– Я слышала, что Дэрроу тоже определились. Получается, сейчас у нас есть три чемпиона: Карбри Дэрроу, Элионор Пэйн и ты. – Губы первой девушки растянулись в злобной улыбке, из чего Алистер предположил, что когда-то собеседницы были подругами. – Но никто не хочет, чтобы победили Макасланы.

И тут Алистер понял – он узнал рыжеволосую девушку. Она из семейства Макасланов, их чемпион – и об этом стало известно за много месяцев до наступления Кровавой луны. С тех пор папарацци нарекли ее лицом турнира. Алистера не удивляло, что Макасланы опустились до таких отчаянных попыток привлечь к себе внимание. Бабушка всегда отзывалась о них, как о «падальщиках» семи семейств. Говорила, что они готовы на любые сомнительные действия, если они принесут им даже крупицу силы. Но дизайнерская сумочка девушки и ее симпатичное личико не говорили о том, что ей приходится бороться за внимание.

Услышав, о чем говорят девушки, несколько охотников за проклятьями уставились на них. Чемпионка Макасланов прочистила горло и повернулась к ним спиной.

– Ну, мне плевать, что обо мне думают другие, – сказала она. Но судя по тому, что видел Алистер, она кривила душой. Если тебе плевать на свою репутацию, ты не пойдешь в дешевый бар на высоких каблуках. – В вечерних новостях уже сказали, что главные соперники турнира это я и чемпион Лоу. А выиграю в турнире я.

Подвыпившая девушка закатила глаза.

– Лоу еще даже не объявили своего чемпиона. Кого бы они ни выбрали, он точно не будет производить такое же сильное впечатление.

Пока бармен готовил напитки, Алистер задумался. Интересно, как быстро самодовольная улыбка сползет с лица чемпионки Макасланов, когда он вытянет руку с мерцающим кольцом, заряженным проклятьем, и наглядно покажет ей, какое он может производить впечатление.

Но он успеет сделать это и после начала турнира.

Тем не менее, обернувшись с бокалами пива в обеих руках, он посмотрел девушке в глаза. Секунду они обменивались оценивающими взглядами, а потом Алистер ушел, не желая, чтобы его узнали.

Он нашел Хендри у автомата для пейнтбола. Брат взял один из бокалов и покачал головой.

– Я уже думал, ты не сможешь сдержаться. – Вокруг его ушей мерцало заклинание – вероятно, Подслушивающее. – Рад, что был неправ.

– А может, оно того и стоило, – сказал Алистер. Он сделал глоток и его губы против воли растянулись в усмешке. Радоваться турниру не стоит, но его готовили к этому с детства. И он был готов победить.

– Нет, определенно – не стоило. Что ты там болтаешь о нашем семействе? «Ухмыляются как гоблины. Они перережут твою глотку и высосут твою душу». И остановиться не можешь. У тебя сдержанности – ноль. – Хотя это звучало так, как будто Хендри ругал его, его ухмылка говорила об обратном.

– Говорит тот, кто принес в дешевый бар магический камень, заряженный высшей магией.

– Ну, должен же кто-то за тобой присматривать, – пробормотал Хендри, в точности повторяя слова Алистера.

Алистер усмехнулся и обратил свое внимание на автомат для игры в пейнтбол. Его дизайн напоминал сказки, которые ему рассказывали в детстве: принц спасал принцессу из замка, рыцарь скакал на битву, а ведьма хохотала над котлом с каким-то варевом. Но больше всего Алистеру нравился оскалившийся дракон с острыми клыками. Если попасть по ним шариком, можно было выбить сто очков.

Пока Алистер вставлял монету в щель, Хендри вздохнул и сменил тему.

– Мне сегодня приснился сон…

– Да, они, как правило, снятся людям по ночам…

– …пока я дремал на кладбище. – Несмотря на все свое обаяние и усыпанный веснушками нос, Хендри все равно был Лоу. И в нем жил злодей. Его любимым местом оказалось семейное кладбище Лоу: там было полно надгробий с расплывчатыми, нервирующими эпитафиями – на могилах тех, кто умер молодым. Даже если не принимать во внимание турнир, в истории их семьи было удивительно много трагедий. – Во сне ты был настоящим чудовищем.

Алистер фыркнул и нажал на кнопки.

– И как я выглядел?

– О, так же, как и всегда.

– Тогда что сделало меня чудовищем?

– Ты собирал заклинания мертвых детей и прятал их в своем шкафу, хихикая над запертыми в них душами.

– Это просто смешно, – сказал Алистер. – Я и сейчас могу сделать что-то подобное.

– Знаешь, тебе стоит взять пример с той девчонки Макаслан и попытаться вести себя повежливее. Этот турнир будет не таким, как остальные – теперь, когда о проклятье всем известно. Ну то есть, ты только взгляни на всех этих туристов! Они приехали в Ильвернат! Если хочешь выжить, тебе придется объединяться с другими чемпионами. Заключать партнерства с заклинателями. И всеобщее расположение лишним точно не будет.

Алистер пристально посмотрел на брата. Хендри нарушал их негласное правило не обсуждать турнир, и это было на него не похоже – такая серьезность была ему несвойственна. Да и неважно, что после публикации «Традиции трагедии» вокруг своеобразной красной луны, поднимающейся над Ильвернатом, и полной кровавых событий истории города разгорелся самый настоящий международный скандал. У Лоу были свои заклинатели, всем им не терпелось предложить Алистеру свои товары. А тех, кто бросал семейству Лоу вызов, настигали ужасные несчастья – бабушка Алистера была печально известна своими проклятьями.

– Волнуешься за меня? – спросил Алистер.

– Конечно.

– А семья – нет.

– Я твой старший брат. Я должен за тебя волноваться.

Как и всегда, Алистеру захотелось отшутиться. Но будет он демонстрировать уверенность или нет, не имеет значения. Накануне турнира не так уж и просто найти повод для смеха.

Убей или будешь убит.

Мрачная перспектива.

Алистер боялся не за свою жизнь, а за свой разум. Даже самые злобные победители из семейства Лоу после турнира были сломлены. А Алистер отказывался мириться с тем, что и его ждет такая судьба. Какие бы ужасные и жестокие вещи ему ни пришлось совершить, задумываться об этом нельзя. Нельзя думать о других чемпионах. Нельзя думать о своей душе.

Он должен стать самым злобным из всех.

Он все еще раздумывал, что ответить Хендри, когда его хлопнули по плечу.

– Мы до этого не встречались, – сказала Макаслан, когда Алистер прервал игру и обернулся. Ее слова не были утверждением – они были обвинением. Горожане и охотники за проклятьями заинтересованно перешептывались за ее спиной. Их широко раскрытые глаза были прикованы к двум подросткам, которые привлекли внимание местной знаменитости Макаслан.

Хендри сверкнул своей солнечной улыбкой и протянул руку.

– Мы не здешние. Приехали узнать, правда ли то, что написано в этой книжке. Эта Кровавая луна действительно того стоит.

Но его чары не сработали, девушка не ответила на его улыбку. Она глянула на его протянутую ладонь и быстро пересчитала глазами унизывающие его пальцы кольца с хрустальными магическими камнями.

– Шарма, Алешир, Уолш, Вен, – сказала она. – Вы не здешние, но смогли совершить сделку с половиной заклинателей города. Впечатляет.

Хендри убрал руку и неловко рассмеялся.

– Впечатляет то, что ты можешь определить заклинателя, просто взглянув на заклинания.

Он толкнул Алистера локтем в бок, чтобы тот что-то сказал. К сожалению, несмотря на то, что бабушка просила их не выдавать себя, у Алистера было мало желания продолжать этот фарс. Охотники за проклятиями все равно не перестанут пялиться: с таким же успехом дать им для этого повод.

«Ухмыляются как гоблины».

Алистер улыбнулся.

– Что тебе нужно, чтобы ты оставила нас в покое? – спросил он, хоть и надеялся, что она поступит наоборот.

Девушка скрестила руки на груди.

– Ваши имена.

«Бледные как смерть, безмолвные, как призраки».

Алистер с угрожающим видом шагнул к ней, хотя на каблуках она была выше его.

Ему это нравится.

– Я бы хотел узнать твое, – сказал он, протянув руку.

– Я Изобель Макаслан, – твердо произнесла она.

«Они перережут твою глотку и высосут твою душу».

Она схватила и потрясла его руку. Ее ладонь была холодной – но его еще холоднее.

– Кажется, ты сказала, что мы с тобой соперники.

С одного из колец на его пальцах сорвалось проклятье. Оно скользнуло наверх, извиваясь, как змея, – и его зубы впились в шею девушки, оставив после себя две ранки. Светлая, цвета слоновой кости, кожа на ее ключице мгновенно стала фиолетовой.

Изобель ахнула и отшатнулась, прикрывая рану рукой. Но вместо того, чтобы начать кричать на него, она мгновенно взяла себя в руки и растянула губы в злой улыбке. Эта девушка была невероятно – и раздражающе – привлекательной.

– Рада познакомиться, Алистер Лоу.

Алистер почувствовал, как его ущипнули за запястье. Он нахмурился, глядя на отметину над точкой пульса: белые губы. Знак Поцелуя ворожеи.

В отличие от него, она не стала накладывать проклятье. Она поступила намного хуже: заглянула в его голову и нашла там его имя. Это хитрое, умное заклинание. Что она узнала еще?

Грудь Алистера сжалась от смущения, но он быстро подавил это чувство.

«Она не могла узнать много, – подумал он. – Иначе она бы испугалась».

Изобель самодовольно улыбнулась.

– Может, это тебе следует меня бояться.

Алистер тихо выругался.

Ну разумеется, действие заклинания же еще не закончилось.

Она ушла, цокая каблучками по кафельному полу. Алистер смотрел, как она исчезает за дверью, – и почему-то чувствовал разочарование оттого, что она уходит. Их ночные вылазки редко бывали такими увлекательными.

Как только она ушла, Алистер почувствовал, как взгляды присутствующих обжигают его кожу, и внезапно пожалел, что надел такой плотный свитер. Он услышал, как люди перешептываются между собой: «ужасный», «бессердечный», «жестокий». В свете затянутых дымом неоновых огней эти слова казались более реальными, чем сказки, которые в их семье обычно рассказывали на ночь.

Слова были более жесткими.

Алистер постарался не вздрогнуть.

Хендри поджал губы.

– Клык гадюки? Она придет в норму только через несколько дней. А ведь она еще одна чемпионка. – Брат бросил на него настороженный взгляд. – Кто-то может назвать это жульничеством.

Алистер пожал плечами и допил свое пиво. В отличие от Изобель, ему действительно было все равно, что о нем могут подумать.

– Она знала, что так будет, иначе не стала бы пожимать мне руку.

Он одернул рукав, чтобы скрыть оставленную ей магическую метку. Удивительно, но, кажется, есть чемпион, который мог бы потягаться с ним в хитрости. Хоть и все равно не такой хитрый.

– Ты и правда чудовище, – Хендри проглотил остатки из своего стакана и икнул. – Прогнивший до мозга костей монстр.

Хотя Алистер знал, что брат шутит, ему вдруг стало не до смеха.

– Как мне стыдно.

– Ой да ладно.

– Ты пьян.

А ведь выпил всего пинту эля.

Когда Алистер повернулся, он столкнулся лицом к лицу с яркой вспышкой одноразовой камеры, зажатой в жирных пальцах охотника за проклятьями.

Его охватила ярость. На протяжении сотен лет всем было плевать на Ильвернат. Плевать как на его причудливые природные явления, так и на запятнанные кровью тайные страницы его истории.

Сейчас это уже не так.

– Ненавижу эту гребаную книгу, – прорычал Алистер. Затем он схватил Хендри за плечи и вывел его из бара. Если завтра эта фотография появится в газетах, бабушка его убьет.

Должно быть, ярость в голосе Алистера заставила Хендри остановиться, как только они вышли на улицу.

– Ал, – тихо сказал он. – Если ты когда-нибудь захочешь поговорить о турнире – поговорить по-настоящему – я здесь. Я тебя выслушаю.

Алистер сглотнул. Его готовили к этому турниру всю его жизнь. В нем взращивали страх, его учили быть безжалостным. Ребенка учили превращать сказки, которые его пугали, в истории, которые он рассказывал о себе. Чемпион не имел права на слабость – его семья бы этого ему не простила.

Хендри был – всегда был – единственным, кому Алистер мог довериться.