Мишка уже практически спал на руках у матери, руководившей куда и что ставить, а я зевал во весь рот, равнодушно сидя в комнате и сонно глядел на царившую кругом суету, вяло ожидая, когда и меня родители устроят спать. Так и заснул на стуле и даже не помнил, как меня раздели и уложили с братом спать на матрац.

Проснулся рано утром от вкусных запахов, исходящих из кухни. Встал с матраца и первым делом решил осмотреть наше новое жилище. Мда…, это не Вижаиха. Две комнаты. Большая была вытянута в длину метров пять и три с половиной в ширину. Вторая под прямым углом к большой и тоже длинная, и два раза меньше большой. Тут наверняка будет спальня родителей, а мы с братом будем спать в большой комнате. А где же тогда будет спать дед? Его нашёл в небольшой, но тёплой кладовой, сразу за печкой кухни. Метра полтора в ширину и длиной три метра. Дед сладко спал на брошенном на пол тулупе и я не стал его беспокоить. Только тихонько открыл дверь, посмотрел во внутрь и тихо закрыл. Кухня была больше чем на Вижаихе, но не на много и тут уже сидел брат и с удовольствием уплетал горячие блины, макая их в растопленное солёное масло. Ух ты!!! Я тоже хочу и сходу присоединился к трапезе. А ещё через несколько минут появился отец. Он ходил на работу и отпросился ещё на два дня для обустройства. Мы уже с братом поели, попили чаю и наше место занял отец и проснувшийся дед, а мы оделись и пошли знакомиться с посёлком.

А на улице была благодать. Морозец градусов в десять, что по уральским меркам почти тепло, солнце слепит глаза через чистый снег обильным сверканием искорок. Вышли на высоконькое крыльцо и осмотрелись. Да.., вечером и в темноте не ошиблись – наш дом был самым крайним в посёлке и лес, зелёные ёлки засыпанные толстым слоем снега толпились в двадцати метрах. На наше крыльцо выходила ещё одна квартира, но моё внимание привлекла стайка девчонок играющих перед большой бревенчатой избой и украдкой поглядывающих в нашу сторону. Нужно идти знакомиться и важно спустился вниз. Девчонки насторожились, с любопытством уставившись на меня. Они были на мой взгляд моими ровесницами и я смело подошёл.

– Мы вот вчера приехали и будем тут жить…

Быстро перезнакомились – Вера, Света, Люба и Лариса А вскоре к нам присоединился ещё один пацан – Игорь, брат Веры. И всей толпой отправились по посёлку. Одна улица из семи домов, но уже двухквартирных. Пять на нашей стороне и два на противоположной. На той стороне ещё стоял совсем маленький магазинчик, пожарка, где жил бесконвойник дядя Коля. В небольшой пожарке ещё была лошадь, большая, дружелюбная собака и сани с бочкой и водой, потом шёл оштукатуренный барак в одно помещение – это был поселковый клуб. И всё. Если не считать небольшой казармы, стоявшей на склоне горы, напротив Зоны. В эту же гору уходила единственная дорога, связывающая наш посёлок с остальным миром. Если идти мимо Зоны и дальше, то слева будет скромная поселковая баня, вмещающая за один раз человек семь. Справа и за Зоной стадион, потом сразу стрельбище, а напротив него промзона. И всего в посёлке проживало считая нас детей и наших родителей 72 человека. 35 солдат и человек двести зеков. Да…., это не Вижаиха.

Но больше всего меня поразила наша школа. Как раз та изба, напротив моего дома. И класс в школе был только один, где одновременно сидели и учились все школьники. В четвёртом классе было четыре ученика – это я добавился, Вера Копытова, её брат Игорь и Лариса В третьем классе Света Ягодкина, Люба Удальцова. Во втором классе Митька Лях…. Короче, нас в школе всего 12 учеников. Была в школе ещё одна небольшая комната, но это была комната молоденькой учительницы и там она жила.

Все подробности я познаю потом, потому что сегодня был первый день новогодних каникул и можно две недели спокойно гулять.

После обеда познакомился с соседями слева, их двери выходили на наше крыльцо или общее, чтобы вернее сказать. Фамилия у них Абросимовы и у них был сын Николай, но он старше меня на 4 года и учится в 8ом классе в ближайшем посёлке Лопач. Там была восьмилетка и с нашего посёлка там училось ещё двое – семиклассник Андрей и восьмиклассница, имени не помню. И Николай Абросимов с Андреем, как старшие пацаны, верховодили на посёлке. Но от того что они на целую неделю уезжали на Лопач на учёбу, то старшими среди пацанов оставались Игорь Копытов, брат Веры и я. Но об этом тоже узнаю позднее.

Слева от нас жил капитан Акишкин, врач и у него был сын – Сергей, одногодок моего брата. Кто жили в четвёртой квартире, не помню, потому что детей у них не было.

Быстро со всеми передружился и влился в дружный и тесный коллектив детворы. Так как были каникулы, да и погода способствовала, то мы с братом целыми дня пропадали на улице. В основном катались с горы на лыжах или на корытах. На Вижаихе надо было идти около километра до горы, откуда катались, а на Рассольной она была прямо перед посёлком и в двухстах метрах от моего дома. Мы забирались на самый верх и отчаянно мчались на лыжах вниз, с азартом прыгая через небольшой трамплин и меряясь, кто дальше прыгнул. Иной раз падали после прыжка, не удержавшись, и с размаху втыкались головами в снег или летели на животе в самое подножья горы, обрывая пуговицы на стареньких пальто или лёгких фуфайках. Вставали, становились вновь на лыжи и опять, расставив ноги с лыжами ёлочкой, шустро лезли на высоту, чтобы вновь лететь сломя голову вниз по лыжне и через слёзы, высекаемые ветром, разглядывать трамплин. А когда взлетаешь на него, надо ещё и сильно толкнуться ногами вверх, чтобы улететь ещё дальше, чем в прошлый прыжок. И опять летишь вниз, кувыркаясь через голову, теряя лыжи. А когда надоест кататься на лыжах, хватаем старенькие корыта, набиваемся туда и снова летим вниз в вихляющем стиральном агрегате и в какой-то момент, все дружно визжа, на полном ходу вываливаемся и летим вниз, чтобы через несколько минут вновь карабкаться на высоту.

Помимо высоты было ещё одно место детских игр, это замёрзшее болото около бани и вот там мы частенько катались, бегали и больно падали на твёрдый как камень лёд…

Я там один раз так хорошо приложился головой об лёд, что если был взрослым, то расшиб бы голову напрочь. А так мягкие, детские кости, зелёные искры из глаз и мозги только всколыхнулись и снова встали на место. Приходили мы после гулянок, с одеждой полностью заледенелой. Раздевались в коридоре и штаны, пальто просто стояли в полумраке прихожей, и лишь через минут десять, когда лёд на штанах подтаивал, они шумно падали на пол. Вот такие у нас были гулянки в детстве. Не то что сейчас.

Новый год мы встречали уже в благоустроенной квартире. Всё было расставлено по своим местам. Дед сколотил в кладовке уютный топчан, столик в изголовье, свет провёл и теперь это была его комнатка, где прижавшись к тёплому боку печки, он по ночам грел свои старые кости.

Отец с матерью совместили новоселье с Новым годом и за несколько часов до полночи, у нас за столом гудела хорошая компания сослуживцев отца с их жёнами. Мишка спал, я сытый и счастливый лежал на животе на диване болтая ногами в воздухе и восторженно наблюдал за взрослыми, которые спорили, ели, пили, общались друг с другом в непринуждённой обстановке праздника. А когда до Нового года осталось несколько минут, отец на правах хозяина наполнил стаканы и все торжественно встали, чтобы проводить старый Новый год и встретить следующий. Но вот в этот самый возвышенный момент произошёл казус. Наш шикарный радиоприёмник «Беларусь» негромко пшикнул, из его недр вырвалась струя чёрного дыма и он погас. Все весело зашумели за столом, а отец быстро метнулся в коридор, где у него был ящик с его инструментами и радио запчастями.

– Сейчас…, сейчас всё будет. Это конденсатор сгорел, – прокричал весело отец и уже через минуту ворвался в комнату с зелёным и длинным конденсатором в одной руке и плоскогубцами в другой. Развернул радиоприёмник, снял заднюю стенку. Выкусил плоскогубцами почерневший конденсатор, вставил новенький и сильно, пару раз обжал его концы, соединяя с чем положено.

– Всё…, потом припаяю…, – мигом щёлкнул по клавише цвета слоновой кости, с досадой произнеся, – не успел…

Из радиоприёмника лились торжественные звуки Гимна Советского Союза.

– Антоныч.., Антоныч.., – неслись со всех сторон восторженные клики, – да ты рекорд поставил по ремонту приёмника, – все зачокались стаканами, выпили, дружно прокричали – УРАааааа и застолье покатилось своим чередом.

Каникулы пролетели быстро и 11 января мать меня повела в школу. Вернее, мы с ней просто перешли дорогу и зашли в бревенчатую избу. Тут меня все уже знали, осталось только представить учительнице, уезжавшей на каникулы в другой посёлок, чтобы она записала меня во все свои документы.

Молоденькая девочка, это с высоты уже моих преклонных лет, а в то время, для моего возраста, взрослая девушка, которую мы звали по имени и отчеству Елена Павловна. Она закончила в прошлом году восьмилетку, которая считалась в стране в то время всеобщим средним образованием и так как в стране не хватало учителей, то летом прошла педагогические курсы в областном центре и получило право преподавать в начальных классах. Доброжелательно улыбаясь, она быстро записала мои данные в классный журнал, показала место за партой рядом с Игорем Копытовым и начала занятие. Вера Копытова с Ларисой сидели за нами и это был наш четвёртый класс. Дала всем, то есть четвёртому, третьему и второму классам задание по материалу, а сама стала более плотно заниматься с первоклассниками, которых было всего два. Потом со второклассниками и лишь в конце урока добралась до нас и урок закончился. Она прозвенела в ручной колокольчик и мы высыпали во двор на перемену. Побегали, побесились и по звонку колокольчика снова забежали в школу. Вот так, в принципе, мы и учились. Да и учить то там было нечего – Родная литература, арифметика, русский язык, рисование, пение. Так что учёба особо нас не затрудняла. И рассказывать тут в общем то и не о чём. И свободного времени было навалом, которое в основном шло на гулянки. Но наступили сильные январские морозы, когда особо не погуляешь и мне на глаза попалась, первая в моей жизни серьёзная фантастическая книга Герберта Уэллса «Война миров», рассказывающая о нашествии марсиан на землю. Я до этого читал только сказки и был просто ошеломлён, столкнувшись со взрослой литературой и открывшимся новым миром. Я просто влюбился в Герберта Уэллса как в писателя и прямо запоем прочёл всё остальное, что сумел нарыть в нашей крохотной поселковой библиотеке, которая представляла собой два небольших стеллажа в клубе, за экраном – «Первые люди на Луне», «Человек невидимка», «Машина времени».

Потом пошёл в читку Жюль Верн. И для себя открыл окно уже в другой новый мир и теперь с недоумением смотрел на сказки и другие детские книги и удивлялся – Как я мог с увлечением читать это? Вот с этого времени и стал заядлым книгоманом. Читал всё, что попадалось и первой жертвой стала домашняя библиотека, которую отец с матерью старательно собирали.

Одновременно, каждый день, с нетерпением ожидал прихода газеты Пионерская правда, где на последнем развороте, да во весь лист печаталась фантастическая повесть про советского лётчика, которого немцы сбили и тот пока падал без парашюта на землю, приобрёл способность летать и начал воевать таким образом с фашистами. Конечно, наивная детская дичь, но блин…. Как я ждал, да не только я, но и мой друг Игорь Копытов, каждый выпуск газеты. Дело было зимой, отличный зимник и почту доставляли чуть ли не каждый день. Но когда были сильные морозы или долгие метели, заметающие дороги, то почта опаздывала. Но зато потом приходило сразу несколько номеров Пионерской правды и мы с Игорем прямо впивались в эти драгоценные для нас газетные листы, прямо проглатывая содержание новых глав.

Но, конечно, книги, как бы их не полюбил, были на втором месте, а на первом это детство, когда ты гуляешь, играешь и дружишь с такими же как и ты сам. И всё это на свежем воздухе. Несмотря на то, что посёлок был маленький и его окружал густой лес, засыпанный глубоким снегом, для нас детворы было полно мест для игр и развлечений.