Таким образом, в Бабьих жвалах образовалась первая на Материке школа, где обучали сражаться и убивать. Всех прошедших её награждали клеймом в виде паука, которое ставили на шею, дабы все знали о навыках носящего его.

Именно из этой удивительной деревни был родом Люциус. Он так же прошел многолетнее обучение и заслужил метку воина из Бабьих жвал. Как и братьев, его когда-то занесло в Алкиилон, и капитан не знал, для чего и зачем. Благодаря полученным навыкам, Люциус легко влился в гарнизон Алкиилона. Он был неунывающим шутником, совершенно не знающим меры, и поэтому постоянно чистил сортиры в наказание за свои выходки. Тем не менее слава о непобедимом болтуне множилась, и когда Исангаст принялся собирать отряд, то забрал к себе Люциуса, за что получил изрядное количество седых волос.

Юноша из Бабьих жвал был одним из лучших бойцов в городе и самой большой занозой в покрытой шрамами заднице капитана. Он был абсолютно неуправляем, а все наказания воспринимал как награду за свои выходки и искренне огорчался, если наказание было слишком слабым. Количество вызовов на ковёр к начальству, которое получил Исангаст с тех пор, как он взял Люциуса под своё крыло, не поддаётся исчислению. И если Эрмегерн, по старой дружбе, старался закрывать на это глаза, то Шимер нещадно карал Исангаста, лишая его премий, Намор катал доносы длиной с летопись города, да и остальные капитаны отнюдь не были снисходительны.

И тем не менее Исангаст полагал, что пользы Люциус приносил больше, чем вреда. Он не раз спасал членов отряда на заданиях и всегда поддерживал высокий боевой дух, благодаря чему парни работали эффективнее. К тому же парень был одним из лучших следопытов в своей деревне-крепости, что тоже сильно помогало в вылазках. Да, лично Исангаст от выходок Люциуса был в минусе, зато команда и весь город были в плюсе. И ради общего блага капитан самоотверженно терпел опасного балагура.

Разумеется, не могло быть и речи о том, чтобы оставить Люциуса в городе без присмотра, поэтому его дело завершило формирование тех, кто точно плывёт на переговоры.

Закончив формировать отряд, Исангаст задул свечу и двинулся к койке, намереваясь как можно скорее отключиться и закончить этот паршивый день. Громкий хлопок, с которым распахнулась дверь в его комнату, ясно обозначил, что поспать капитану удастся ещё не скоро…

Глава 4. Праздник жизни

В Алкиилоне расположена самая большая библиотека на Материке. Ей отведён целый дворец, который стоит между Академией Магии, Училищем и Орденом Мастеров, ибо все они в равной степени нуждаются в знаниях, хранящихся на полках Библиотеки.

– Кааап… итан… простите …ез стука… я… – тяжело дыша во мраке комнаты, пытался что-то сказать едва не сорвавший дверь с петель Гога.

– Отдышись и говори, – спокойно приказал Исангаст и пошёл зажигать свечу обратно. Гога послушно замолк и стал старательно сопеть, выравнивая дыхание. Через несколько минут он отдышался и продолжил:

– Капитан, извините, что без стука. Тут такое дело, в общем, я был у Бринстальфа дома, он просил занести его жене кое-какие вещи. Ну и как только Ева открыла мне дверь, у неё ммм.... В общем, начались схватки.

– И какого чёрта ты молчал!!! – мгновенно взорвался Исангаст, начисто забыв, что это был его собственный приказ. – Тебе нужно было бежать за повитухой, а не сюда! – и, отпихнув Гогу в сторону, рванул к выходу.

– Капитан, я её позвал! – успел выпалить ему в спину новичок. Исангаст притормозил.

– Я сперва уложил Еву на кровать, а потом побежал за повитухой. Сейчас она принимает роды.

Слова Гоги успокоили Исангаста. Он слишком дорожил Евой. Настолько, что утратил привычное самообладание и наорал на ни в чём не повинного Гогу, который, оказывается, всё сделал правильно.

– Прости, – глухо извинился капитан – Ты молодец, парень.

Гога смущённо улыбнулся и уставился в пол.

– Славный парень, – подумал Исангаст. – Скромный.

– Капитан, Ева просила разыскать Бринстальфа. Вы не знаете, где он? – всё так же изучая носки сапог, спросил новичок.

– Знаю. Его я сам найду. Собери остальных. Начинайте готовиться, – ответил Исангаст.

– Есть капитан! – и исполнительный Гога умчался обыскивать ночной город.

Капитан действительно знал, где может находиться Бринстальф. Если его не было ни в казарме, ни дома, значит, осталось только одно место. Исангаст направился именно туда. Вскоре он пожалел, что не накинул куртку перед выходом, – ночь выдалась довольно прохладной. Он ускорил шаг, пытаясь согреться, и погрузился в размышления о том, как сильно теперь изменится жизнь Бринстальфа и Евы. У самого капитана детей не было, но, исходя из опыта своих друзей, он знал, что новоиспечённых родителей ждут большие перемены.

Увлёкшись собственными мыслями, он не заметил, как оказался в нужном месте. Перед ним высилось аккуратное, трёхэтажное здание, выстроенное из белого кирпича, с большими окнами и высоким крыльцом. Таверна «Восьмой Миг». По мнению его парней, лучшее заведение в городе. Сам капитан редко выбирался для того, чтобы выпить пива или просто посидеть где-нибудь помимо казармы, но, когда это случалось, то тоже предпочитал идти сюда.

Ещё с улицы Исангаст услышал шум и гам, нёсшийся из корчмы, однако когда он распахнул дверь и вошёл, то обнаружил, что внутри почти никого не было.

Большой зал, заставленный крепкими столами, лавками и табуретами, был практически пуст. Только пара бородатых гномов увлечённо играли в кости, бодро прихлебывая пиво из пузатого бочонка, стоящего у них на столе. И в самом углу таверны сидели четыре придурка и создавали весь этот шум.

Исангаст очень хотел бы, чтобы Бринстальф был один из этих тихих гномов, но нет. Он командовал четвёркой из угла. Тазмах и Бринстальф боролись на руках, а Люциус и Веарад бурно болели за них, крича и стуча пустыми кружками по столу. Вознесся Матери-природе молитву о ниспослании ему терпения, Исангаст двинулся к своим ребятам и почти сразу же был пойман одной очень болтливой особой.

Тереза – видная хозяйка таверны, подлетела к нему с подносом, на котором красовались четыре огромные кружки пенного:

– Добрый вечер, капитан. Наконец нашли время отдохнуть? Оно и правильно, нельзя ж все время работать-то. Что будете пить? – и, не дав времени на ответ, продолжила бомбить Исангаста вопросами: – Или, должно быть, вы голодны? Точно голодны, вас же никто не кормит, в казарме вашей. У нас ещё осталось рагу из зайца с травами. Вам принести? Нет? Значит, всё-таки пиво? А к пиву что будете? Раков всех съели, но остались гренки с чесночком и острая колбаса с луком. А…

Исангаст, воспользовавшись тем, что собеседница прервала свой поток словоизвержения, чтобы набрать немного воздуха, успел вставить:

– Нет, спасибо. Тороплюсь.

– Впрочем, ничего нового. Сейчас отнесу пиво вашим обалдуям и буду за стойкой, если передумаете. Кстати, как там Иман? Этот зануда почище вас будет, хотя, казалось бы… Передайте ему, чтоб заглядывал, мне страсть как охота ещё про его пустыню послушать. Вот брал бы он пример с Люциуса. Вот он…

– Не приведи Богиня, Иман начнет подражать Люциусу, – с ужасом подумал Исангаст и, пока представлял себе все кошмарные последствия этой перемены, пропустил конец монолога Терезы и как они оказались у стола его парней.

– Мальчики, смотрите, кого я вам привела. Ваш суровый капитан в кои-то веки почтил меня своим присутствием. Интересно, он всегда такой молчун? Люциус, что скажешь? У вас в казарме-то, соловьем разливается небось, а? Интересно, а как…

– Тереза, милая, спасибо за пиво, – перебил её Люциус. – А теперь будь душкой, дай нам поговорить с капитаном. Если что, мы позовём.

Тереза, моментально уловив, что её прогоняют, обиженно хмыкнула и пошла обратно к стойке, бурча себе под нос, что все мужики – козлы.

– Садитесь, капитан, – просвистел сломанным носом Бринстальф, всё ещё борющийся с Тазмахом. Исангаст открыл было рот, чтобы рассказать о Еве, но тут…

– КОМАНДИИИИР!!! – заорал Веарад, который только сейчас заметил капитана. По всей видимости, выходец из степей был уже в должной кондиции. Он привстал, тыча в пришедшего начальника пальцем:

– Командир опоздал, парни. Значит, что? Что, я вас спрашиваю, это значит, ммм? Чёрт, я что, сегодня не в голосе? – тут он отвесил звонкую затрещину Тазмаху: – Брат, ты не уважаешь меня, брат. Ответь мне, если командир опоздал, тооооооо…

– Штрафные, – прорычал Тазмах, медленно склоняя руку Бринстальфа.

– Вот именно!!! Вот именнооооооо. Так, чем бы его…

Тук. Рука Бринстальфа негромко ударилась о стол, придавленная сверху лапой Тазмаха.

– Чёрт, – успел подумать капитан, жалея, что не успеет прикрыть уши и от всей души сочувствуя всем постояльцам и соседям. Победный рев Тазмаха, ругань Бринстальфа, восторг Веарада и смех Люциуса уничтожили барабанные перепонки Исангаста и наверное разбудили половину города. Ему здорово заложило уши, поэтому он не слышал разборки с Терезой, прилетевшей от стойки с белым от ярости лицом. И очень об этом пожалел, потому что, когда слух более-менее к нему вернулся, все четверо оболдуев смирно сидели на своих местах и тихонечко прихлёбывали пиво, уткнувшись взглядами в свои кружки. Мысленно пообещав себе выяснить у Терезы, как она это сделала, он вспомнил, зачем, собственно, пришёл. Он подошёл к Бринстальфу, положил руку ему на плечо и сказал:

– Ева рожает. Не волнуйся, с ней повитуха. Но тебе нужно к ней. Она тебя ждёт.

Эта новость ввела в ступор всех четверых. Веарад сидел с отпавшей челюстью. У Тазмаха был такой растерянный вид, будто он не знал, что именно ему делать, орать поздравления, стуча кулаками по столу, или, наоборот, вести себя потише. Новоиспечённый папаша сидел и удивлённо хлопал широко раскрытыми глазами. А Люциус…

Шлёп! Бринстальфу прилетела смачная пощечина:

– Ну и чего ты сидишь, дурак? К жене беги, давай. Я, конечно, понимаю, что ребёнок-то не твой, но мы с Евой договорились, воспитывать будешь ты. А если серьёзно, то шевелись. Мы будем ждать тебя с новостями в казарме. Давай, друг, не тормози.

Нужно отдать Люциусу должное: он в любой ситуации сохранял трезвый взгляд на вещи. Вот и сейчас он довольно быстро привёл Бринстальфа в чувство. Последний кивнул, кое-как выбрался из-за стола и вылетел из таверны.

– Отлично, папашу отправили, теперь нужно позаботиться о пирушке, – деловым тоном продолжил Люциус. – Выпивка давно уже в казарме, а вот закуска… Что-то мы не подумали, что Ева может родить ночью. Ну, дорогие мои, у кого есть идеи, где нам посреди ночи разжиться праздничным столом? Тазмах? Веарад? Капитан?

От братьев толку было мало. Тазмах всё ещё пребывал в некотором шоке и был погружён в свои мысли, а Веарад был занят тем, что прикладывал все усилия, дабы не заснуть прямо за столом. Окинув беглым взглядом этих двоих, Люциус с надеждой посмотрел на Исангаста. Капитан молча кивнул ему на Терезу, которая грозно возвышалась над стойкой и метала в сторону их компании испепеляющие взгляды.

– Точно! Капитан, вы гений! Где взять еды, как не в корчме? А в этом замечательном заведении и кухня ещё работает. Пойду перетру с прекрасной хозяйкой. Я мигом, парни. Тереза, солнышко, можно с тобой пошушукаться? – и Люциус самодовольно поплыл к стойке. Пока он любезничал с Терезой, Исангаст сел на место Бринстальфа.

– Рад? – спросил он у Тазмаха.

Тот, наконец, вышел из ступора и посмотрел на Исангаста:

– Рад, конечно. Нужно купить Еве подарок. Эй, брат, что у тебя с деньгами? – Веарад туманным взглядом уставился на Тазмаха:

– Брат, деньги не проблема, брат. Сколько тебе надо? Можешь не возвращать.

– Да нет, идиот, я не в долг прошу. Подарок давай купим. Еве. Жене Бринстальфа. Ты понял? – но Веарад уже не слушал. Его отвлекли вошедшие в таверну люди, и он все своё внимание переключил на них.

– Смотрите, Наморовы псины, – Исангаст повернулся ко входу.