мою руки и сажусь за стол, где меня ждут салат и картошка по-деревенски, а вскоре на белой скатерти появляется и злосчастная курица. Мне ее уже совсем не хочется, хотя еще недавно я была голодна.

Дима отрезает ножку, кладет ее мне на тарелку, накладывает салат и гарнир.

– Думаю, сегодня можно открыть бутылочку белого, как считаешь, Ясмина? – Он смотрит на меня игриво.

Хо-хо, Дима определенно настроился провести эту ночь со мной.

Машу головой:

– Я недавно выпила обезболивающее, нога болит, лучше не надо.

Улыбка мгновенно слетает с его губ.

– Ладно, – кивает.

Садится напротив и начинает есть.

Мы ужинаем за маленьким уютным столом на кухне. Дима заполняет тишину вечера беседой, и я благодарна ему за эту видимость счастливой семейной жизни, хотя внутри дрожу от противоречивых чувств. Хочется сбежать отсюда подальше, в то же время понимаю, что такие спокойные вечера – ценность, которая доступна совсем не многим. И муж у меня заботливый.

Потом мы вместе убираем со стола. Я вызываюсь помыть посуду, а Дима складывает недоеденное в холодильник.

Спешу улизнуть из кухни до того, как последует то самое предложение. Но не успеваю.

Дима хватает меня за руку, подносит пальцы к губам и преданно смотрит в глаза.

– Солнышко, пойдем в кроватку? – В такие моменты он всегда говорит со мной как с ребенком.

– Я… э… – Мне жутко неудобно ему отказывать, чувствую себя неблагодарной дрянью, но все же шепчу: – Дим, я плохо себя чувствую. Давай, когда нога заживет…

Слышу, как он громко вздыхает, и мне становится еще гаже.

– Я настроился. – Муж смотрит на меня почти жалобно.

Представляю нас в постели и понимаю – сегодня совсем не хочу.

– Дим, давай позже? Пожалуйста…

Его лицо резко серьезнеет. Он выпускает мою руку и кивком головы указывает на дверь.

Снова спешу улизнуть и снова не успеваю.

– Ясмина, стой, – командует он, когда уже почти выхожу из кухни.

Он подходит ко мне близко-близко. Вжимаюсь спиной в дверной косяк, чтобы избежать телесного соприкосновения, но оно все равно происходит. Дима прижимается ко мне, наклоняется к губам и целует.

Наш поцелуй не нежен. Это скорее печать, поставленная на мои губы его губами.

Дима прижимается ко мне чересчур сильно, а потом вдруг сует в рот язык. Чувствую привкус вишневого компота, который он пил за ужином.

Все действие длится недолго – от силы секунд двадцать. Но мне кажется, час-полтора, не меньше. Когда Дима отстраняется, шумно выдыхаю.

– Правда плохо себя чувствуешь? – спрашивает хрипло.

Усиленно киваю, все еще ощущая во рту привкус его языка, и нервно сглатываю.

– Тогда пораньше ложись. Я схожу поиграть в шахматы к Филиппычу, ладно? Вернусь не поздно.

Филиппыч – это наш сосед и бессменный компаньон Димы по игре в шахматы. Годами друг друга обыгрывают, и не надоедает.

– Конечно, – киваю, радуясь, что он у меня такой понимающий. – Я пока посмотрю телевизор, дождусь тебя…

– Иди спать, Ясмина, – отрезает он и уходит.

Глава 9. Лютая ненависть

Ясмина

– Ненавидь меня, – шипит отец, сложив на груди руки. – Мне твоя любовь не нужна. Ненавидь меня и бойся! Страх, он гораздо живучее, чем любовь, и более действенен.

Я сижу на кровати, застеленной жестким, колючим покрывалом, и ежусь. Деревянные стены крохотной лесной лачуги давят, будто сжимаются.

Секунда, и я уже не взрослая я…