– А этой еще что надо?

Пожимаю плечами. По понятным причинам, Котькина свекровь прилично меня старше, но у нас сложились неплохие отношения. Я благодарна ей, что та не стала давить на Олега, когда Котька заболела. Ведь знаете, как бывает? Да, наверняка знаете. Ни одна мать не мечтает о такой судьбе для своего сына.

– Привет, Марин.

– Привет! Слушай, я тут узнала, что Олег с Котей собираются к тебе переехать.

– Ага, я как раз освобождаю им комнату.

– По этому поводу я и звоню! Это ж никуда не годится… Тебя из собственного дома выживать. Я так Олегу и сказала! Мужчина он – или кто? Если им важно жить поближе к больнице, мог бы подыскать что-то на съем.

– А он что?

– Он так и хотел. Но Катя уперлась. Наверное, ей в такой момент хочется быть поближе к маме. Что, в общем-то, мне понятно.

«Он так и хотел»… Что ж… Это не может не радовать.

– Ну, и ладно. Они мне не помешают, а я им уж тем более.

В трубке повисает странная пауза. Марина не торопится с ответом. И, хоть это может означать что угодно, у меня на руках приподнимаются волоски, а за грудиной растекается паника.

Как будто Марина о чем-то знает…

Но такого просто не может быть!

– Ты уверена?

– Да, – я судорожно облизываю пересохшие губы. – Конечно, Олег сказал, что сам справится, я это очень ценю. Но ты же сама понимаешь, для мужчины это может быть тяжело.

– Дай бог, чтобы мы отделались малой кровью.

– И не говори, – бормочу я, с трудом подавляю вздох облегчения, готовый сорваться с губ.

– Может, тебе нужна какая-то помощь? Я могу подъехать.

– О, нет, Марин. Не беспокойся. Тут Борис, да и не так уж много у нас работы. Но, как все устроится, ждем вас с Михаилом в гости.

Глава 6

– Нет, это немыслимо! Куда ты пропала?! Звоню-звоню… Я же переживаю. – Ленка падает в кресло напротив моего. В кои веки я добралась до ресторана первой.

– Прости. У нас такое происходит…

– Да я уж поняла. И что за беда приключилась на этот раз?

– Котька… – я вздыхаю, делаю щедрый глоток вина – без допинга рассказать о том, что случилось, сложно, и выкладываю Свибловой все подчистую.

– Постой-постой! Ты хочешь сказать, что они живут у тебя?

– Угу. А тебя только это волнует?

– Нет! Но… Саш, ты же понимаешь, как это странно?

– Еще одна! – закатываю глаза. – Да почему странно-то?

– Потому что ты с Олегом…

Да-да. Мне пришлось рассказать Ленке о том, что тогда случилось. Просто потому, что я не могла держать все это в себе.

– Лен, стоп. Это когда было?

– Не так уж и давно. Что, если он опять начнет к тебе подкатывать?

– Ты спятила? Ничего такого и близко не было. Ни разу. И уж, конечно, не будет. Он любит Котьку. Я этому рада. Или ты сомневаешься? – шокированная этой мыслью, я с силой стискиваю пальцы на кожаной папке меню.

– Нет, конечно. Господи! Котька твоя дочь. К тому же ты сама его отвадила. Еще до того, как они познакомились.

– Вот именно. Это было один раз, что ж мне теперь до конца жизни об этом думать? Так и до дурки недалеко.

– Не знаю, Саш. Одно дело, когда вы в разных концах города живете, и другое, если под одной крышей. Я помню, как упорно он тебя добивался.

– С тех пор утекло много воды, – я отвожу взгляд. Вспоминать о том времени мне не хочется категорически. Трудно объяснить, какой невыносимый стыд я испытывала, когда Олег приезжал или звонил, предлагая повторить или даже просто встретиться снова.

– Хм… Ну, и как вы уживаетесь?

– Еще не знаю. Они переехали всего пару дней назад.

И эти дни, надо заметить, прошли более менее нормально. В первый вечер Победный заказал домой праздничный ужин. Олега я вообще не замечала, не сводя глаз с Котьки. Подкладывала ей в тарелку еды, то и дело ее касалась. В общем, вела себя, как наседка, и ничего не могла с собой поделать. Может, она и была взрослой. Но не для меня.

– А он как себя ведет?

– Да нормально. Мы почти не видимся.

– Ты его сознательно избегаешь? Или он тебя?

Избегаю ли я Олега? Нет. Наверное, нет. Ведь в противном случае это будет означать, что мне на него не все равно. Скажем так, я просто стараюсь вести себя ровно. Соблюдать баланс. И его сдержанное поведение этому способствует. Как будет потом – не знаю. Меня вообще это все волнует в последнюю очередь. Все мои мысли о Котьке и ее благополучии.

– Еще чего! Чтобы он решил, будто у меня для этого есть причина? Не-е-ет. Просто я встаю, когда они еще спят. Я-то Мира отвожу в школу.

– А вечером?

– А вечером я стараюсь им с Котькой не мешать. Вчера они, кажется, смотрели какое-то кино. Кто меня беспокоит – так это Мирон. Вот, от кого фиг отделаешься. Ну не понимает он, что двум взрослым людям иногда нужно побыть одним. А как ему на это намекнуть – я не знаю. Хоть бери его и взашей выгоняй из их спальни.

– Слушай, а ты думаешь, они трахаются?

– Лен! Какого хрена? Я вообще об этом не думаю.

– Да не кипятись ты. Мой вопрос вполне закономерен. Если Котька больна, ей может быть совсем не до этого.

Да, этого нельзя исключать. И, может, мне как матери стоило бы с ней это обсудить. Я бы так и сделала, не будь у меня с ее мужем в прошлом того постыдного инцидента. Разузнала бы, что да как, посоветовала бы ей что-то. А теперь, будь оно все проклято, не могу… Не чувствую себя в праве. Я как будто поневоле стала заинтересованной стороной. Полнейший идиотизм и глупость, учитывая, что между нами с Олегом все давным-давно в прошлом.

– Я в эту сторону их жизни не лезу. Они взрослые люди и сами со всем разберутся.

– Хм…

– Даже знать не хочу, что означает это твое хмыканье.

– Ладно. Проехали. Лучше расскажи, как Котька переносит химию?

– Пока ничего, – улыбаюсь, не скрывая своего облегчения. – Она настоящий боец.

– Ты была рядом?

– Угу. На первой процедуре. А сегодня очередь Олега. Кстати, почему-то они не звонят…

– Так, слава богу, мать. Если бы что-то случилось – позвонили бы первым делом.

– И то так. – соглашаюсь я, но расслабиться все равно не получается. Я сижу и вздрагиваю каждый раз, когда слышу телефон. Осознав всю тщетность моих попыток отвлечься, сворачиваю наши с Ленкой посиделки и еду домой. То ли чтобы облегчить мне жизнь, то ли чтобы скрасить свою, Победный соизволил забрать к себе Мира с ночевкой. Хотя обычно, среди недели, он этого не практиковал. С молодой любовницей ему было как-то не до сына.

Поднимаюсь в квартиру. Вставляю ключ в замок, кручу, а тот ни в какую. Похоже, кто-то бросил дверь открытой. Тяну ручку на себя.

– Добрый вечер, – с трудом заставив себя улыбнуться, гляжу на обвешанного пакетами зятя. Тот опередил меня совсем на чуть-чуть. Вот поэтому, наверное, дверь и открыта.

– В холодильнике совсем пусто. Я взял на себя смелость купить продуктов. Вы не против?

Растерянно качаю головой:

– Нет, конечно. Прости. Вы тут голодные сидели, что ли?

Черт-черт-черт! Вот это я дала маху. Наверное, Котька рассчитывала на меня и в таких мелочах. Но мы не обсуждали, как будем вести общий быт – вот я и опростоволосилась. Хорошая же из меня вышла помощница.

– Да я только зашел, – хмурится Олег.

– Ясно. Я сейчас что-нибудь приготовлю. Только руки вымою и к Котьке зайду. Что-то ее не слышно.

Справедливо рассудив, что если Котька одна, вряд ли я могу ее потревожить, осторожно заглядываю в спальню, которая еще недавно была моей. Прошло всего несколько дней с тех пор, как я съехала, а здесь даже воздух стал другим. Более густым и тяжелым.

Котька неподвижно лежит на кровати. Меня охватывает иррациональный страх. Я подхожу ближе и осторожно касаюсь ее темных и пока что густых волос. Она осоловело моргает:

– Мам?

– Привет. Ты как?

– Нормально.

Врет. Вижу, что сегодня ей хуже. А ведь самые «нехорошие» препараты, с точки зрения реакции на них, у нас еще впереди. Я ласково улыбаюсь, отвожу от лица моей девочки шелковистые прядки.

– Что приготовить на ужин? Там Олег столько всего накупил!

– Я ему написала список.

– Правда? Ты ужасно хозяйственная, – дразню Котьку, сморщив нос. – Так что тебе приготовить?

– Ничего не хочу.

– Нет, так дело не пойдет, дорогуша. Есть надо, и тебе это прекрасно известно.

– Ну, приготовь тогда плов. Олег любит плов. А мне все равно.

Бросаю беглый взгляд на часы. Я устала, как собака. Будь я одна – перекусила бы тостом с авокадо и забралась бы с книжкой в постель. Но теперь что? Как вариант – нанять на будущее домработницу.

– Давай я приготовлю плов на выходных, а сейчас забацаю что-нибудь на скорую руку? Иначе твой Олег так и помрет голодным.

– Я помогу… – вызывается Котька, хотя я вижу, что ей совсем не до этого.

– Лучше отдыхай.

Целую дочь в круглую щечку и иду к себе, чтобы переодеться. Кабинет пока больше походит на склад. Вещи-то я перенесла, но разобрать их пока не дошли руки. Надеваю джинсы, свободную футболку, возвращаюсь в кухню и застаю хозяйничающего там Олега.

– Что ты хочешь найти?

– Соль и перец.

– Они вот здесь. Не знала, что ты умеешь готовить.

– Натереть стейк трески специями и бросить его на сковородку могу даже я. И, кстати, вы многого обо мне не знаете.

Меньше всего мне хочется это обсуждать. Проигнорировав выпад зятя, я вполне доброжелательно, интересуюсь:

– Мне тебе не мешать? Или все же помочь чем-то?

– А как вам хочется?

– Мне хочется, чтобы вам с Котькой и тебе в отдельности было комфортно. Если ты привык готовить сам – я могу уйти, чтобы не путаться под ногами.

Олег несколько расслабляется:

– Да нет. Все нормально. Что вы. Вот… Порежьте салат.

Наверное, мне придется постараться, чтобы не оглядываться на каждый свой шаг. И не прикидывать в уме, насколько нормальны те или иные вещи. Пусть даже такие банальные, как совместная готовка. А пока внутренний радар чутко бдит. И я буквально каждое свое действие просеиваю через мелкое-мелкое сито допустимого. В этот раз придраться вроде бы не к чему. Мы просто готовим ужин в четыре руки. И все. Я подсказываю Олегу, где включается вытяжка, и, не сумев сдержать улыбки, указываю на то, что он забыл добавить масла на сковородку. А после принимаюсь шинковать овощи на салат.

– Вместо таких помидоров лучше брать помидоры-черри.

Надеюсь, он не примет мои слова за нравоучения. Просто в это время года действительно сложно найти хорошие помидоры.

– Я учту. Катя их любит.

– Да… Я знаю. Похоже, сегодня ей нелегко пришлось. В следующий раз звони мне, если такое случится.

– Зачем? Чтобы испортить день еще и вам?

Я сжимаю пальцы на ноже, принуждая себя проглотить слова, что вертятся на языке. И подобрать новые, менее резкие.

– Нет. Чтобы я была в курсе самочувствия дочери.

Интересно, Котька знает, что, видите ли, испортила ему день?

– Ясно.

Что ему, мать его, ясно? Я, вот, допустим, ничего не понимаю. Со скрежетом сметаю ножом с доски колечки сладкого лука.

– Значит, мне тебе не звонить?

Я на него не смотрю, слишком злая, и, тем не менее, «вижу», как он оборачивается через плечо. Гудит вытяжка, на сковородке шипит масло. Мне приходится говорить чуть громче обычного. По крайней мере, свой тон я оправдываю именно этим.

– В каком смысле?

– Мне не звонить тебе, если ей будет плохо? Чтобы не портить день?

Да-да, вряд ли мне удается скрыть осуждение в голосе.

– Я передал вам слова Кати. Не более.

Бледный румянец касается моих скул и соскальзывает на шею. Похоже, поспешив с выводами, я выставила себя полной дурой.

– Ладно, – лепечу я. – Салат готов. Если я тебе больше не нужна, пойду к себе. Поработаю. Мир сегодня ночует у отца, так что…

– Что?