– Привет, Воронов. – Настя останавливается возле высокого светловолосого парня, целует воздух возле его щеки, когда он склоняется, и кивает на меня. – Моя подружка Анита.

Воронов окидывает меня взглядом и почему-то усмехается. А потом отворачивается к Насте, небрежно кивает на территорию возле дома, где тусуется молодежь:

– Веселись.

Снова бросает взгляд на меня и теряет интерес, когда я не подаю вида, что заметила его оговорку. Точнее, не оговорку, а то, что его предложение было адресовано одной Насте. С ребятами он знаком, они снова обмениваются новостями о людях, которых я не знаю и, честно говоря, не особо хочу узнать.

С первой же минуты такого приема я жалею о том, что пришла. Хозяин дома как-то почувствовал, понял, что я не из таких, как они. И подчеркнул, что мне здесь не место.

– Может, мне лучше уехать? – негромко спрашиваю у Насти.

– С ума сошла? – возмущается та. – У меня новая подружка, новые знакомства, я веселюсь! Мы не можем уйти! Ты же слышала, мы должны веселиться.

– Ты, – замечаю я. – И вряд ли твоему Максу интересно, сколько у тебя подружек и появилась ли новая.

– Ничего ты не понимаешь в мужчинах, – фыркает Настя и, взяв меня за руку, тащит в сторону остальных.

Не то чтобы ничего, но действительно мало, поэтому снова молчу.

К тому же Настя не бросает меня одну. Знакомит с теми, кого знает или с кем хочет поговорить. И неприятный момент быстро рассеивается. Подумаешь, не понравилась хозяину дома, зато остальные вполне дружелюбны.

Да и весело. Действительно весело. И коктейли здесь вкусные. Хотя мне хватает двух, чтобы остановиться, а Настя вроде бы и пила не больше меня, если даже не меньше, потому что постоянно с кем-то болтала, но как-то ее повело.

А еще потянуло на подвиги – танцевать у бассейна, потому что ди-джей такой симпатичный, крутая музыка и столько ребят хотят ее пригласить.

– Вот со всеми желающими перетанцую, тогда успокоюсь, – обещает она, когда я пытаюсь уговорить ее посидеть за столиком. – Только потанцую, Анит, ничего больше. Ему ничего не обломится. У меня на себя другие планы.

Это она старается говорить тихо, но получается скверно. Хотя Сергей, который стоит в паре шагов от нас, вроде бы действительно ничего не услышал. По крайней мере, танцевать с Настей не передумал.

Они теряются в группе танцующих, меня отвлекает кто-то из новых знакомых. Я даже прилично держусь, минут двадцать или пятнадцать делаю вид, что действительно понимаю разницу между одним и вторым брендом, которыми они восхищаются.

– Ну вот у тебя же платье из этой коллекции, – замечает одна из девушек. – Я тоже смотрела на него, а потом решила, что оно будет полнить. Как ты решилась его купить?

Смотрю на девушку – даже не верится, что она могла показаться мне милой. А сама вот так, на ходу, захотела укусить и затаилась, ожидая ответа.

– Подарили, – вру я. – Знали, что у меня с фигурой проблем никаких.

Мне все равно на обиженное фырканье. И на смешки второй девушки, которая услышала наш разговор. Осматриваюсь и не могу найти Настю. Не вижу ее ни среди танцующих, ни возле бассейна.

Не могла же она меня бросить здесь? Нет, не могла. Смутное беспокойство подталкивает к тому, чтобы начать ее поиски. Кручусь возле тех, кто танцует, – ночь, видно не так хорошо, хотя горят фонари и из дома льет свет. Обхожу вокруг дома, пару раз спрашиваю, не видел ли ее кто-нибудь, у тех, с кем она меня уже познакомила.

Мелькает мысль попросить Сергея или Артема, чтобы помогли найти ее. Но их тоже нигде нет. Я вообще их давно не видела или просто не обращала на них внимания. В последний раз Сергей танцевал с Настей, а потом…

Нет, не так. Они ушли танцевать. Но я не видела, чтобы они танцевали. Я просто не следила за ними.

Беспокойство стремительно нарастает. Пока для него нет причин, но когда я вспоминаю про мобильный, а Настя не отвечает…

Не знаю, что меня ведет в дом.

Может, интуиция.

Обхожу первый этаж: где-то целуются парочки, где-то смешивают коктейли, где-то курят какую-то гадость и ржут. Становится жутко.

Вокруг чужие.

Одни чужие, и Настя пропала.

А вместе с ней Сергей и Артем.

Нет, я не думаю, что сразу двое, но… я вообще не хочу думать, что они воспользовались ситуацией. Она ведь из их круга, и они были знакомы до этого дня, они не могли…

А ноги ведут уже на второй этаж.

И даже когда я убеждаю себя в том, что я просто накручиваю, что они не могли, что на самом деле все не так, как рисует мое воображение, меня начинает трясти так, что клацают зубы. Открываю дверь за дверью. В одной из пустующих комнат подхватываю зачем-то бутылку шампанского и продолжаю дальше идти уже с ней.

Сколько здесь комнат… как же их много…

Иду. Открываю одну за другой и иду.

Один раз приходится извиниться: там все в процессе, довольно активном, может быть, никто даже не заметил вторжения.

А вот у этой двери останавливаюсь в нерешительности. Почему-то очень боюсь, что она заперта, и тогда…

Сердце колотится так, что, когда я толкаю дверь и она с грохотом ударяется о стену, я этого не слышу. Застываю. Не понимая, что вижу. Почему-то я различаю только знакомую красную туфельку, которая стоит как-то криво у огромной кровати.

А потом смотрю на кровать…

– Настя… – выдыхаю испуганно.

Потому что я действительно вижу ее: глаза закрыты, помада смазана, руки закинуты за голову, одна нога согнута, вторая просто отодвинута в сторону. Лиф платья стянут вниз, обнажая правую грудь.

Но она в одежде.

Можно считать, что в одежде, а это главное. Как и то, что Сергей и Артем, которые вальяжно разлеглись по обе стороны от нее, тоже еще до конца не разделись.

– Настя! – зову ее громче.

Не отвечает, не реагирует. Она не была так сильно пьяна, когда уходила. Взгляд выхватывает ее сумочку, которая свисает с тумбочки, два практически полных бокала, едва начатую бутылку…

– Захотела присоединиться? – слышу насмешливый голос с кровати.

Мне без разницы, кто это говорит. Они просто два отморозка. Два отморозка, которые или подпоили ее, или захотели воспользоваться ситуацией, причем оба. Меня тошнит только оттого, что я в одной комнате с ними.

И я так злюсь, что даже не различаю их. Одинаковые. Они одинаковые. Просто мерзкие твари, которые даже сейчас, когда я застала их, пытаются задрать платье на Насте повыше.

– Пошли вон! – цежу с ненавистью, которая их не пугает.

Не пугает ровно до тех пор, пока я не поднимаю бутылку вверх – так, будто в моих руках бита.

– Пошли вон!!! – ору так, что в горле начинает саднить.

А самое интересное не то, что они поднимаются и медленно, похабно усмехаясь, направляются к выходу. А то, что никто в этом чертовом доме не услышал моего крика. Или все сделали вид, что не услышали его.

– Она сама хотела развлечься, – бросает Сергей, равняясь со мной.

И улыбается, глядя в глаза.

Он улыбается, а я понимаю, что допустила ошибку, в ту же секунду, когда он прижимает меня к косяку двери и пытается втащить в комнату. Двор, дружба с мальчиками, несколько уроков дзюдо еще в подростковом возрасте – не знаю, что именно помогает не растеряться. Я пробую все. Бью в пах, не жалея. Со всей дури ударяю острым каблуком ему по ноге и давлю, давлю, пока он воет, а потом сам не выпихивается из комнаты.

– Все-все, – когда я покрепче сжимаю бутылку, примирительно бормочет Артем. – Понятно, что ты развлечься не хочешь.

И выходит из комнаты, застегивая рубашку.

А я хлопаю дверью, нащупываю хлипкий замок и, сжимая бутылку, опускаюсь на пол. Меня колотит от ужаса и омерзения. Хочется уехать отсюда скорее, отмыться, забыть знакомство с высшим светом как страшный сон. В подворотне иногда как-то честнее: там хотя бы знаешь, чего можно ждать.

А здесь… отдохнули… повеселились…

Заставляю себя подняться. Дрожать, сидя у двери, – вариант не из лучших. Пытаюсь привести Настю в чувство – стонет, пытается проснуться, но получается слабо. Хорошо, что в этой комнате есть ванная, – набираю воду в бокал, возвращаюсь и опрыскиваю подругу. Несколько раз, потому что действительно помогает: постепенно приходит в себя. Но ее хватает только на то, чтобы понять, что это я, и выдавить:

– Тебе пиздец.

– Спасибо, дорогая подруга, – ворчу я.

Чтобы немного передохнуть, сажусь на кровать, начинаю искать в телефоне номер такси.

За спиной слышится сдавленный смешок, возня, а потом снова голос Насти:

– Мой телефон… Позвони… Набери его…

– Макса?

Качает головой, тяжело вздыхает, снова закрывает глаза.

Так, ладно. Решаю взять ее телефон и дать ей – пусть сама звонит кому хочет. Но когда я вновь приближаюсь к кровати, Настя уже крепко спит.

Ох ты…

Даже если вызвать такси, вряд ли водитель захочет ее нести. Да у меня и денег столько с собой нет. А просить кого-то из гостей вечеринки…

Кручу в руках телефон Насти, а потом решаю просмотреть ее контакты. Может, все-таки позвонить ее Максу? Ну расстались, подумаешь. Мужчины любят спасать девушек в беде. Может, он даже обрадуется.

Но я не успеваю найти его номер, потому что замечаю список последних вызовов, и один из абонентов именно тот, которому Настя просила меня позвонить.

Как я его узнаю?

Легко.

Он так и забит: «Тебе пиздец».

Все же нужно было внять этому предупреждению.

А я нажимаю на вызов.

Глава 5. Анита, прошлое, 8 лет назад

Я совершенно не представляю, что говорить и как обращаться к этому абоненту, не успеваю придумать, когда всего после двух гудков он неожиданно отвечает:

– Да?

Голос настолько резкий и недовольный, что я еще больше теряюсь.

– Где ты? – звучит новый вопрос.

Не более дружелюбно, чем раньше, поэтому у меня мелькает сомнение, что позвонить этому абоненту было разумным решением. Но сегодня, видимо, день такой: все против логики. И наша поездка сюда, и то, что двое на первый взгляд адекватных ребят оказались с Настей в одной кровати, и то, что я не сбрасываю звонок, а все-таки отвечаю, хотя от голоса мужчины мне хочется съежиться.

– Добрый день. Настя попросила, чтобы я вас набрала…

– Где она? Почему звонишь ты?

– Она спит, – обернувшись к подруге и убедившись, что это действительно так, отвечаю уже уверенней. – Мы приехали на вечеринку к Воронову… Имени его я не знаю. Не знаю, почему Настя просила набрать именно вас. Извините, если зря беспокою, и…

Я слышу тяжелый вздох, какой-то треск, будто с силой захлопывается дверь, а потом отрывистое обещание:

– Я скоро буду.

– Правда? Спасибо! Мы на втором этаже! – торопливо перечисляю, потому что кажется, что он вот-вот бросит трубку.

– Вечеринка закончилась?

– Нет. – Прислушиваюсь к звукам музыки и повторяю уверенней: – Нет, но мы в комнате. Самой последней.

– Буду минут через двадцать.

На этот раз он действительно бросает трубку, хотя мне кажется, я успеваю услышать писк сигнализации от машины.

Ну все, будем ждать.

Поправляю одежду на Насте, достав из сумочки салфетки, стираю с ее губ размазанную помаду. Пытаюсь привести ее в чувство, но она отмахивается и просит дать досмотреть ей какой-то удивительный сон.

Оставляю ее в покое.

Двадцать минут – это недолго, но я то и дело кошусь на дверь. Почему-то кажется, что ее в любую минуту могут начать взламывать. И что когда они войдут, отбиться уже не получится. Это первый раз мне удалось просто чудом. А сейчас адреналин схлынул, я перенервничала, устала, туфли жмут, платье навязчиво липнет к телу, бутылку я оставила возле двери, Настя все еще спит.

Я так накручиваю себя, что дергаюсь, когда ручка двери проворачивается, а потом кто-то стучит. Приближаюсь к двери на цыпочках, чтобы не было слышно шагов. Хотя какие шаги – вечеринка же…