– Твой единственный шанс – это удар в шею, Лайя из Серры, – негромко говорит Комендант. – Если только твоя цель не бедренная артерия. Но я проворнее тебя, так что у тебя вряд ли что-то получится.

Я бросаюсь на нее, но она реагирует на слабый шелест моего плаща. Когда наши тела сталкиваются, невидимость слетает с меня, и я уже на полу, а Комендант, сжимая коленями мои бедра, одной рукой крепко держит обе мои руки, в другой поблескивает кинжал Элиаса. Острие приставлено к моему горлу. Я даже не заметила, как она успела обезоружить меня.

Я непроизвольно съеживаюсь, но высокий ворот куртки защищает меня от яда, которым смазан кинжал. Перед глазами блестит серебристая кольчуга Керис. Она наклоняет голову набок, и ее змеиный взгляд гипнотизирует меня.

– Как ты умрешь? – спрашивает она. – В бою, как твоя мать? Или в страхе, как моя? – Ее пальцы стискивают рукоять.

Говори, отвечай ей. Пусть она продолжает болтать.

– Не смей… – хрипло выдавливаю я, когда она прижимает лезвие к моему горлу. – Не смей упоминать о моей матери… произносить ее имя своим грязным языком… ты… ведьма…

– Не понимаю, почему это так волнует тебя, девчонка, – говорит она. – Я всегда зна… знала…

Внезапно кинжал соскальзывает с моей кожи, зрачки Керис расширяются, и она начинает кашлять. Сбрасывая ее, я откатываюсь в сторону. Комендант бросается за мной, но, пошатнувшись, промахивается. И я позволяю себе улыбнуться. Руки ее теряют чувствительность. Отнимаются ноги. Я знаю, что с ней происходит, потому что испытывала яд на себе.

Керис замечает мои перчатки – слишком поздно. Слишком поздно она выпускает из пальцев кинжал Элиаса, уставившись на его рукоять: до нее наконец-то доходит, как я ухитрилась ее отравить. Проглотив яд, она была бы уже мертва. Но он проник в ее кровь через кожу, воздействуя на ее органы чувств и реакции. И я получаю преимущество. Комендант пятится, когда я рывком достаю из сапога длинный кинжал.

Но Керис Витурия сражается всю свою жизнь. Инстинкты ее включаются, и когда я делаю выпад, целясь в незащищенное горло, то получаю ответный удар прямо в солнечное сплетение, и сгибаюсь пополам. Оружие со звоном падает на пол, и я вытаскиваю последний нож. Керис бьет меня по запястью, и клинок с грохотом падает на камни.

За дверью слышны голоса. Стражники.

Воспользовавшись секундной заминкой, я опять замахиваюсь, но Комендант отшвыривает меня в сторону с такой силой, что я врезаюсь в трон. В голове все плывет, и я сползаю к его подножию. Керис открывает рот, чтобы позвать стражников – похоже, впервые за всю ее жизнь, Коменданту понадобилась чья-то помощь. Но яд парализовал голосовые связки тоже. Еще несколько секунд она пытается удержаться в вертикальном положении и наконец валится на пол, раскинув руки и ноги.

Сейчас или никогда, Лайя. Во имя неба, где мои клинки? Я готова задушить ее голыми руками, но она в любой момент может очнуться. Керис отключилась на минуту, не больше. Мне нужно оружие.

Из-под трона торчит рукоять кинжала Элиаса. Но в тот момент, когда я, еще не успев отдышаться, хватаю его, невидимая рука отбрасывает меня назад, как тряпичную куклу.

Я налетаю на кварцевую колонну. Перед глазами снова все плывет, но мне удается сфокусировать взгляд на фигуре того, кто направляется ко мне. Это не Комендант, и еще секунду назад в зале никого не было.

Бледное лицо. Темный плащ. Ласковые карие глаза. Веснушки на милом, добром лице. Огненно-рыжие волосы. Но огонь внутри него пылает еще ярче.

Я знаю, что за существо передо мной. Знаю. Но не «Князь Тьмы», «джинн» или «враг» вспыхивает у меня в голове.

Кинан. Друг. Возлюбленный.

Предатель.

Беги, Лайя! Но тело отказывается повиноваться. Горячая кровь струится из раны на виске, я чувствую на губах ее соленый привкус. Все мышцы болят, ноги жжет огнем, как когда-то после наказания плетью. Боль обвивает мое тело, словно веревка, сжимается все теснее и теснее.

– Т-ты, – вырывается у меня сдавленный возглас. Зачем он принял этот облик? Зачем? Ведь до сих пор он избегал этого!

Потому что ему нужно, чтобы ты растерялась и утратила бдительность, дура!

Меня окутывает аромат лимона и древесного дыма, такой знакомый, пусть я упрямо пыталась его забыть.

– Лайя из Серры. Как приятно встретиться с тобой снова, любовь моя.

Голос у Кинана низкий, приятный. Но это не Кинан, напоминаю я себе. Это Князь Тьмы. После того, как я влюбилась в него, после того, как в знак этой любви я подарила ему браслет своей матери, он предстал передо мной в своем истинном облике. Браслет оказался давно утерянным осколком Звезды – амулетом, способным освободить его собратьев. Когда он получил то, что хотел, я стала ему не нужна.

Князь Тьмы прикасается к моей руке, чтобы помочь мне встать, но я отталкиваю его и кое-как поднимаюсь на ноги сама.

Когда я в последний раз видела его в образе смертного? Прошел уже год, даже больше. Только теперь я понимаю, как мне везло до сих пор. Этот заботливый взгляд темных глаз. Эта нежность. И под всем этим скрывается мерзкое создание, и его единственная цель – уничтожить меня.

Комендант скоро придет в себя. Я не боюсь Князя Тьмы – он не может убить человека, прикасавшегося к частице Звезды. Но для Керис Витурии такой проблемы нет.

– Будь ты проклят.

Я смотрю на Керис. Если бы только сейчас я могла добраться до нее…

– Я не могу позволить тебе причинить ей вред, Лайя, – почти извиняющимся тоном произносит Князь Тьмы. – Она служит определенной цели.

– Будь проклят ты и твои цели!

Джинн бросает быстрый взгляд в сторону дверей.

– Не стоит так кричать. У стражников появились более важные дела в другом месте.

Он опускается на пол рядом с Керис, берет ее руку, чтобы нащупать пульс, осматривает ее, и все это с нежностью, которая приводит меня в неистовство.

– Ты желаешь ей смерти, Лайя из Серры. – Князь Тьмы поднимается и подходит ко мне. – Потому что Керис – источник всех твоих бед. Она расправилась с твоей семьей и превратила твою мать в детоубийцу. Она уничтожает твой народ, несет людям горе и смерть. Ты готова на все, чтобы остановить ее, верно? А теперь подумай, так ли сильно ты отличаешься от меня.

– Не смей сравнивать меня с собой…

– Мою семью тоже убили. Моя жена погибла на поле боя. Моих детей лишили жизни при помощи соли, стали и летнего дождя. Моих сородичей безжалостно истребляли, а тех, кто остался в живых, заключили в тюрьму.

– Это сделали люди, которые умерли тысячу лет назад! – кричу я.

К чему все эти разговоры? Он пытается выиграть время, пока не очнется Комендант. Он думает, я слишком глупа, чтобы разгадать его намерения.

Меня охватывает ярость, по жилам моим течет огонь, заставляя забыть о боли, забыть о Коменданте. Все становится алым, внутри у меня ревет тьма – то дикое существо, пробудившееся год назад, стоило мне расстаться с браслетом. Та неукротимая стихия, что вырвалась из меня в Сумеречном Лесу, когда я думала, что джинн убьет Элиаса.

Князь Тьмы бросает на меня злобный взгляд, лицо его искажает страшная гримаса, в нем не осталось ничего человеческого.

– Что ты такое? – шипит он, повторяя вопрос, который уже задавал мне когда-то.

– Ты не победишь. – Я не узнаю собственный голос, это рычание исходит из некоей древней, изначальной силы, что живет в моей душе. – Твоя месть стоила жизни слишком многим. – Я приближаюсь к нему вплотную, смотрю в знакомые глаза, и воздух наполняется моей ненавистью. – Мне наплевать, чего это будет стоить мне самой, и сколько придется ждать. Но я одолею тебя, Князь Тьмы.

Воцаряется долгая тишина, как в склепе. Минуты тянутся одна за другой.

И тут в мои уши врывается чудовищный вопль, от которого лопаются барабанные перепонки. Крик не стихает. Витраж у меня над головой со звоном раскалывается, в троне появляются трещины. Я зажимаю уши руками. Что это?! Откуда исходит этот жуткий вопль?

«Это я! – приходит внезапное осознание. – Я кричу. Только это не я. Это нечто внутри меня».

И в тот же момент моя грудь словно раскалывается, и столб темного света со страшным ревом вырывается наружу, устремляясь на волю после долгого заточения. Я пытаюсь остановить это, удержать это внутри.

Но оно слишком могущественно. Я слышу торопливые шаги, мелькает женское лицо – глаза обведены черным. Звенят монеты – я вспоминаю этот звук. Головной убор йадуна.

Мне нужно бежать – если я попадусь, все будет кончено.

Но я падаю на колени, и мир вокруг меня становится белым.

5: Ловец Душ

При виде лица Пророка нечеловеческая ярость захлестывает меня. Точно некое животное разрывает мои внутренности, пытаясь выбраться наружу.

– Мне не нужен твой гнев, Ловец Душ. – Схватив за плечо, Пророк резким движением тянет меня к себе, и я скольжу по раскисшей от дождя земле. – Мне нужно, чтобы ты меня выслушал.

Призраки чуют присутствие Каина и оглушительно вопят – такое впечатление, что в Лесу их не десятки, а сотни. Магия Маута приходит на помощь, заглушая крики, усыпляя мой гнев. Я сбрасываю руку старика.

– Ты беспокоишь призраков, Пророк, – говорю я. – Живые как проклятие для них.

– Живые! Ты называешь это тело живым? – Его смех подобен звуку камней, что перекатываются внутри его грудной клетки. – Если бы только Князь Тьмы просто прикончил меня вместе с остальными Пророками. Но я бежал из его тюрьмы, и этого он не ожидал, это точно.

– Бежал? – Вот уже пять месяцев мы с джиннами старательно избегали друг друга, и я не имею ни малейшего желания связываться с ними сейчас. – Что значит: «бежал»?

– Они будут здесь с минуты на минуту. Времени мало – слушай внимательно.

– А у меня вообще его нет. Тебе нельзя здесь находиться. – Очередная волна слепящей злобы накатывает на меня, но я терпеливо жду. Жду, когда ярость отступит, когда Маут справится с ней.

Проходит несколько секунд, но спокойствие не возвращается. «Маут!» – мысленно взываю я.

– Твой хозяин сейчас занят другими делами, – сообщает Каин. – Сражается с монстром, которого сам же и породил. – На губах Пророка появляется горькая ухмылка, и он оглядывается на Город Джиннов, укрытый туманом. – Призраки наших злодеяний взывают о мести. Я сказал тебе это давным-давно. И это истинная правда. Никому не дано избежать расплаты за свои грехи и ошибки, Элиас. Даже Мауту.

– Маут – не добро и не зло, – возражаю я. – Смерть – это не хорошо и не плохо. Смерть есть смерть.

– Смерть приковала тебя к этому месту. Неужели ты не видишь? – Каин тянет ко мне свои крючковатые пальцы, и рощу джиннов озаряет странный свет – золотой, в сердце которого мне чудится тень.

Свет настолько ослепителен, что я не сразу могу определить его источник. Но когда он тускнеет, я моргаю и теперь могу рассмотреть, что тысячи веревок опутывают мое тело, привязывая меня к земле.

– Ты должен бежать из этого места. Скажи мне, Ловец Душ, что ты видишь во сне?

В мозгу мелькают смутные картины: воительница, женщина с ледяным взглядом, златоглазая девушка. Я непроизвольно сжимаю руки в кулаки.

– Я вижу… я…

Со стороны Города Джиннов несется зловещий вой. Я бы решил, что это волк, если бы не первобытная ненависть, наполняющая этот звук. И вот к нему присоединяются другие, и от этого «хора» у меня волосы шевелятся на голове. Каин вздрагивает и подходит ближе.

– Джинны почуяли мой запах, – шепчет он. – Скоро они будут здесь. Слушай меня внимательно. Ты видишь во сне войну, так? Армию, пробивающуюся сквозь стену огня. За этой стеной – земля, покрытая прекрасными цветами. И над всем этим – широко разинутая голодная пасть. Воронка, которая пожирает все вокруг, и это будет продолжаться вечно.

– Значит, это ты пытаешься свести меня с ума?