Я знала, чувствовала в этот момент, что жизнь моя больше не будет прежней. Я могу попытаться убежать – он догонит. Я могу попытаться спрятаться – он найдет. Единственное, чего я не могу – это попытаться забыть его. Потому что он этого не позволит.

Да и я не смогу…

Как можно забыть того, из-за кого мое тихое сердце снова громко забилось?

Я буду его…

Такие громогласные заявления со стороны благородного лорда по отношению к ничем не примечательной, и теперь даже не состоятельной женщине, казались сумасшествием. Безумием. Наваждением. Сладким сном.

– Скажи… – шепнул он, склоняясь к моим приоткрытым губам, – скажи мне…

Я замерла испуганной птичкой, и кажется, совсем перестала дышать, когда его палец прикоснулся к моим устам.

– Скажи… – повторил он глуше, и я невольно потянулась к нему, чтобы расслышать, и…

Неожиданно образ мужчины начал расплываться, вдруг показалось, что за красивыми, аристократическими чертами лорда скрывается какое-то мохнатое чудовище. Слова мужчины стали неразборчивыми, а вскоре и вовсе превратились в странное шипение. И отчетливо можно было разобрать только стук моего сердца, забившегося пуще прежнего, и шелест древнего леса, окружающего родовой особняк. Именно в тот момент я наконец поняла, что…»

Так как дальше ничего написано не было, орк прервался и снова взглянул на меня.

А я, за то время, пока он читал, успела разместить вино и закуски на журнальном столике, достать два бокала, занять кресло и успокоиться. Конечно, я не рассчитывала, что первым читателем моего нового романа станет мужчина, но если так получилось, грех не воспользоваться моментом. Вдруг у него будут какие-нибудь разумные замечания, полезная для меня критика, лучше бы в мягкой форме, конечно…

– И что это за бред?! – изумленно выдавил орк.

Глава № 2

Приняв как факт, что мужчинам читать женские романы категорически не рекомендуется, я пояснила:

– Фэнтези. Романтическое. Про любовь.

– Фантазии… – пробормотал задумчиво орк. – Твои?

– Мои.

Это в школе, когда тетрадки, исписанные моим мелким почерком, ходили от одной подружки к другой, а потом были перехвачены классным руководителем, я сказала, что просто-напросто переписывала книгу, которую нашла у родителей. И шеф мой искренне верил, что, раз у меня нет мужа, я живу исключительно работой и коллективом – другие интересы трудно себе и представить. А орк изначально знал, к кому пришел – так что смысл отпираться?

– Чудно, – гость недоуменно покачал головой, вздохнул и глумливо покосился на бутылку вина.

– Присаживайтесь, – предложила ему разместиться на диване, поближе к столику, а когда он так и сделал, не выдержала и все-таки поинтересовалась: – А что именно в этой истории не так, по вашему мнению?

С одной стороны, зачем мне мнение того, кто явно не поклонник трогательных историй? А с другой – я и сама чувствовала, что что-то в этом романе не то, поэтому и не показывала ее читателям. Тот кусочек, который прочел мужчина, никуда дальше меня и него не уйдет, пока я не разберусь. Но с большой долей вероятности, будет безжалостно уничтожен.

Жаль, конечно – три часа работы снова коту под хвост. Причем не такому спокойному коту, о котором мечтала некогда героиня романа, а мерзко хихикающему, с рыжим пушистым хвостом, которым он покрутит у меня перед носом и, вполне вероятно, свернет его трубочкой – во вполне узнаваемый знак.

Конечно, на самом деле никакого кота у меня нет, потому что пока я живу на съемной квартире, а с животными мало кто хочет сдавать. Во-вторых, всем в нашем подъезде хватает питомцев бабы Дуси с первого этажа. Да и времени у меня на животных нет совершенно. Но именно так, в виде пушистого и совершенно наглого рыжего кота, я почему-то представляла своего капризного Муза.

Не самая страшная стадия авторской шизофрении. Некоторые видят Муза в виде енотов, белочек или ежиков. А у некоторых их вообще несколько, и это не зверьки, а эфемерные девы или мужчины.

В общем, у каждого свой образ козла отпущения, на которого можно спихнуть провал истории у читателей, долгий «неписец», плохое настроение и самую обыкновенную лень.

– Так что? – поторопила я гостя с ответом.

– Давай посмотрим, – заметно раздобрев после первой стопки бутербродов и бокала вина, орк окинул меня пристальным взглядом. – Итак. Из данной фантазии ясно, что герой – состоятельный. Как это точнее? Лорд, да? Он – лорд. А девушка была состоятельной, но когда-то. Что-то произошло. Теперь она в беде. А он не просто хочет ее. Но хочет взвалить на себя и ее проблемы!

– Мечта, а не мужчина, не так ли? – поддакнула я.

Орк многозначительно замолчал, я понятливо наполнила его бокал вином, удивляясь, как он умудряется не стучать искусственными клыками по хрупкому стеклу. А потом прошлась на кухню и принесла мандаринки и пивную кружку брата, которую тот после пары лет использования решил мне подарить на восьмое марта. Забыв, что вообще-то когда-то эту кружку ему подарила я.

Под уважающим взглядом гостя наполнила кружку до краев и достала из бара вторую бутылку, чтобы он не расстраивался, что мне не хватило и надо бы поделиться.

После этого разговор продолжился и протекал уже значительно легче. А я смотрела на свою историю чужими глазами, и где-то хихикала, где-то соглашалась, а где-то приходила совсем к другим выводам. Но!

Я поняла, что авторское чутье не врало, и история действительно никуда не годится.

Нет, вроде бы и неплохо – герой привлекает, героиня вызывает невольное сочувствие, по строкам идти легко, ошибки потом поправятся, опечатки выловятся, потому что в конце текст вычитываю не только я, но и профессиональный редактор, но…

До чего же все это скучно!

И было тысячу раз в прочих романах. Да, написано другими словами и по-другому. И все же… все же…

Не зря не лежала у меня душа к этой «трепетной лани».

– А давай-ка разберем эту фантазию на конкретном примере! – легко осушив вторую кружку с вином, выдвинул предложение орк и снова взглянул на бар, из которого я доставала бутылку.

– А давайте!

После исчезнувшей горки бутербродов и двух бутылок вина, я все равно не могла тоже переключиться на «ты». Несмотря на то, что гость прибег к этой форме обращения, едва переступив через порог, меня что-то удерживало от этого. Не знаю что, но не разница в возрасте точно. Мне двадцать девять, мужчине на вид около тридцати пяти. А если смыть этот грим, вполне возможно, что ему даже меньше, чем мне.

Попыталась разобраться, и кажется, поняла…

Дело в том, что в какой-то момент у меня возникло странное ощущение, будто я трапезничаю со своим шефом. Конечно же, это был точно не он. И такие ассоциации возникли не из-за того, что лицо моего шефа после некоторых корпоративов даже без грима бывало зеленым, а не далее как сегодня он пожаловался, что у него очень активно стал прорезаться зуб мудрости.

Просто интуитивно чувствовалось, что человек, который заглянул ко мне в гости, явно привык управлять. Причем не шестью людьми, из которых состоял наш молодой и не унывающий коллектив компании, которую шеф ежемесячно угрожал то закрыть, то кому-нибудь подарить, а ресурсами посолидней. А я с руководством всегда держала дистанцию.

– Вот ты записала фантазию, – приступил к разбирательствам орк. – И говоришь, что это мечта, а не мужчина… Но неужели тебе бы на самом деле такой мужчина понравился?

– Он состоятелен, готов предоставить помощь в беде, – перечислила я очевидные факты.

– И все! – фыркнул пренебрежительно гость. – Прижал ее к двери, видит, что она растаяла и не против, а сам… «Скажи… скажи…» Только и может, что заикаться и повторяться! Да и то шепотом, будто сам опасается того, что она возьмет да и скажет!

Заметив, что я улыбаюсь, орк в расстроенных чувствах стал поглощать мандаринки. И пока я ему их чистила, не настаивал на ответе – давал время себе успокоиться, а мне подумать. Но в какой-то момент мандаринки закончились.

– Ну да, – признала я, наконец. – Это герой не моих снов. Но героине по типажу подходит.

– Что-что? – не дослышал орк.

– Она вся такая ранимая, он – загадочный и обещающий все взвалить на себя. Его слова и нагнетают, и греют уши. Она готова эти уши распахивать. К тому же у нее обстоятельства. Они – идеальная пара.

Орк откинулся на спинку дивана, подпер кулаком подбородок, какое-то время просто меня рассматривал, а потом задал вопрос, от которого я перестала вздрагивать еще несколько лет назад.

– А где твоя идеальная пара?

И я ответила ему точно так же, как отвечала всем остальным:

– Я пока в поисках.

– Судя по тому, что я вижу, – орк прошелся по мне недоверчивым взглядом, – не очень активных.

У меня не возникло соблазна лихорадочно выискивать зеркало и всматриваться в свое отражение, ища недостатки, чтобы тут же оплакать их. Я прекрасно знала, что видит орк.

Женщину невысокого роста (в сравнении с его двумя метрами мои метр семьдесят были просто копейками), обычного телосложения, которая могла бы подчеркнуть фигуру чем-то более подходящим, чем потертые джинсы, футболка и вязаная удобная кофта. Длинные каштановые волосы, если бы их освободили из захвата резинкой, выглядели бы куда эффектней, чем в данный момент. Тронь губы блеском, нарисуй черные стрелки – лицо станет выглядеть интересней, а серые глаза спрячут усталость и притворятся моложе.

Я прекрасно знала, что могу выглядеть лучше. И выглядела, когда была на работе. А сейчас же я дома.

Хотя это весьма неудачное оправдание. Ошибись орк одним этажом – моей соседке было бы достаточно посмотреть в глазок, чтобы через пару секунд предстать в облегающем платье, на каблуках и с уже высыхающим лаком на ногтях. И она бы попыталась произвести впечатление чем-то иным, нежели кружка без берегов, обычные бутерброды и чистка мандаринок на скорость.

Я же вскрыла очередную бутылку вина, почти все содержимое вылила в бездонную кружку мужчины, немного обновила в бокале себе и произнесла первый тост за весь вечер:

– За понимание!

Орку вино нравилось, так что он меня поддержал. А потом как-то пошло и поехало.

Наверное, тосты – это то, чего нам не хватало. Гость увлекся, произносил их громогласно и величаво. Я заслушалась и спокойно и дальше опустошала свой бар. Мы смеялись, он что-то рассказывал про смысл женщины в жизни мужчины. Я с ним о чем-то спорила, но без особой охоты.

Понятия не имею, как мы вновь свернули на кривую тропинку литературы. Но мы совершенно точно сделали это зря. Орк заявил, что надо писать только то, в чем уверен, а не придумывать. Я возразила, что пишу фэнтези, а не реализм, а фэнтези – это сказка, мечта, а попросту – вымысел. Такой же, как существование орков, к примеру. А значит, законов нет никаких, и писать я могу так, как хочу!

На что мой гость пронзил меня настолько тяжелым взглядом, что я впервые обратила внимание на желтый цвет его глаз. Показалось даже, что они сверкнули, предупреждая о близкой опасности. Понятливо покосившись на топор, лежащий у ног мужчины, я замолчала. А вот он, потеряв во мне оппонента, вконец разошелся и стал возмущаться, что использовать его портрет без его высочайшего позволения не просто неправильно и противозаконно, а наказуемо. Я извинилась, но как-то неубедительно – полагаю, из-за вина, усталости и удивления, что он ни с того, ни с сего вспомнил старое, когда мы уже помирились. Он ведь сам говорил!

Орк продолжал распинаться. Какое-то время я мужественно держалась, а потом, взглянув на пустые бутылки и шкурки от мандаринок, все же напомнила и факте нашего примирения и о том, что на женщин кричать изначально нельзя. Неправильно это. А если еще и на их территории, то к тому же, невоспитанно, противозаконно и тоже бывает, что наказуемо.

Последнее маловероятно в наших реалиях, но, видимо, орк все же проникся, потому что умолк.