Закрыв вечером музей, Кюнт уныло побрёл в участок. Шериф Джонс с удовольствием предоставил ему дальнюю камеру, предусмотрительно приложив к приглашению ключи. Зайдя в участок, Кюнт с удивлением увидел, как шериф кряхтя раскладывает в своём кабинете раскладушку. Они понимающе переглянулись и пошли спать.

Утром Кюнт успел забежать в больницу, узнать как дела у Кавана. Тот так и не пришёл в себя и доктор Дарлинг с крайне печальным лицом диагностировал у него кому. Медди говорила с Кюнтом отрывисто, даже пренебрежительно. На новость о том, что он поселился в участке она ответила только «Это правильно».

В музее было тихо и спокойно. Включив радио, Кюнт прошёлся по экспозиции и даже заглянул в кинотеатр. Проектор, действительно, был сломан. Сгорело часть микросхем, а самое главное, катушка. В углу нашлись коробки с маленькими квадратными дисками. На большинстве из них были записаны документалки про НЛО, а также и обычные человеческие фильмы. Отобрав парочку и заодно прихватив проектор, Кюнт вернулся на своё место в холле.

***

Алекс потрепал пса за ухом ― большой, с коричневыми пятнами, Лаки довольно подставил лоб и блаженно прикрыл глаза. В квартире не было ни одной зацепки. Только Лакки жалобно скулил и Алекс самолично выгулял его, пока ребята из службы безопасности осматривают квартиру.

– Куда же твой хозяин запропастился? ― вздохнул мужчина, а Лаки просительно заглянул в его глаза.

Вернувшись обратно, Алекс положил целую миску корма и пёс принялся есть ― всё таки два дня не кормили.

Поиски не увенчались успехом. Квартиру опечатали. Пса Алекс забрал с собой ― не бросать же его. Вместе они остановились на набережной. К ним подошёл старый капитан Густав. Он достал сигареты и предложил Алексу, тот не стал отказываться. Они закурили, смотря на тёмные воды Гудзона.

– Ну, и какие у нас зацепки, господин старший инспектор? ― спросил Густав.

– Его видели в «Святой Иолане». Он поругался с какой-то девицей на входе, зашёл внутрь, а потом вышел и всё, как в воду канул. А тут… сам знаешь…

Алекс затянулся и бросил бычок в Гудзон. Вода не приняла окурок и тот подрейфовал к центру реки. Сержант поправил свои пышные седые усы:

– Мы проверили эту девицу. На всех камерах наблюдения её лицо словно размыто.

– Чип?

– Если только что-то совсем новое. Размыто странно ― то одни черты проявляются, то другие. Из особых примет ― рост средний, волосы рыжие, глаза зелёные. Охранник долго пытался вспомнить что-то ещё, но всё без толку.

– Тупик.

Зазвонил телефон. Выслушав и бросив короткое: «Сейчас будем», Алекс махнул рукой сержанту и, подхватив поводок Лаки, направился в сторону своей машины.

***

Салон «Гезария Андромеды» находилась в подвальном помещении старого завода. Ворота во внутренний двор были распахнуты и их сторожил полицейский в чёрной форме и защитном шлеме. Он помахал рукой Алексу и пропустил машину.

Внутреннее убранство «Гезария» больше походило на низкопробный бордель, чем на виртуальный кинотеатр. Посетителей согнали в большой зал, сотрудников в другой. Лакки, которого Алекс не решился оставить в машине, начал взволнованно принюхиваться, как только они вошли. К ним подбежал запыхавшийся сержант и, отсалютовав, доложил.

– На нижнем уровне нашли подопытных. Уже вызвали бригаду медиком… Пять бригад.

– Его нашли?

– Нет…

Вдоль стен на койках лежали люди в одинаковых белых рубашках. Капитан Густов оказался тут как тут и принялся разбирать бумаги.

– Как интересненько, ― протянул он. ― Вы только посмотрите, старший инспектор. Этакая находка тянет на пару-тройку десятков лет особо строгого. Когда медики подъедут, сверху можно будет приплюсовать ещё десяточку за хранение.

Алекс забрал протянутые бумаги. Вообще головная компания «Андромеда» ничем противозаконным не занималась ― записывали и продавали сны. Любой желающий мог к ним прийти и за небольшую плату поспать, позволив записать сон. Однако сны обывателей были скучны, неинтересны и коротки. «Андромеде» подавай всяких психов или нариков. Таких было много, но недостаточно.

– Они даже не прятались. Вот смотрите, ― Густав подошёл к одной из коек и активировал на браслете женщины её личную карточку и сравнил её с полицейской базой на своём планшете. ― Кассирша в гипермаркете «Нон-стоп». Замужем, трое детей, ипотека, два кредита. Какой из неё нарик? А веществ в её крови столько, что мама не горюй. Вот приходит такая в «Андромеду» её усыпляю и сюда в «Гезарию Андромеды». Здесь уже накачивают, для стимуляции, а наверху устроили нелегальные просмотры всякого триппа.

– А по моему делу?

Густав пожал плечами.

– Ищем.

Чип памяти нашёл Лакки. Он лежал в здоровенной корзине биоотходов. К засохшей на биопластике крови прилипли чёрные волоски. Алекс подключил чип к своему планшету, но испытал только разочарование ― чип был пуст, несмотря на то, что биометрические данные стереть так и не смогли.

– Мы его найдём, Алекс, ― тихо прошептал Густав на ухо и ушёл опрашивать и оформлять причастных.

Лакки коротко лизнул руку и вопросительно заглянул в глаза.

***

Фильм про пса Барби закончился и Кюнт включил новости. Ему раньше и в голову не приходило, что можно просто посмотреть новости ― возможно кто-то его всё таки ищет.

– Вчера вечером полиции удалось задержать группу лиц, незаконно удерживающих ни в чём неповинных граждан. Им принудительно вводились сильно действующие вещества. Сейчас все пострадавшие находятся в больнице, а в компании «Андромеда» ведутся аресты. Если вы стали жертвой этой компании, просим обратиться по телефону на экране или позвоните в полицию. Премьер-министр Роберт Лайнел уже сообщил, что лечение всех пострадавших будет за счёт арестованных средств «Андромеды».

Следом были яркие кадры, на которых, заломив руки, вели всех причастных. Камера успела захватить большую лохматую белую собаку с коричневыми пятнами. Она тяжело дышала, вывалив язык, огляделась, а затем припустилась куда-то в темноту.

Проектор щёлкнул, фыркнул и осветил противоположную стену белым шумом.

– Вот так то.

У шерифа был набор красок, при помощи которых Кюнту удалось разрисовать обратную сторону одной из афиш. На следующее утро на дверях кинотеатра висело объявление о ретроспективном показе фильмов начала века и расписание на ближайший месяц.

Может быть Кюнт и не какой-то там руководитель охраны труда, но с голоду он подыхать не намерен. Прохожие останавливались, разглядывали афишу и шли дальше. Весь день был потрачен на уборку зала, калибровку экрана и починку кресел. К счастью, самой большой проблемой была пыль. Вечером перед входом скопились значительная толпа. Они проходили внутрь, оглядываясь, и каждый интересовался, действительно ли сегодня будут показывать «Прощание с Африкой» или это очередной документальный бред.

Кюнт поднялся в проекторную и запустил фильм. Довольный собой он уселся на стул рядом с окошком и с наслаждением вытянул ноги. Может быть он был вот таким вот оператором в кинотеатре?

Часть 7. Глас радио глаголит истину

Мы все этого хотим Сэм – знать что настоящее, а что нет. Я вижу людей, которые погружены в свои мечты, потому что они ничего не чувствуют. Они живы? … Если ты можешь чувствовать – значит ты жив, но если не можешь – значит нет.

Телесериал «Жизнь на Марсе»

Как это было не странно, но со временем Кюнт перестал испытывать тревогу. Его немногочисленные воспоминания легко укладывались в пару страниц и представляли собой сюрреалистические картины, между которыми он никак не мог найти связи. Его новая жизнь превратилась в упорядоченную череду достаточно позитивных событий, которые омрачались лишь посещением Кавана. Кюнт приходил к нему и читал вслух книги. Медди этому не противилась, но её дружелюбность пропала окончательно. Доктор Дарлинг сомневался, что больной что-то слышит, но Кюнт упорно делал это каждый день в обед.

Вечером он возвращался в участок, где вкушал чашечку кофе вместе с шерифом Джонсом. Иногда к кофе прилагались пироги старушки Брегит.

Так прошли три недели. Кюнт настолько влился в монотонное течение времени, что не сразу осознал всю нелепость события, случившегося с ним как-то вечером.

Он сидел в своей камере и рисовал в блокноте портрет матери. У него не очень хорошо получалось, но требовалось как-то закрепить свои воспоминания. По радио крутили аудиоспектакль криминального жанра, в смысл которого Кюнт даже не вслушивался. Девушку звали Мадлен. Её собеседника Асо.

Асо: Ты слишком самоуверенна, девочка. Что тебе даст это?

Мадлен: Чистое удовлетворение.

Асо: И всё? Я мог бы понять, если бы ты попросила выкуп, но просто вот так…

Мадлен: Мне не нужен выкуп. Деньги уже бесполезны. Этот человек должен быть наказан за глупость и жадность.

Асо (вздыхая): Ты считаешь, что он чему-то научится?

(долгое молчание и оркестровая музыка)

Мадлен: Нет.

Кюнт не придал значение этому диалогу, но по странному стечению обстоятельств он ему запомнился.

Следующее событие произошло несколькими днями позже на показе фильма «Один за всю планету». Это была классическая картина космического приключения, где земляне спасали планету ценой неимоверных усилий. Кюнт, как всегда, сидел в операторской и смотрел фильм вместе с остальными. Он на мгновение отвлёкся, а когда вернулся на место, то на экране стояли двое: рыжеволосая девушка, лицо которой скрывала тень и невысокий мужчина-азиат в зелёном медицинском халате.

– Он открыл глаза, ― сказал мужчина голосом Асо.

– И что? ― ответила девушка.

– Ты думаешь он в сознании?

– Нет. Это просто рефлекс.

Асо, а это был несомненно он, поднял к глазам планшет и несколько раз ткнул в него пальцем.

– Ты не хочешь всё прекратить прямо сейчас?

– Нет. Он должен быть наказан.

Кюнт подскочил к терминалу, но когда поднял глаза этих двоих уже не было и фильм шёл своим чередом, где челкон «Победа», преодолевая притяжение планеты, улетал к звёздам.

***

Каван всё так же ни на что не реагировал. В этот раз Кюнт выбрал старую историю про полёт на другую планету, где миром и людьми управлял совет и где людей подчиняли ментальными машинами. Странная история, со странным концом.

Доктор Дарлинг ругал кого-то в коридоре за невнимательность к документам.

– Есть большая разница между ноль пятью миллиграммами и пятью. Если этому человеку вколоть такое количество он умрёт! Будьте внимательны с документами.

Это высказывание доктора Дарлинга никак не выходило из головы Кюнта до самого вечера, а затем он вспомнил короткий эпизод.

Перед ним лежали бумаги ― какой-то отчёт. Сильно болела голова, словно с похмелья. Строчки разбегались и не было ни единого шанса уловить смысл написанного.

– Вы подпишите, а мы потом сами, ― говорил кто-то рядом. ― Тут и так всё ясно, видите? Этот недоумок не проверил свой костюм перед выходом. В камере давление другое, ну и порвался костюмчик-то. Вот видите, он даже подпись поставил о проверке.

Кюнт наблюдал за тем, как его рука ухватилась за ручку и медленно движется в сторону листа. Он хотел крикнуть, остановить себя, но не было никакой возможности это сделать. Рука медленно вывела подпись. Бумаги быстренько забрали, но Кюнт был уверен, что это сделали специально.

Он даже не прочёл, что подписывает.

Всё было неправильно, нереально.

Он не должен был ставить свою подпись

***

– Он подписал их? ― уточнил Алекс, разглядывая копии бланков.

– Подписал, ― кивнул капитан Густав. ― И в компенсации тоже он отказал.

– Где этот, ― Алекс прочитал имя потерпевшего. ― Каван О’Нил.

– Как где? Где и положено ― в больнице святого Патрика.

– И он не делал попыток сбежать?

Капитан коротко рассмеялся:

– Да что ты, старший инспектор, куда он сбежит ― радиация на нём ни одного живого места не оставила.

Алекс приблизил снимок женщины, устроившей скандал у клуба. Её лицо было размыто, но…